Странности жизни

 
Мысли. Говорят, что люди читают их в глазах других. По-видимому, это какие-то невидимые нити и значит они - что-то вроде неизвест­ных науке мгновенных прямых, подобных лучам света и соответствен­но, как и те, измеримы.
Раз это так, то они должны отвечать каким-то математическим уравнениям, типа формулы Эйнштейна, энергия равна массе, умноженной на квадрат скорости.
Видно, это ничтожно малая величина неизвестной массы с рождения
человека по крупице заполняет свободные клетки головного мозга, накапливается и хранится в нем. .
Человек впитывает информацию в процессе всей своей жизни от окружающих его людей, из книг, явлений природы, непонятных, необъяс­нимых видений. Некоторые, люди-индивидуумы, по каким-то неизвест­ным нам причинам осваивают сверх средней человеческой нормы коли­чество клеток своего головного мозга. Тем самым они становятся вхо­жими в неведомый нам мир, делаются связными между живущими в на­шей мирской жизни и кем-то другим.
Ввиду того, что мысль, ее накопленная сумма - так называемый разум человека - измерим, и уже доказано учеными, имеет свою величину, где-то около семидесяти граммов, и это после смерти человека не про­падает, а вкладывается в копилку всех знаний, называемую пока внезем­ным разумом.
Действия такого всем известного явления, как полтергейст, тоже измеримы и наглядно материальны в смысле перестановки предметов. Ведь кто-то естественный или что-то противоположное ему все это делает: бьет, хулиганит, тем самым выражает недовольство житием и по­ведением живущих.
Мы имеем в нашей жизни случаи рождения женщиной ребенка, похожего на любимого мужчину, но зачатого не от него. Это мысль, лю­бовь создала его.
В домах старой постройки, поместьях, родовых замках с картинами, скульптурами, захоронениями, маленьких кладбищах, в могилах, в склепах лежат бывшие их хозяева, владельцы. Они все рядом, от поколения к поколению, родственники по плоти, генам, положению, мыс­лям, жизненными схожими дорогами, похожие лицом, фигурой друг на друга.
Картины с ликами владельцев, написанные выдающимися художни­ками, поражают выражением глаз, в которых чувствуется живая мысль, отражающая хитрость, лукавство, коварство, жадность, жестокость, власть, заставляющая совершать поступки одинаковые всем поколениям родственников.
В ночной темноте и тиши человек, а тем более родственник усопшего, реально ощущает воздействие лежащего в могилах, стоящих в скульптурах, смотрящих с картин на его ум и разум, а впоследствии и на поступки.
Эти люди, ушедшие из нашей мирской жизни, отдали свои мысли, создали как бы единый материальный капитал, который теперь превратился в потусторонний разум умершего клана, рода, как-то связанный с внеземным разумом, полтергейстом и нашим мышлением.
Это он (полтергейст) зачастую проявляет недовольство, выражающееся стонами, шумом и физическими действиями против живущих.
Это и есть, наверное, одна из разновидностей параллельного нам мира, более тонкого, возможно, на несколько порядков выше, чем наш, способный создавать различные эволюции, воплощаться в другие живу­щие на земле существа или контролировать их действия.

Вот был такой случай. На нашем маленьком, уютном заводском стадионе, уместившемся на небольшом полуостровке, разместившемся вблизи завода, проходили обычные футбольные встречи между командами цехов на первенство предприятия.
Славин, нападающий одной из команд, пробегая вдоль кромки футбольного поля, заметил большую серую крысу, копошившуюся в не­большой кучке мусора. Он приостановился, нагнулся, подобрал валяв­шуюся палку и запустил ее в крысу, которая на излете попала в нее. От полученного удара крыса взвизгнула и быстро скрылась в кустах.
