***

- Дорогая Софья Григорьевна! Это Лиза Пятишкина из 6 «Б»- пропищал в трубку писклявый девчачий голосок.
- Здравствуй, Лизочка!- нарочито приподнятым голосом ответила, Софья Григорьевна учитель русского языка и литературы. Женщина симпатичная и совсем еще не старая. У Софьи Григорьевны черные густые с серебряными ниточками волосы, большие карие глаза и дочка Лина, студентка филологического факультета, самого старого в городе.Софья Григорьевна рада звонку, но вместе с тем, ощущает некое беспокойство.Она любит детей, понимает и поддерживает. Старшеклассницы доверяют ей свои сердечные тайны, мамы семиклассниц звонят, сообщая: «Софья Григорьевна, что-то Леночка, совсем перестала думать об учебе. А Костя это что за мальчик?» И учительница начинает уверять мамашу, что Костя золотой мальчик, занимается легкой атлетикой и Леночке, ничего плохого не сделает. По крайней мере, сейчас.
Софье Григорьевне приятно, что дети ее не забывают, но дома ей бы хотелось бы отдохнуть.

- Софья Григорьна, как вы себя чувствуете? Мы тут с девочками решили прийти вас навестить. Светлана Петровна, сказала, что вы на БАЛЬНИЧНОМ!

- Да, Лизонька, приболела я. Но сейчас уже вроде бы ничего.

Лина сморит на мать, немного смешно смотреть на нее так, со стороны. Так как ее не может видеть сейчас собеседник на том конце провода.
Лицо Софьи Григорьны, обычно насмешливое, с тонкой паутинкой вокруг широкораспахнутых глаз, теперь приняло выражение натужно веселого согласия, десятками сокращений отвечая волне детской непосредственности. «Да, да… спасибо, спасибо», оголялся ряд белых ровненьких зубов, лицо принимало лисье выражение.

- А нам сказали, а мы думаем, вы там лежите одна, скучаете и все такое… Так мы придем?

- Конечно, приходите. А сколько вас будет?- спросила Софья Григорьна, мысленно прикидывая, придется ли лезть на антресоли за чашками в синих фиалках, подаренных в прошлом году 11 «А», и сколько печенья должна купить Лина, в кулинарии через дорогу. И вообще зачем переться к учителю домой! А может у нее там линолеум кусками, и сумасшедшая свекровь в рваной ночнушке?

- Да мы всем классом придем! – плевком конфетти выпалила Пятишкина.

Весело…- подумала учительница. В слух произнесла:
- Хорошо! Только позвоните предварительно.
- Ладно! Выздоравливайте, Софья Григорьна. Мы скоро!
Монеткой звякнул гудок, Лиза Пятишкина унеслась в пеструю карусельную даль.

- Мама, у нас будут гости?- ехидно спросила Лина, подняв беличью бровь.
- Да. Лина, ну, не скажу же я детям нет?!
- Алле Пугачевой – нет, нет, нет. Йосифу Кобзону – да, да, да. – вспомнила Лина богом забытую пародию.
- Тебе смешно.
- Да, ладно, тебе, мать. Позвонят, а ты скажешь, что уходишь… ну, к врачу, например. И все дела.

