Работа над ошибками. Люб. -детект. роман
Роза была классически красива: бархатные почти черные лепестки, длинный стебель с крупными шипами, темно-зеленые листья с зубчатым краем. Она лежала на светлой полировке моего рабочего стола, и я замерла в дверях кабинета.
Сергей громко и сердито рявкнул из-за моего плеча:
-Ну, знаешь, это уж слишком!
Он развернулся и так бахнул дверью, что лабораторная посуда тоненько зазвенела в шкафу, а мы с Женькой вздрогнули и переглянулись.
Я аккуратно пристроила на стол свертки, которые были у меня в руках. Вообще-то мы с подругой купили пирожных и собирались спокойно выпить кофе, но в последний момент наткнулись на Демидова, пришлось звать его с собой, и вот что из этого вышло.
-Эк, твоего мужа разобрало! – насмешливо заметила подруга. – Прямо Отелло!
Разговор этот поддерживать мне решительно не хотелось.
Я вынула из шкафа высокую колбу, наполнила ее водой и пристроила цветок. Полюбовалась на него, молча погладила листочки.
Женька обеспокоилась:
-Надеюсь, ты не собираешься реветь из-за какого-то цветка?! Говорила ведь тебе, что надо просто послать Платонова подальше, а ты все дипломатничаешь! И зачем ты вчера поперлась на эту встречу? Вдруг тебя увидели бы, вмиг и Нине, и Сергею донесут, а уж если прознает твоя свекровь…. И чего ты добилась? По-моему, Платонов просто решил, что ты себе цену набиваешь.
Я полезла в сумку за платком.
В дверь заглянул наш начальник, Игорь Михайлов.
-Мне звонили заказчики, ваш проект прошел предварительную экспертизу, так что пляшите!
Он как-то разом увидел и наши с Женькой расстроенные физиономии, и розу в колбе, и платок у меня в руках.
-Что, опять? То-то Сергей пролетел мимо меня по коридору, и даже не поздоровался. – Михайлов присел на край моего стола и сказал, поморщившись: - Лиза, если ты разрешишь, я сам поговорю с Кириллом?
Я помотала головой.
-Не надо. Я справлюсь.
Он сердито заметил:
-Вижу я, как ты справляешься. – Михайлов всмотрелся в мое лицо.
Я скомкала и сунула платок в сумку.
-Мне не хотелось бы смешивать работу и личную жизнь, - решительно сказала я и переставила цветок на окно. – Все, инцидент исчерпан.
Оба грустно на меня посмотрели.
***
Наш проектный институт периодически сотрясали более или менее громкие романы и скандалы, в которых, как правило, были замешаны наши именитые профессора и юные лаборантки, я уж не говорю о постоянной любовной ауре, окружавшей младший научный состав.
Я никогда не любила выслушивать истории и сплетни о чужих отношениях, а уж делать свою личную жизнь предметом пересудов и вовсе не собиралась.
Вчера я относила документы в бухгалтерию, и заметила, как одна из девиц кивнула другой в мою сторону, после чего они многозначительно переглянулись. Поскольку Нина Платонова работала в группе экономистов, нет ничего удивительного в интересе, который вызвала моя особа у бухгалтеров – их отделы дружили довольно тесно.
Я твердо решила, что нужно прекратить все это, предприняв нечто радикальное.
История, предшествовавшая появлению розы на моем столе, началась месяца два назад. Ну, да, ровно два месяца прошло с дня юбилейных торжеств, а ведь именно тогда Платонов по-настоящему обратил на меня внимание.
Процентов семьдесят штатного состава нашего НИПИ в свое время, одни раньше, одни позже, отучились на разных факультетах одного института. В этом году состоялись грандиозные торжества по случаю юбилея Альма Матер – заранее были разосланы приглашения, на три дня снят огромный пансионат, форум институтского сайта оживился и забурлил…
Конечно, мы с Женькой, получив пригласительные, радостно заволновались.
-Увидим всех своих, наговоримся!..
Эдик идти отказался, у него, как обычно, были семейные неурядицы. Мы с Женькой его жалели, но помочь ничем не могли. Эдик приехал на учебу откуда-то из Барнаула, и своего жилья у него не было. Еще на пятом курсе у нашего тихони случился роман с лаборанткой Соней, закончившийся свадьбой. Молодые поселились у родителей невесты, и с тех пор бедный Эдик не имел никакого покоя. За что его невзлюбила теща, не знаю. Эдик – воплощение порядочности и доброты, жену свою обожает, и насколько я знаю Соню, чувства эти взаимны. Единственное, что их обоих страшно огорчало – это отсутствие детей, причем теща этим Эдика постоянно попрекала.