 На следующий день соревнования продолжались. Команда Славина уже играла с командой другого цеха. Игра шла с переменным успехом. Немногочисленные болельщики как могли, поддерживали своих товарищей. Вдруг кто-то заметил на бугорке у кромки футбольного поля си­дящую на задних лапах крысу, которая с огромным вниманием, вытя­нув шею, смотрела за играющим Славиным. Куда бежал он, туда пово­рачивалась голова крысы.
Болельщики криками предупредили Славина, что за ним как-то странно ведет наблюдение крыса.
Но вот наступил момент, когда крыса рванулась и побежала на Сла­вина. И он как бы ждал этого и, увидев, что крыса мчится на него, сам с какой-то яростью бросился ей навстречу, на какую-то долю секунды опередил крысу и нанес ей сильный удар ботинком.
От этого удара крыса взлетела вверх, перевернулась, шлепнулась о землю, вскочила на лапы и снова была готова ринуться на Славина, но он в ожесточении успел все-таки первым нанести еще один удар, а по­том стал топтать ее.
Матч прервался. Собравшиеся вокруг футболисты и болельщики с недоумением и интересом следили за этим поединком.
Уничтожив крысу, Славин в изнеможении опустился на траву, за­крыл лицо руками.
Как могло случиться, что какие-то интуитивные, неведомые силы связали его с этой крысой?
После этого случая Славина стали мучить различные видения. Он стал очень нервозным, мнительным, раздражительным, часто просы­пался по ночам в липком поту и дрожью во всем теле. Тогда Славин вставал, включал свет и осторожно осматривал все углы и потаенные места своей квартиры, выискивая крысу.
Сны, жуткие сны стали будоражить все чаще и чаще его. Будто бы он - мальчик стоит у своего большого дома и видит, как медленно вдоль отмостки передвигается большая серая крыса, ему хочется потрогать ее, погладить, взять в руки. Он приближается к ней, наклоняется, протяги­вает руку, а она спокойно отходит от него. Он снова к ней, дотрагива­ется до нее рукой, ощущает ее грубую шерсть, а крыса поворачивает свою острую морду и лязгает большой с острыми зубами пастью, как бы говоря:
- Не трогай меня, мальчик.
А мальчику, вопреки его воле и желанию, теперь уже хочется взять ее за бок. Крыса моментально поворачивает свою голову и кусает его руку.
 Боль, страх от случившегося заставляет Славина кричать во сне, просыпаться и мучиться до утра.
Страх все больше обволакивает его мозг, ему часто кажется, что крыса спит с ним в кровати, холодная, мерзкая тварь, от этого ему становится жутко. Бывает, ему кажется, когда он кушает, кто-то сидит рядом с ним, будто бы тело человека - женщины, а голова кры­сы. Она хлебает суп, склонившись над тарелкой. Ему видятся ее руки - черные тонкие лапы, держащие с обеих сторон тарелку.
- Что же ты не ешь, милый? - доносится до него чей-то вкрадчивый голос.
В ответ - молчание.
- Я твоя судьба, ты мой.
Славин больше не может есть, он вскакивает и бежит на улицу, в толпу, к людям.
Он стал бояться одиночества, темноты, тишины.
Когда он как-то пришел снова с ребятами на стадион, ему показа­лось, что у кромки воды, у корней ветвистых деревьев и кустов появи­лось множество крыс, и они все смотрят на него и медленно серой крысиной стаей приближаются к нему.
- Ты наш, ты будешь наш, ты придешь к нам, - слышит он.
От этого он начинает дрожать и убегает со стадиона. Потом увольняется и уезжает в другой город.
Но, вероятно, они и там его найдут, ведь крысы - высокоразвитые существа, у них свой мир, свои связи и взаимоотношения.
Все это так странно, но реально. Оно в нашей жизни. Все это есть, существует, оно вокруг нас, оно создано человечеством и продолжает накапливаться и совершенствоваться.

Я расскажу вам еще одну историю, подтверждающую взаимосвязь нашего и другого животного мира.
