Взлет и падение юмора в современной россии. рефера

Автор: Фома НЕВЕРОВ, студент иных университетов

В прежние века, в эпоху крепких рукопожатий, существовал в предержащих органах светлый обычай регулярно веселить народ. Президент появлялся в народных телевизорах и что есть сил мочился на шасси самолета, дирижировал оркестром и падал с моста в реку. Невелик юмор, но при весомых регалиях главного актера перформансы выходили суще превосходными.

Нынешний президент если даже мочится публично, то все-таки в сортире, и не один, а с террористами, что навевает грозный пиетет на стороннего наблюдателя. Предержащие органы сделались донельзя скучными, да и требовать от них искрометного шоу кажется чем-то неуместным.

Чем в таком случае живет простой электорат, отягощенный ироничным менталитетом? В нынешние времена, когда всё публичное становится скучным, когда газеты и телевидение сделались ровными, как асфальт в Норвегии, когда разница между дураком и умным сгладилась настолько, что над дураками некому стало смеяться. Впрочем, над ними смеются. Другие дураки.

 

I. Петросян и дороги

 

Издавна спасать человека от хандры призваны специалисты своего дела: комики, юмористы, сатирики и прочие расп…дяи. Все эти специалисты наносят своим творчеством разные вполне конкретные смысловые и этические поражения головного мозга. Исключение составляют разве что расп…дяи, феномен которых в России пока достоверно не изучен, и в наш реферат оные попали совершенно случайно.

Скажем, комик произошедший от немецкого Komiker и греческого komikos, это актер, исполняющий комедийные роли. Исследователи приравнивают комика к шутам, гаерам, паяцам, буффонам, фиглярам и фарсерам. Все эти персонажи фарсовые, как правило не отягощенные смысловой нагрузкой. Нередко, однако, комики проявляли себя в истории как изрядные сатирики. Даром, что слово сатира произошло от латинского satira, satura lanx – переполненное блюдо, мешанина. В древней и современной комедии сатира высмеивала пороки человека и общества. Жанр для своеобразного российского гражданского общества весьма смелый. Назвать любого отечественного юмориста сатириком язык не поворачивается. Те пороки, что высмеивает кочующее по телеканалам клоунское племя, присущи в большей степени самому племени: откровенная глупость, бестактность, необузданное фаллоимитаторство в юморе.

Юморист вообще по своей натуре скорее ближе к комику. Лишенный сатиры он становится как бы евнухом в гигантском зрительском гареме. И смешон он делается как евнух, и не жаль его пнуть или в него плюнуть, как и поступали в некоторые времена с бродячими клоунами. В современном цивилизованном обществе в роли пинающих и плюющих выступают умные журналисты, очень желчно и качественно выполняющие свою работу. Но веселее и радостнее от этого не становится.

 

II. ПЕССИМИЗМ КАК СПАСЕНИЕ

Заголовок главы может напугать читателя. Наше общество с его многочисленными невысмеянными пороками все прямее приходит к выводу, что оптимизм, перманентные жизнерадостность и жизнелюбие как раз и являются спасением в дни несчастий, печалей и тягостных раздумий. Но покуда тягостных раздумий в обществе стремительно убывает, а печали и несчастья остаются, то безудержный оптимизм становится единственным средством защиты от любых бед. Увы, пессимисты и оптимисты всегда отличались именно наличием у первых и отсутствием у вторых каких бы то ни было раздумий, пусть и не тягостных вовсе. Автор вообще рискнет утверждать, что чем более человек оптимистичен, тем более он выказывает свою глупую натуру. Исключение составляют русские оптимисты, в перерывах между вящей радостью тоскующие до сердечных разрывов. Но эта категория людей скорее близка к циникам. Не тем инфантильным полуличностям, в детстве отрубавшим кошкам хвосты, а по мере взросления превращающимся в странные существа, наделенные особым злобным равнодушием. Настоящий циник в первую очередь ироничен. Ирония (греч. eironeia, притворное самоуничижение) в литературе - стилистический прием контраста видимого и скрытого смысла высказывания, создающий эффект насмешки. Ирония чаще умна, или остроумна. Никакого сравнения с юмором ирония не выдерживает, но и к сатире не имеет отношения, потому что, как было сказано, цинична и не желает высмеивать пороков. Таким образом, общество во времена скуки, времена вымирания смешного начинает откровенно делиться на ироничных пессимистов и скучных в своем веселье оптимистов, которые откровенно ненавидят или презирают друг друга.
 

III. ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

 

Одной из основных опасностей кризиса юмора бывает революционная ситуация, при которой так спокойно, что даже противно. Другой, не менее жуткой опасностью, можно назвать полное отсутствие революционной ситуации, когда все так спокойно, что уже даже не противно.

Обе ситуации обусловлены не только кризисом юмора, но и кризисом стремлений, когда индивидууму всё по фигу (если ему, наоборот, всё не по фигу, а очень интересно и важно, так еще хуже).

- Что делать?! – восклицает автор вслед за Чернышевским и всей мыслящей интеллигенцией. После чего, как и упомянутый Чернышевский, как и вся мыслящая интеллигенция, не находит никакого ответа. Однако делает вид, что нашел, но недосказал. Недосказанность – лучший пример российского тонкого юмора. Совсем не российский юрист и по совместительству математик Ферма придумал гениальную теорему, записал её на полях книжки и сделал пометку о том, что имеет замечательное доказательство, которое здесь, в его nota bene, не поместится. После чего тысячи талантливых людей сходили с ума, пытаясь доказать или опровергнуть гениальную теорему.

Русский интеллигент всегда поступает, как Пьер Ферма. Намекает, но не говорит, спрашивает, но не отвечает, тем самым все более расширяя пропасть между мудростью и глупостью, между пессимизмом и оптимизмом, скукой и гнетущей тоской, между великим и смешным.

 

IV. ПРИЛОЖЕНИЕ.

 

Без приложений.