Эволюция образа Чарли в фильмах Ч. Чаплина

ЭВОЛЮЦИЯ ОБРАЗА ЧАРЛИ В ФИЛЬМАХ Ч.ЧАПЛИНА

«Кто хоть раз видел на экране чаплинского главного героя — "маленького человека" Чарли, тот навсегда запомнил неповторимую фигурку в старомодном котелке, кургузом пиджачке, мешковатых штанах и огромных ботинках носками врозь». /1/. Таков, в самом деле, незабываемый и неповторимый облик Чарли. Облик — не образ. "Маленький человечек" Чаплина прошел вместе со своим создателем огромный жизненный и творческий путь, далеко не всегда безоблачный и счастливый, как это может показаться. И если, быть может, ему и удалось избежать катастрофических падений в своей судьбе, то путь к "взлетам" даваясь неимоверным трудом. Рождение его, как это часто бывает и в жизни, не обошлось без доли случайности...
Мак Сеннет, режиссер фирмы "Кистоун", снимавшей по мнению самого Чаплина / тогда еще никому неизвестного актера-комика вполне посредственной театральной труппы "грубые и нелепые комедии"/2/, увидев его в роли пьяницы в"Американском мюзик-холле на 42-й улице', пригласил Чаплина на место Форда Стерлинга /настоящее имя — Джордж Стич, популярный комик, американского немого кино/. Так Чаплин попал в кинематограф, о котором уже давно подумывал, даже предлагая своему режиссеру Ривсу сделать несколько экранизаций комедий. Принцип работы студии был весьма прост. "У нас нет сценария, мы находим основную сюжетную идею, а затем следуем естественному ходу событий, пока они не приведут нас к погоне, а погоня составляет суть наших комедий"/2/ — наставлял Чаплина Сеннет. И хотя сам Чаплин, опять же по его признанию, «терпеть не мог погонь», которые "сводили на нет индивидуальность актера", он остался работать в "Кистоун".
Событие, которое впоследствии не раз будет признано историческим для мирового кинематографа, произошло перед съемками второго для Чаплина на "Кистоун" и первого с Сеннетом фильма. (Первую роль Чаплин сыграл в фильме Генри Лермана и ничего кроме разочарования не испытал. Летний сюртук, цилиндр, огромные, загнутые вверх усы — все это было "не его"). Для небольшой же роли в своем фильме Сеннет "небрежно" отправил Чаплина гримироваться? "Мне нужно что-нибудь забавное. Любой комедийный грим подойдет,— сказал он тогда. Лучше самого Чаплина все, что последовало за этими словами не пересказать. "Я не знал, как мне гримироваться. Моя внешность в роли репортера (у Лермана, А.М.) мне не нравилась. По пути в костюмерную я мгновенно решил напеть широченные штаны, которые сипели бы на мне мешком, непомерно большие ботинки и котелок, а в руки взять тросточку. Мне хотелось, чтобы все в моем костюме было противоречиво: мешковатые штаны и слишком узкая визитка, котелок, который был бы мне чуть маловат, и огромные башмаки. Вспомнив, что Сеннет счел меня слишком молодым, наклеил себе маленькие усики."/Так появился Чарли. Шарле, как называй его сам Чаплин/ " Спеваясь, я еще не думал, какой характер должен скрываться за этой внешностью, но как только я был готов, костюм и грим подсказали мне образ./.../ В моем мозгу уже роились всевозможные трюки и комедийные ситуации..."/2/. Еще до съемок первых кадров в новом образе Чаплин красочно расписывал режиссеру черты его будущего характера. "Он и бродяга, и джентльмен, и поэт, и мечтатель/.../ Одинокое существо, мечтающее о красивой любви и приключениях"/2/. Музыкант, герцог, ученый, игрок в поло... Любой из них, по замыслу Чаплина — его Чарли. Для "специалистов", киноведов и т.п. он навсегда остался "бродягой". "Бродягой" совсем не в отрицательном смысле, а в том самом лексическом значении, впитавшем в себя, объединившем все черточки и детали характера, задуманные Чаплиным.
"Бродяга, почувствовавший себя самозванцем в отеле, зашедшим погреться"/2/ лишь двумя движениями, споткнувшись о ногу какой-то дамы и сняв перед ней котелок, и, мгновением позже, проделав то же самое перед пепельницей, вызвал хохот съемочной группы. В тот фильм вошел полностью весь эпизод, без сокращений. Чаплин лая себе слово сохранить грим и костюм, подсказавшие ему образ. "Чарли" прожил небывало долгую жизнь.
В чем секрет того, самого первого успеха, этого неуклюжего маленького человечка? Мнения специалистов тут далеко не истинны. Одни считают, что Чаплину удалось тонко сплести в единый образ несколько "масок", характерных для комедийных персонажей того времени. Другие, склоняются к тому, что образ стая отражением уличной эксцентричной клоунады, что-то вроде "Бима" и "Бома" — середины "десятых" голов... Сам Чаплин считает, что главная "изюминка", которая ему удалась в первоначальном образе "бродяги" — это то, что он как раз был непохож на других комиков, был абсолютно непривычен американцам и как киногерой, и как персонаж из жизни. Более того, он был даже непривычен самому Чаплину, который не раз признавался, что поначалу все самые интересные и неожиданные идеи приходили к нему, лишь когда он надевал "его" костюм и "чувствовал, что это настоящий живой человек"/2/.
Чаплин был настолько увлечен своим героем, что несколько лет он прожил с ним в кинематографе, ухитряясь не сделать ни шагу в усложнении его характера, его индивидуальных настроений, и, между тем, практически не повторяясь в трюках и комедийных ситуациях, придуманных им для него. Головокружительный для Чаплина, долгое время лишь мечтавшего об этом, погнавшем с детства все беды нищенского существования успех первых его работ, одобрение режиссера Сеннета практически любого Чаплинского предложения и, наконец, "добро" на уже его, самого Чаплина, постановку собственных же фильмов, по своим же сценариям... Все это, бесспорно диктовалось жестокими и не всегда справедливыми законами "рынка". Сеннет и его хозяева прекрасно знали и "чувствовали" коммерческую выгоду от продолжения тиражирования образа "бродяги"... Чаплина такое положение дел долгое время вполне устраивало. Он получил простор своей творческой Фантазии, а она /Фантазия/ автоматически выполняла «коммерциализированнные» программы, готовые служить в угоду потребителю /зрителю/.
Так появились многие фильмы, которые сегодня причисляются к классике мирового кинематографа, прежде всего, как мне кажется, ввиду своей "исторической", а не художественной значимости. Это можно сказать и о "Застигнутом дождем", и о "Его историческом прошлом", и о многих других... Однако, уже в работе нал картиной "Новый привратник" /1914 г./ Чарли, стараниями Чаплина проявляет элементы трагического в своем откровенно комическом клоунском амплуа. В частности, в эпизоде "диалога" хозяина" и его "рабочего", когда последний умоляет шефа оставить его на работе, "разыгрывая сцену шутовского отчаяния"/2/, с упоминанием множества детишек, обреченных на полуголодное существование и т.д. Эта сцена, которая, по мнению студии должна вызывать смех, доказала Чаплину, что его герой способен вызвать и слезы... " Я гляжу на вас и плачу... — признавалась актриса Дороти Дэвенпорт, присутствовавшая на съемках. Это был, пожалуй первый, и, пожалуй, пока единственный шаг "Чарли" к своему истинному, глубокому образу /романтик, одинокое существо... поэт.../.
При глубоком анализе, практически все "кистоунские" картины, включая и популярнейшие "Двадцать минут любви", "Тесто и динамит", "Веселящий газ", "Реквизитор" и др. (всего из было снято 35, причем, за неполный год) стали для "Чарли" всего лишь одним годом "жизни", не более. Правда, жизни, сделавшей его более чем популярным.

