Святогорск. Отчёт о поездке

-Дело было ночью, возвращался я через тамошний лес один. Темень кругом- глаз выколи, на небе ни звёздочки. Иду почти на ощупь. Помню ещё дорога должна была спуститься вниз и пройти мимо старого пруда, затем лес кончался и через поле уже начинались дома. Я там днём сто раз ходил: лес стеной стоит у самой воды, голые корни сплетаясь уходят под воду, мрачноватое место но не более.
- Ну?
- Ну и ну, иду я себе уже с прудом поравнялся, дорога стала чуть влево уходить оставляя пруд за спиной, и вдруг, в тишине слышу как из пруда поднялось, что-то огромное.
- Откуда ты знаешь, что огромное, ты ж прошёл уже это место?
- Да пройти- то прошёл, но шум был такой буд-то слон поднялся- не меньше. Остановился я, а оглянуться боюсь. Слышу только как вода стекает по его бокам.
- Это тебе в темноте померещилось со страху. Может просто рыба плескалась?
- Да я так тоже вначале подумал, только затем это НЕЧТО начало выходить на берег!
- Ну ты хоть что-то видел?!
- Да ничего, вот закрой глаза - много видишь?
- Ну ладно, что дальше- то было?
- Дальше... дальше я стою и чувствую, что ноги у меня немеют, хочу пойти а не могу, ну совсем как во сне. Я тогда между прочим понял как это волосы дыбом становятся.
Но, потихоньку я всё же стал уходить, иду ни живой - ни мёртвый и слышу как ОНО уже на берег выбралось и за мной пошло. А шаги такие - шлепки, будто в ластах идёт кто-то и явно не на двух ногах. Идёт- то ли ворчит, то ли хрюкает, страшно так...
-И что...?
-Так ОНО и шло за мной, пока я из лесу не выбрался.
Я ведь только когда вышел пересилил себя, оглянулся. Только ничего кроме кустов и тёмного леса не увидел. Слышал рык какой- то и это… хлопанье ног. Но так никто из лесу не вышел.
- А после ты туда не ходил?
- Нет, даже днём боялся.
- А теперь?
- Давай посмотрим, это ж когда было- то, лет двенадцать прошло.
(Из разговора с Мишей во время путешествия в Святогорск)



Святогорск

Его ещё называют Святогорье или по просту Святые Горы. Это в 150- км от Харькова по ростовской трассе, почти сразу за Изюмом.
Говорят, что первые упоминания о Святых Горах относятся к средине шестнадцатого века. Это был Донецкий Дозор. Хотя г- н Лукьяненко почему- то совсем не рассказывает о нём в своих трудах.
Сам же Святогорский монастырь впервые упоминается уже в 1624г. Он сооружен на берегу реки, у подножья меловой горы. Рядом с ним, правда, уже выше, почти на самой горе, расположен Николаевский монастырь. Все это, по словам экскурсовода, напоминает Лаврский ансамбль, и находится в подчинении Московскому Патриархату.
Интересно, вот, если бы я спросил у вас, а что же может быть ещё выше? Выше всего этого благолепия, всей этой красоты духовной, уютно примостившейся, на одной из круч Северского Донца. Что может стоять на самой вершине горы, откуда открывается потрясающий вид, на окрестности Святогорья.
Я думаю, не многие из вас, могли бы себе представить, что на самой вершине горы, возвышается огромный, вырубленный из меловой породы, а посему совершенно белый, памятник тов. Артёму(!) Да-да, именно тому самому Артёму.
Казалось бы, какая связь?! Какая в этом мораль и в чём причина появления этого, "маузера" красной (тоже цветной) революции, в столь благом месте?
Нет, не утруждайте себя, господа, не ищите связи, тов. Артёма с Богом- её нет. Все гораздо проще, тов. Артём, просто был из «донецких». В каком- то смысле, это всего лишь памятник великому земляку.
Как театр начинается с вешалки, как супермаркеты с парковок, Благие Места, почти всегда, начинаются с нищих, отрешенно смотрящих в одну точку и бормочущих себе под нос какие- то странные мантры.
Один из них сидел на ступенях у моста, его мелочь лежала в пластмассовой ковбойской шляпе. Не знаю как вы, господа, лично я, таких шляп нигде больше не видел.
Дальше были бабушки, с одноразовыми стаканчиками и просто люди с протянутой рукой. Чуть поодаль, стояли ряды с всевозможными чётками, перстнями, ароматическими маслами, подушечками с можжевельником (точь в точь как в Крыму), лубочная живопись перемежалась с довольно сносными фото самого монастыря... короче бизнес везде есть, он не может не есть.
У самого входа в монастырь неспешно прогуливались казаки(!)
Причём типажи были очень колоритные. Погоны, шевроны, награды (?) Сапоги - гармошка, кнут из- за голенища, чуб из под козырька.
Миша начал возмущаться, что это мол такое ?
Ряженые, ядрен - батон.
"Не шуми",- говорил я ему - "высекут".
Он не возражал.
Мы даже сошлись с ним, что в данном случае это опять же донецкое казачество являет собой "крышу" монастыря. Может конечно это "крыша" была по убеждению, однако сути это вобщем- то не меняло.
Перед входом в монастырь шёл сбор подписей против некого депутата Зубова, который возводил какое- то строение на территории монастыря.
"Православие или смерть"- белым по чёрному было выведено старославянскими буквами, на одном из транспарантов возле монашек, собирающих подписи.
Мы зашли на территорию монастыря.
 «Женщина»,- обратился к девушке казачок, стоящий у входа,- «повяжите на голову платок». Она накинула капюшон.
«Нет- нет, капюшон нельзя, нужно чем- то повязать голову».
«Но у меня больше ничего нет»,- развела руками женщина.
«Вы можете купить платок вон в той лавке»- казачок указал кнутом на круглое лицо гражданки, стоящей недалеко у входа и торгующей летними косынками.
Мы с Мишей переглянулись, он что-то сказал про догмы православия, а я опять подумал про бизнес.
Помнится Христос не очень был расположен к торговцам.

