Слушай. Смотри

Коля собирался погулять. Мать обняла его и, повернув лицом к себе, сказала:
- Где твои наушники?
Сын посмотрел на неё слегка презрительно и по-родственному снисходительно.
- Да, взял я их, взял!
Она покачала медленно головой.
- Я понимаю, ты – подросток, у тебя играет кровь, гормоны скачут и смелость бьется в груди, но зачем рисковать так?
Николай вздохнул и закатил глаза. Она поцеловала его в висок.
- Ладно, без нотаций. Не задерживайся, я беспокоюсь.
Он выскочил за дверь и улыбнулся. Она ему нравилась. Не смотря на то, что она была его матерью и любить её ему нужно было из-за общих клеток, ген, ДНК, крови, кожи, запаха и, безусловно, долга, который вырабатывался с возрастом, по мере его взросления и её увядания. Её забота, её бескорыстная любовь, ласка, нежность, внимательность и невероятное терпение – всё, он мог оценить уже сейчас, не смотря на то, что жажда приключений и геройских поступков бурлили и кипели в нём день и ночь. Он не вызвал лифт, он скакал через две-три ступени, чтобы каждый в доме слышал, как он бежит по ступенькам и прыгает – БУМ, тырыкт-тык-тык, БУМ. На бегу он чёткими движениями доставал плеер, как делал это последний месяц, научившись за две секунды до выхода из подъезда включать музыку в ушах. Это было рискованно, это было опасно. Ежедневно он щекотал себе нервы, набегу вставляя наушники в уши и включая лишь в последний момент музыку. От мысли, что он может оказаться на улице без них, холодело внутри. Но это был приятный страх, ведь он ходил по лезвию, он мог попасться. Но не ошибся ни разу! И сейчас легким движением правой руки он нажимал «play», а левой открывал дверь. Солнце ударило ему в глаза и Коля отступил в подъезд. В глазах поплыло, внутри что-то лопнуло. Он вжался в стенку и зажмурился. Сердце бешено колотилось в груди, руки мгновенно стали мокрыми от ужаса и напряжения. Юноша забыл чёрные очки! В ушах какой-то певец кричал о безумии молодых и ранней смерти, а Коля чувствовал, что сейчас расплачется. Он был испуган и сдерживал себя, чтобы не броситься вверх по ступенькам до 9 этажа и не воткнуться в маму. Ему хотелось зареветь и отдаться её мягкому успокаивающему голосу и нежным заботливым рукам, как в детстве. Но ему было 16, и он должен был стоять в подъезде с закрытыми глазами и слушать музыку. Солнечный луч горячо вошёл в него, распылившись в голове на десятки маленьких жёлтых бликов. Коля сунул левую мокрую руку в карман и достал тёмные очки, нацепил их и осмелился открыть глаза, ожидая встретить темноту. Но он увидел стену подъезда, на которой было написано красной краской – Смотри. Слушай. Юноша моргнул и понял, что глаза видят, что он не ослеп.
