Друзья навек

За окном, казалось, все замерло - так безмятежно искрился снег при свете фонаря. Ни одно движение не прерывало ход ночи. Юбочка внимательно смотрела в окно, ожидая, словно кошка, кто первый не выдержит и нарушит безмолвие. Девушка знала, что момент спокойствия не продлится долго. Тишина проиграет в этом противоборстве. Она всегда проигрывает. Так и случилось. Взвизгнули тормоза, залаяла собака, зашумела пьяная компания - очарование зимней ночи ушло. Гармония лопнула, как мыльный пузырь. С вздохом Люба слезла с подоконника, в последний раз уцепившись взглядом за лохматую снежинку, которая порхнула мимо окна.
Покой! Как соскучилась она по тишине и покою. Звуки, колебание воздуха, движения, ненужные фразы, поступки, крики. Крики! Они засели в голове. Может, это совесть? Но у нее никогда не было совести. Так что же это? Почему ей плохо уже вторую неделю? И ведь как весело было по началу. Разве думалось когда-нибудь, что спустя всего месяц начнется такое сверление мозгов, такие мысли. Может, и правда, как у Раскольникова, есть-таки душа, маленькая такая, подленькая, но есть. Люба посмотрела на серебряный браслет с кулоном на левой руке. У нее буква «О», у Оксанки, ее самой близкой подруги», - «Л». А с другой стороны у обеих выгравирована надпись: «друзья навеки». Теперь они действительно связаны навеки. И уже не браслетами, а страшной тайной.
Эта страшная кровавая тайна … Люба снова услышала крик, один, второй, третий. Разные голоса. Знакомые голоса. Девушка с широко раскрытыми глазами уставилась в окно. Снежные шторы заворожили ее, отвлекли на мгновение от мыслей и тут же захватили, обвили и вытащили на свет воспоминания. Тогда тоже шел такой же густой снег…
Это было в конце января, когда сессия перестала их терзать, как цепной пес сахарную косточку. Люба решила все же вытащить подругу на дискотеку. Это было делом нелегким. Ксана чуралась такого времяпрепровождения, как черт ладана. Не современная девчонка, что и говорить. Такой уж она уродилась. Если Люба никогда не могла учиться ровно, у нее были взлеты и падения, бурные и неожиданные, как и перепады в настроении, то Ксана никогда не получила ни одной отрицательной оценки. За всю школу не было такого. Все давалось Оксанке легко, все одинаково интересовало и, в тоже время, было безразлично. Но эта ровность и привлекала к себе бесшабашную Любашу. Наверное, Ксана нуждалась в этих эмоциях, этой яркости, которыми была переполнена натура Любы. Как известно, противоположности притягиваются. Вот девушек и притянуло друг к другу, да так, что цепи этой дружбы могла разорвать только смерть. После школы подруги вместе пошли на математический факультет педагогического университета. Математика – царица наук. Почему бы не поцарствовать вместе с ней? Вместе все казалось веселее и проще. Вот только от дискотеки Ксана отказывалась. Но в тот раз она согласилась.
Когда девчонки переступили порог диско-бара, редкие парочки топтались под медленную мелодию, изображая танец, а на самом деле прижимались к эротическим точкам друг друга. Остальные скучно жались по стенам. С первого же момента дискотека навеяла на тоску на Ксану. Любе-то подобная картина была знакома, но за подругу расстроилась. Первый раз в первый класс и - ничего интересного. Обе грустно потягивали коктейли. Медленная музыка закончилась, из динамиков грохнули ритмичные звуки. Отовсюду неслось равномерное: дум-дум-дум. Люба взяла подругу за руку и потащила танцевать. Юбочка почувствовала, как музыка проникает в нее. Тело постепенно расслаблялось и позволило звукам увлечь себя. Адреналин повышался с каждым звуком и движением. Эх, веселиться так, веселиться. Наконец, подружкам захотелось немного отдышаться и освежиться колой. В воздухе витал сигаретный дым.
-Головы зря мыли. – Вздохнула Ксана, нюхая свои чернично-бордовые волосы. - Уже пахнут табаком.
