Мертвое море, живые люди. Продолжение Пятой серии

Продолжение пятой серии

Презентация №1


Всё оказалось совершенно не так, как ожидал.

Людмила и Михаил Чеботаревы встретили нас возле вокзала, одного из. После небольших телефонных трений мы все-таки нашли друг друга. Михаил – симпатичный молодой парень, улыбчивый, с открытым взглядом. Людмила... Люче, Лючечка... Ну, что одинокий «непоэт» может сказать о ней? Пока нет рядом ТХ, скажу честно: она мне понравилась. Понравится и вам, обязательно разыщите в сети ее стихи. Они – хороши. Люда не рифмоплет, как я, а Поэт. Её стихи могут нравится, не нравится, но не могут никого оставить равнодушными. Её работы – поэзия.
У ребят моих была карта-распечатка, местности они не знали, потому что живут далеко-о! от Хайфы, где-то там, где родился Иисус. А разве можно не стать поэтом, живя в тех местах?!
Дорогу они нашли быстро, уверенно доехали, не сбившись с пути ни разу.
Чего нельзя сказать обо мне: я сбивался с пути в своей жизни неоднократно.

Нашу четверку встретила Ирина при входе в Хостель. Она оказалась симпатичной и скромной женщиной, несколько стеснительной, но зато – доброжелательной и душевной. Вы не можете не узнать ее на фотографии, настолько у нее скромный и приятный вид.
Из-за высокой стеклянной двери вышла к нам женщина, красивая, подтянутая и строгая. У меня ёкнуло чуть пониже горла, где-то под сердцем, так и не обагренным кровью от осколков стекла огромных окон Тель-Авивского вокзала, именуемого Тархана Марказит, хотя я и по сей день не уверен в точности произношения этих слов. А также и в том, что эти два странных слова не означают «Автобусная станция».
Она представилась и спокойно сообщила то, что я уже и так знал: она будет вести презентацию.
Осталось самое главное: повернуться лицом к двери, подойти к ней, протянуть такую тяжелую правую руку к дверной ручке, как-то найти в себе силы сжать ее чуть-чуть, повернуть по часовой стрелке, открыть двери. И пройти под аркой двери, как под триумфальной аркой Римского Форума, наверху которой до сих пор видно изображение миноры – огромной золотой миноры из Великого Второго храма, разрушенного Римом. Она была вывезена как трофей, и исчезла в веках.
И я бы исчез в веках. Или позволил бы кому угодно вывезти меня оттуда. Из Хостеля, не из храма, конечно.

« И можно свернуть,
Обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа!»


Широко распахнув гигантскую дверь и пропустив вперед своих спутников, шаркающей кавалерийской походкой, в воображаемом плаще с кровавым подбоем («кровавым» - из-за вытекшей до нуля крови из сердца) в гигантский зал, напоминающим по размеру «нехорошую квартиру» в момент бала у Сатаны, вошел всемирно известный американский писатель С.с.с.ол .
Вот!

ТХ навострила кинокамеру, Михаил – свою цифровую Фуджи.

Великий писатель из пригорода Вашингтона уверенно открутил пластмассовую пробку от бутылки с водой, сделал так хорошо слышимые в полной тишине два огромных глотка, забыв, что рядом стоит стакан. Такими глотками муж непутевой жены капитан Сорока выпивал за пятнадцать секунд, перевернув в горло, пол-литровую бутылку водки «Московская». Не закусывая.
После этого Сол Кейсер поднял глаза на зал и громовым голосом прокричал: «Здрасььти!».

Вы не поверите, но в зале были люди.

А дальше все было ужасно просто. Не менее четырех присутствующих в зале зрителей читали мою книжку. Плюс – два организатора.
Презентация понеслась, как кони на гипподроме Пилата в Кейсарии (см. ниже). Все вопросы слушателей были точны, их мнение - приятным и исчерпывающим. Слушатели четко соображали. Старость не коснулась их мозга. Ведущая задавала интереснейшие вопросы, вопросы - как бы профессионального критика. Она четко разбиралась и в сюжете. Знала все нюансы повести или ключевых сцен рассказов.
Она подчеркнула необычность и точность в рассказе, который случайно отметили в «Золотом пере» (и куда мне теперь его вставить? Перо.).
И меня понесло! Я не только ответил на все вопросы, но и читал отрывки, даже стихотворение, старался шутить. Шутки ПОНИМАЛИ. Потом я читал стихи Неймана и Марины Генчикмахер.
В самом конце вечера попросил Люче прочитать ее работы. Она сделала это с удовольствием и умело.
Поблагодарил организаторов и слушателей. Всё. Чего Вы еще ждете от меня?
Сфотографировались, конечно.