«Наверное, воздействие было минимальным, - осенило его. – Я взглянул на солнце без защиты. Я – крут!» Он расхохотался и, пинком распахнув дверь, вышел во двор. Вокруг сновали люди, не замечая, каким крутым стал Коля. Все они увлечённо слушали музыку, а кое-кто дёргал в такт головой в чёрных очках. Коля глянул на мусорку, там снова сидели бомжи без очков и плеера. Он подумал, что надо вечер показать этим уродам, где их место. Элитный район – не место тупым отщепенцам общества. Он сделал звук в наушниках погромче и пошёл на встречу со своей женщиной. Ульяне было уже 19 и она умела делать в постели всякие интересные вещи. Он начал думать о том, как сейчас расскажет ей про солнечный луч и его чудесный иммунитет. Затем представил, как её возбудит его рассказ и она начнёт его ласкать прямо у двери И вдруг посреди минета зрение Коли помутнела и он снова увидел два слова: «Смотри. Слушай». Словно помеха, они влетели в его эротические грёзы. Он даже остановился. Какой-то мальчик 14 лет налетел на него и выругался. Но Коля был в наушниках и не слышал этого, а чёрные очки помешали хорошенько разглядеть мимику подростка. Если бы это не мешало Коленьке, он бы ударил этого нахала. Но Коля не мог оправиться от двух слов. Он прошёл ещё метров двести и они снова ему примерещились. Но Коля уже думал не об этом. Ему мучительно хотелось ещё раз снять тёмные очки. Он слегка подвигал их, глядя на прохожих, уткнувшихся в себя, погрузившихся в свою музыку и спрятавшихся за чёрными очками. Он медленно и незаметно сдвигал очки книзу. И, наконец, понял, что ещё чуть-чуть и очки сваляться. Тогда он сделал звук потише, совсем тихо, чтобы быть готовым к любому крику остальных, чтобы заметить, если его раскусят, чтобы снова воткнуть очки глубже и тут он понял, что музыка мешает ему. Никогда раньше он не ощущал этого. Но теперь было очевидно, что даже на самой маленькой отметке звука, он не слышит, что твориться вокруг. На лбу у Коли проступил пот от одной смелой и ужасной мысли. Бейсболка и толстая кофта скрывали как он дрожит от возбуждения, адреналина и страха. Он сунул правую руку в карман и нащупал кнопку. Секунда и он оглох. Тишина поразила его своей наполненностью. На улице были слышны шаги людей, звуки машин, птиц и города. Коля быстро включил свой плеер и почувствовал, что ему необходим ещё один глоток тишины. Юноша сгорбился, сунул руки в карман, а его походка стала максимально наплевательской. Музыка замолчала и он растворился в звуках мира. Затем в последний раз пошевелил носом и очки спустились, показывая голубу полоску неба и белые облака. Краски улицы потрясли его. Коля вздрогнул и снял очки. Мир хлынул в него через глаза, заполняя пустоты. Подросток сделал глубокий вздох и захлебнулся красками. Прохожие шарахнулись от него, девушка рядом взвизгнула и выронила пакет. Старики в черных очках и с допотопными огромными наушниками замахали на него клюкой. Коля улыбнулся и вытащил из ушей наушники. Люди вокруг бросились в россыпную. Он повернулся и пошёл по направлению к мусорке. Ему навстречу встал молодой человек с кудрявыми рыжими волосами и голубыми глазами.
- Слушай. Смотри. – Сказал он и протянул Коле руку.
Когда Колю взял наряд милиции, он уже в 37 раз писал эти два слова в одном из подъездов города. Он был счастлив и смеялся, когда ему вкололи противоядие. Через 72 часа он вместе со своими друзьями стирал последствия вандализма в своём подъезде. Какие-то отщепенцы исписали стены двумя словами. Коля дергался под музыку и ритмично уничтожал заглавную букву «С» в слове «Смотри».

Ники откинулся на старый, прожженный матрас и стал глядеть на небо. Облака плыли так низко, что казалось, если встать, то непременно попадёшь головой и запутаешься или утонешь в них. Солнце выскакивающее то тут, то там из-за клубящегося покрова освещало крышу, на которой лежал подросток. Это было секретным местом. Ники соорудил его сначала для себя самого. Однажды он подумал, что жизнь бессмысленна и печальна. Понятное дело, когда тебе 15, то мысли о смерти интригуют и будоражат воображение. Так Ники открыл для себя крышу своего дома. Близость опасности, виде конца крыши, бесконечного неба, дома и родных, - создала прекрасные условия для выплёскивания эмоций. Он нашёл старый матрас и перенёс его сюда. Затем украл пластмассовый столик и стулья из летнего кафе. Для этого понадобилась помощь друзей - крышу пришлось открыть и им. Но от этого место не потеряло своей интересности и уединённости. Ники приходил сюда каждый раз, как ему становилось противно, плохо или грустно. То ли небо, то ли тишина, то ли немного иной. Нежели внизу воздух, но ему прибавлялось сил. Через месяц он смог оценить и ещё одно преимущество крыши – романтика. Девчонки таяли и сдавались без боя. Но в этот раз он сидел один. Его руки и рот были в плену у сигареты. А мысли витали в облаках. Он не думал ни о чём конкретном, вспоминая утренний разговор с мамой, ночное общение с Ульяной, какие-то школьные разговоры и пиво, распитое с другом, облака, нависающие и распадающиеся, скрывающие нежно голубое небо, беспокоящие юношу своим причудливым непостоянством. Мысли Ники так же меняли форму и исчезали, клубились.