-Да, домой пойдем обкуренные. – Рассмеялась Юбочка, потягивая холодную жидкость через соломинку и посмотрела на подругу. Худенькая, высокая, с огромными серо-зелеными глазами, изящными губами и аккуратным носом, Ксана казалось подруге настоящей красавицей. И не глупой при этом, что являлось редким сочетанием. Себя Любаша считала неприметной. Но у нее уже третий парень, а у подружки никого. Хотя Ксана куда красивее ее. Когда они по улице идут, парни на нее такие взгляды бросают. Ого-го! Но Ксана, имея такую внешность, комплексовала, как корова на льду. Хотя, может, корова-то и не комплексовала. Мозгов-то у нее нет. Горе от ума – это еще Грибоедов заметил. Неуверенность в себе, боязнь ошибок, странные представления об отношениях с парнями – все это мешало девушке быть самой собой. Любашка старалась помочь подруге, но все чаще она стала ее просто раздражать. Вобьет себе в голову что-нибудь и сидит с этой мыслью целый день. Попробуй приведи ее в чувства. Да и зачем? Только спасешь от одной депрессии, как Ксанка тут же вползает в новую. Сложный она человек. А вот Люба совсем не такая: все у нее весело и легко.
- Горе ты мое! - С некоторым раздражением произнесла Любаша, когда Ксанка закашлялась, и хлопнула подругу по спине. - Ты даже выпить как следует не можешь! Чего подавилась-то? Куда спешишь?
- Ты посмотри, кто пришел?
- Ну и кто? – Равнодушно спросила Люба.
- Хвостик! – С робкой нежностью ответила Ксана.
Любочка вздохнула: «Хороша девка, а зря пропадает». Парень, которого они называли «Хвостиком», совершенно не нравился Любе. Подумаешь, волосы длинные! Эка невидаль! Он всегда их в хвост завязывает. Люба тоже это делает.
Хвостик этот учился на два курса выше их и вечно крутился вокруг пышногрудых, синеглазых и блондинистых дурочек. Темноволосый, поджарый, смуглый, было в его лице что-то восточное. Да и зовут его как-то эдак: Марат, что ли? Конечно, есть некоторая привлекательность в его черных глазах. Фигура опять же ничего, похоже, качается в тренажерном зале. В общем - ничего необычного. Но на Ксану он подействовал завораживающе. Подружка сразу похорошела, глаза заблестели, губы растянулись в улыбке. Только что сидевшая сгорбившись, что твоя баба Яга, она вытянулась в стройную березку, и, не отрываясь, смотрела на Хвостика. Короче, по всему видно: запала она на него по полной программе. Что ж, может, он украсит их сегодняшний вечер.
Люба решила понаблюдать за объектом. Марат, или как его там, обхаживал первую попавшуюся блондинку. Ксана сникла.
-Он опять смотрит на нее. Он всегда смотрит на таких. У меня нет шанса. – Пролепетала она упавшим голосом.
-Подойди к нему. Если ты не заговоришь с ним, то и не познакомишься. Обрати на себя внимание! – Командовала Люба. – Вперед!
Но подруга покачала головой.
-Мне никогда не хватит смелости.
-Смотри и учись, - Люба вытащила жвачку и засунула ее в пепельницу. Мельком бросила взгляд в зеркало у бара: выглядела она как всегда мило. Юбка в обтяжку, джинсовая рубашка, красная помада, яркие глаза. Она улыбнулась себе и направилась к Хвостику. Девушка втянула живот, расправила плечи, выставляя грудь в выгодном положении. Хвостик облизнул губы и улыбнулся. Нет, точно он ей не нравился.
-Привет! - Наклонилась она к его уху. - Как дела?
-Мы знакомы? – Прокричал он в ответ. Музыка долбила так, что нормально разговаривать было невозможно.
-Да, мы учимся на одном факультете. Только ты старше на пару курсов.
-Да неужели? Как же я тебя пропустил? – Он встал и положил руку, словно невзначай, ей на талию. Любочка рассмеялась, откинув голову назад. Его палец пробуравился между юбкой и рубашкой и стал водить по коже. «А ты парень шустрый», - подумала она и оглянулась на подругу. Ксана выдавила из себя мучительную улыбку.
- Ты меня пропустил, потому что я не в твоем вкусе. - Она пододвинулась к нему поближе. Он спустил руку к ее заду.
