Бульбуляторщик шестого разряда

       - Ты только ничего не говори, ладно. Просто послушай и всё. Потом. Всё потом, если захочешь. Договор?
       Тишина.
       - Вот и хорошо.
       Усевшись по-турецки перед диваном, переплёл пальцы опираясь руками на колени и вперился в механическую мешанину искусственной шерсти паласа.
       - Понимаешь, Ты первая, кого я, м-м-м, вожделел. Просто вожделел как Женщину. Мужчина вожделеющий Женщину. Это так не про меня. Это так мимо. Человек всегда мне был интереснее.
       Исподлобья посмотрел на диван и быстро опустил взгляд.
       - Ты только ничего не подумай. Как Человек Ты мне тоже интересна. В самой крайней степени интересна. Но в начале - просто вдруг и неожиданно я вожделел. Тупо, по животному, с первой Твоей фотки, которая пришла "мылом". Странно. Посмотрел и подумалось, что вот оно снова идёт. Чувство которого хочу, которого боюсь, которого не должен получить. По крайней мере мне уже хватит чувств. Ведь я только-только вытравил и снова ...
       Черт возьми, снова, "Большой Каретный". Снова семнадцать внутри и сорок пять за бортом. Разница не разительная конечно, но тихо критичная. Для изношенной конструкции. Сама, наверное, догадываешься, что при семнадцати внутри и нарастании снаружи больше сорока, крах неизбежен.
       Снова быстрый взгляд. Слушает ли? Слушает. Молчит. Хорошо.
       - Но мне понравилось вожделеть. Я и раньше конечно желал. Но не вожделел. Как по мне, вещи суть разные: желать и вожделеть. И, Ты помнишь, я не стал скрывать этого. Не посчитал нужным и правильным скрывать от Тебя вожделение. А может я хотел себя предостеречь, остановить? Наверное так и было. Рассчитывал что вспылишь и "хлопнешь дверью", а я вздохну с облегчением, как полусонный дальнобойщик, чудом вывернувшийся от кювета на крутом повороте, который чуть не проспал.
       Вздохнул, посмотрел сквозь занавеску на сгущающиеся тучами сумерки. Оглянулся на кухонную стойку, но идти за сигаретами и пепельницей было лень и не время. Ещё не всё высказал. А нужно, необходимо высказать.
       - Почему я Тебя позвал? Зачем и почему? - пожал плечами не поднимая головы. - Наверное оно подтолкнуло, вожделение и... ХМ. И жажда. По чувству. Убитому ранее но оставшемся желанным. Черти полосатые, а не жизнь. Наверное я никогда не смогу понять этой благости, любить тех кого нельзя. Потому что они далеко и у них другая, своя жизнь. Потому что и сам не свободен. И мир вывернулся на изнанку и дразниться запретным плодом. Хочу ли я любит Тебя? Хочу! Имею право? Имею! Могу? Могу! Но нельзя, не могу, права не имею. Снова та же паутина. Липкая, противна, сковывающая: не, не, не. Очень хочется материться. Аж скулы сводит, КАК хочется выматериться.
       Не произвольно, не осознанно, в сердцах сплюнул, прямо на палас. Опомнился и быстрыми, нервно виноватыми движениями затёр плевок в переплетение нитей, чувствуя как вспыхивают от вины уши.
       - Хочется плакать. Правда. И буду. Там внутри. Утираться как малявка, у которой на глазах закрыли за стеклянной дверцей полную вазочку конфет, дав перед этим попробовать. Фиг его знает, откроется эта дверца снова или нет. Хочется верить что откроется. Гарантий никаких. Слабенькая такая, хиленькая надежда. Полудохлая. Триста с лишком дней. Целая вечность горным серпантином впереди. Ты извини, что я тут плету витиеватости. Иначе я сейчас просто не могу. Иначе, бабах, и сопли по стенам. Кровавые. Я просто физически чувствую как пустота распирает изнутри меня. Прости что я всего тебе наговорил. Пойми и не принимай близко к сердцу. Проколупай дырочку в своей душе, в своём сердце и выпусти всё что услышала, всё что было. Между нами. Потому что права. Так как с Тобой, не было никогда и ни с кем. Да и быть иначе не может. В моём случае. С моим опытом и ленью. Я плохой альпинист. Ленивый и старый. Дойдя до вершины не лезу дальше. Лень и неверие в слабеющие силы. Да и не хочу я больше ни с кем и никогда. Просто нет желания. Только с тобой. А вероятность снова - мизерна. И ревность. Черт. А ведь я ревную. Правда ревную. Почти не знакомое чувство. Также как и любовь, убитое. Блин я хочу тебя. Страстно и страшно ХОЧУ!
       Обхватив голову руками сдавил что есть силы, стараясь сдержать крик.
       - ХОЧУ! ХОЧУ! ХОЧУ! - зловещим, булькающим шепотом. Сквозь задрожавшие губы. Сквозь комок в горле. Сквозь первые капли слёз. - ХОЧУ !!!
       Внутри что-то хрустнуло. Резко встал, даже не отталкиваясь руками от пола и шагнул к дивану. Резким хлопком расправил покрывало. Её силуэт, вдавленный в ткань, исчез. Всё. Теперь её нет. Здесь. Сейчас. Нет.

* * *
       Зелёный автобус с серебристой надписью уносил её куда-то на северное побережье, с каждым миллиметром протирая черными шинами новую дырку у него в душе.
       Скоро и ему, заняв своё место, предстоит отправиться домой, только на юго-восток. И автобус его – сиреневый. И колёс у него больше, аж шесть штук. Шесть жестоких резиновых штук. И серый асфальт. И кровавые дыры в душе. И бульканье где-то внутри, в душе. В душе, из которой вынимают душу, с бульканьем заполняя ничем.
       Бульбуляторщик шестого разряда. В тёмных очках в полночном автобусе. Чтобы не видели слёз.
07 июня 2007 13:23