Мы с Женькой поначалу приставали к Эдику, чтобы он увез жену от сумасшедших родственников, но потом сама Соня рассказала нам по секрету, что Эдик больше половины своей зарплаты отправляет матери, в Барнаул. У него еще есть сестра с ребенком, и младший брат. Кроме Эдика, помочь им некому. Так что о том, чтобы снять даже комнату в коммуналке, и речи нет. Да и сама Соня ни за что не решится уйти на квартиру, как же, мама обидится.
Михайлов пытался добиться для Эдика комнаты в семейной общаге, но у него ничего не вышло: у супруги имелась жилплощадь, и комната им не полагалась.
Демидов к мероприятию отнесся скептически:
-Неужели тебе мало подруги Жени и вашего бессменного пажа?
При упоминании Эдика я разозлилась:
-Не смей говорить о нем в таком тоне. Он – мой друг, и я не позволю…
Демидов шутливо раскланялся:
-Друг? Извини, но со стороны кажется, что в вашем гареме ему отведена несколько иная роль…
В общем, мы в очередной раз поссорились, и на юбилей я отправилась вдвоем с Женькой.
В пику Демидову, я купила очень открытое вечернее платье, отливавшее мрачным золотом. К платью прилагалась крошечная расшитая сумочка.
Порывшись в шкатулках, я нашла широкий браслет и гривну, которые в прошлом году привезла из Египта.
Устроив из своих волос что-то, напоминающее вавилонскую башню, подчернив глаза, я еще колдовала над лицом, когда снизу из такси позвонила Женька.
В общем, когда я вышла из спальни в полной боевой раскраске, Демидов поперхнулся виски.
Проплыв к дверям, обдала его дорогим парфюмом:
-Надеюсь, ты один не заскучаешь…
В такси Женька опустила стекло и с неудовольствием сказала:
-А надушилась-то, батюшки!..- Оглядев мое платье, удовлетворенно констатировала: - А вот это молодец, знай наших! Хорошо, что Демидов с нами не пошел, а то тебе опять пришлось бы ходить в балетных тапочках.
Надо сказать, что Демидов имеет вполне средний рост, это просто я такая каланча. Нет, я ниже его, конечно, но если надеть шпильки… Кстати, Марина Николаевна, моя свекровь, совершенно всерьез уверяет, что мне не идут туфли на высоком каблуке. Оно конечно, кто ж спорит…
Прием еще не начался, кажется, ждали министра, и все толпились в фойе. Мелькали знакомые лица, я кивала и улыбалась.
Женька заметила, что я верчу головой, и сердито спросила:
-Не иначе, своего любимого Михайлова ищешь!
Я только плечом дернула.
Через минуту на нас налетели ребята из нашей группы, потом еще из параллельной…
-Лиза, Женька, шикарно выглядите!
Мы хохотали, вспоминали всякие смешные случаи из студенческой жизни. По очереди, а временами и перебивая друг друга, все рассказывали, где живут, чем занимаются.
-А Вадик?
-Он в Штатах, женат, обещал приехать, да, видно, не срослось.
-А Юлька Маркина?
-О, Юлька бросила занятия теоретической наукой, у ее мужа ювелирный магазин в Питере, так что она теперь занимается бриллиантами. Он лет на сто ее старше, но зато она теперь в шоколаде!
Мы с Женькой практически хором доложились, что работаем у Михайлова, уже защитились.
-Наслышаны, - капризно протянула Эльмирка Татаева, - и ничуть не удивляемся: Михайлов всегда вас выделял. А ты, Лиза, всегда умела виртуозно использовать мужиков: Эдик протащил твою кандидатскую, Михайлов помог с защитой и красавчик Демидов всегда под рукой.
Женька хотела, было, ввязаться в спор, но я дернула ее за рукав, и она только ехидно ухмыльнулась:
-Эльмирка, ты ничуть не изменилась, все такая же белая и пушистая!
Широко распахнулись двери, и всех пригласили в зал.
Организаторы мероприятия знали свое дело, все шло по накатанной. Речи, ораторы, тосты, музыка. Женьку утащили танцевать. Все довольно прилично выпили, и общение за столами стало раскованным. Мой сосед по столу перешел к открытым военным действиям, и я уже подумывала, что вечер перестал быть томным. Ближе к полуночи в зале стало шумно, жарко, я воспользовалась тем, что сосед меня покинул ненадолго, и вышла на веранду.
Здесь тоже было довольно многолюдно: все ждали обещанного устроителями праздника фейерверка.