-Да, мне нравятся модельные девушки. Но ты тоже ничего. Даже очень ничего - Его зубы злили Любу своей белизной.
-Кстати, о моделях. Одна меня ждет. - Девушка кивнула на подругу. Хвостик равнодушно скользнул по Оксанке взглядом. «Что ж это такое! – подумала Любочка. – Словно кто ее сглазил. Она совсем его не привлекает»
-Может, присоединишься к нам? – Потянула она его за руку. Парень нехотя поднялся с диванчика и пошел за ней. Ксана вспыхнула. Люба одобряюще улыбнулась подруге. Марат широко улыбнулся. Может, теперь все пойдет как по маслу? Она ошибалась. Разговор не клеился. Наконец, Ксана решилась на отчаянный шаг и пригласила Хвостика потанцевать. Он отказался. Люба начинала злиться на него. Где его глаза? Ведь Ксанка – красавица! Но на Хвостика она не произвела никакого впечатления. Он явно решил приударить за Любой, пригласив ее на танец. Ксана, не выдержав, покинула зал. Любовь поспешила за ней. На улице обе расплакались. Ксана от обиды, а Любочка от злости на парня.
-Он ничего не понимает. Просто дурак. Это не твое. - Утешала она подругу. – Ты должна быть смелее, понимаешь? Ты слишком скована, и это отпугивает парней. Расслабься, расправь крылья!
Она и расправила!
Люба машинально чертила на зимнем окне закорючки, мысленно переживая тот вечер. «Зачем она с ним пошла, дура. - Винила себя Люба. - Конечно, не следовало ее так настраивать. Она совершенно не поняла меня. Но кто же знал …»
Через два дня после дискотеки Ксана пришла к ней возбужденная, с горящими глазами. Она рассказала, что встретила Хвостика в супермаркете. Сама подошла и заговорила. Он неожиданно согласился на ее предложение выпить по коктейлю. Девушка расспросила его о жизни, близких, его увлечениях. Теперь, рассказывая обо всем подруге, Ксана то и дело вставляла «умный», «красивый», «великолепный», «неподражаемый». Эти слова повторялись с заметной частотой.
- А сегодня вечером мы идем с ним в кино.
Люба, порадовавшись за подругу, посоветовала ей вести себя свободнее. В двенадцать ночи подруга позвонила ей и сквозь рыдания попросила приехать. Любочка перепугалась не на шутку. Ревела Ксана так, что уши закладывало. Взяв такси, Люба поехала по указанному адресу, перебрав за дорогу все самое страшное.
Ксана сидела на крыльце и ждала подругу. С расплывшимся макияжем, с беспорядком в одежде, она выглядела так, что Люба сразу решила: «Изнасиловал!» Внутри у нее что-то ухнуло и покатилось вниз. Но сквозь бормотания подруги до нее дошло, что Хвостик что-то сделал не так. Дома, после горячей ванны и чая, подруга, всхлипывая и прерываясь на рыдания, рассказала все. Хвостик приставал к ней весь киносеанс. Они зашли в этот подъезд погреться, и он предложил заняться сексом. Ксана согласилась, но потом струсила. Парню надоело ее уговаривать, и он бросил ее. Тут же поднялся выше и зашел в какую-то квартиру. Короче, поступил совсем не так, как ожидала подружка.
Говорят, от любви до ненависти один шаг. Так случилось и с Ксаной. Люба разделяла ее чувства. Девушки ходили теперь в знакомый бар каждый четверг. Хвостик ни разу не обратил на них внимания, не подошел, не поздоровался, даже не кивнул, узнавая. Подружки отслеживали его, как спаниели селезня. Однажды Ксана вошла за ним в бильярдную. Люба болтала с барменом, когда подошел охранник и, посмеиваясь, гадко сообщил, что согнал парочку с бильярдного стола. И показал на Ксану. Люба остолбенела. Подруга подошла к ней, взяла номерок и вышла с Хвостиком из бара. Через пять минут она вбежала и вытащила Любу на улицу.
-Я переспала с ним, переспала! - У Ксанки тряслись губы, руки, ноги. Слезы градом текли из глаз.
-Зачем ты это сделала? – Воскликнула ошеломленная Любочка.