- Подъезд снова расписали, - говорила мать. Эти отщепенцы потеряли свой страх. Неудивительно, наказание отсутствует! Их считаю больными, а не преступниками, лечат, психологи возятся с ними, родители сюсюкаются! А следовало бы выпороть и в колонию для малолетних отправить.
Отец, как обычно, молча проглатывал завтрак, просматривая отчёты с работы. Ники посмеялся, вспоминая как мать в запале обвинительной речи, насыпала отцу в кофе соль. Он, промолчал, уж больно хотелось посмотреть на реакцию отца. Тот выпил и не заметил из-за рабочего состояния бреда, в которое впадал каждое утро. Ники не поддерживал отщепенцев. Ему не нравилась их пёстрая одежда, отсутствие собственного я и не желание быть индивидуальностью. Они не отделяли себя от других. Кроме того, не берегли своё здоровье и позволяли солнцу светить им в глаза. Естественно, лучи вызывали безумие. Отщепенцы, конечно же, являлись умственно отсталыми людьми. Иначе отчего бы они не признавали наушники и тёмные очки? Ники захотел посмотреть на них, встал с матраса и подошёл к краю крыши девятиэтажки. Отщепенцы сидели на траве и смотрели в небо. Он почувствовал лёгкое удивление и досаду. Они смотрели на его небо и облака. Ники сделал музыку погромче, чтобы отгородиться от них. Мелодия подхватила его и качнула к краю. Шаг и он полетел вниз, свободный, лёгкий и счастливый. Но тут сигарета обожгла его пальцы и он очнулся от погружения в себя. Юноша поправил тёмны очки и отошёл от края крыши. Во снах он летал, иногда на Яву, когда громкая музыка будила в нём какие-то непонятные ему чувства. Тогда всё тело трепетало от ожидания этого полёта. Ники верил, что когда-нибудь он сделает шаг. А пока его ждала школа. Он вздохнул, бросил окурок вниз, в надежде, что он попадёт какому-нибудь больному уроду в лоб и поспешил домой, за сумкой. Мать покачала головой, глядя на часы, показывающие, что он опаздывает на пятнадцать минут.
- Мне 16 и это часть моей жизнь, - рассмеялся он и поцеловал её в щёку.
Морщины со лба матери ушли. Она обняла его.
- Я знаю, что ты не сделаешь ничего такого, о чём можно было бы пожалеть.
Он закатил глаза. Мать намекала на его привычку включать музыку у самой выходной двери. Это стало ритуалом, проверка на храбрость и выдержку. Ники надевал очки у двери подъезда и включал музыку в последние несколько секунд, когда выходил на улицу. Меж тем, давление улицы могло свести с ума. Так кончают отщепенцы – безумием и разрушением собственного «я». Он сбежал по лестнице и увидел чёрную размашистую надпись на стене у входной двери: «Смотри! Слушай!»
- Придурки, - процедил он сквозь зубы и пнул дверь. От удара очки слегка соскользнули с его худого лица. Солнечный луч ударил в его глаза и Ники отпрянул в подъезд, зажмурясь. Жжение в глазах пропало и он стоял с трясущимися коленями. Сердце бешено колотилось о рёбра, пот выступил на лбу, а в горле застыл крик ужаса. Ему в глаза попало солнце! Он ослеп! Сейчас в мозгу происходят непоправимые процессы. Слёзы непроизвольно брызнули из глаз. Ники сжал мокрые от пота ладони в кулаки, медленно открыл глаза.