Около балюстрады стоял и курил мужчина. Он обернулся, и сердце мое дрогнуло: я узнала Михайлова. Не подойти было невежливо, и я подошла. Он как-то странно глянул на меня:
-Ты похожа на египетскую царевну. Нашла своих?
Я кивнула, спросила:
-Вы один… Неужто из вашего выпуска никто не явился?
-Почему? – удивился он. – Сейчас ребята подойдут. Мы договорились проехать за продолжением банкета. Я ведь живу здесь совсем неподалеку, минут десять езды. Знаешь что, забирай Женю, и после фейерверка поедем ко мне. Я вас потом и развезу по домам. – Он неодобрительно посмотрел на меня и сказал: - Здесь сейчас начнется, так сказать, неофициальная часть. Демидов – полный болван, что отпустил тебя одну.
Я дозвонилась подруге, и вскоре она появилась в дверях.
-Уф, наплясалась вволю. Славка – такой же слон, как был: оттоптал мне все ноги! – шумно пожаловалась она.
К предложению поехать на дачу к Михайлову, к моему изумлению, Женька отнеслась прохладно.
Напрямую отказаться она не решилась, но по Женькиной мордахе всегда и все видно, поэтому я недоуменно спросила ее:
-Ты чего?
Женька сердито ответила:
-Знаешь, мне Сергей никогда не нравился, но я – твоя подруга, и дам совет: если хочешь сохранить брак, поменьше отирайся около Михайлова. Ты же знаешь наши институтские языки…
Я испугалась:
-Что, очень заметно?
Женька пожала плечами:
-Не знаю. Только даже наш простодушный Эдик догадывается, что ты по-прежнему влюблена в Михайлова. Если честно, пора бы тебе это перерасти. И скажи прямо: вы с Демидовым собираетесь заводить ребенка, наконец?! Я же вижу, какими глазами ты провожаешь всех наших декретных мамаш с колясками!
Я пожала плечами:
-Знаешь, Сергей считает, что мне еще рано заводить ребенка. Карьера, и все такое!
Женька вспыхнула:
-Конечно, тогда ведь часть всеобщего внимания придется уделить младенцу, урвав его от драгоценной особы самого Демидова!
Я взмолилась:
-Жень, давай не сейчас!..
Она с сожалением посмотрела на меня и сказала:
-Лиза, ты – взрослая девочка и сама можешь решить, заводить тебе ребенка или нет. Может, не стоит спрашивать согласия мужа?
Наш разговор, к моей радости, прервало появление на площадке джипа Михайлова. Я была этому рада, потому что даже Женьке не решалась признаться, что не в ребенке дело. Что-то не то происходило в наших семейных отношениях в последнее время. Нет, пылкий секс по-прежнему имел место, просто в последнее время он стал единственным мостиком между нами…
Когда-то я уже была в доме у Михайлова, и даже познакомилась с его мамой, милой интеллигентной Бэлой Михайловной. Это было два года назад, на его сорокалетие. Мы выпрашивали у нее старые семейные фотографии для шуточной стенгазеты к юбилею шефа.
Помню, среди фотографий случайно встретился снимок большеглазой девушки в каком-то странном наряде, кажется, карнавальном, Бэла Михайловна его молча убрала в самый конец альбома. Я выспрашивать не стала, а Женька каким-то образом все-таки разузнала, что была у Михайлова в молодости какая-то необыкновенная любовная история. Впрочем, подробностей нам узнать так и не удалось: тайны своей личной жизни Михайлов охранял за семью замками. Нет, конечно, периодически и у него случались какие-то женщины, даже звонили ему на работу. Но, по словам нашей бессменной Анны Петровны, они у него не задерживались подолгу.
-Потому что все, как одна, вертихвостки и охотницы за богатыми мужиками, - назидательно говорила она.
Начальнику своему была предана беззаветно, посему тайны его охраняла так же свято. Демидова она не жаловала, в глаза и за глаза называла дезертиром и перебежчиком. Ко мне же относилась замечательно, наверно, тоже догадывалась о том, что в институте я была так неравнодушна к ее любимчику… В общем, та фотография так и осталась для меня тайной.
В доме мало что изменилось за прошедшее время.
Нам навстречу выскочил рыже-белый ретривер Михайлова. В отличие от прочих собак, он, помимо очень сложного многословного имени, из которого я на слух уловила что-то типа «Анри», имел еще и фамилию Собакин. Мне показалось, что он узнал меня. Во всяком случае, завилял хвостом и доброжелательно обнюхал меня холодным носом. Я поздоровалась с Собакиным, и мы с Женькой поднялись в дом.
Следом за джипом Михайлова к решетке ворот подъехали еще три машины.