-Не знаю!
-Где эта свинья? – Схватила ее за плечи Люба и встряхнула.
-В своей машине. - Заплетающимся языком, словно пьяная, ответила девушка.
Все происшедшее потом Люба запомнила с удивительной ясностью. Она открыла дверь и села в «Hоndy» Хвостика и протащила за собой еле живую подругу. Злость переполняла ее. Хотелось вцепится ему в лицо или волосы. Он сидел и невозмутимо курил.
-Эй, вы чего, девчонки? – Спросил он с довольной улыбкой.
-Хочу тоже поучаствовать в твоей вечеринке. Видел когда-нибудь, как девочки делают это? – Неожиданно она поняла, что должна сделать с ним.
Хвостик, естественно, не отказался. Люба пригласила его и Ксану в подвал своего дома. Сказала, что так экзотичнее. Когда ей было двенадцать, она лазала сюда покурить, чтоб соседи не видели. Подруга молчала и тихо дрожала, но не возражала.
-Значит, добился-таки своего, ублюдок! – Зашипела Люба, подбирая с пола половинку кирпича. Марат уставился на нее, как глупый баран.
-О чем ты?
Камень попал ему точно в голову. В этот миг и Ксанка все поняла. С визгом она вцепилась в хвост парня, который схватился за голову и пошатнулся. Люба вытащила из земли обломок какой-то трубы. Подруга царапала и кусала его, а Любочка била в живот. Хвостик согнулся и упал. Ксана начала пинать его в спину, а Люба продолжала колошматить трубой по голове и плечам. Раздавался хруст и чавканье. Парень только пару раз вскрикнул и смолк. Когда они отпрянули от него, испугавшись содеянного и растеряв свой звериный пыл, Хвостик лишь слабо дергался.
В полной тишине всхлипывала Оксанка:
-Боже мой! Зачем ты сделал это? Зачем ты сделала это со мной?
Ксана никогда не повторяла этого больше. Навряд ли она отдавала себе отчет в том, что говорила. Возможно, девушка даже не помнила сказанного. Но Любе показалось, что подруга отводила от себя ответственность за случившееся. Более того, обвиняла ее, Любу, вступившуюся за честь подруги. Она выскочила из подвала и побежала. Через некоторое время Ксана догнала подругу.
- Стой! Если его найдут, то нас сразу заберут. Твои пальцы на железке, и все видели, как мы отъезжали вместе с ним. Нам надо вернуться.
Хвостик лежал на спине и хрипел. Люба пришла в ужас от его вида. Ксана подошла и плюнула в окровавленное лицо. Оно застонало.
-Жив еще, подонок. - Усмехнулась девушка. Любочка была импульсивна, и после приступа ярости ее гнев утих, и теперь она уже не хотела ничего сделать с этим полутрупом. Они проторчали в подвале добрых полчаса, решая, что же делать дальше. Хвостик стонал, не переставая.
Но жалости к нему у подруг не было. Хвостик, по сути, изнасиловал Ксану. Воспользовался ею, как салфеткой. То же он делал и с другими. Эта мразь заслуживала казни. Люба взяла в руки лопату, которую заприметила у двери. В подвале пыхтели трубы с горячей водой, свисала вата и какие-то тряпки. Девушка скинула дубленку и начала копать земляной пол. Попадались камни, кирпичи и доски. Тяжелый грунт не поддавался, и от захоронения заживо пришлось отказаться. Ксана предложила игру в наказания: кто придумает изощреннее? Люба приступила первая. Она взяла кирпич и уронила его Хвостику на пальцы. Парень булькнул, и его рот выплюнул сгусток крови. Тело мелко затряслось, он замычал и открыл залитые кровью глаза. Это кровавое месиво распахнуло черный рот и завопило. Люба зажала уши и тоже закричала от омерзения. Ксана быстро подошла к ним. Ничуть не брезгуя, она со всего размаху ударила кулаком в затылок Марата. Он ткнулся лицом в землю, и крик затих.
Но не в голове Любы. Крик этот теперь частенько навещал Любу. С него начинались ее кошмары. Тот предсмертный вопль, наполненный желанием жить и пониманием близкого конца, преследовал девушку. Он не давал ей спать ночами, он врывался в память днем. Да, трудно быть палачом. Но кто-то им должен быть? «Хвостик получил по заслугам» - твердила Люба.
