Друг

Посвящается лучшему другу

 Мне досталось небо… Небо – мне! Счастье вперемешку с тревогой переполняло душу. Сначала накатила волна радости и даже… Гордости, что ли? Я, именно я, буду рисовать небо. Вот это будет где разгуляться! Можно смешать уйму красок, а можно сделать его девственно чистым; можно нарисовать причудливый узор, а потом в миг разогнать все облака ветром. И все – на одном-единственном необъятном полотне. Где бы еще я рискнул выпустить на волю всю дремлющую во мне фантазию и не бояться за последствия? Я - счастливчик, мне взяли и поручили рисовать настоящие чудеса!
Вот только… Смогу ли я? Достоин ли я разрисовывать то, что само по себе уже шедевр? Что тут поделаешь.… Я взял себя в руки и поклялся сделать все, чтобы от неба было глаз не отвести.
 Я ночевал и дневал в своей мастерской. Я боялся, что чужие советы и земные хлопоты спугнут мое стоявшее по стойке «смирно» вдохновение. Я запирался на замок и прикрывал все окна, чтобы ветреная муза не выпорхнула наружу и не сбежала от меня. И у меня получалось. Я рисовал сутки напролет, выдавая шедевр за шедевром. Мои рассветы не пестрели красным и оранжевым, но и не разочаровывали людей бледностью серого и розового. Мои ватные облака умели плыть по небу незаметно, но редко кто, поднимая голову во второй раз, видел один и тот же рисунок. Влюбленные видели на небе сердца, дети - плюшевых медведей, фантазеры – драконов и русалок. Мои кисточки и краски прекрасно спелись и слушались меня как преданные слуги.
 Я все творил и творил, пока не выдохся. Я с ужасом замечал, что начал повторяться, да и полотно почему-то поблекло. Я брался за голову, метался по комнате, рисовал, а потом стирал все бурей. Я знал, что это вызывает беспокойство, и еще больше старался, чтобы не потерять свое небо. Я не отходил от холста, все щупал пульс у собственного таланта, не понимая, что со мной произошло. Совсем обессилев, я бросил жалкие попытки добавить небесам яркости и былой необъяснимой красоты. Я крепко уснул, и небо во сне было черно-белым.
 Очнулся я от настойчивого стука в дверь. Я сдался и повернул ключ. На пороге стоял мой Друг, которого я не видел с тех пор, как поселился в мастерской. Он улыбнулся и похлопал меня по плечу, сказав при этом, что я великий художник. «Поиздеваться пришел?» - чуть не вырвалось у меня, хотя я чувствовал, что Друг здесь не для этого. Он сказал, что все у меня получится, но я не поверил ему.
- Ты просто кое-что забыл, - произнес он, глядя на мутную пелену неба. Друг подошел к холсту, и в руке у него был стакан с чистой водой. Как я мог такое забыть…
 Друг менял воду, а с неба лился дождь, стирая серый фон, поглощая всю блеклость красок. Этот дождь превзошел все нарисованные мною ливни и грозы. Он был настоящим! Я взял кисточку и начал рисовать небо после дождя. Рука двигалась сама по себе, светлые краски просились на небеса, и я лил их, не жалея. Я нарисовал волшебный мост, полукругом соединивший небо с землей. Я никак не мог выбрать для него цвет и использовал всю палитру. Это была моя первая радуга. Как по мне, то я вообще не забирал бы ее с неба, но Друг сказал, что тогда она уже не будет чудом. Я остановился и взглянул на свою работу. Небо получилось таким, на которое хотелось смотреть вечно. Друг поздравил меня, а я не знал, как его благодарить.
- А для чего же еще друзья? Для того чтобы быть рядом, когда они нужны. Ты только не запирайся больше. Ты все сделал сам, я всего лишь поменял воду, - ответил на это Друг.
 Мне досталось небо, и я приручил его. Теперь я знаю, как делается настоящий дождь, и что после него бывает радуга. Друг научил меня. И кто знает, может, если б не он, небо сейчас было бы совсем другим…