Конечно, монастырь был красив. Осеннее солнце нежно заливало купола мягким светом, казалось он стекал вниз по стенам и исчезал под ногами прихожан, паломников и просто ротозеев.
За большой стеной монастыря располагался двор, в глубине которого были небольшие вольеры, по которым прохаживались фазаны, павлины и ещё какие- то красивые курицы, названия которых я не запомнил. Прямо напротив них дремал на солнышке серый церковный кот, наверняка особо ни на что не надеясь, но и не в силах далеко отойти от такой красоты.
На территории монастыря, под землёй, находились пещеры в которых когда-то прятались во времена набегов монахи.
К сожалению, пещеры были закрыты. Жаль, наверняка, там было много интересного.
Мы походили по монастырю ещё около часа, затем решили пойти на вершину горы. Серпантин был выложен бетонными плитами. На протяжении всего пути стояли урны для мусора, что приятно удивило.
Очевидно нормальные люди быстро понимают, что убирать мусор из урн гораздо легче чем очищать от него всю территорию.


Он был велик. Примерно с девятиэтажный дом. Вблизи он напоминал какого- то циклопа, в огромных сапожищах со сжатой, в левой руке кепкой. Впрочем то, что это кепка, мог сообразить только человек, старшего поколения. Наша молодёжь, я так подозреваю, не имеет понятия о том, что обычно любили держать в руках памятники той эпохи. Вообще кепка это серьёзный аксессуар, она употребляема и по ныне, правда божками поменьше. Говорят, что кто- то, где- то, видел памятник Владимиру Ульянову, на голове которого была кепка, но в руке он неизменно держал другую.
Однако Бог с ними, с кепками.
Мемориальная табличка возле исполина гласила, что это всё дело рук некого Кавалеридзе, от 1927- го года. Своё изваяние, г-н Кавалеридзе выполнил в стиле кубизма.
"Чего они там в Грузии, все циклопоманией больны, что ли?"- подумал я и подошёл к памятнику спереди.
На постаменте, под здоровенными ногами было написано:

АРТЁМ
далее, были указаны годы жизни
1883- 1921
А вот дальше шла не совсем понятная фраза:
"Зрелище неорганизованных масс для меня невыносимо. А"

Интересно, что именно хотели сказать этой эпитафией творцы мелового терминатора.
Может эта фраза была обращена к монахам, суетящимся в своём монастыре? Может это они были невыносимы тов. Артёму?
А может белый гигант изнывал от нашествия тех масс, которые изо дня в день, без всякой организации карабкались к нему по серпантину, чтобы сфотографироваться на память?
Почему- то вспомнились слова Шукшина, вернее его героя Лопахина из фильма "Они сражались за Родину", когда он, рассказывая про своего товарища, говорил: "Он невыносимо меня уважал".
Может поэтому и тов. Артём не выносил массы, из за невыносимого уважения к себе? Кто знает? Теперь он молчит и целыми днями смотрит куда- то далеко за реку.

Мы спускались уставшие и полные впечатлений. Лично мне больше всего понравился вид, открывавшийся с вершины горы. Солнце ещё висело над лесом, однако чувствовалось, что осенний день близок к завершению.



-Ну, что поедем?- спросил Миша
-На твоё ужасное место?- переспросил я
-Поехали.
Машина свернула с асфальта, с обеих сторон замелькали сосны вперемешку с берёзками. Осенний лес. Я открыл окно- пахло грибами. Но остановились мы, только у Мишиного пруда.
Действительно место было не очень весёлое. Лес на другом берегу спускался прямо в воду. Я подошёл к небольшому обрыву- ни звука, ни шороха. На поверхности пруда плавали жёлтые листья да одинокое белое облако.
"Что же это было?"- всё думал я про себя.
Но от тишины, только звенело в ушах. Внезапно, с дерева спрыгнула большая чёрная ворона, казалось, что вот- вот и она разобьёт собой поверхность пруда, но, тяжело взмахнув крыльями, она поднялась над деревьями, сделала круг, и полетела куда- то в чащу. Я понял, что она наверняка нас заложит, каким- то тёмным силам, надо было уезжать.