Девушки надежно спрятали его тело, в канализационный колодец, что находился недалеко от подвала, рядом с полуразвалившимися домами. Их было несколько, этих колодцев. Люба выбрала люк с густым паром. Тело должно было свариться там. С тех пор прошел месяц, а тело так и не нашли. Из люка все еще шел пар.
Девушка вздохнула и подошла к дивану. Ей захотелось накинуть плед, укутаться в нем. В ушах появилось шептание, чье-то бормотание и снова этот крик. Лишь он затих, как появился второй, еще более мощный и какой-то по детски ноющий, который сопровождался тошнотой. Он принадлежал уже другому парню, Пупсу.
Его подруги встретили в том же баре. Ксана в отличие от подруги после казни Хвостика похорошела, обрела в себе уверенность. Она с удовольствием ходила на дискотеки в тот самый бар. Теперь она зазывала туда подругу, которая с большой неохотой соглашалась. Ксана танцевала, флиртовала с парнями. Но серьезных отношений ни с кем не заводила. Никто так, как Хвостик, ей не нравился. Но потом в баре появилось новое лицо. Люба обозвала его Пупсом. Это был светловолосый, голубоглазый паренек лет шестнадцати, с пухлыми младенческими щечками и румянцами величиной с яблоко. Любочке он не понравился, как и Хвостик. Слишком слащав, юн, глуп. Но Ксанка на него запала. Стремилась танцевать рядом с ним, садилась так, чтобы видеть его. Пупс боязливо косился на нее, когда она ему улыбалась, ржал, как конь. Однажды он пришел в клуб с девушкой. Это был удар для Ксаны.
- Опять! - Мерила она шагами туалетную комнату. – Что же это такое! Хвостик ушел к пышногрудой, крашено-блондинистой давалке, и этот туда же. Я-то думала, он – херувимчик, неиспорченный мальчик. Ангел!
- Да успокойся ты. Ему трудно было бы с тобой общаться - ты умная. А ему с такими, как эта девка, гораздо проще. Он только рот открыл – девица уже ржет, как кобылица. Он просто дебил. – Утешала ее Люба, но сама уже заводилась. Нет, что за парни пошли такие? Умные красивые девушки пропадают, а им блондинистых идиоток подавай. Ладно, они поплатятся за это.
Подруги вышли из бара далеко за полночь. На углу дома стоял Пупс и целовался со своей блондинкой. Люба хотела повернуть за угол, но подруга сжала ей руку и смело двинулась на них. Приблизившись к парочке, Ксана выставила руку и нажала на газовый баллончик, который заранее вытащила из сумки. Парочка закашляла и захрипела. Девчонки юркнули в темный двор. Любаша от души посмеялась, наблюдая, как голубки плевались и глупо терли глаза. Наконец, девица пришла в себя и убежала в клуб, а Пупс задержался. Ксана приложила палец к губам и выскользнула из темноты. Люба видела, как девичья фигурка прижалась к парню, как начала его целовать. Пупс не пытался вырваться. Ксана расстегивала ему джинсы. Любочка услышала ее смех, потом злой, ледяной голос:
-Думаешь, мне было приятно, когда ты привел эту лахудру?
Люба подскочила к нему и ударила в пах. Ксана сбила с него кепку и, схватив за волосы, стукнула, об стену. Пупс вырубился.
-В подвальчик? – Спросила Ксанка, наклоняясь над распростертым телом. Люба почувствовала неописуемое чувство свободы и вседозволенности. Пупс оказался приятно жертвой.
Они притащили его в подвал и раздели. Его тело, недоразвитое, мальчишеское, вызывало отвращение. Любочка скривилась, но Ксана пришла в восторг. Она заткнула ему рот. Руки и ноги подруги связали. Им казалось, что теперь они действую профессионально. Пупс не приходил в себя, Люба подтащила его к трубе и прижала к ней его руки. Через какое-то время появился паленые, сладковатый запах, парнишка скривился и открыл глаза. Даже через кляп они услышали его крик. Он дернулся и откатился от горячей трубы, которая сожгла кожу его рук от запястья и до локтя. Люба видела розовое мясо и кровь. Песок, попавший в рану, заставил пленника визжать как поросенка, которого за уши отняли от свиноматки. Ксана подошла к нему и стала бить по лицу, по животу, но чаще всего в пах.