«Смотри! Слушай!» прочитал он и вздохнул с облегчением. Затем рассмеялся, поправил очки и, снова пнув дверь ногой, выскочил на улицу, врубив на полную громкость плеер. Ему повезло, он увидел солнце и выжил. Он почувствовал гордость и захотел рассказать Ульяне об этом случае. Возможно, он единственный, кто столь чудесным образом выжил после прямого попадания луча! В этот момент какая-то мысль вспыхнула в его голове. Она ещё не приобрела ясного очертания, а он уже непроизвольно протянул руку к переключателю громкости на плеере. А когда понял, что испуган своим желанием, то понял, что загнал себя в ловушку. Если он струсит, значит, он хуже отщепенцев даже. Ники выключил плеер и услышал. Это длилось лишь мгновение, отключение от себя и погружение в мир вокруг. Он так торопился вернуть былую уверенность вместе с пеленой защищающего звука, что выронил монеты из кармана. Его затошнило от страха и ему пришлось опереться о дерево. Он стоял поражённый тем, что услышал за своей индивидуальной музыкой. Мир говорил с ним щебетаньем птиц, шепотом ветра, скрежетом улицы от ног прохожих и машин. Мир Ники вернулся, но реальность зашептала: смотри, слушай, смотри, слушай. В глазах померкло, в животе сдавило и его вырвало на корни старого тополя во дворе. Он с тоской подумал, что ещё, возможно, не поздно вернуть себя, но внутри уже что-то рушилось и летело. Прохожие с криками разбежались в стороны, когда он с силой отшвырнул от себя плеер, вырывая большие наушники из ушей. Какая-то девчонка завизжала, когда он снял тёмные очки и щурясь от непривычно яркого дневного света, стал привыкать к тому, что его окружало. Внешние границы ворвались в него звуками и красками так быстро, что его голова закружилась, он пошатнулся и верно, упал бы, но чьи-то руки поддержали его. Чувства сменяли друг друга так быстро, что его бросало то в жар, то в холод, в зависимости от того, испытывал ли юноша страх, сожаление, гордость, радость или стыд от содеянного. Когда пятна в глазах перестали расплываться, а желудок опустел окончательно, Ники посмотрел на того, кто его хлопал по спине и крепко держал под руку. Ему помог отщепенец. Он смотрел по-доброму и взгляд его не был пустым или сумасшедшим.
- Ты слышишь? – Спросил отщепенец и обвёл глазами пространство двора. Затем, крепко держа за руку, повел к газону, где сидело человек шесть подростков, в том числе и девушки. Они смотрели на небо, смеялись, о чём-то беседовали и дружно приветствовали Ники.
- Смотри, - приятным грудным голосом сказала одна из девушек и дёрнув его за руку, уложила рядом с собой на мягкую, сочную и насыщенную траву. Оглушённый и ослеплённый он привыкал к новой, совершенно ни на что непохожей внутренне наполненности. По небу плыли облака. Он изумился какого разного цвета они были, от светло зеленого до розового, через серенево-белый и бежево-серый – раньше они казались лишь белыми. А как ясно и чётко звучали голоса отщепенцев на улице, раньше он не слышал такой речи. Ники откинулся на газон и позволил себе утонуть в небе. Он падал в голубые волны, ощущая как он летит и обретает свободу.
Когда Колю взял наряд милиции, он уже в 37 раз писал два главных в жизни слова в одном из подъездов города. Он был счастлив и смеялся, когда ему вкололи противоядие. Через 72 часа он вместе со своими друзьями стирал последствия вандализма в подъезде. Какие-то сумасшедшие исписали все стены в его подъезде. Коля дергался под свою, индивидуальную, личную музыку, вливающуюся в него из наушников плеера и в такт звукам уничтожал заглавную букву «С» в слове «Слушай».