Впрочем, народа собралось немного, всего человек восемь, не считая нас с Женькой и Михайлова.
Из всей команды я запомнила семейную пару из Израиля, Иосифа и Машу Шафировых, их привез Платонов Кирилл Сергеевич. Он работал в нашем институте, и я пару раз встречалась с ним в коридорах. Даже была знакома с его женой, она работала в планово-экономическом отделе. Кажется, ее звали Ниной. На встрече выпускников она по какой-то причине отсутствовала.
Огромная представительская машина, кажется, «Майбах», привезла невысокого крепыша в очень дорогом костюме. Как я поняла, он приехал из Баку, и у себя в республике занимал довольно высокий пост, что-то вроде нашего министра. Во всяком случае, на его машине был укреплен дипломатический флажок.
Видимо, он начинал лысеть, потому что голову брил наголо. Впрочем, это ему шло, и улыбка у него была замечательная. Наверно, стоматолог постарался, почему-то подумала я.
Все собрались в гостиной, а мы с Женькой взялись помочь Михайлову с закуской и бутербродами.
Михайлов забрал лед и виски и позвал нас:
-Пойдемте, я вас представлю гостям. Народ к разврату готов!
Мы с Женькой переглянулись, быстро хлопнули друг друга по рукам и завопили:
-«Калина красная!»
Это у нас в отделе игра такая была. Если кто-то говорил цитату из фильма или книги, нужно было обязательно назвать источник. Проигравшие покупали пирожные. Если честно, мы с Женькой составляли серьезный противовес Михайлову, хотя нам это тяжело доставалось. Он нас, конечно, побивал на своей территории, на фильмах 60-70 годов, зато и на нашей ориентировался так же свободно, как мы.
При нашем появлении мужчины поднялись, Платонов сощурил глаза и спросил Михайлова:
-Вот скажи, как тебе так удается устроиться, что рядом с тобой всегда оказывается самая красивая девушка? Я весь вечер думал, как к ней подъехать, а ты и тут, оказывается, поспел!
Михайлов улыбнулся:
-Кирилл, это не то, что ты думаешь!
Мне показалось, что Платонов нарочито помедлил, забирая бокал с моего подноса. Впрочем, я выдержала, и взгляд не отвела.
Потом долго и шумно усаживались, фотографировались на фоне пышной тропической растительности зимнего сада.
Кому-то взбрела в голову мысль затеять танцы. Конечно, по закону подлости Платонов оказался в непосредственной близости от меня, и отказаться не было никакой возможности. Если учесть, что спинка моего платья представляла собой просто довольно затейливое переплетение тоненьких бретелек, рука его легла на открытую полоску кожи, и дважды я сбилась с ритма, ощущая прикосновение его ладони. Я старалась к тому же удержать дистанцию между нами, и, в общем, решительно никакого удовольствия от танца не получила.
Когда музыка стала смолкать, я попыталась высвободиться, но не тут-то было! Мне не хотелось привлекать лишнего внимания к своей особе, но это было уж слишком!
Помощь пришла со стороны. Около меня появился Мунир, обладатель бритой головы и дипломатических флажков.
-Хорошего понемножку, - насмешливо сказал он.
Кирилл с неудовольствием выпустил мою руку, и я почувствовала к своему новому партнеру подлинную благодарность. Надо сказать, его рука на моей спине волнения не вызывала.
Мунир в танце довольно ловко переместился по комнате таким образом, что мы оказались рядом с возвратившимся с веранды Михайловым. Он передал меня ему, подмигнул и подхватил Женьку. Они довольно забавно исполнили страстное танго, и все захлопали.
Зазвучали первые такты старой песни Элвиса Пресли, и Михайлов повернулся ко мне, вопросительно глянул.
Я медленно плыла в его руках, не решаясь заговорить, и понимая, что нельзя вот так молчать. Никогда раньше я не стояла так близко к нему. Даже с моими шпильками он был намного выше, и для того, чтобы посмотреть ему в глаза, мне пришлось задрать голову. Мы так и не произнесли ни слова. В какой-то момент я увидела мелькнувшее в стороне лицо Женьки. Она покрутила пальцем у виска, и я пришла в себя, виновато улыбнулась.
Михайлов сжал мой локоть, участливо спросил:
-Устала?
Я кивнула. Музыка кончилась, все вышли на веранду, а вскоре решили разъезжаться.
Краем глаза я заметила, что Платонов пошептался с Иосифом и тот, снисходительно улыбаясь, покивал ему, направившись к другой машине.
Я твердо решила, что с Платоновым не поеду ни за что, и вцепилась в Женькин локоть.
Платонов обернулся, разыскивая меня в темноте, и я утянула Женьку в тень.