Я нервно посмотрел на часы. Дело в том, что последний поезд на Тель-Авив отходит не позже одиннадцати часов, а нужно еще успеть съездить к Мише Лезинскому. Хоть на пять минут.
Перехватив мой взгляд в полете, Людмила тихонько сказала, чтобы я не волновался, они с удовольствием меня отвезут к Мише, с которым она тоже хочет увидеться, а потом – на вокзал.

Прощаясь с нами, Ирина тихонечко сообщила:

- Я очень волновалась, потому что ведущая – очень серьезный критик, дает прикурить всем авторам. Особенно, если ей не нравятся стихи или проза, но ваша книжка ей очень понравилась. И мне тоже, спасибо Вам.

А может быть, она этого не говорила, и я последнюю фразу только что придумал... Кто знает?

***

Вы смотрели фильм «Mission impossible-3»?
В нем есть достаточно продолжительная сцена, когда Том Круз, уцелев от посягательств великого актера Philip Seymour Hoffman, с мобильником в руках, направляемый по телефону другим актером, ищет свою жену, чтобы спасти ее от рук того же негодяя-актера, игравшего писателя в предыдущем фильме и получившим Оскара за это безобразие. И ухайдакать его. Вспомнили?

Аналогичный случай произошел в автомобиле марки Хонда, ведомом твердой рукой мужа поэта Люче по дороге между Кирьят-Атта и Хайфой.
Далеко-о - далеко-о, в незнакомом северном израильском городе Назарете, или где-то в том районе у компьютера сидел сын моих друзей. Ребята прокричали ему в трубку адрес Миши Лезинского. И нам давали точнейшие инструкции, как и куда ехать, как объезжать пробки и улицы с односторонним движением.
Так мы и доехали. А это – не так просто в Хайфе, ночной и холмистой.
Запарковали машину. Нашли дом, квартиру, звоним...

Передо мной стоял сам Миша! Михаил Лезинский. Писатель. Критик, юморист.
Больше я не видел никого и ничего.

Ни его симпатичную, обаятельную жену Анну (какое совпадение: имя – как у моего ТХ, в этом что-то есть!), ни стаканов с огненным чаем на столе, ни развешенные по стенам картины и охотничьи трофеи Михаила, ни того, какой Миша открытый, простой и приятный человек.
Я уже не видел, как он подписывает нам в подарок свои последние книги, не видел, что он сидит рядом со мной на диване в минуту группового снимка, не чувствовал прощального рукопожатия.
Миша был искренне возмущен тем, что мы залетели всего на пять минут. Но отнесся к этому с пониманием.

Будь здоров, мой дорогой человек. Здоров и счастлив!

***

Наши Людочка и Миша довезли нас до вокзала, мы расцеловались.
Влетели в здание, пробежали на платформу и вскочили на подножку поезда, как я когда-то вскакивал на открытую подножку 23-го трамвая, довозившего меня до школы №116 в городе Одессе.

 Мы ехали в вагоне поезда, уставшие и счастливые.
Работал кондиционер, было чуть прохладно, но мое сердце согревали книжки. Книжки Миши Лезинского и Люче.
Книжки с их автографами.

(Я разве забыл рассказать о чем-то? Были ли в «нехорошей квартире» инвалидные коляски?
Да разве это имеет какое-то значение!)

И доехали мы на этом поезде до самого ресторана на берегу Средиземного моря, напротив отеля Хилтон. Поезд остановился прямо на пляже, на песке. Чтобы через минуту умчаться куда-то дальше, на юг.

Там мы поели и заночевали.

А наутро нас ожидала экскурсия в район имени меня – в Пилатовскую Кейсарию.

Продолжение следует.