Теплым апрельским днем, когда крыши лили глицериновые слезы, а безумные беспородные воробьи, носились в свежем, как горсть стирального порошка, воздухе, стайка веселых, шестиклассниц двинула из школьного двора в сторону дома Софьи Григорьевны. Лиза Пятишкина, Ира Пшеничникова, Аня Чичулина, по прозвищу Чичуля и Лидка Милованова, не разлучные подружки и местами даже отличницы. Девочки вышли на залитый солнцем проспект, дождавшись зеленого глазка, пересекли проезжую часть. Все, конечно, хотели перебежать просто так, но Чичуля, самая разумная из всех, наверное, потому, что у нее мама врач, сказала:
- Стойте, нельзя.
 Куличиками по краю песочницы, как маленькие пингивнята, девочки остановились на последнем сантиметре тротуара. Стоп, ать-два.
- С вами только ходить- с видом сорокалетней тетки, недовольно произнесла Чичуля - дурочки какие-то!
- Сама дура, пошли - сказала Ира Пшеничникова, растопыренной пятерней заправив, черную ленточку волос за розовое, обрадовавшееся весеннему ветру ухо - Нас Софья Григорьна ждет, и в кулинарию еще!
Девочки поднялись на мост, внизу за истрепанными временем и непогодой перилами, мирно лежала не очень чистая вода. Плыла баржа, светило глупое весеннее солнце, в трамвае ехали несносные словоохотливые пенсионеры.
 Девочки спустились с моста, перешли на противоположную сторону и заспешили в сторону кулинарии, до которой оставалось еще не меньше двух кварталов.
Лиза и Чичуля сосредоточенно обсуждали, как лучше будет зайти. Сразу сказать: « Здрасть, Софья Григорьевна!» и выставить вперед главное, тобишь торт. Или поздороваться, но спрятать торт за спину, а потом неожиданно преподнести.
- Вы как будто не торт подарить хотите, а не знаю, что – рассудительно произнесла Ира Пшеничникова - скромнее надо быть, девочки.
- А я, ваще не понимаю, зачем торт, давайте, лучше вина купим! – неожиданно произнесла Лидка Милованова.
Все трое изумленно повернулись в ее сторону.
- Ну, а чего? – виновато потупилась Лидка и начала теребить развязавшийся ремешок пальто - родители так всегда делают, когда в гости идут Лида, ты вообще с ума что ли сошла?! – Чичуля побагровела и всплеснула толстыми ручками.
- Ну, а чего...?
- Ладно, некогда тут с вами, нас ждут ведь! Потом поговорим - рассудила Лиза и, дав понять, что разговор исчерпан, двинула вперед.
Всю дорогу до кулинарии, Лидка делала вид, что ей « Сё, сёравно!», глядела по сторонам, топала на голубей и, даже, чуть не упала в лужу возле магазина «Домашний текстиль».
В кулинарии девочки забыли обо всех ссорах, и начали дружно выбирать торт для учительницы, который сами же и съедят.
Прозрачные витрины как сказочные ларцы, открывали несметные сокровища кондитерского мира. Нежные бисквитные тела в розовом, белом, нежно желтом. Грибки, лисички, цветочки и прочая флора и фауна. Красный глянец желе, слойки, печеньки, шоколад... Пестрые стеклышки калейдоскопа, красота.
Порешили, что надо шоколадный, только шоколадный.
- Софья Григорьна болеет, а шоколад, повышает настроение - авторитетно заявила Чичуля – мне мама говорила, там есть этот… как его? - Чичуля свела светлые бровки- этот… фенилтинил. Нет, фенотил.
- Фенилофлотелин - тихо произнесла Лидка.
Девочки замолчали и резко повернулись в сторону Лидки. Чичуля, которая в тайне, считала себя умнее своих подруг, а свою маму умнее всех учителей и соседок, глядела на Лиду Милованову с нескрываемым восхищением.
- Лида, вот это ты даешь! А откуда ты знаешь?!
 Лидке было одновременно и радостно и неловко от повышенного внимания подруг, свалившегося на нее в белом зале кулинарии, где пахнет булочками, а красивая девушка-продавец, нажимает тонкими пальцами на кнопки кассы.
- Да, у меня у сестры по химии 5…
Заполучив торт, и чуть не передравшись за право его нести, минуя уродливый стеклянно-непроницаемый банк (это потом они будут назначать возле него встречи «Так, все, НА банке в семь!») девочки подошли к дому Софьи Григорьевны. Обычная типовая девятиэтажка, униженный изгиб ивы, раздолбанный тротуар, бдительные тетушки вроде как кормят котов, не забывая сечь: «Кто с кем, кто куда, во сколько и в каком виде».
В лифте Ира, было, принялась что-то читать и даже громко. Чичуля посмотрела на нее так, что… Что все обрадовались, когда лифтовый организм тряхнуло, и узенькая щелочка превратилась в кривую восьмерку, выжженную на стене, чьей то сердобольной рукой.
- Кто - спросила ничего не подозревающая Софья Григорьна.
- Мы!- бодро пропищали в ответ.
Учительница быстро справилась с нехитрым механизмом допотопного замка.
- Ой, да вы мои хорошие - отчасти радость была искренней, уж больно обезоруживал такой натуральный, экологически чистый позитив.
- Софья Григорьна, эт вам - Чичуля протянула шоколадную красоту.
