Иноземец глава 20

ГЛАВА XX
ГИБЕЛЬ БАЗЫ ОПОЛЧЕНЦЕВ
 На окраине города прогремели взрывы. Остальные самолёты продолжали вести боевые действия.
 - Велемир! – вдруг раздался истошный голос Марьяны.
 Хейли только сейчас заметил, что Кустурица лежал на земле. Он бросился к нему, но раньше него подоспела Марьяна.
 - Велемир! – снова закричала она, бросаясь на колени перед своим командиром.
 Кустурица приподнялся на локте. Его левый бок был весь в крови, и левая рука, похоже, не действовала.
 Хейли беспомощно огляделся по сторонам, ища, чем бы можно было бы перевязать раны. Возле опрокинутой кареты «скорой помощи» сновали несколько уцелевших солдат.
 - Иди посмотри, может быть там остались ещё бинты! – крикнул Хейли Марьяне, указывая на карету скорой помощи.
 Марьяна бросилась выполнять приказ. Первое, что она увидела в карете, это стонущих раненых, которые лежали друг на друге, и беспомощно шевелились. Два врача пытались вытащить их наружу из, уже бесполезного теперь, фургона.
 - У вас остались ещё бинты? – спросила Марьяна.
 Один из врачей ткнул пальцем куда-то за спину.
 - Возьми в чемоданчике.
 Марьяна нашла бинты, и побежала назад. Вдвоём с Хейли они кое-как перебинтовали Кустурицу. Тот ослабел от полученных ран и, когда перевязка была закончена, обессилено опустился на асфальт.
 - Только не засыпай, только не засыпай! – твердила Марьяна.
 К месту происшествия спешила ещё техника, и кареты «скорой помощи». Когда Кустурицей занялись врачи, Марьяна облегчённо перевела дыхание. Только теперь она обратила внимание на то, что на окраине города идут бои.
 - Там же наша база! – вдруг осенило её. – Рэй, там наша база!
 Но Хейли и сам уже это понял.
 - Мы должны им помочь!
 - Да ничем ты не сможешь им помочь! – в сердцах выкрикнул Хейли. – Ничем!
 В отчаяние от собственных слов, и от полного бессилья, Хейли опустился на асфальт, и обхватил голову руками. Это был ад, настоящий ад. Хейли не видел ни малейшего смысла в этом. Господи, каким же безумием было это вторжение НАТО! Страна практически уничтожалась, уничтожалась со всеми её жителями. Теперь он понял истинный девиз НАТО. Уничтожай всё, что противиться. Цель окупит средства. Вот только окупит ли? Нельзя остаться нормальным человеком, пройдя через всё это.
 Кустурица скрипел зубами, глядя на кружащие в небе самолёты. Ах, как он хотел быть там, среди своих! Пусть даже принять смерть, это всё же лучше, чем видеть, как погибает всё твоё воинство. Того же мнения была и Марьяна.
 Самолёты, закончив своё дело, полетели прочь, оставляя после себя ужасы и смерть.
 Кустурицу погрузили в карету «скорой помощи». Марьяна и Хейли хотели забраться следом, но Велемир остановил их.
 - Нет, - сказал он, обращаясь к Марьяне. – Вернись на базу, узнай, что с нашими.
 - А как же ты?
 - Обо мне не беспокойся, обо мне позаботятся.
 Врачи закрыли двери фургона, и машина тронулась. Марьяна растерянно смотрела ей вслед, не зная, что предпринять.
 
 Когда Марьяна и Хейли вернулись на базу ополченцев, их глазам предстало страшное зрелище. Базы не было. На её месте остались лишь дымящиеся руины. То, что недавно было казармой, теперь стало кучей обломков.
 И повсюду были трупы. Они лежали окровавленные и изуродованные в самых разнообразных позах.
 Несмотря на то, что Марьяна должна уже была привыкнуть к подобному зрелищу, у неё подкосились ноги.
 Хейли заметил среди руин бродящие фигуры солдат. Это свидетельствовало о том, что не все погибли, кое-кто всё же остался в живых.
 Марьяна тоже увидела выживших и, шатаясь, направилась к ним. Она хотела заговорить, но не смогла произнести ни слова. Что-то словно сдавило ей горло. Солдаты тоже заметили Марьяну, но не обратили на неё внимания. Они пытались вытащить из-под обломков тела погибших. В одном из них Марьяна узнала Манойловича.
 - Манойлович, - хрипло, с трудом, произнесла она.
 Один из солдат отрешённо кивнул.
 - Да, Манойлович.
 Ополченцы, уходившие вместе с Марьяной и Кустурицей, бросились помогать выжившим. Не помогал один лишь Хейли. Он молча смотрел на всё это, и в глазах его была какая-то пустота, словно он весь ушёл в себя. Марьяна заметила это, и увиденное встревожило её.
 - Рэй, - окликнула она Хейли, - Рэй!
 Но тот ничего не ответил, продолжая неотрывно смотреть в одну точку.
 - А где Кустурица? – спросил солдат, с которым заговорила Марьяна.
 - Он ранен, и его отправили в больницу. Господи, наша база!
 - Нет больше базы, - тихо сказал боец. – Не существует больше отряда добровольцев. Это конец, конец.
 Это действительно, можно было сказать, конец. Из нескольких сотен ополченцев, в живых осталось не больше двух десятков. Большая часть бойцов, в момент нападения находилась в казармах, и не успела их покинуть. Погибли все офицеры, за исключением Кустурицы, который теперь находился в больнице.
