Отрывок

Глаза... Синие, нежно-голубые, зеленые и даже черные как ночь глаза.
Словно в зеркале видишь в них своё отражение или падаешь в самую глубокую яму. Я всегда обожал эти изумруды или алмазы людских сердец. В них отражается и любовь, и ненависть.
Много столетий я блуждаю по этому миру, но никак не могу найти те, игривые, слегка туманные. Не могу забыть те непослушные рыжие волосы. Хм…Я придаюсь воспоминаниям, как медленный яд они убивают через какое-то время, растекаются по всему телу, наполняя каждую клеточку организма острой болью…
Сегодня снаружи вовсю льёт дождь, а я сижу здесь. Крыса или червяк я, затаился и вслушиваюсь в миллиарды капель, падающих на камень. Дождь…
Я медленно встал с холодного пола, подошел к двери и приоткрыл. Прохладный, не похожий на кладбищенский, воздух заполнил лёгкие. Мимо промелькнула тень, я окликнул ёё:
- Подожди, что стряслось?
Он остановился, по худощавой фигуре я понял, что это Изяслав (просто Шизя), парнишка из местных. На голове которого были пепельные волосы, приманивающие девушек и выделяющие его из толпы. Нередко Шизя попадал в не очень интересные и скверные истории, поэтому носил старый, потрёпанный с капюшоном плащ.
-На площади…Инквизиция, уже пятая за неделю, совсем нет совести!- запыхаясь, быстро проговорил он.
-Пошли.
Мы стали протискиваться между крестов и величественных захоронений, а Шизя похоже выпрыгивал из ботинок. Вокруг нас хлюпала грязь и невыносимый ветер пробирался под одежду. Накинув плащ Шизя и я, ступили на мостовую. Я предложил забраться на крышу, там будет безопасней. Дождь льёт не переставая, никто не догадается поднять голову вверх и заметить нас.
На черепице устроиться нормально не удалось – скользко. В центре огромной городской площади установили небольшой постамент, на котором, пытаясь перекричать непогоду, выступал человек в красном. Мне удавалось разобрать что-то вроде:
-Сегодня, да свершить правосудие Божье.…Пусть неверные склонят головы…
И ёще выкрикивал много чего. Шизя, как я заметил, вслушивался в слова и иногда от его эмоций подпрыгивали капли вверх. А красная метка на постаменте туда сюда ходила, толпа шумела. Стража подвела в плаще какую-то фигуру. Её бесцеремонно кинули на бревенчатый пол, капюшон слетел с головы. Толпа вздрогнула и ужаснулась, нашему взгляду представился полуразложившийся труп с пустыми глазницами. Святоша в экстазе что-то выкрикивал, но не было слышно, гром заполонил всё. Медленно, под шум барабанов подошел к скелету палач. Еще секунда и он обрушил свой удар магического меча. Кости скелета сложили в мешок и унесли. Даже сквозь маску я различил улыбку палача.
-Что твориться? Они убивают слуг, а настоящих чернокнижников покрывают?- негодовал около меня Шизя.
-Тс-с-с,- шикнул я на него.- Ещё кого-то ведут.
И действительно вывели еще жертву. Я насторожился, этим был уже не обычный скелет, явная магическая сила указывала на женщину-ведьму. Толпа плевалась, кидала и всячески оскорбляла её.
Облака, недавно скрывавшие солнце, расступились, неожиданно закончился дождь и площадь залил ослепительный свет.
Все присутствующие не могли понять в чем дело, да и я признаться тоже.
-Сириус, что это?- спросил у меня Шизя.
Невольно я вздрогнул от своего имени, и ухмыльнувшись ответил:
-Наверное, дело отнюдь не в ней.
Через яркий свет все увидели сначала силуэт с большими белоснежными крыльями, а уже потом девушку сжимавшей в руке великолепный двуручный меч.
-Серафима?- послышался шепот толпы. – Их не видели уже триста лет.
Воительница света опустилась между ведьмой и палачом, и произнесла:
-Люди одумайтесь! Времена Инквизиции давно канули в лету. Во имя Господа своего совершаете дьявольские поступки! Эта девушка,- обратилась серафима к толпе, указывая на ведьму. - Служит добру! Скольких из вас она вылечила? Скольким помогла найти любовь? Сколько мужей она вернула в семьи? …