- Да, зачем, да не надо было, да как же – и все в таком духе. Пока Григорьна распиналась перед детьми, которые никак не могли взять в толк, чего это она? Поскольку воспитывались без ненужных условностей и сантиментов. В общем, пока учительница исполняла ритуальный танец интеллигентного человека: Лида уже сняла ботинки, Ирка стянула один рукав пальто, раскрасневшаяся Пшеничникова поправляла хвост, стянутый резинкой. Ну, а Чичуля просто стояла молча и во все глаза глядела на Софью Григорьевну в непривычном хлопчатобумажном зеленом халате. «Ей, не идет!» – решила Чичуля, но, разумеется, промолчала.
Все протопали в большую комнату, гордо именуемую в народе «Зал».
- А что вашей дочки дома нет?- поинтересовалась Лидка.
- нет, она на занятиях.
- Ааа, понятно - ответила за Лидку Ира Пшеничникова, и, делая вид, что она вовсе никуда и не смотрит, как кот на часах, принялась шнырять глазами по комнате.
Девочки спросили про каждого слоника на полочке, про каждую картину, про всех мягких игрушек и даже, кто такой «Дикинз» и почему его так много, аж 30 штук? Почему из всего огромного количества книг, их привлек именно темно-зеленый Диккенс, стоявший на полке лет сорок, не понятно.
Софья Григорьна терпеливо, улыбаясь, объясняла происхождение каждой вещи.
- у вас так все красиво, так необычно!- с уважением пропищала Пятишкина.
- Иксклюзиф!- выпалила Лидка, бог знает где, услышанное слово.
Чичуля скептически взглянула на Лидку, но тоже не удержалась:
- Софья Григорьна, а вот у вас там, в коридоре рога висят. Да?
- Да, Анечка.
- А вот они от кого? Ну, чьи в смысле?
- лосячьи!- радостно взвизгнула Ира Пшеничникова.
Лосячьи-поросячьи …– подумала Софья Григорьевна – нет, девочки, они не лосиные, это рога оленя. Мой папа был летчиком, мы жили, на севере и он ходил на охоту.
- И убивал оленей?- жалостливо поинтересовалась Милованова.
- Он на них охотился.
- Ааааа…- протянула Лидка, но видно было по ней, что папу-летчика, не простила…
 Девочки рассказали о оценках, кто в классе, что делает, кто дежурит, а кто и нет… что сказала Надежда Петровна и как уборщица Люба пришла в школу «П Ь Я Н А Я !» и когда мела в « продленке», материлась на первоклашек. Обсуждение было жарким . Любу придали анафеме.
Через час душевного общения, Софья Григорьевна подумала, что «наверное, уже пора». Но намеков девочки не понимали, и продолжали сидеть и рассказывать, рассказывать… Хотя, торт уже весь съели, а чай выпели.
Софья Григорьна вытащила из стенки толстый желтый альбом с фотографиями Лины. Девочки с удовольствием кинулись рассматривать фотки учительской дочки. Тут в походе, там, в альпинистском снаряжении на какой-то верхотуре, здесь в лагере, ой… тут какие-то стаканчики у них в руках…мальчик обнимает Лину, ой, а где это он ее обнимает…? Море, желтый пляж, потом речка и какие-то две каменные собачищи сидят, церковь. Эх, как интересно!
С фотографиями расправились, и Софья Григорьна решительно не знала, что же ей делать дальше с четырьмя 11-летними, которые никак не хотят уходить домой.
- А можно компьютер посмотреть, ну, поиграть немножко?- спросила Чичуля.
Ну, эт еще часа на два - подумала учительница – только я его включать не умею.
- Мы все умеем - сказала, Ирка Пшеничникова и с готовностью соскочила с дивана.
Хорошо, что современные дети, все умеют.
Ловкими, почти заученными движениями Ирка нажала на кнопочки, раз-два, расцвел монитор, рабочий стол, наводим… без пароля, вот как чудненько, ой как хорошо.
Пока девочки возились в чудо-машине, Софья Григорьна решила сходить на кухню, морально отдохнуть и прийти в себя…
- так…эт документы всякие, стихи, статьи. Эт нам не надо.
- а что такое статьи?- поинтересовалась, Чичуля заглядывая через Иркино плечо в противной шерстяной кофте, которая царапала ей подбородок.
- Чичуля, ну если ты не знаешь, тогда мы ваще не в курсе.
- я тебе никакая не Чичуля! Я Чичулина Анна Сергеевна - гордо заявила Чичуля, блеснув глазами как Наполеон на боевом коне.- Ясно тебе?!
- обиделась что ль?- спросила Ирка обернувшись в сторону Ани - и отвернувшись, еле слышно, шепотом добавила - как дура…
- Я все слышу! И, и…- от гнева Чичуля почти потеряла дар речи и не знала как толком напугать этих своих лучших подруг, чтобы им быстро стало стыдно и страшно- и я сейчас ухожу домой.
В голове девочек пронеслось: «Ну и иди!». Но отпускать Аньку вот так, да еще и при Софье Григорьне было никак не возможно. Что она про них подумает?! С горем пополам уломав подругу, пустив в ход такие весомые аргументы как : «Так не делается?», «Мы же в гостях», и «Совесть надо иметь» девочки замяли ссору.
- Так, игр у нее нет- расстроено сообщила Лидка- давайте дальше смотреть.