-Ты слишком быстро испортился, херувимчик. - Медленно говорила она. Делая паузу на удар. – Зря ты связался с этими давалками. Надо было быть хорошим мальчиком! Это тебе урок.
Пупс схватил ее за ногу и опрокинул. Любочка достала электрошок и прижала ему к щеке. Пупс скривился и дернулся в судороге. Досталось и Ксане. Она взвизгнула и откатилась от парня.
-Значит, цепляешься! – Завопила девушка и встала на ноги, медленно и с трудом.
Люба разбежалась и пнула Пупса по спине. Потом взяла осколок бутылки.
-Думаешь, я смогу порезать его? – спросила она подругу.
-Напиши ему на спине мое имя. - Посоветовала Ксана. Они перевернули его животом вниз, Ксана села на него сверху. Руки привязали к батарее, чтобы он поменьше дрыгался. Любовь легонько коснулась его нежной кожи. Потом нажала посильнее. Появились капельки крови. Пупс задергался, заверещал. Любочку отвлекало его хныканье. Она уперлась руками ему в затылок и пару раз ударила о кирпичную кладку. Парень стих, и она аккуратно выводила буквы.
-Кровавая тату. - Смеялась Ксана. Буквы были неровными, кривыми, но девушки остались довольны. Любочке показалось этого мало. Она с удовольствием приложилась к заднице этого сукина сына отрезком железной трубы. Она била пока не проступили красные кровяные синяки, повторяя после каждого удара:
-Надо, Пупсик, надо!
Ее подельница тем временем гасила сигареты о плечи херувимчика.
- Слушай, а если мы его оставим, крысы не отгрызут ему какой-нибудь важный орган? – Невозмутимо спросила она после очередного ожога. Любочке эта мысль показалась забавной. Ей в голову пришла интересная идея. Она поделилась ею с подругой. Та согласно взвизгнула. Пупса перевернули на спину. Его глаза молили о пощаде. Ксана в раздражении бросила туда песку. Он замотал головой и заскулил. Какой живучий!
-Да заткнись ты, паскуда! – Рявкнула она и плюнула на него. Они били ему в пах по очереди, а потом долго мучили его гениталии половиной разбитой бутылки. В конце концов, Любе это наскучило. Его крики сквозь тряпку и нытье достали ее. Голова заболела, руки онемели от напряжения. Глаз выловил родной кусок свинцовой трубы. Девушка разбежалась и со всей силы дала ему по зубам. Череп хрустнул. Ксанка вытащила кляп, вместе с зубами. Потом взяла у подруги орудие и, подняв высоко над собой, обрушила на голову Пупса. Кровь брызгала в разные стороны, кажется, вылетал мозг и осколки черепной коробки, но ее руки снова и снова опускались на голову уже трупа. Потом им надоело. Стало скучно.
Решили оставить его на ночь, чтобы проверить предположения о крысах. Следующим вечером Любочка осторожно прокралась к подвалу. Пожалуй, они сглупили, ведь кто угодно мог зайти сюда и найти Пупсика. Но им повезло: никого здесь не было.
Когда свет брызнул из лампочки, и Люба увидела то, что осталось от парня, ее замутило. Здесь трапезничали, видимо, не только крысы, которые тотчас бросились в рассыпную, но и кошки, примирившиеся на ночь с крысами. Еды хватало всем. Пупс пришелся по вкусу обитателям подвала. Тело оказалось мастерски погрызено: не хватало носа, глаз, обширного куска на бедрах. Живот оказался очень вкусным, кишки почти не торчали наружу, потому что их подъели.
Подошедшая вслед за подругой Оксана сморщилась – запах стоял ужасный.
-Я принесла замок, чтобы закрывать дверь. Это место будет только нашим.