 - Никто не ожидал налёта, - объяснил один из выживших. – Только не сегодня. Ведь сегодня пасха! Светлое воскресенье христово! Если они называют себя войском Иисуса Христа, то, как же они осмелились сделать это в такой день? И храм, они пытались уничтожить храм! Какие же они христиане после этого?! Ну, мы то ладно, после того, что мы творили, мы не смеем называть себя христианами. Да мы и не претендуем на такое звание. Но они-то, они! Ведь они считают, что распространяют по земле веру Христову! Какое же сложится мнение у всего мира о христианстве? У всех тех, кто не являются христианами? Это же… у меня нет слов, как это охарактеризовать.
 А Марьяна подумала, да какое же уж тут может быть христианство. Если уж и называть НАТО чьим-либо войском, то войском дьявола. Да только вот вся беда была в том, что большинство людей просто не понимают в чём различие между Богом и дьяволом. И разъяснить им это некому. Весь мир лежит во лжи, и во зле. И нет в нём правды и справедливости.
 А может быть, как раз по этому-то и уничтожаются храмы? Как раз потому, что не нужны они нам вовсе? Потому как не живём мы по учению Иисуса Христа, попираем его заповеди и законы. Не хотим мы по нему жить, потому то и отбираются у нас храмы, что не нужны они нам. Не достойны мы иметь их, потому как не хотим мы быть христианами. Противно нам это учение, да и чуждо оно для наших извращённых и погрязших во грехе душ. Потому и лишаемся мы их, как нежелающие каяться в собственном зле.
 Солдаты бросали на Хейли враждебные взгляды, словно бы это он был виновен во всём случившимся. Среди выживших оказался, как ни странно Рестовский, один из тех, кто пытался убить его в первую ночь пребывания в плену.
 Марьяна видела эти взгляды, и неожиданно почувствовала себя виноватой перед Хейли. Ведь он же ни в чём не виноват! Он и оказался среди них исключительно потому, что отказался стрелять по безоружным. Он отказался уничтожать города с воздуха, и сам сдался в плен. А ведь в таких ситуациях, как сейчас, все забывают об этом. Все! Все видят в Хейли своего и врага, и совершенно не понимают, не имеют ни малейшего понятия, что творится на душе Хейли. А ведь он страдает даже больше любого из них, любого из потерпевших и пострадавших в этой безумной войне, потому что и сам считает себя виновным в этих напрасных смертях невинных людей.
 Но сам Хейли не замечал этих враждебных взглядов. Он был полностью отрешён от действительности. Не отвечал на вопросы, не ел, не пил, а лишь молча сидел где-нибудь в тёмном углу, стараясь избегать людей.
 До самого вечера трудились спасатели, медики и строители, разгребая обломки, увозя трупы, и пытаясь спасти того, кого ещё можно спасти. Всё это время Хейли не проявлял ни малейшей реакции, и Марьяна всерьёз стала беспокоиться о его рассудке. Лишь поздно вечером Рэй стал проявлять признаки оживления, и на вопросы Марьяны стал отвечать односложными ответами.
 Всю эту ночь он провёл без сна но, к утру, как ни странно стал выглядеть лучше, чем накануне. Марьяна принесла ему еду, и он поел, правда, без аппетита. Но теперь, он явно пришёл в себя, хотя всё равно выглядел подавленным.
 Марьяна предложила ему посетить клинику, в которую был помещён Кустурица. Хейли согласился, и они отправились в больницу.
 Первое, что поразило Хейли в больнице, это то, что в ней не было электричества. Сброшенные, в своё время, графитовые бомбы сделали своё разрушительное действие. Вторым, что удивило Хейли, было переполнение больницы ранеными. Все палаты были переполнены, раненые лежали в коридорах, причём так плотно, что медперсонал с трудом передвигался между ними.
 - Как же здесь оперируют, без электричества? – спросила Марьяна у пожилой медсестры.
 - При свечах! – огрызнулась медсестра. – Как оперируют, так и оперируют.
 - Но ведь в больнице должно быть автономное электроснабжение.
 - Ну и что с того? – всё также грубо воскликнула медсестра. – Оно тоже повреждено, теперь вот ждём, когда его починят.
 Медсестра ещё некоторое время посылала проклятья в адрес НАТО, но Марьяна повела Хейли дальше за собой. Тот так и не проронил ни слова, и было неизвестно, понял он что-либо из сказанного медсестрой или нет.
 Кустурицу они нашли в одном из коридоров. Тот лежал на диване и беседовал с одним из раненых, лежащим рядом с ним. Завидев Марьяну и Хейли, он приподнялся на локте, и махнул здоровой рукой, показывая, где он находится.
 - Как вы себя чувствуете? – робко спросил Хейли, подходя к дивану.
 Кустурица пожал плечами.
 - А как можно себя чувствовать, когда тебе в бок всадили несколько осколков?
 Хейли отвёл глаза. Его лицо перекосилось.
 Кустурица заметил это, но ничего не сказал.
 - Я и не предполагал, что такое даже возможно, - неловко произнёс Хейли. – Я не понимаю цели всего этого. Не понимаю, зачем им это надо.
 - А цель проста и элементарна. Америка хочет расколоть нашу страну на республики, которые затем можно будет взять под свой контроль. Ведь они же не будут иметь никакой силы, чтобы сопротивляться. Да и воли у них не будет. Что случилось с нашей базой? – неожиданно, без всякого перехода, спросил Кустурица.
 - Базы больше нет, - сказала Марьяна.
 - Что?
 - Они уничтожили весь отряд ополченцев, осталось не больше двух десятков людей.
 Кустурица откинулся на подушку. Его лоб покрылся холодным потом.
 Хейли опустил голову. Марьяна заметила, что у него в глазах мелькнули слёзы.
 Кустурица закрыл глаза.