После войны в огромном, закоулистом подвале нашего старинно­го немецкого дома, стоящего у самой воды, было темно, сыро, жутко. Он был полон крыс, которые чувствовали себя хозяевами этого ниж­него помещения дома.
Если по случайности в подвал забредал какой-то кот, то он уже не возвращался оттуда, так как съедался крысами, для них он был насто­ящим лакомством.
Жители дома знали о своем страшном подвале, ничего не хранили в своих закутках, кроме лопат, различных железяк, пустых банок и бутылок.
Когда кто-то открывал в подвал входную дверь, то в свете кори­дорной лампочки заставал неописуемую сцену, в которой находились застигнутые врасплох крысы. Кто-то грыз что-то на полу. Потом, спус­тя какое-то время, мгновение, они все моментально, одновременно при­ходили в движение и стремительно исчезали.
 Крысы наверняка, хорошо знали хозяев дома, чувствовали их по за­паху, не боялись и не трогали.
Семену Степановичу, жителю первого этажа, как-то потребовалось сходить в подвал, забрать лопаты и грабли, чтобы поработать на ма­леньком огороде за домом. Открыв дверь в подвал и оставив ее приот­крытой, чтобы было светло, Семен сделал только два шага, так как больше пройти было невозможно. В ногах у него находилась огромная, старая, с седой шерстью крыса, которая подняла голову, внимательно посмотрела на Семена и медленно двинулась от него, а он, как заворо­женный, пошел за ней.
Крыса, проходя мимо подвального окна, неожиданно вспрыгнула на подоконник и как-то странно уставилась на Семена.
Он тоже, вопреки своей воле, смотрел на нее, видел умные и спраши­вающие что-то глаза, а потом поднял правую руку, сжал пальцы в кулак и ударил им по голове крысы.
Она не ожидала от него такого нахальства, истошно закричала, упа­ла с подоконника на пол и, продолжая кричать, забилась в конвульси­ях.
Семен в ужасе тупо смотрел на дело своих рук, а потом опрометью выскочил из подвала.
Жена с дочерью, ждавшие его у подъезда, были поражены его видом.
Кто кричал? - спросила жена.
Крыса кричала. Я убил ее вот этим кулаком, - ответил Семен и по­смотрел на свою правую руку.
Жена с дочерью оторопело, не веря его словам, смотрели на него.
- Пойдем, поглядим, - наконец вымолвила супруга.
Семен, идя первым, открыв подвальную дверь, заметил, как врас­сыпную от тела убитой крысы бросились бежать во все стороны другие.
Жена с дочерью с порога со страхом смотрели на лежащую на полу orpoмную крысу, и все они чувствовали, как из темноты, из затаенных углов и дыр настороженно наблюдали за ними страшные твари. Не вы­держав такого напряжения, первой выскочила дочь, за ней жена, а по­том, как-то спокойно, вышел и Семен. На огород они, конечно, не пош­ли, а возвратились домой.
На следующий день в квартире Степановых начались чудеса, про­исходило что-то неописуемое, видно, в крысином мире нашего дома произошло своеобразное совещание, на котором было решено ото­мстить за гибель старейшей представительницы крысиного рода.
Родственники убитой с утра, когда никого из Степановых не было дома, через канализацию, унитаз туалета, пробрались в квартиру и съели все передки ботинок, туфель, тапочек и часть плохо лежащих продуктов, тем самым впервые напомнили о себе.
Степановы догадались, что это проделки крыс, но не могли по­нять, как они смогли проникнуть в их квартиру, так как дыр в полу, стенах не было.
На следующий день месть повторилась и была более ощутимой, ввиду того, что они съели все съестное, находящееся в мешочках, кульках, фанерных и картонных ящичках.
Жена пошла по соседям - спрашивать их о подобном, но у них все было спокойно, без каких-либо происшествий, крысы не совершали опустошительные набеги на их квартиры. И Степановы поняли, что это просто месть крыс за убийство Семеном старейшей жительницы подвала.
