In God We Trust!

Пальцы остановились на аккорде си-минор. За мутным окном тихонько плыл мокрый Будапешт. Сенсемилья давила на мозг. Жизнь медленно утекала сквозь череду коротких дней, по горло засыпанных кокаином и гашишем, а также затопленных в бесчисленных литрах алкоголя. Йохан с трудом оторвался от старого дивана, покрытого, обрывками килтов различных расцветок, и пару раз пофланировал по комнате из угла в угол. Вчера закончилось лето, первый сентябрь должен быть удачным. Он быстро надел на себя белую рубашку и угольно-черный костюм, повязал такого же цвета галстук и опять уселся на диван. Ждать больше было нельзя. Он открыл толстую тетрадь, черкнул пару строчек в ней, затем, предварительно сыграв пару пьес, упаковал гитару в черный потертый кофер, подошел к телефону и вызвал такси. Йохан взял черный дипломат, предварительно проверив все ли в нем на месте, взглянул на часы и, вздохнув, взял кофер с гитарой в одну руку, а жизненно важный для него дипломат в другую. Тут зазвонил мобильный телефон и тут же умолк. «Они готовы» - подумал Йохан и тут же вышел, оставив дверь квартиры открытой. Спустившись на лифте в холл, он навсегда попрощался с консьержкой и покинув здание, в течение одиннадцати месяцев заменявшее ему дом, сел в поджидающее его у подъезда такси. «Аэропорт» - сквозь зубы пробормотал Йохан. Водитель утвердительно кивнул головой и погнал автомобиль по хмурым и сырым улицам Будапешта. Йохан, обнимая одной рукой кофер, другой вынул из внутреннего кармана пиджака заранее приготовленную и свернутую папиросу с марихуаной и закурил. Наркотики запрещены в Венгрии и таксист уловив знакомый запах, удивленно хмыкнул, но вопросов задавать не стал, а Йохану было все равно. Машина остановилась у здания Будапештского аэропорта. Около дверей, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и зябко втягивая плечи, стоял человек, поджидавший Йохана, он был точно в таком же костюме и с таким же дипломатом в руке. Йохан кивнул ему, и они прошли внутрь.
«Завершается посадка на рейс Будапешт - Бостон» - вещал по-английски голос из динамика. Йохан и человек в костюме уже стояли у паспортного контроля, по очереди протягивая раскрытые паспорта граждан Соединенных Штатов Америки. Позже пройдя по длинной кишке коридора и оказавшись в кресле самолета, Йохан подумал, стоит ли это того, чтобы это сделать, но тут же отбросил эти мысли, а позже заглушил их в туалете сенсемильей. Приняв новую дозу, и поддержав мозг в нужной для него кондиции, он вернулся и сел на место, прикрыв глаза. Весь полет до Бостона он проспал. После приземления они с человеком в костюме (Йохан так и не спросил его имени, да это и не было важно) опять сев, но уже в американское такси отправились в новый дом, который находился в очень странном, так думал Йохан, квартале, судя по всему с очень высокой преступностью. Уже вечером, сидя у постоянно работающего компьютера с очередной папиросой, он, отодвинувшись от стола, выглянул в окно. По улице, громко скандируя что-то, шла толпа бритоголовых, татуированных свастикой людей. Они несли нацистские флаги и портреты Гитлера. «Наверное, празднуют шестидесяти двухлетие вторжения Германии в Польшу» - подумал Йохан, - «а еще пока живу в этой стране». Всю следующую неделю они с человеком в пиджаке не выходили из дома, кто-то привозил им еду и наркотики и алкоголь для Йохана, потому что, человек, живущий с ним, ничего такого не принимал, судя по всему, у него была язва. Последующие два дня, Йохан снова затопил в текиле и водке, обильно сдобрив все кокаином, но на следующее утро, человек в пиджаке сказал, что теперь достаточно, потому что он получил приказ действовать, завтра. Прекрасный солнечный день ранней осени, а также пришедшую за ним ночь Йохан провел очень неспокойно. Человек в пиджаке запретил принимать стимуляторы, а без них в душу начал закрадываться страх и Йохан читал Борхеса, книгу «Золото тигров», чтобы хоть немного приободрить ужасающееся, замученное сознание. Последняя ночь пролетела на редкость быстро. В пять тридцать утра был получен сигнал, подтверждающий начало операции. В семь утра Йохан и человек в пиджаке, (его, оказывается, звали Майкл, в последний момент Йохан узнал имя) покинули дом в квартале с высокой преступностью и на такси прибыли в аэропорт. Им уже был известен номер рейса и направление: Бостон – Нью-Йорк. Проходя по коридору, в нутро самолета, Йохан с тоской в глазах смотрел на людей спокойно и весело шествующих рядом. Здесь был гладко выбритый и причесанный бизнесмен в дорогом