Мое поколение

Я родился в 1937г. Моя сознательная жизнь началась вместе с войной.
Нас воспитывали матери. Даже тех, чьи отцы были в семье благодаря таинственному слову «бронь». Просто они уходили на работу, когда мы еще спали, а возвращались, когда уже спали. Выходных и отпусков не было.
Постоянное чувство голода, бесконечное сидение в запертых комнатах, ощущение собственной ненужности или того, что всем мешаешь. Матери довольно часто говорили, что «если бы знали о предстоящей войне, то никогда никаких детей бы не завели». И мы чувствовали, что они говорят правду. Современные психологи любят поговорить о нежеланных детях.
Мы все были такими детьми. Вокруг была скука, тоска и безнадежность.
Иногда мы видели по-настоящему счастливые лица людей. Это бывало редко и требовалось стечение обстоятельств: ранение, достаточно серьезное, чтобы лечиться в тыловом госпитале , но достаточно легкое для того, чтобы человек не стал инвалидом. И конечно медаль «За Отвагу». Желательно, чтобы госпиталь был не слишком далеко от места жительства знакомых или родственников раненого бойца.
Тогда солдата отпускали «на побывку». Вся округа сбегалась посмотреть на них. Это были действительно бесконечно счастливые люди. Конечно, они были счастливы тем, что на короткое время сумели вырваться из кровавого ада, но нам казалось, что свое счастье они привезли с Войны.
Не уверен, что даже дети купились бы на идиотскую рекламу о счастье «умереть за Родину», если бы не эти счастливцы , которых мы видели своими глазами.
Счастливые люди приходили с войны и уходили на войну. Даже те из нас, кто непосредственно соприкасался в войной (обычно при бомбежках), в ней не разочаровались. Представьте, что вы сидите в узком окопчике, называемом щелью, а в ночном небе великолепное зрелище воздушного боя с линиями трассирующих очередей, с букетами разрывов зенитных снарядов, с волшебным зрелищем горящего самолета (к сожалению, чаще нашего, чем немецкого). Какой праздничный салют сможет сравниться с этим?!
Ну, а кровь и смерть наши матери скрывали от детей получше, чем современные мамаши «сцены насилия» на ТВ!
Маленькие люди уже пытаются построить план предстоящей жизни. Для меня этот план был четким и ясным- вырасти, уйти на фронт и в конце концов погибнуть (умереть счастливым). Обязательно нужно было погибнуть, потому что мы видели инвалидов, выброшенных Войной за ненадобностью. Они тоже с тоской вспоминали о войне, как о счастье. Они поняли какое счастье было иметь глаза, руки и ноги. Счастливая смерть- хороший конец счастливой жизни! Пусть даже короткой.
Когда пришел «День Победы», я никак не мог радоваться вместе со взрослыми. Как же так- Войны больше не будет? А зачем тогда жить? У меня рушился весь смысл жизни.
Вспомните моих ровесников, поэтов-шестидесятников. Не нужно особых знаний в психиатрии, чтобы понять, что все они глубокие психопаты. Подумайте об Ахмадулиной, эта «трепетная лань», выходившую на эстраду в предистерическом состоянии. Или Евтушенко, читавшего свои стихи («Наследники Сталина», «Бабий Яр») так, как будто его сейчас поволокут на Голгофу; впоследствии сочинявшего покаянные советские стихи .... Вся лирика Евтушенко («могла бы побежать за поворот», «спеши ко мне, когда меня обижают») вся какая-то капризно-женская. Результат женского воспитания.
Роберт Рождественский , забравшийся на ходули и уже не знающий как с них слезть. Сравните с Маяковским, залезавшим на ходули покруче других, но умевшим при этом писать просто («так и жизнь пройдет, как прошли Азорские острова…», «В авто , последний фрак разменяв…»
Вознесенский писал о совершенно «мелких» чувствах , но ухитрялся это делать с таким вызовом, что Хрущев обрушился на него, как на «главу безыдейных поэтов», хотя остальные поэты были «идеологически» гораздо более опасны.
Поймите меня правильно. Все они настоящие поэты, даже великолепные. У них есть главное: умение ярко и сильно выразить свои чувства, душу . Только душа их изломана, а чувства- искажены.
Относительно Высоцкого никто не сомневается, что он был алкоголиком и психопатом. Ветераны войны удивлялись как человек, не воевавший и даже не служивший в армии, смог так точно и ярко выразить состояние воевавших людей.
А что тут удивляться? Война вошла в Высоцкого с самого начала. У фронтовых поэтов было довоенное прошлое, они смотрели на Войну из него, для них Победа- это возвращение и конец войне. Для Высоцкого Победа- это сбитый «Юнкерс», это взятая высота, за которой встает другая. Ему некуда было возвращаться с войны.
Случалось, что не в меру любопытные психиатры интересовались: «А вы сами считаете себя нормальным или нет?» Мне всегда хотелось ответить им вопросом на вопрос: « Разве в этой стране в то время можно было остаться нормальным?!»
Один из моих друзей, ровесников, был в блокадном Ленинграде. Он с детства не ест ни мяса, ни рыбы. Также не курит и не пьет. Всю жизнь оно ест одни и те же овощные супы, каши и салаты.
Это не убеждение и не воспитание- с его отцом я выпивал великолепную домашнюю наливку, а его мать угощала нас превосходными котлетами. Он один такой в семье.
Надо сказать, что мой друг- весьма успешный и деловой человек. Это уже означает, что он расчетлив и осторожен. Он такой и есть. Но когда ситуация становится действительно критической и опасной, в нем просыпается отчаянный авантюрист, и вместо того, чтобы отойти и переждать, он бросается в гущу событий. Часто он оказывался победителем. НО такое везение не может быть постоянным. И поэтому в советское время он отсидел , в общей сложности, 16 лет.
Что же увидел и узнал он в блокаде, что навсегда изменило его жизнь? Он не помнит то время, детская психика защищается амнезией от чрезмерных перегрузок.
Вообще, я не встречал среди моих ровесников просто нормальных людей.
Мы научились как-то выживать, компенсировать свою болезнь, даже быть счастливыми, иногда- успешными.
Мое поколение уходит, на кладбищах наши могилы уже перекрыты более молодыми…
Есть хорошая английская поговорка: «Не делай как я, делай как я говорю!»
Но наши дети и внуки , эти маленькие обезьянки, не понимают этой мудрости. Они копируют наше поведение и усваивают нашу психопатию.
Если они нас при этом любят, то от этого только хуже.
Сколько поколений должно пройти, пока изгладятся следы войны?