Люба ничего не ответила. Подруга поставила на пол большую сумку, из которой появился небольшой топорик и ручная пила. Им в первый раз приходилось распиливать тело, и работа шла с трудом. Они вынесли его по частям и разбросали куда придется. Что-то осело в соседних колодцах канализации, кое-что нырнуло в прорубь на карьере. Остатки головы и торса утонули в слякоти болота. Мелкие части они разбросали по разным подвалам, решили покормить кошек.
Третью жертву выбрала Любаша. Она в тот вечер возвращалась от бабушки. Стояла кромешная тьма. И вот, в самом не освещенном месте, с ней столкнулся какой-то дурак. Он начал клеиться, говорить затасканные, тупые фразы, предложил распить бутылочку. Парню было лет двадцать пять. Она терпеливо молчала и продолжала шаг. Он вдруг схватил ее в охапку и, пронеся пару шагов, прижал к стене дома. Его руки шарили по дубленке, тискали грудь, лезли под колготки в трусы. Она почувствовала его вонючий рот на своих губах. Ей еле удалось подавить желание откусить ему язык и вцепится в щеку зубами.
 -Подожди чуток. Я знаю одно потрясающее место. - Переводя дыхание, прошептала она. Он поверил и спокойно вошел за ней в подвал. Любочка сама раздела его.
-Вот это кайф! – Хохотал он. – Ну, ты и штучка!
-А какая у меня подружка есть! Хочешь, она присоединится к нам? Мы любим такие игры. - Зашептала девушка.
-Давай, сука, зови свою подругу! – Закричал он. Любочка достала сотовый и набрала нужный номер. Потом вытащила веревку.
-Э-э-э, нет. Я так не люблю. - Грубо оттолкнул он ее. – Раздевайся, стерва!
Любовь стянула кофту и нагнулась, чтобы аккуратно ее положить. Затем подошла к парню и, улыбнувшись, обхватила его за шею. Он покорно лег на пол и позволил ей целовать его волосатую, потную грудь. Тошнота уже стояла комком в горле Любаши. Девушка прижалась своими губами к его рту, а ее руки шарили по полу в поисках бутылки водки, которую парень принес собой. Когда его язык грубо полез в ее рот, бутылка обрушилась на его голову. Он ойкнул. Любочка еще раз ударила. На этот раз и голова, и бутылка разбились, как хрустальная ваза из-под цветов. Запахло водкой и кровью. Парень закричал и схватился за голову, затем резко стих. Люба посмотрела на его грудь, она колыхалась под тяжелым дыханием. Он был жив. Ее охватила звериная ярость. Его руки, лицо, ноги, голова, все вызывало у нее тошноту. Он мог запросто изнасиловать ее. Никто бы не помог ей на темной улице. Ему ничего не стоило сделать это с Любочкой прямо на снегу. Нет, все же мужчины большие сволочи. Весь ум, все чувства у них в штанах. Приматы!
Когда прибежала Ксана, насильник был связан. Ксанка внимательно выслушала подругу. Парень явно провинился. Вердикт стал ясен моментально. Таким нелюдям не стоило и жить.
-Держи его голову. - Сказала Люба подруге. Она взяла из хозяйственной сумки Оксаны молоток и длинный гвоздь.
-Я хочу, чтобы он пришел в себя. Намочи-ка вату вон в той лужице из-под водки. - Продолжила она, усаживаясь удобнее на костлявом теле. Ватой девушки протерли приговоренному виски, лоб и даже поднесли к носу. Но тот и не думал приходить в себя.
-Что ж, не ждать же теперь.
Ее рука взяла гвоздь и приноровила его к глазу.
-Смотри. - Шепотом произнесла она и опустила на железную шляпку молоток. Он закричал слишком громко, даже пронзительно. Вдвоем им с трудом удалось удержать его. Веревки стали с треском лопаться - с такой силой парень рванул их. Ксана вытащила из своей маленькой сумочки нож и всадила в бок. Он захрюкал и захрипел, словно его мучили рвотные спазмы.
-Ты, наверняка, уже насиловал девушек, урод! – Крикнула ему Любочка. Ксана протягивала нож ей. Девушка сделала всего пару-тройку движений, а затем откинула в угол то, что когда-то находилось между ног насильника.
Тело продолжало издавать звуки. Руки сжимались и разжимались, ноги били о пол, бок кровоточил, рот выдавал какой-то кашель наполовину с фальцетными звуками.