Неожиданно рядом возник Михайлов:
-Девочки, усаживайтесь!
Платонов, наконец, обнаружил нас и возмутился:
-Игорь, что ты распоряжаешься? Я с удовольствием довезу девушек, тем более, что нам по пути.
Мунир стоял у автомобиля, прислушиваясь к беседе. Он молчал, но чувствовалось, что свой интерес в беседе имеет.
Спор решил Михайлов.
Он решительно распахнул дверцы джипа, усадил нас с Женькой и примирительно сказал:
-Как-нибудь в следующий раз. Договорились? Я девушек привез, я их и отвезу. Все, давайте прощаться.
Мы с Женькой переглянулись, но промолчали. Возражать Михайлову никто не решился, даже бритоголовый министр.
Впрочем, когда мы подъехали к въезду во двор, где жила подруга, мне показалось, что в стороне, под липами, стоял уж очень приметный автомобиль. Мысленно я хмыкнула, но вслух не произнесла ни звука.
Михайлов высадил меня у парадного, я поблагодарила его и хотела уже выйти. При этом неловко зацепилась цепочкой сумочки за подлокотник, она порвалась, и содержимое сумочки разлетелось по коврику.
Михайлов засмеялся, и мы еще несколько минут шарили по полу, собирая мои ключи, пудреницу и рассыпавшуюся косметику. Пару раз наши руки нечаянно соприкоснулись, и у меня от этого краска бросилась в лицо. Наконец, я все беспорядочно запихала в сумочку и вышла.
Михайлов завел машину и тронулся.
Небо уже серело, и я подняла голову. На нашем балконе стоял Демидов и курил. Видимо, он наблюдал за моим возвращением и подумал, что мы с Михайловым… Я так устала этой ночью, что меня это ничуть не озаботило.
Я помахала ему, но он не ответил.
Поднявшись в квартиру, я пристроила злополучную сумочку на полку, с наслаждением сбросила туфельки и босиком прошла в кухню. Налила минералки, понимая, что объяснения не избежать.
В дверях появился Демидов. Он мрачно посмотрел на меня и спросил:
-Обязательно было целоваться с любовником под нашими окнами?
Я подняла на него глаза и устало сказала:
-Если я скажу тебе правду, ты ведь мне не поверишь? У меня порвалась цепочка на сумке, и рассыпалась косметика. Михайлов мне просто помог собрать ее. Вот и все.
Демидов в бешенстве сощурил глаза:
-Ты права, я тебе совершенно не верю! Как будто я не знаю, что ты боготворишь своего Михайлова!
Я поднялась и спокойно сказала:
-Да. Боготворю. Но это не значит, что я с ним целовалась в машине, и тем более не значит, что он – мой любовник. И давай уже пойдем спать, устала ужасно.
Я осторожно обошла его, на ходу сняла браслет и гривну, вынула из ушей тяжелые серьги. Постояла под душем. Потом вытянулась на прохладных простынях, закрыла глаза. Передо мной мелькали лица и впечатления дня.
Демидов в спальню не пришел, улегся на диване в гостиной, и я подумала, что это в первый раз со времени моего замужества мы спим врозь. С этой мыслью я и уснула.
По воскресеньям мы всегда себе позволяем поспать подольше. Я подмерзла под утро, и по привычке хотела согреться около горячего, как печка, Демидова. К моему изумлению, рядом его не оказалось.
Я вспомнила о ночных событиях и загрустила. Перспектива объяснений с Демидовым меня серьезно пугала. Вообще по натуре я не люблю никакие объяснения, а тут я все-таки чувствовала какую-то свою вину.
Я вздохнула и вышла из спальни.
Демидов сидел в холле и держал в руках мою сумочку с оборванной цепочкой.
Он поднял ко мне лицо:
-Это и в самом деле правда? Ну, то, что ты вчера рассказала?
Мне неожиданно стало жалко его, и я присела рядом.
-Конечно, правда. А зачем мне тебе врать?
-Ну, я не знаю…
-И я не знаю. И что нам теперь с этим делать?
Демидов отнес меня в спальню, и наша ссора закончилась так же, как и все прочие до нее.
Утром в понедельник выяснилось, что заказчики прислали разделительную ведомость по оборудованию, которая шла в разрез со всеми нашими предварительными договоренностями.
Женька, которая вместе с двумя сметчиками последние две недели не разгибаясь, увязывала оборудование и комплектующие, злобно и громко выругалась.
-Две недели – коту под хвост! – завопила она.
