Попытка жизни

Вова открыл глаза. И обнаружил себя прикованным к больничной койке. Из вены торчит капельница.
"Нет, это не рай и не ад" - подумалось ему. "Хуже. Это жизнь".
Попытка самоубийства не удалась. Посмотрим, удастся ли попытка жизни.
Объективных причин у него для суицида не было. Студент престижного вуза, красавец, на которого заглядываются и девочки, и мальчики (но Вова предпочитал лишь последних). Родители живы-здоровы. Чего еще надо, почему бы и не жить?
А вот. Не жить. Не жить!
Закомплексованный алкоголик-меланхолик Вова не долго раздумывал, решив свести счеты с жизнью. В который раз разонравилась учеба, поругался со своим парнем, тот послал его на все четыре стороны. Ну и ладно, все равно парень был так себе, зануда со средней внешностью и средним же умом. С родителями были какие-то нетакие отношения, не понимали они его. Как в песне поется: "Старый добрый чудак, все не так, все не так..."
Всего этого "не так" и хватило для Вовы с лихвой, чтобы употребить за один присест бутылек снотворного. Но родители вовремя спохватились.
Выйдя из больницы, Вова попытался жить. Вроде как получалось. Учеба наладилась. После этого захотелось личной жизни, любви. И в этом смысле подфартило: познакомился с красавчиком, длинноволосым брюнетом, богемным режиссером. Любофффь, страсть, пожар, безумный, прекрасный секс, прогулки по ночной Москве, цветы, объяснения в чувствах. Что еще желать?
Режиссер ему даже ключи дал от своей квартиры. Как-то раз Вова поджидал любимого, попивая в одиночестве скотч, чтоб не скучать. Тут на мобильный ему позвонил один паренек, однокурсник, давно строивший Вове глазки. И Вове он был вполне симпатичен: спортивный блондин с острыми чертами лицами, с завораживающими зелеными глазами. Смазливый негодяй, плохой парнишка. Слово за слово, у блондина оказался какой-то фильм, включенный в программу недавнего кинофестиваля, который Вова очень хотел посмотреть, но днем с огнем не мог сыскать. Блондин сообщил, что привезти его может хоть сейчас, хоть куда. Вова сказал: а давай, если не лень.
Блондин приехал. Вручил диск. Приглашать его в чужую квартиру вроде Вове было неудобно. Блондин сам предпринял шаги, чтобы задержаться в гостях: сгреб Вову в охапку и давай целовать. Вова растаял. В общем, они сошлись в ожесточенно-страстном соитии.
Блондин успел кончить ему на попку и размазать сперму по ягодицам, когда вошел режиссер. В пылу любовной схватки Вова даже дверь закрыть забыл.
Немая сцена. Плюнув на пол, режиссер снова ушел. Вслед за ним блондин: надеюсь, у тебя не будет неприятностей, мне было хорошо с тобой, пока.
Вова все испортил. Убил такую великую любовь. Пьяная, похотливая скотина. Чем не повод для самоубийства?
Разыскав в квартире режиссера опасную бритву, Вова стал набирать ванную.

Оказывается, на том свете тоже есть капельницы. И кровати с больничным казенным бельем.
Очередная неудачная попытка смерти. Неужели попытка жизни будет такой же? Что же он, ни жить, ни умереть по-нормальному не может? Не нужно пытаться, нужно жить. Умирать. Делать что-то.
Вова лежал в кровати, обдумывая, чему отдать предпочтение.