Шестопсалмие

Есть такой момент на вечерней православной службе, когда свечи и лампы гасят. Если время зимнее, то храм погружается в полумрак. Пономарь отчётливо читает псалмы. Люди стоят ровными рядами, как свечки, и внимательно молятся. В этот момент не разрешается даже совершать поклон после крестного знамения. Считается, что с неба спускаются ангелы и благословляют людей на добрые дела. Некоторые верующие становятся на колени. Я несмело опускаюсь на мраморный пол. Несколько пар глаз сверкнуло на меня. Наверно, делаю что-то не так. В каждом храме свои порядки, бывает, что в одном молятся так, а в другом иначе, несмотря на то, что все они православные. Мне удобно и комфортно. Мрамор приятно холодит прикрытую лёгким джинсом кожу, холодок проникает глубже в кость, прогоняет усталость и заботы. Двигаться совсем не хочется. Всё кругом как будто заполняется водой или гелем, но звуки по-прежнему слышно отчётливо и ярко. Пытаюсь не терять смысл, поймать и осознать каждое слово. Но это слишком тяжело. Внимание расслабляется, содержание псалма становится недостижимым, улавливаются только отдельные яркие образы. Глаза сами закрываются. Некоторое время пытаюсь ничего не видеть, но воображение берёт вверх. Вдруг осознаю себя на дне океана. Сквозь толщу воды виднеется солнце. Оно ласково и спокойно. Лёгкая рябь на воде играется с лучиками. Они проникают сквозь глубины и, касаясь меня, ласкают, заигрывают, зовут куда-то. Приходит знание того, что нет ничего прекраснее, чем подняться к поверхности, выпрыгнуть из воды, и слиться с солнцем в единое целое. Я плыву к поверхности. Волны какой-то непонятной радости и наслаждения толкают меня ввысь. И вот я уже совсем близко. Становится жутко. Я не знаю, что будет, если вылезти из воды. Быть может, солнце обожжёт меня. Оно очень яркое, сильное, но доброе и прекрасное. Ничто не может сравниться с ним в величии, потому что всё остальное не имеет теперь того смысла, что был раньше. Вдруг понимаю, что выскочить из воды можно только один раз (в жизни или в вечности), и выскочивший не вернётся назад. Я ещё не готов. Неожиданно яркий электрический свет бьёт в закрытые веки. Шестопсалмие кончилось. Я опять всё прослушал. Сердце тяжело бухается в грудной клетке. По всему телу стекают капельки пота, как после физической работы. Вставать с коленей совсем не хочется – тогда собьётся мерное неторопливое дыхание. Поднимаюсь на дрожащие ноги. Кажется, что минуло не восемь минут, а гораздо больше.