костюме от «Bulgaria», нервно поглядывающий на титановый «Longings» с сапфировым стеклом, была и чета людей преклонного возраста, вероятно летевшая в Нью-Йорк навестить своих детей. Здесь была молодая мамочка с двумя дочерьми, была какая-то мелкая звезда рок-н-ролла со своим секретарем, постоянно интересующаяся у того предстоящим гонораром, был студент негр с ноутбуком подмышкой, старый длиннобородый художник с мольбертом, через плечо. «Зачем вам в Нью-Йорк именно сегодня» - с грустью подумал Йохан, крепче сжав ручку заветного дипломата. Он и Майкл прошли в самолет, сели в соседние кресла, меланхолично прослушали инструктаж о том, как следует себя вести во время полета, и спокойно ждали, пока самолет наберет высоту. Затем Йохан без аппетита съел предложенный классический американский завтрак, прошел в туалет и принял последнюю оставшуюся у него порцию сенсемильи. «Зачем мы верим государству» - понеслись в его голове мысли, когда он вернулся и сел в кресло, - «неужели мы такие патриоты, что можем нести смерть своему же народу и потом погибнуть самим? Нет, на самом деле нам плевать на то кормит ли нас Америка или Россия, просто нас изначально, с детства воспитали так, что мы всегда готовы умереть. Нас немного, мы не знаем, друг друга, живем в разных концах страны, но когда стране нужны жертвы она вызывает нас, и мы не можем ей сопротивляться. Сопротивление таких, как я убивают наркотиками, а такие, как Майкл не могут сопротивляться, вероятно, у них психические отклонения, а в крупных империях всегда любили психов. И еще, мы все не знаем, кто наши родители, где наша семья, государство нарушает закон о равенстве людей между друг другом, мы изначально поставлены вне закона, у нас нет друзей, нас каждый раз передислоцируют в разные точки планеты и собирают только для того, если им нужна наша смерть. Мы государственные камикадзе в самой цивилизованной стране. Мы сумасшедшие бесстрашные и беспринципные люди, нам плевать на жизни тысяч, если так угодно государству, мы роботы, нами бы гордился Гитлер, мы больные, мы скоты, мы подлые и грязные суки, мы уроды, уроды, уроды». Исповедь самого себя с собой была закончена. «Самолет заходит на посадку в Нью-Йорк city», - прозвучал голос командира корабля. «Пора», - кивнул Йохану Майкл, и они открыли дипломаты. Затем заученными движениями собрали специальные модели винтовок, разработанные в секретных лабораториях – эти винтовки не мог зафиксировать не один сканер, они не идентифицировать ни одним компьютером. А в дипломатах просвечиваемых на таможне, они представали, как части бильярдного кия и гантели для упражнений. Затем синхронно встали и быстро прошли в сторону кабины пилотов. Резким движением Йохан схватил стоящую около дверей стюардессу и, схватив ее за горло прошипел: «Хочешь жить, стучи и проси, чтобы открыли». Стюардесса легонько постучала в дверь и проговорила: «Сэр Донован, откройте». «В чем дело прозвучало из-за двери, и она распахнулась. На пороге стоял второй пилот. Майкл выстрелил в него в упор. Йохан быстро пристрелил стюардессу, а его напарник уже добивал командира воздушного корабля. Йохан стащил труп с сиденья и сел на его место. Под ним простирался необъятный Нью-Йорк. Йохан отключил автопилот и направил самолет от аэропорта, в сторону Манхэттена, к двум зданиям центра мировой торговли, заставляя лайнер быстро снижаться. Дома под самолетом приближались с угрожающей быстротой, а два небоскреба, возвышающиеся, как две монолитной колонны, как показалось Йохану, сжались от предстоящего удара. В салоне царила паника, раздавались истерические крики, молитвы и стенания. Йохана поразила, одна быстрая, как молния мысль: «Они прилетели первыми, второй угнанный самолет задержался!» Это, почему-то безумно обрадовало Йохана. «Ну, что с почином», - крикнул он, отведя взгляд от небоскреба, на который падал самолет, обращаясь к Майклу. «С почи…», - только успел сказать тот и раздался страшный удар…
Через полтора месяца после событий одиннадцатого сентября, хозяйка квартиры в Будапеште, нашла толстую тетрадь с американским флагом на обложке. «Наверное, это забыл мой последний жилец», - подумала она и открыла первую страницу. На ней ровным почерком была выведена только одна фраза: «Арабы – это народ, который ни в чем не виноват!», - несколько переиначенная фраза Джека Потрошителя.
Хозяйка квартиры усмехнулась и вырвала страницу, после бросив ее в мусорную корзину. А абсолютно чистую тетрадь положила у себя на кухне - «Буду записывать кулинарные рецепты», - решила она.