Фирма "Эссеней", принявшая Чарли таким, каким он был и не испытывавшая особого желания признавать его потребность "взросления", сделала все возможное / с коммерческой точки зрения/ чтобы "гадкий утенок", так нравившийся публике и приносивший баснословные барыши /причем не только хозяевам кампании, но, надо признать, и самому Чаплину, уже давно отнюдь не бедствующему/, как можно дольше, а по возможности, никогда не превращался в "прекрасного лебедя". Как тут не вспомнит известное всем выражение, что настоящий художник должен быть "голоден и несчастлив"./Да простится мне столь вольная интерпретация/. Пусть даже это высказывание отчасти верно лишь относительно нашей страны, и то, весьма недолгого ее исторического периода. Теперь же у нас, как и тогда /и всегда/ в Америке, да и на Запале вообще, вопрос таланта и его реализации решают два "арбитра" — деньги и случай.
Именно так, в самом классическом понимании, произошло с Чаплиным и его героем. Случай уже сделал "свое". Дело осталось за деньгами, которых после ОГРОМНОГО количества откровенно однообразных и порой не всегда высокопробных Фильмов, стало достаточно, чтобы, наконец, начать воплощать на экране те свои замыслы и идеи, которые вкладывались им /Чаплиным/ в образ бродяги еще в "кистоунский" период.
Меж тем, многочисленные "маркеты" Нью-Йорка и других городов были уже буквально завалены всевозможными статуэтками, куклами, игрушками ^бродяги Чарли", в ревю "Зигфельд Фоллис" вовсю гремела песенка "Ах, эти ножки Чарли Чаплина" в сопровождении "уродливого"/2/ варьете с девочками в "мешковатых штанах и котелках"... Шарло-Чарли-Чаплин стал на какое-то время заложником своего образа в буквальном смысле слова. Зритель не хотел видеть его страдания, он хотел хохотать над проделками бездушного шута, не более того.
Работа Чаплина со студией "Мючуэл Фили корпорейшн" практически продолжала воплощение прежнего "Чарли" на экране. Чаплин постоянно ищет новые привлекательные холм, новые элементы, но все это остается в рамках традиционной для того времени "комедии пощечин", правда, доведенных до высочайшего уровня. Двенадцать Фильмов "Мючуэл" отняли у Чаплина шестнадцать месяцев времени, жизни, работы и, по его словам, вслед за этим "иногда что-то заедало", появлялись "бесплодные дни, недели. Механическая работа по штампованию комичных трюков и ситуаций несомненно утомляла и , более того, я с уверенностью могу сказать, уже не приносила полного творческого удовлетворения мастеру. Чарли явно вырос из своего первоначального экранного образа. И Чаплин постепенно как бы "приучает" зрителя к новым, на самом же деле давно задуманным создателем, черточкам его характера. Это стало заметно в работах уже с другой студией /"Ферст нейшнл"/. Фильм " Собачья жизнь", вышедший в 1918 году уже имел в себе элементы сатиры — "параллель между жизнью собаки и бродяги"/2/, даже, пожалуй, определенный социальный смысл. Именно с этого фильма, по признанию самого Чаплина, он начал чувствовать архитектонику комедии1,1 /2/. И каждая новая его работа становилась все сложней с психологической точки зрения. Сложнее становится и бродяга Чарли, сложнее и... чувствительнее. В отличии от "кистоунских" работ, где герой был более свободен и не так подчинен сюжету, в Фильмах "Ферст Нейшнл" Чаплин предъявляет своему герою строгие морально-психологические требования. Я справляется с ними.
Чарли стал "близок образу Пьеро"/2/. Это дало Чаплину новый виток "свободы" в поиске иных, нежели прежде, оттенков внутреннего мира своего бродяги...
Не случайно, наверное, "Собачья жизнь" снималась особенно долго и превысила некоторые предполагаемые расходы. Она и стала своего рола этапом в жизни Шарло-Чарли.

