Ошибка

 

 За столиком сидело двое – он и она. Они сидели в дорогом и модном кафе. Вся городская художественно- деловая тусовка околачивалась здесь по вечерам, отдыхала, решала свои проблемы, а большей частью просто сплетничала.

 Он, Сергей Петрович, модный и дорогой художник, которому было далеко за шестьдесят за свою долгую жизнь насмотрелся этих самых сборищ совсем не хотелось светится здесь со своей очередной женой – красавицей Викой.
 
 Она настояла, и ему пришлось подчиниться. И вот теперь они у всех на виду – Вика победно смотрела по сторонам, он тоскливо ковырялся в салате, запивая его минеральной водой, она мелкими глотками смаковала красное вино.

 - какого хрена мы приперлись сюда, что хочешь доказать, - злился он, искоса поглядывая на свою новоиспеченную жену, ей было едва за тридцать, у нее красивые черные глаза, волнистые светлые волосы блестят, она встряхивает головой и они, волосы, непокорной волной разбегаются по открытым плечам. Она знает об этом рекламном эффекте, слишком часто встряхивает ими, словно молодая кобылица и опять бросает взгляд в сторону залы.

 - ты сутками сидишь в своей мастерской, а что делать мне, прикажешь?
 - я сделаю тебе ребенка.
 - ты вульгарен.
 - я реален, мое золотце. У всех моих жен были дети, тебе не помешает повторить их пример.
 - ты невыносим своим… - она запнулась, подбирая нужное слово. Нервно закурила и одним махом допила свой бокал вина.
 - не будь истеричкой, я говорю правильные вещи, тебе пора иметь ребенка.
 – я подумаю над этим.


 Они еще несколько минут обменивались колкостями, а потом замолчали, и каждый углубился в тарелку, делая вид, что ест. Затем он как бы резюмировал их разговор:
 - и чем быстрей, мы это сделаем, тем лучше. Я, увы, не мальчик и мне надо знать, что ты моя жена с моим ребенком, - он мягко улыбнулся и погладил своей крупной рукой ее узкую в золотых браслетах холеную руку, она опять вздернула головой и огляделась по сторонам, будто ища поддержки у зала.
 - иногда ты просто не выносим.
 - может быть, - согласился он, и провел рукой по лицу, словно желая стереть все морщины своих лет. На его лице давно отпечаталась уверенность барина – он уже привык к своей славе и большим деньгам портретиста. Каждый его портрет стоил очень дорого, и нынешние нувориши желали позировать только ему, к ним присоединялись их жены и чада. Приезжали к нему и из столицы, чтобы заполучить у него свой портрет.

 Позже он купил мастерскую в столице, часто не вылезая от туда месяцами, корпя над заказами, которых было в достатке и черпал, черпал вдохновение от больших денег, к которым он привык, и уже не мыслил, как можно без них обходится.

 Слишком голодная и нищенская была его жизнь в молодости, но тогда, кажется, он был по настоящему счастлив Впрочем, молодость всегда счастье – ждешь от жизни очень многое и иногда получаешь чего хотел.
 
 Он действительно был талантлив – теперь он просто копировал модели, придавая им незамутненную реалистичность, а это было скучно и неинтересно, и приобретало черты автоматизма – лиц вроде много, но ему казалось, что пишет одно бесконечное лицо то ли мужчины, то ли женщины.

 - и все же я настаиваю, нам нужен ребенок, - как бы всплывая на поверхность действительности, заметил Виктор Петрович.
 - ты сам еще ребенок, - фыркнула она.
 - может быть, но с ребенком ты будешь более уверенной.
 - я и так уверена, что люблю тебя!
 - и мои деньги, - колко добавил он.
 - иногда ты не выносим, - она встала из-за стола, - я пойду, припудрю носик, – в глазах блестели слезы, в этот момент она была особенно трогательна: - дай мне платок.
 он остался один, после ее ухода, почувствовал себя каким-то одиноким и незащищенным – и в который раз он тайком доставал смятую бумажку – это было направление в онкологический диспансер. Стало опять не по себе, налил бокал вина, долго разглядывал его на свет, а потом стал пить жадно как воду. « А может все обойдется, - с надеждой подумал он, - просто произошла ошибка, Дай бог, дай бог, чтобы пронесло, у них тоже бывают ошибки.» Он вновь налил вина и выпил.
 Своих жен он воспринимал как данность, как воздух, без которого никак нельзя жить. С Викой он познакомился полгода на каком-то светском рауте,

она сразу понравилась ему, будто удар молнии и через две недели предложил ей руку и сердце. Они еще не были близки, и вообще они почти не знали друг друга. С его стороны это было ребячество и авантюра, но он пошел на это, боясь, что ее уведет другой. Через полгода они как-то притерлись и привыкли, и все вроде образумилось.
. за молодость надо платить и он не скупился особенно, когда был увлечен женщиной, у него были разноречивые чувства к ней – ты моя дочка, ты моя женщина, ты моя любовница – ты моя мать.

 Вика отсутствовала минут двадцать, и Виктор Петрович стал нервничать, знаком руки позвал официанта:
 - Андрюша, посчитай нас, а я пойду, поищу супругу.
 - будет исполнено, Виктор Петрович, не сомневайтесь,- кланяясь, заверил молодой лакей.

 Пока он рассчитывался, подошла Вика, ее лицо было бледным и без обычного макияжа, видно, успела умыться в туалетной комнате.

 - как ты? - заботливо спросил Виктор Петрович, он был ниже ее на голову, но это не смущало его, обняв ее своей крепкой рукой за талию, они вышли из кафе.

 В машине они сидели на заднем сидении, за рулем сидел их шофер-телохранитель, она тихо сказала:
 - я рожу тебе ребенка, если это так необходимо.
 - прежде всего, это нужно тебе, - сухо ответил он, искоса поглядывая на ее тонкий профиль. Уличные неровные блики фонарей, ложась на него, на ее профиль, то неузнаваемо старили, то молодили его, глядя на эту игру света, он добавил: - я уже далеко не молод, но если что вы будете обеспечены…
 - прошу тебя не надо.
 - что не надо, о возрасте?
 - да о нем.
 - но это наша реальность, моя девочка, и с каждым годом она будет напоминать нам о себе…
 она резко перебила его:
 - я прошу тебя!

 Всю дорогу они ехали молча, и каждый раздумывал о своем наболевшем и неведомом никому…



Сентября 2007 г

Г. Харьков