Ad Astra

Синий дождь и сапфировые края горизонта. Они гладят уступы высотных зданий на своих хребтах. Гротескные серые углы смешавшихся в единое целое зданий и плавная растяжка горизонта. Все так далеко и пасмурно, пасмурно так, что больше невыносимо уже дышать этим дождем и этим миром. Задернуты шторы, сокрыты под тоннами пыльных газет партитуры… Пасмурно. И в этом полумраке, туманной сырости за окном и менее туманной сырости в груди тлен бравурности тает навеки. Он разлетается осколками писчей бумаги и гонимый ветром по стенам комнаты, вместе с ворохом старых газет и партитурами - улетает. Улетает в отсутствие действий и желаний, в темный-темный призрачный-призрачный космос. Улетает спиралью игры на виолончели… Мне же оставаться здесь.
Здесь, в зеленом пасмурном городе, где небеса точат порог горизонта и земли, истирая все в единую массу людей, механизмов, растений. Серая масса. Серые углы серых бесчувственных зданий. Бетон. Стекло.
Но что это? Я будто ощущаю всем своим телом сигнал, призыв неведомого. И вот мгновение, тусклая лестничная клетка, вниз, подъезд, гараж, автомобиль… Все так пространно, но под этой пылью невзрачности и сухих междометий, завожу мотор, и мой девятьсот одиннадцатый срывая с шин налет бездействия рассекает плотные пласты тумана огнями фар дальнего света… Серой пулей он уходит по окружности автобана с шумом сверх силы сосредоточенной в двенадцати цилиндрах… Передачи, стеклоочистители и тот же самый дождь. Его никчемные слезы отлетают от яростных движений дворников, чтобы уйти в небытие. Забытыми и одинокими. И пускай… «Идите к черту томные звуки сонмический реалий! в этой плавности воздушных потоков по скользящих обтекателям и глухому равномерному шуму широких покрышек – вы явно лишние. К черту!» Сердце краснеет, сердце наливается кровью, рычаг коробки передач улыбается улыбкой прознавшего истину старца и я, наблюдающий вереницу линий на полосе ограждения.
Счастье просто найти, если забыть, что ты привык дышать дождем этого пасмурного мира. Если ты забыл об острых серых углах, пасмурной погоде и тусклой лестничной клетке своего дома. И хорошо. Одиноким лезвием, одинокой эгоистичной пулей врезаясь в толщу бренности и с благородной яростью, невиданной в этих местах доселе, басистым рыком мотора разряжая всю округу и оставляя за собой две параллельные линии красных огней посреди блестящей серости природы и асфальта можно желать горизонт. Его сапфирные края и эфемерные признания. Бесчисленные коды эндорфинов, превращаясь в двоичную систему чувств, движут руку к кнопке проигрывателя, раз и навсегда убивая тлен, сырость и пасмурность души. Ad Astra, господа!

08.07.2007