Чаплинского героя в военной форме /'На плечо?" 1918 г./, встретили "на ура!", особенно солдаты. Фильм о войне, снятый во время войны, да еще и комедия — необычайно смелый шаг со стороны автора. Именно при съемках этого фильма Чаплин безжалостно расставался при монтаже с многими эпизодами и сценами, действуя подобно скульптору /отсекая все лишнее от мертвого камня, пока не получится живое произведение/. «Чарли» совершенствовался не на съемочной площадке, а гораздо в большей степени, на монтажном столе.
Наконец, пришло время появлению на свет "взрослого", близкого к совершенному образу "Чарли". Чаплин старательно продумывал все тонкости, отличающие задуманную им новую картину не только от всех предыдущих, но и от канонов "жанра", принятых в то время. В горячем споре с Гавернером Моррисом, известным новеллистом и автором сценариев, утверждавшим, что "Форма должна быть чистой: либо "комедия пощечин", либо драма. И сметать их невозможно, при этом один из элементов Фильма неминуемо окажется Фальшивым. "/2/, Чаплин, основываясь исключительно на собственной интуиции, неком внутреннем творческом ощущении своего героя, страстно доказывал, что "форма возникает в процессе творчества" и, что если художник искренне верит в существование какого-то мира, он покажет его убедительно, что бы он не смешивал."/2/ "Малыш", так назывался Фильм, действительно стал чем-то новым. Он не вписывался ни в одни "жанровые рамки", это была ни сатира, ни Фарс, ни реализм, ни натурализм, ни мелодрама, ни сказка... Это было именно сочетание "комедии пощечин", грубой и примитивной с искренней и необыкновенной трогательностью...
Фильм вышел на экраны в том же 1918 гону и имел /впрочем, как все чаплиновские фильмы/ огромный успех. И именно с этой работы, по признанию и самого Чаплина, и множества кинокритиков и киноведов ,"по настоящему раскрылась человеческая сущность "маленького человека"/!/. Сам же Чаплин говорил, что с этого Фильма Чарли перестал быть лишь "чудаком, выброшенным за борт жизни, неудачником. Его образ стал более трагичным, печальным, намного более организованным. И более рационалистическим.
Зрителей же, помимо прочего, несомненно, радовал счастливый, оптимистический финал этой картины. Что, помня о времени, когда она снималась, было немаловажно. Да и сам "маленький человек" перестал быть таким "страдающим и гонимым, мечтающим о счастье и терпящем крушение"/3/, каким его привыкли видеть в предыдущие годы. Он приобрел и черты своеобразной твердости в характере, обрел способность к борьбе не только за свое счастье, но и за "малыша"...
Начиная с "Малыша", и во всех своих последующих лучших Фильмов Чаплин перестает ограничиваться "маской и аллегорией"/4/. он в большей мере уже маскирует не героя, а отношение к действительности; как сказал И.Соллертинский, выдавая трагедию за комический гротеск"(4), и начинает пользоваться приемом "двойного отчуждения" — "отчуждения героя и отчуждения среды/4/.
В книге стихов Харта Крейна "Белые знания", подаренной Чаплину автором за несколько лет до самоубийства с надписью: "Чарльзу Чаплину в воспоминание о "Малыше" от Харта Крейна."/2/ стихотворение "Чаплинеска" заканчивалось такими строками:
И все же, сквозь шум веселья и поисков,
Мы сумели расслышать котенка под лестницей…

