Чувство. Родины

 «Оставь нам любимых.
 Оставь их, любить нас»
 (молитва)

 Чувство родины...
Разве можно этого лишить или лишиться? Отобрать или утратить?
Оно появилось с моментом твоего рождения, одним из первых.
Когда даже не знаешь, что это чувство у тебя есть.
"Багаж", с которым не страшно отправляться в самые дальние страны.
Потому что всегда с тобой, за плечами, твой тыл, твоя опора…

 Наступает момент, когда, оглядываясь вокруг, ты видишь, что никого нет рядом.
Даже враг, сопевший тебе в спину, и ставший оттого почти родным – сдулся, сошел с дистанции.
И тогда потрепанные широкие лямки памяти начинают настойчиво сдавливать тебе плечи, а заботливо сложенные в её рюкзак образы несмелой стайкой выходят на свет.
Ты вспоминаешь…

 …Бабушка, которую почему-то все взрослые называют на «вы». Искренне этого не понимаешь, ведь весь мир – твой, значит, все – «ты», и никак иначе.
Гроза застает тебя под деревом, где старательно прячешь «тайник». Бабушка кличет домой, чтобы зашторить все окна и спрятать внучат как цыплят под свое крыло. Бежишь последней, чувствуя спиной жуткий треск и жар огня. Молния раскроила твое «потайное» дерево, и рыжее пламя жадно лижет разломы ствола. Дома сердце колотится о бабушкин передник и от её гулкого «унученька, ну скажи хоть слово…» у тебя подкашиваются ноги.
А в голове: «вдруг я – горю сейчас?»

 Закаты… В детстве они зачаровывают тебя своей непохожестью друг на друга и ты веришь, что солнце не одно и то же, что оно обновляется каждый день. Летними вечерами ты распускаешь свои длинные волосы и, общаясь на одном только вам понятном языке движений, даришь солнцу прощальный танец…
Ты была чуть выше подоконника тогда.

 Кошки возле твоего подъезда, дикие и голодные, готовые умереть на твоих глазах, но не взять еду с ладони. Одну из них ты вытащишь из спиц велосипедного колеса, за что получишь располосованную когтями руку. Без злобы, на всякий случай, вдруг ты – враг.

 Скамейка, на которой проводились часы в ожидании любимой. Неуютная и холодная, вечно норовившая зацепить и порвать на тебе что-нибудь, вдруг становилась такой широкой и теплой, когда вы сидели вдвоем, и она задумчиво перебирала пальцами бахрому твоего шарфа.

 Весенний ветер, барабанящий по клавишам сосулек на обледенелой крыше. Ты пьешь его, гуляя по набережной вдвоем с любимой, и постепенно чувствуешь, как твое тело наполняется множеством пьянящих пузырьков. Ей тяжело дышать, и ты внезапно останавливаешься посреди проезжей части, расстегиваешь ей верхнюю пуговицу на рубашке, впуская влажный от воды воздух в её простуженные легкие. Потоки машин пугливо объезжают вас, вдруг вы – сумасшедшие.

 Выверенные подошвами уличных ботинок маршруты города. Привычка «думать ногами»…
Гуляем по нашему парку.
Он затих, нахохлился сердитым воробьем, норовит промочить нас дождем через дырявый зонтик. Ей капает на руку, а ты борешься с мучительным желанием сцеловать эти капли досуха. Сглатываешь невыносимую звериную тоску по неслучившемуся и уже невозможному счастью.
 Она кусает тебя в щеку, одновременно прокусывая сердце – насовсем, навылет, на память.
Все понимающий, парк на прощанье осыпает заплаканными листьями и дрожит от холода и страха: вдруг мы – не появимся больше.

 Подрагивающие огни в окнах домов вечером (картой звездного неба наоборот) – в иллюминаторе самолета, доставляющего тебя домой.
 Ждет ли она тебя? Помнит ли? Простила?
Или, зарываясь в ворох работы, прячет за стеной независимости (читай, неуверенности) позабытое право быть счастливой, позволить себе – открыться, впустить, любить в полную силу и принимать любовь без остатка…
 Твой город встречает тебя. Суровый и молчаливый с виду, он едва сдерживается, чтобы не обнять тебя руками улиц, ладонями площадей, пальцами мостов.
Потому что ты – его кровь, его ребенок, его надежда, его жизнь, его счастье…

 …Слышен едва уловимый шорох за спиной – это память собирает обратно эпизоды, накрепко отпечатанные в сознании.
 Они толкаются, копошатся и как непослушные дети ссорятся с ворохом остальных, надежно спрятанных.
 Их много… много ещё внутри.
 Волнующих и забавных, страстных и одиноких, запятнанных и светлых, иногда грустных, иногда горьких, но всегда непременно любимых.
 Загляни поглубже…
 Что там?
 07.10.07