-Придется поработать вечерами, - грустно заметила я. Последние три месяца мы и так пропадали на работе, отчего у Эдика были перманентные скандалы в семье: теща орала, что Соня – дура, что муж ей изменяет, а она ему позволяет ноги о себя вытирать… Нам с Женькой было легче, хотя Демидову тоже мало нравилось все это.
Неожиданно Женька заявила:
-Я оставаться не могу. Может у меня быть своя личная жизнь?
Мы с Эдиком переглянулись, и я вспомнила, что вчера весь вечер телефон подруги был отключен… Тревожный знак!
Воспользовавшись паузой, я подобралась поближе и тихо спросила:
-Женька! Это – то, что я думаю, или ты все-таки имеешь в голове хоть каплю мозгов?
Женька упрямо наклонила голову и сказала:
-Да, это - оно самое, и даже гораздо больше. Я люблю его.
Я всплеснула руками и сердито прошипела:
-Чокнутая! У него жена и четверо детей, он хвастался, что осенью ждет внука!
Женька пожала плечами:
-Ну и что? И не ори на меня, пожалуйста! Сама хороша! У меня, между прочим, мужа нет, не то, что у некоторых.
Я обиделась. Поднялась и отошла к своему столу.
В молчании мы проработали часа два, как вдруг влетела наша сметчица Оля и возбужденно сказала:
-К нашему Михайлову такой мужик пришел! Конфетка!
Поскольку мне ни до каких мужиков дела не было, я промолчала.
Женька неожиданно насторожилась и спросила:
-Высокий, темноволосый, похож на певца, черт, забыла, как его? Ну, ямочка у него на подбородке…
-На Серова, точно! Вот, вот, а я все думаю, где видела его раньше!
Женька уселась на место и сказала:
-Он с Михайловым учился вместе, я его на юбилее встречала.
Ольга заныла:
-Женечка, расскажи! Женат он, или нет?
Женька ей посочувствовала:
-Конечно, женат! Да ты знаешь ее, она у экономистов работает, вредная – ужас! Он, кстати, тоже у нас работает, только в другом корпусе.
Ольга помечтала молча, а потом спросила:
-Интересно, чего он именно сегодня пришел? Вот никогда не приходил, а сегодня пришел?
Мы с Женькой переглянулись, и пожали плечами.
В этот момент дверь открылась, и на пороге возникли наш Михайлов и Кирилл Сергеевич.
Оба улыбались.
Михайлов протянул нам пачку фотографий:
-Вот, Кирилл просил передать, но я решил, пусть сам вручит.
Пока народ рассматривал снимки, пришлось включать кофеварку, угощать гостей.
Воспользовавшись тем, что Михайлов объяснял любопытной Ольге, кто изображен на снимках, Платонов наклонился ко мне и тихо спросил:
-Какие планы на вечер?
Впервые я обрадовалась, что у меня много работы и объяснила, что у нас полный цейтнот, и вечера мы проводим на работе.
-Ну, будем надеяться, что так будет не всегда…
Он поднялся, кивнул всем, сдержано поблагодарил за кофе и ушел.
Ольга и Михайлов посмотрели на меня и проводили его взглядом.
Я уткнулась в бумаги.
Поздно вечером я сидела в нашей кухне. Есть не хотелось, и я налила кефир в высокий стакан.
Демидов оторвался от телевизора и пришел ко мне.
-Знаешь, у нас говорят, что в лондонский филиал ищут руководителя. Михайлов вам ничего не рассказывал?
Я пожала плечами:
-Нет. – Отхлебнула кефир, спросила: - А кандидатуры уже есть?
-Да в том-то и дело, что нет! Говорят, что наш главный инвестор, Колин Грей, сам приедет выбирать. Интересно, кто им нужен?
-Почему тебя это интересует? Хочешь предложить свою кандидатуру на конкурс?
Он посмотрел на меня и сказал:
-Какая ты все-таки наивная! Неужели ты думаешь, что будут объявлять конкурс на такое место?! Конечно, возьмут своих.
Я недоверчиво посмотрела на него:
-Наш Киршнер свою собственную дочку после заграничного института посадил в лабораторию. А ведь мог бы пристроить Лору и получше.
Он вздохнул:
-Вот и я о том же! Лора с сегодняшнего дня уже работает у нас в отделе. Видно, мамочка настояла!
-Слушай, вот чудно-то как: при живом муже и жена носит девичью фамилию, и дочь, кажется, тоже Крылова?
Он кивнул, нехотя ответил:
-Там старая семейная история. Елена Иосифовна – вторая жена нашего директора. Первая долго болела, и он не мог ее оставить. Так что Лору ему потом пришлось усыновлять, или удочерять, не знаю, как правильно. Кажется, у них с отцом неважные отношения. Нет, старик ее любит, а вот она…
Я вздохнула:
-Ну, надо же, а я и не знала. Если честно, всегда считала Лорку Крылову выскочкой и воображалой. Она ведь сначала училась в России, у нас в институте, на год или на два старше меня, и я ее хорошо помню. Вечно нос задирала!