Потребность обратить внимание зрителей, заставить их «Услышать котенка пол лестницей», Чаплин будет испытывать еще долгие годы в своем творчестве. Однако, на экране это отразится далеко не во всех его следующих /после "Малыша"/ фильмах. Будут среди них и, как говорят сегодня, проходные. Сделанные на едином дыхании, и хотя неизменно пользующиеся популярностью и приносившие походы, не отмеченные впоследствии ни самим Чаплиным, ни специалистами-киноведами. К примеру. "Праздный класс". "День получки". "Пилигрим" же по настроению и некой доли искренности и наивности стал чем-то близким «Малышу»...
Настоящий творческий подъем Чаплин испытал при сотрудничестве с кампанией "Юнайтед Артист". Практически все Фильмы Чаплина сделанные на этой студии /все полнометражные/ заслуженно признаны классикой мирового кинематографа. И на этой студии "Чарли" снова необыкновенно "вырос", и "возмужал".

Технический прогресс, пробившись в киноиндустрию, подарил миру звуковое кино. Это произошло в 1928 году. В том же году на новой студии вышел фильм "Цирк", ранее с интервалами в 2,5 года выходили мелодрама "Парижанка" и классическая чаплиновская комедия «Золотая лихорадка»... "Самоубийство кино" — так называлась статья Чаплина, посвященная звуковому кинематографу. Он заявил, что никогда не будет снимать звуковые Фильмы, будучи убежден, что звук "принесет на экран дурную театральщину, что язык немого Фильма с его деталями, монтажными сопоставлениями, язык пантомимы погибнет безвозвратно."/3/ Однако в техническом развитии кино Чаплин увидел не только, по его мнению "излишества"— звук, как речь. Он понял и положительные стороны этого вопроса, не противоречащие его принципам и убеждениям. Он сохранил все лучшее, что дало миру немое кино - "пластичную емкость, насыщенность каждого кадра, лаконизм" /3/, приняв на вооружение" новое, дававшее ему недостижимый ранее простор в раскрытии образов — музыку. Так были сделаны "Огни большого города", на мой взгляд, самый лучший фильм Чаплина, за весь долгий период его работы в кинематографе. Быть может, и лучший немой фильм вообще...
Сюжет фильма построенный на реальной истории циркового клоуна, потерявшего зрение во время несчастного случая, и эпизоде, придуманном Чаплином еще несколько лет назад. Образ миллионера, был трансформирован Чаплиным в необыкновенно трогательную, одновременно смешную и серьезную историю с множеством глубоких подтекстов, заставляющую не только смеяться и плакать, но и... думать!..

