Дарин

Отсюда невозможно улететь,
Потому что люди забыли
Что такое крылья.

Очередной ноябрьский день рассыпался каплями кислотного дождя о металлические конструкции заброшенного научного центра, стоящего, словно мрачный обелиск, напоминающий о декадансе науки. Каждый шаг глухим звуком ударялся о размытые бетонные плиты, полуразвалившиеся лестничные пролеты, скользкие от дождя, проржавевшие балки. Дарин поднялся на площадку из сплетения рваной проволоки и замер, почти задыхаясь промозглым ветром. Его широкие черные одежды, не под погоду тонкие и легкие, напитались дождем и теперь прилипали к телу. Дарин осмотрелся. Рассеянный взгляд лихорадочно горящих незабудковых глаз скользнул по низким осенним облакам, свинцовым покрывалом окутывающих землю. Горизонтально тянущийся из заводских труб, серый дым рвался о металлические шпили последних этажей центра и тряпками повисал на высоковольтных проводах. Где-то внизу, сквозь асфальтово-бетонное крошево пробивалась бледная чахлая трава, такая же вечно увядающая, как и мир вокруг.
Краем уха, Дарин услышал визг тормозов и лязг железа сталкивающихся электричек. Взрыв. Огонь. Дарин мрачно улыбнулся. Он знал, что электрички столкнутся, погребая под искореженным железом десятки живых и мертвых, взрослых, детей… Просто, земля избавляется от лишних людей. Всего лишь естественный процесс усталой планеты, закованной в железные пояса рельсов.
Дарин, отрешенным взглядом, посмотрел вдаль, на пустые глазницы когда-то жилых домов. Где-то в оконных рамах еще держатся куски стекла, словно лезвия гильотин, угрожая вот-вот сорваться вниз. Но, люди никогда не ходили возле этих домов. После раскола земли, там остались огромные пропасти да глубокая, непроходимая грязь, смешанная с пеплом. Кое-где, в этой грязи можно было увидеть порванную, бывшую красивой блузку или улыбающуюся голову куклы с выжженными глазами. Некогда, Дарин жил в этом доме, еще тогда, когда Солнце умело светить, а небо не покрывали темные слои вечных облаков, пропитанных кислотным дождем.
Дарин откинул с лица длинные черные пряди, оставляя их резкому, промозглому ветру. Тот благодарно принял жертву, вплетаясь в волосы, приподнимая их, отшвыривая назад, размазывая по бетонной стене с почти стертыми остатками пессимистичной надписи «Смерть – Это Легко».
Мир медленно умирал, люди становились похожими на роботов, живущих в стаде, не замечающих друг друга. Дарин был другим. И, он знал другой мир, солнечный, светлый, он знал, что такое небо, усыпанное мелкими точками звезд. Нынешние люди не верили в жизнь. Они верили в компьютерные технологии и общемировое правительство. А он знал все. Он чувствовал, как тянут за его спиной тяжелые крылья, как ждут они полета сквозь свинцовые облака, сквозь жгучие капли кислотного дождя, хлещущего по лицу... Наверх. К солнцу и звездам. Хотя бы, ради одного глотка настоящего, чистого воздуха, напитанного свободой.
Дарин подошел к самому краю балки и раскинул руки. Ветер обнял его, разрывая одежды, трепля длинные волосы, застилая глаза горьким, тягучим туманом. Дарин глубоко вдохнул и закричал от безумной боли, раскрывающихся крыльев, сопротивляющихся ветру. Он оттолкнулся от ржавой поверхности скользкого железа и взлетел.
На мгновение, мир наполнился гулом высоковольтных проводов, визгом железа, шумом дождя, а потом…
А потом, была тишина. И хруст ломающейся о бетонные плиты грудной клетки.