Степановы догадались, откуда крысы появляются в их квартире, и Семен в следующую ночь закрыл унитаз толстой фанерой и поставил на нее ведро с водой. Но все же ночь прошла в кошмарах. Во всех комнатах под полами слышался визг, хруст, треск крошимых зубами крыс дерева и бетона.
Надо было что-то делать серьезное. И жена вызвала работников санэпидстанции, которые приехали, всех расспросили, все осмотрели, везде побрызгали ядовитым раствором, накидали отравы и уехали.
Но крысы, после некоторого замешательства, появились вновь. Они прогрызли полы сразу во многих местах и расправились с низом всей мебели.
Ничего уже не могло спасти Степановых, они на следующий день вывезли всю мебель и вещи и переехали жить в другое место.
Потом в этой квартире поселились другие люди, и жизнь в нашем старом доме потекла своим чередом, тихо и спокойно.
С крысами все понятно, но надо сказать и о воронах, тоже очень умных представителях животного мира. Они сообразительны и даже мудры.

Вот послушайте этот мой рассказ.
Марина Петровна Золоторева, женщина приятного возраста, са­мостоятельно живущая в уютной однокомнатной квартире, работаю­щая в банке на хорошей должности, взяла отпуск и после недолгих сборов уехала отдыхать за границу.
Поначалу радостного, а к концу утомительного отдыха в кругу светских людей, которому, наконец-то, пришел конец, она возврати­лась в свой город, поднялась на третий этаж своего дома, открыла входную дверь квартиры, переступила порог и, "о ужас!", увидела в прихожей разбросанные домашние вещи.
Она долго стояла, боясь пройти дальше, но потом все-таки сдела­ла еще несколько шагов. На зеркале трюмо Марина Петровна заме­тила следы каких-то непонятных лап. Везде все было раскидано, по­хоже, что кто-то до нее побывал здесь.
Поставив вещи, она прошла в комнату, где увидела тоже своеоб­разный беспорядок, но еще и виновницу всего этого - это большую черную ворону, которая лежала на широком подоконнике, и, когда Марина Петровна вошла, то подняла голову и каким-то невообрази­мым человеческим взглядом смотрела на нее. Она просила помощи и, в первую очередь, пищи.
У Марины Петровны отлегло от сердца: - "Это не воры, - подума­лось ей, - а вот эта ворона. Но как она попала сюда?"
Она возвратилась к сумкам, взяла ту, в которой были продукты, прошла с ней на кухню и сразу же увидела, что легкая решетчатая за­слонка для вентиляции вырвана и лежит на газовой плите. Поразду­мав, отчего бы это, Марина Петровна домыслила, что ворона, ока­завшись в воздушном вентиляционном колодце, в поисках выхода в отчаянии вытолкнула решетку и оказалась в квартире.
Марина Петровна достала из сумки хлеб и колбасу, нарезала их, положила на тарелку, подошла к вороне и поставила тарелку перед ее носом. Та с благодарностью посмотрела на нее и осторожно захвати­ла кусочек хлеба, видно, с трудом проглотила его, потом другой. Ма­рина Петровна открыла форточку и пошла на кухню. Через полчаса она возвратилась в комнату и увидела, что вороны нет и все, что она положила съестного, съедено.
Через день, рано утром, Марину Петровну разбудил стук в окно. Она подняла голову и увидела на открытой форточке ворону, кото­рая держала в клюве зеленоватую бумажку. Ворона, увидев Марину Петровну, которая встала с кровати и смотрела во все глаза на нее, выронила из клюва бумажку, как-то хорошо каркнула и улетела.
Марина Петровна нагнулась, взяла бумажку в руку и удивилась. Это была сто долларовая купюра.
Вот так отблагодарила ворона Марину Петровну за свое спасение.

Как же развиты и умны крысы и вороны! Как они враждебны друг к другу, когда бьются за свое существование!