В "Огнях", старательно прорабатывая образ бродяги, Чаплин как никогда много внимания уделял деталям. Порой кажущимися незначительными, но, в итоге очень важными и просто необходимыми. Не случайно, этот фильм можно и нужно смотреть много-много раз, ибо всякий просмотр открывает зрителю ту или иную черточку, на которую ранее не обращалось внимания.
С "Огней большого города", в меньшей степени ранее — с "Малыша" критика начинает активно вступать с мнениями, в той или иной мере высказываясь на тему "социальности" фильмов Чаплина. Недаром его часто "обвиняли" в прокоммунистической ориентации. Навряд ли такое утверждение верно. Чаплин лишь отражал реальность, будничный быт общества, пусть даже и определенных его слоев, но, как мне кажется ни в коей мере не в упрек другим /слоям, А.М/. Ведь и сам он к тому времени был человеком, мягко говоря, не бедным, и вел соответствующий, прежде всего своему положению /материальному в том числе/ образ жизни. Но, надевая костюм "Чарли", Чаплин вмиг становился своим и рабочим и лотошникам и беднякам.
Даже С.Эйзенштейн, говоря в своих лекциях о Чаплине и о его герое, не раз подчеркивал такую особенность, что наш /советский/ и американский зритель по-разному воспринимают образ Чарли. "То, что у американцев вызывает смех, у зрителя советского рождает прямо противоположные эмоции"/4./ И, соответственно, наоборот. Что ж, в этом, как мне кажется, только заслуга Чаплина, создавшего образ, в равной степени /при всех условностях восприятия/ любимый не только разный ми социальными слоями населения, но и сторонниками разных структур экономического и политического развития, разных идеологий, разных стран. Каждый видит в Чарли что-то свое, близкое и понятное ему...
Взаимоотношения Чаплина с "научно-техническим прогрессом" приняли в тридцатые годы настолько противоречивые черты, что /опять/таки немой/ Фильм "Новые времена" он делает своеобразным вызовом повальной "технолизации" общества, рисуя страшную картину морального и физического поглощения машинами человека, картину превращения последних в заложников, в неодушевленных рабов механизмов. "Новые времена" /в смысле времени/ со всеми своими характерными признаками, как то; безработица, депрессии, кризисы, забастовки и т.д. делают необыкновенно сложным "существование двух бесприютных созданий"/2/— бродяги и девушки…». Кстати, в этом фильме Чаплин своеобразно "перекликается" с Эйзенштейном, сопоставляя каяры толпы рабочих у завода со стадом овец. "Не связанные сюжетно, а только логически, такие сопоставления обладают единством, передают мысль."/3/

Однако время брало свое. После двенадцати лет "борьбы" со звуком, Чаплин сдался. Но сдался весьма своеобразно, по-чаплински. Идея создания Фильма о Гитлере была подсказана Чаплину еже в 1937 году английским режиссером Александром Кордой.
Причем, Чаплин мог бы сыграть одновременно две роли /в том числе и своего "бродягу"/. Тогда Чаплин решился на "спасительный ход" — вложив звук., слово в уста Гитлера, напичкав картину речами и тарабарщиной"/2/, бродягу же оставив безмолвным, и, тем самым, в некотором роде оставаясь верным себе.
Но, прошло три года, и на экраны вышел "Великий диктатор". Фильм полностью звуковой. Бродяга Чарли в нем — парикмахер; причем, Чарли — говорит. Это стало последним штрихом, завершившим "Чаплиниаду". Чарли, прожив на экране двадцать пять лет,"став в "Диктаторе"/ в финале картины/ большим человеком, перестал быть "человеком маленьким", перестал быть Чарли"/!/. По утверждению А. Кукаркина, в этом своем пике, апогее, Чарли во "всём гуманизме своего духовного облика поднялся до уровня своего творца"/!/. Утверждение более чем спорное, однако, как бы то ни было, Факт остается Фактом. Чарли прекратил свое существование. По роковой ли случайности, либо по строгой закономерности это совпало не только с историческими переменами, но и с тем, что "бродяга" заговорил. Это было, интерпретируя высказывание Чаплина и его статью, о которой я уже упоминал /1928 г./ — "самоубийство образа".
Однако, плёнка хранит для нас и наших потомков великого "немого", смешного чудака, романтика, мечтателя, бродягу Чарли, так любимого уже несколькими поколениями. Любимого и нестареющего. Каждый из этапов его "экранной" жизни интересен и привлекателен по-своему. Каждый шаг его "развития" заставляет с замиранием сердца ожидать следующего... Эволюция образа становится для нас эволюцией восприятия. Восприятия характеры, восприятия судьбы... Восприятия истории. Истории "маленького человека" и кинематографа в целом...


ЛИТЕРАТУРА:

1. Кукаркин А. "Фильмы Чаплина'.' Вступительная статья. "Искусство", М., 1972г.
2. Чаплин Чарльз, "Моя биография". "Искусство", М.,1966т,
3. Вайсфельл И.В. "Мастерство кинодраматурга"."Советский писатель", М.,1961 г.
4. Гинсбург С.С. Очерки теории кино. "Искусство", М.,1974,