Утро

 Я проснулась. Солнышко светит прямо в глаза, не дает спрятаться, укрыться под теплым одеялом и манит, неудержимо манит на улицу, навстречу весне.
Вот сейчас я услышу разливистую утреннюю трель своего телефона, за сохранность которого я сильно опасаюсь, когда, по моему мнению, звонит он не вовремя, и папины дополнительные призывы подняться с постели.
 Но странное дело, ничего этого не происходит. Я смотрю на часы, и понимаю, что элементарно проспала. Видимо, папа ушел слишком рано, понадеявшись на мою ответственность, мама решила, что сегодня мне не надо рано вставать, либо тоже понадеялась на мою собранность, а я понадеялась на треклятый телефон, который разрядился за ночь.
 Дальнейшие мои перебежки по маршруту комната-ванная-кухня-комната-комната-ванная-кухня был проделан с поистине виртуозным знанием всех закоулков и разворотов нашей малогабаритной квартиры.
 Старые джинсы, заботливо постиранные, поглаженные и приготовленные к отправке дальней родственнице, пережили второе рождение, так как оказались единственным, что было постирано и поглажено. Сдобная булочка и огромное яблоко, приготовленные мамой вечером под возмущенные папины возгласы, что же девочка будет кушать между лекциями, сошли за завтрак, который дожевывался уже в лифте.
 Маршрут моего следования к институту разрабатывался долго и тщательно со схематическим изображением всех возможных путей, и расчетом стоимости затрат. В итоге выбран был кратчайший – электричка! Поначалу я очень обрадовалась такому повороту событий: тут же представила себя героиней какой-нибудь голливудской мелодрамы, когда она в развевающемся светлом плаще бежит к поезду, обязательно опаздывает, за что ей воздается встречей с героем, которому суждено изменить всю ее жизнь. А далее следует душещипательная, слезно-смешливая, запутанная и вовсе нереальная история любви! Причем по дороге она непременно обменивает мелкую наличность на чашку ароматного горячего кофе в привокзальном кафе (и не брезгует же!), и никогда ее не проливает, как бы сильно ни опаздывала.
Но разочарования начались буквально у шкафа. Было ясно, что ни о каком светлом плаще и думать нечего, во-первых, потому что холодно, а во-вторых, потому что оного шкафу не наблюдалось. Набросив на потертые джинсы теплую куртку, я поскакала (иначе девушку на каблуках, пытающуюся не поскользнуться на льду, и не назовешь) к автобусной остановке. В автобусе мои братья и сестры по несчастью окончательно устранили налет утренней сонливости, то и дело задевая локтями по голове и жизнеутверждающе наступая на ноги. Итак, добравшись до станции электропоездов обычным для москвичей способом, я подбежала к кассе. Заплатив государству положенную сумму, я тут же выронила этот объект купли-продажи, позволяющий прокатиться на твердом коричневом сиденье в продуваемом со всех сторон вагоне и открывающий невероятные возможности для приобретения чудо-ручек, исправляющих ваш почерк, чудо-поясов, излечивающих даже от насморка и чудо-чехлов для верхней одежды, от одного вида которых, любая, даже самая неприхотливая моль, тут же сменит свои гастрономические пристрастия. Итак, этот дар богов лежал на земле в весенней слякоти, а рядом, как назло, не наблюдалось ни одного прототипа кино-герою, готового купить мне сотню таких билетиков, тысячу непроливающихся чашек кофе и увезти меня на край света, закутав в бурку, чтобы в вагоне меня не продуло.
 Вскарабкавшись по лестнице на платформу и увидев приближающийся поезд, я с азартом человека, стремящегося утром занять сидячее место в поезде, которого раньше в себе никогда не подозревала, подошла к поезду. Точнее, была подхвачена толпою и буквально опущено к подножию вагона. Надо сказать, что строители, ввиду чрезмерной заботы об удобстве пассажиров, оставили между поездом и платформой ровно такое расстояние, чтобы туда можно было провалиться, а сами пассажиры всячески этому содействовали, так как одним не терпелось покинуть дымящего монстра, а другим – быть им поглощенными. Поддавшись давлению, напору и неуемному стремлению своих «коллег» к труду и знаниям, я тоже стала нежно подталкивать впереди стоящих, на что один из них, проникновенно глядя мне в глаза, вопросил, куда я пру, и, очевидно, пытаясь удержать меня от непоправимой оплошности, заметил, что я не одна такая, все ехать хочем.
 Дальше мне повезло еще больше, ибо сей персонаж оказался моим соседом. Весьма ловко и находчиво, поменявшись со мною местами в тамбуре, использую меня в качестве тарана, он пробился-таки к одному из сидений. Наградой за это мне стало то самое продуваемое место у окна. Зато полюбуюсь на ясное голубое небо, и яркое солнце, весело подмигивающее мне и переливчато смеющееся своими искорками.
 От сих благих и даже романтический размышлений меня оторвал все тот же покровитель, упорно нежелавший оставить меня скучать. Задремав и всполошившись от резкого толчка поезда, он вернул мен к реальности, интересуясь, какая остановка-та? На это я ему ответить не смогла. Судя по его расстроенному взгляду, ожиданий, как попутчица, я не оправдала, и он спешно покинул меня, сотрясая воздух уместными, как ему казалось, восклицаниями.
 Конечная станция. Все мы выходим, ободренные утренней авантюрой.
 По дороге к зданию института я засмотрелась на церковные купола. Сколько спокойной грации в их изгибах, сколько торжественности и силы в их утреннем звоне, сколько завершенности, ясности и утонченной простоты в благородном белом узоре, который, словно тончайшее кружево, обнимает всю церковь. Глядя на это сияние, подобное взгляду матери, впервые увидавшей свое дитя, слушая размеренный, глубокий, мудрый голос колоколов, похожий на наставления отца, я подумала о том, что … завтра надо не забыть завести будильник, тогда у меня будет больше времени на созерцанье жизни вокруг нас.