Сергей вяло возразил:
-Да нет, обычная девица. Конечно, звезд с неба не хватает… Впрочем, поживем, увидим. Она у нас всего-то полдня проработала.
Неожиданно я услышала звонок своего телефона. Пробравшись в холл, вынула его и удивилась: номер был незнакомый.
Бархатный баритон с интимными интонациями спросил:
-Уже освободилась?
Вот, черт, это же Платонов! От неожиданности я выпалила:
-Откуда вы узнали мой номер?!
Он засмеялся.
-Ты забыла, что у нас есть общие знакомые.
-Ни за что не поверю, что Михайлов вам его сообщил!
-Он и не давал, - хмыкнул Платонов. – Я попросил нашего секретаря узнать у милейшей Марины Николаевны номер телефона ее невестки, и она ему не отказала…
Я перевела дыхание и попыталась сосредоточиться.
-Значит, вы знали о том, что я замужем?!
Он удивился:
-И что из того? Я, например, тоже женат. Мне это совершенно не мешает. А тебе?
Дурацкий вопрос! Попробуйте на него ответить, и вы меня поймете!
Впрочем, ответа он не ждал, рассмеялся и сказал:
-Извини, если напугал тебя. Мне просто страшно захотелось, чтобы в твоем телефоне остался мой номер. Это ведь не преступление, правда? Спокойной ночи, - насмешливо пропел он и отключился.
Я вернулась в кухню. К счастью, Демидова там уже не было, он в гостиной смотрел какую-то спортивную передачу. Мне не пришлось объясняться с ним из-за неурочного звонка.
Женька чувствовала себя виноватой из-за того, что вчера наговорила мне, а потом вечером бросила нас с Эдиком в одиночестве. К тому же настроение у нее было прекрасное. Она влетела в кабинет и бросилась ко мне с поцелуями.
Я посмотрела на ее сияющие глаза, которые она безуспешно пыталась спрятать за пушистыми ресницами, и укоризненно сказала:
-У-у-у, бесстыжая!
Она покивала и сказала гордо:
-Да, я - такая!
Пришел Эдик с распечатками, и мы занялись работой.
Часов в десять все и началось.
Нам позвонили с проходной и предупредили, что к нам посыльный.
Мы с любопытством уставились на дверь. Молодой человек в форме принес огромную корзину цветов. О том, от кого и кому цветы, он просто не знал. Женька расписалась в квитанции, где значился адрес института и номер нашего кабинета, и мы его выпроводили.
Через час появился еще один посыльный, потом еще один. Нам с Женькой стало не смешно.
Сообща мы решили, что это ее министр от скуки развлекается.
Подруга ему позвонила, но через минуту опустила руку в растерянности:
-Слушай, это не он.
Я предположила:
-Может, хочет, чтоб для тебя это было сюрпризом? Он у тебя как, шутить любит?
Женька помотала головой:
-Даже не думай. Он рассердился, сказал, потом с этим разберется. И вообще сидит на каком-то совещании.
Мы позвонили на проходную, чтобы к нам никого с цветами не пропускали, объяснили, что это – ошибка.
Не тут-то было! У нас на проходной работают представители какой-то военизированной организации. Попробовали бы вы объяснить им что-нибудь так, чтобы они вас поняли…
Через час появился еще один посыльный. Разъяренная Женька позвонила в очередной раз на проходную и спросила, какого черта они опять пропустили к нам цветы?! На что получила достойный ответ:
-Не, никакой ошибки. Я сам все проверил, и адрес, и номер кабинета. Так что нюхайте свои цветы и наслаждайтесь.
Женька положила трубку и беспомощно сказала:
-По-моему, он над нами издевается.
После появления очередного посыльного с букетом Женька сказала, приподняв палец:
-Придумала!
Она набрала проходную и скорбно известила дежурного, якобы опасается того, что в цветах легко можно спрятать запрещенные вещи, а время-то сейчас неспокойное, ох, неспокойное!..
Следующий посыльный вошел в кабинет, и мы с Эдиком рухнули от хохота: букет больше походил на сноп. Женька скривилась, но в очередной квитанции расписалась, ворчливо заметив, что букетик так себе, не слишком свежий.
Посыльный пробурчал:
-Этот ваш охранник на входе всю корзину переворошил на предмет наркотиков и взрывчатки. Совсем ополоумели, гиббонов на дверь посадили.