Любе запомнилась фраза подруги. Когда они вместе стали выковыривать второй глаз, Ксана со смехом указала на конвульсивные движения бывшего насильника:
-Гляди: живчик.
По настоянию Ксанки они отнесли труп в старый заброшенный дом, который находился недалеко - через пустырь. Расчленение давалось тяжело, кости приходилось рубить с усилием. Пупсик был нежнее. Этот и после смерти сопротивлялся. Правая рука долго не поддавалась пиле. Но через пару часов работы, все удалось разделить на более или менее крупные части. Кое-что, по традиции, оставили голодным кошкам и крысам. Остальное было зарыто в голубиный помет, пустые коробки, ящики и тряпки старого чердака…
Люба включила телевизор, но голоса в голове принялись кричать громче. Она выключила «голубой экран» и усмехнулась. Их не поймали, никто ничего не заметил, не узнал. Даже о пропаже Хвостика и Пупса молчат. Просто какое-то волшебство. Кто-то хихикнул в углу. Она резко встала с дивана и пошла на кухню. Из-под обеденного стола донеслось похрюкивание, перешедшее в визг.
-Оставьте меня в покое! – Закричала Любаша и зажала уши руками. – Вы заслужили это! Вы сами виноваты!
Но голоса буравили ей голову и почему-то эхом отдавались в животе, от чего мучительно хотелось в туалет.
-Пошли прочь! Это все она! Возьмите ее! – Крикнула она в пустоту, и все исчезло. Девушка медленно повернулась и вышла из кухни. Пройдя по коридору, она остановила свой взгляд на зеркале. Ее лоб блестел от испарины, лицо побледнело, а глаза блестели. Выход, все это время, долгие три дня, когда крики сжимали ей виски, находился рядом. «Это ведь Оксанка во всем виновата, - шепнул кто-то. - Она начала это. Более того, и придумала тоже. А еще хотела все свалить на нее. Да-да-да. Она говорила, что во всем виновата Любочка».
Девушка отпрянула от зеркала, ей показалось, что за спиной стоит Ксана с разделочным ножом. Нет, никого там не было. «Однако голоса не отступят так просто. Чего же они хотят? Ясно, – лихорадочно говорила себе Любаша, – надо наказать подругу. Нет, не подругу - врага. Ведь они враги, потому что Ксана заставляла делать все эти ужасные вещи. Понятно, эта дрянь и переспала-то с Хвостиком, чтобы втравить в это меня. Возможно, завтра эта дьяволица, эта садистка, заставит опять совершать эти ужасные вещи, чтобы голоса сводили меня с ума. Правильно, и дружить она начала со мной для этого. Ведь не я же навязывалась к ней в подруги. А эти браслеты - чья идея? – Любаша сдернула свой серебряный талисман с руки, словно испугалась, что он вопьется ей в руку.
– Друзья навеки. Она меня никогда не отпустит… И всегда будут эти голоса. Это она их вызывает. Они здесь из-за нее. Это мне знак. Во всем виновата Ксана!».
Любочка улыбнулась. В голове уже выстроился четкий план. «Бутылка вина, водки, потом громкая музыка, смех. Надо будет поплакать громче». Девушка сделал грустное лицо, репетируя спектакль.
-О, нет. Я не знала, что на нее так подействует провал на экзамене. Я не подозревала, что Оксаночка так переживает. Да-да, она плакала. Водку принесла она. Я-то пила вино. Я вышла на балкон, а она уже лежала там, на земле. Это ужасно! Просто кошмар! Зачем она выпрыгнула с балкона шестого этажа? – Так будет причитать, она, Любочка.
Через два дня Ксана заявилась с бутылкой водки к подруге. Когда она раздевалась, то Любовь заметила, что на ее правой руке отсутствует браслет.
-А где же твой амулет, Ксаночка?
-Ах, что-то с застежкой произошло. Вижу, и ты свой сняла?
Люба побледнела и, закрывая дверь, зло произнесла:
-Вчера стирала и порвала его. Отнесу завтра в мастерскую. Ведь ты прекрасно понимаешь, как много значит для меня наша дружба.
Через два часа обе девушки летели с балкона 9 этажа, держа друг друга в объятиях.