В дальнем, давно обработанном и забытом углу городской свалки издыхала большая черная бездомная собака. Было холодно, дул силь­ный, колючий ветер, на земле лежал первый осенний снег, а она, вы­брав, как ей казалось, скрытое от ветра и людей место, лежала, свернув­шись в клубок, предчувствуя скорую кончину.
К вечеру все было кончено. После долгих внутренних мучений те­ло собаки вытянулось, скупая слеза выкатилась из правого глаза, и. добрая собачья душа унеслась в собачье небытие.
Всю ночь продолжалась мерзкая, глубоко осенняя непогода.
Как только немного рассвело, то у тела собаки можно было заме­тить несколько больших крыс, отрывающих своими острыми зубами уже холодное мясо животного.
На деревьях, окаймляющих свалку, сидело, отдыхало множество ворон, некоторые из которых уже пробовали свои силы, перелетая с одного дерева на другое.
Откуда-то понемногу подлетело еще воронье, которое, покружив­шись, усаживалось на верхние ветки высоких деревьев.
Острые глаза ворон давно уже заметили издохшее тело собаки с разорванным крысами животом. Оно манило голодных черных оби­тателей небесных высот. Они видели, что скоро от этого лакомого для них куска пиши ничего не останется, и некоторые уже делали бы­стрые пролеты над мертвым телом собаки, пытаясь отогнать крыс.
Выбрав момент, когда от таких пролетов на собаке никого не бы­ло, крысы, отскочив, жадно жевали оторванные куски мяса, одна из ворон опустилась на полусъеденную голову собаки и начала сильно стучать клювом, стараясь отхватить хоть что-то, но, потеряв бдитель­ность, она была схвачена огромной крысой, не желавшей отдавать добычу, предназначенную для них, а не для представителей воздуш­ного мира.
Ворона истошно закричала, задергалась в предсмертных конвуль­сиях, как бы призывая на помощь своих собратьев, но была момен­тально разорвана, бросившимися на нее двумя другими крысами.
Услышав крик соплеменницы, с деревьев слетела часть ворон и стремительно ринулась вниз. Они сверху опускались на шныряющих по земле крыс, когтями сдавливали их спины и острыми клювами на­смерть били по голове, но на них стремительно бросались другие крысы. Они таранили ворон, сбрасывали их со своих сородичей, от­кусывали тонкие лапы, впивались в шею, голову, крылья, тело.
Битва двух миров, двух различных умных, хорошо организован­ных видов живых земных существ разрасталась.
На помощь крысам спешили другие со всей территории свалки, от ближайших домов, водоемов, реки.
Но воронье не дремало. К ним тоже оповещенные по каким-то не­видимым линиям связи, слеталась подмога, которая, уже не разбира­ясь, сразу же бросалась вниз.
Все урчало, кричало, истошно визжало, уничтожалось, разрывалось и поедалось.
Прошло немного времени, вороны, как, по-моему, более умные су­щества, видя бессмысленность этой битвы, потеряв несколько сотен сво­их соплеменников, начали понемногу прекращать бросаться вниз на свою погибель. Они только продолжали летать над всей территорией внезапно возникшего поля сражения, глядя, как исчезает все поедающей сворой огромного количества крыс, то, что было их сородичами, ранеными и убитыми воронами крыс и остатки тела издохшей собаки.
Понемногу полеты птиц совсем прекратились, они снова уселись на самые высокие кроны деревьев, продолжая истошным карканьем опла­кивать погибших, а потом постепенно стали срываться со своих мест и улетать куда-то к морю.
А внизу тоже вскоре все было окончено. Крысы, сожрав собаку, во­рон и своих сородичей, наведя чистоту и порядок, разбежались по мес­там своего обитания.
Пошел снег и скрыл место небывалого сражения двух разумных, хо­рошо сплоченных живых подвидов земных существ.
А жизнь продолжается.