Через пятнадцать минут Софья Григорьевна вернулась в комнату и была немного озадачена. Девочки сидели, на диване сбившись, в кучку как стая воробышков и смущенно молчали. Лида с Чичулей с пылающими щеками рассматривали ковер, Лиза грызла ногти, а Ира Пшеничникова сидела с таким лицом, будто ее кровно обидели и еще и обокрали. Все четверо были явно не в себе.

- Что случилось?- весело спросила учительница.
Девочки молчали, и только у Чичули хватило смелости поднять глаза. Собравшись с духом, все- таки она дочь врача…
-ну, в общем, мы тут… мы не хотели, так получилось. Мы не знали…
Софья Григорьевна никак не могла взять в толк, в чем дело.
- чего не хотели, девочки?- у Софьи Григорьны екнуло сердце, неужели Линин компьютер сломали?..
Учительница перевела взгляд и обомлела. Густая краска залила лицо.
 Со светящегося экрана на нее смотрел член, мужской розово-желтый член. Довольно большой, да что там, в голове пронеслось: «Эх!».
Вслух же Софья Григорьна пролепетала быстро и очень смущенно:
- ой, девочки, это там штуки всякие в интернете. Эт у Лины там всякое такое, дураки разные присылают… состояние ее было пограничным, от истерики, до гомерического хохота.
- да такое бывает, Софья Григорьевна я сама знаю, у знакомого моего брата так было. Честно.- уверенно прекратила Лиза поток учительских сметенных излияний. Чичуля встала с дивана, выключить чудо машину. Девочки засобирались домой.
Поспешно засовывая руки в рукава непослушного пальто, кое как зашнуровывая ботинки, все думали о том, как бы побыстрее выбраться на улицу и не видеть расстроенное и смущенное лицо учительницы, которая теперь как не крути, ассоциировалась с увиденным. Хлопнула дверь, по ступенькам забарабанили ноги. Быстрее!
Задумчивая Софья Григорьевна сидела, в кухне на табуретке зажав в руке розовое махровое полотенце. « Подумают ведь, что у всех так. А такое его еще поискать надо…»

Всю дорогу девочки проделали молча. На проспекте героев Сталинграда, с которого все расходились в разные стороны, остановились у ларька «Союзпечать».
Ира Пшеничникова обвела подруг взглядом:
- ну, вы… маме не говорите.
Все трое машинально кивнули. Только Лидка задумчиво произнесла:
- Завтра литература вторым уроком.