Тут уже не выдержала и Женька.
В разгар веселья появился Михайлов. Он недоуменно посмотрел вокруг и спросил:
-Что это у вас тут происходит? Юбилей у кого-то?
Давясь от хохота, мы объяснили ему все происходящее. Михайлов недоверчиво посмотрел на цветы, но в этот момент вошел очередной посыльный.
Мы уже не хохотали, а повизгивали.
К нашему изумлению, Михайлову смешно не было. Он позвонил в службу охраны и строго-настрого запретил пропускать посторонних в здание, потом вызвал ребят из хозяйственной службы, и они перенесли все цветы в актовый зал.
Повернувшись к нам, он сухо сказал:
-Работайте.
Только я попыталась сосредоточиться, как вдруг меня осенило. Я повернулась к Женьке и прошептала:
-Слушай, а вдруг это Платонов?
Она с сомнением посмотрела на меня:
-Он, что, совсем рехнулся?
Я пожала плечами. Потом рассказала ей о вчерашнем звонке, и Женька задышала мне в ухо:
-Вот гад! Конечно, это он. Интересно, чего конкретно ему нужно?
Я дернула плечом:
-А мне вот ни капельки не интересно!
Женька задумалась и сказала опасливо:
-Слушай, а ведь он парень с фантазией, я смотрю… Неизвестно, что он в следующий раз придумает?..
Долго ждать не пришлось.
Накануне вечером я отключила телефон, как только пришла с работы, и не знаю, звонил ли Кирилл Сергеевич, чтобы пожелать мне спокойной ночи.
На другой день с утра программисты сбились с ног: на всех институтских компьютерах бегущей строкой периодически появлялась надпись: «Лиза Демидова – лучшая девушка нашей современности!»
Допрашивали и меня, и Михайлова. Демидов хранил молчание и на мои звонки не отвечал.
Вечером мы поссорились.
-Ты что, считаешь, что мне это приятно?! – орал он.
-Да мне-то, мне это приятно еще меньше, чем тебе!
В суматохе я забыла отключить трубку, и телефон зазвонил в самый неподходящий момент.
-Ну, как? Надеюсь, мне удалось развеселить тебя.
Я покосилась на Демидова, но в другую комнату выходить не решилась.
Скучным голосом я пробормотала:
-Да, спасибо.
Кирилл Сергеевич с насмешкой спросил:
-Судя по отсутствию тепла в голосе, ты, конечно, не одна?
Я подтвердила:
-Вы все правильно поняли. До завтра.
-Вот видишь, какая ты умница! Со второго раза – и все поняла. До завтра!
Демидов спросил:
-Кто это тебе звонит по ночам?
Я тряхнула головой:
-Это Одинцов, он уточнял у меня задание по реактору.
Сергей недоверчиво покосился на меня, но промолчал.
Я не удержалась и протянула ему трубку:
-Если хочешь, перезвони.
Демидов оскорблено выпрямился:
-Лиза, не считаешь же ты, что я докатился до того, чтобы проверять твои звонки и СМС-ки!
Я пожала плечами и уселась у телевизора.
Утром Женька сразу увидела мое перекошенное лицо, и при первой возможности мы уселись за мой стол, придвинули головы поближе, и я шепотом рассказала ей о вчерашней сцене.
Женька поежилась.
-Даже не знаю, что тебе посоветовать… - Поскольку подруга на все случаи жизни имела подходящие советы, которыми щедро делилась со всеми, вне зависимости от их желания, я примолкла от изумления. – Впрочем, не так все и плохо. Для начала надо встретиться с ним где-нибудь на нейтральной территории и выяснить, чего этот гад хочет. Вполне возможно, что его устроит просто одноразовый секс.
Я отодвинулась:
-Ты чокнулась, что ли?! И кто ему этот секс обеспечит?! Надеюсь, ты не думаешь…
Женька недовольно тряхнула рыжей копной:
-Да погоди ты! Я ни о чем таком и не думала. Просто в этом случае его будет легче сбить с этой мысли. Ну, там, найти тебе замену, например. Трудностей с этим особых не предвижу, Платонов – мужик видный, вон Ольга на него сразу глаз положила. Девка она молодая, и из себя вполне ничего, глядишь, он о тебе и думать забудет.
Она помолчала и жарко зашептала мне в ухо:
-А то еще рассказ такой есть, из средних веков, можно свет потушить, чтоб он думал, что это ты рядом с ним, а это вовсе не ты…
Я с жалостью посмотрела на нее, и решительно отказалась:
-Нет уж, пусть свои любовные делишки сам устраивает. А вот встретиться надо. Еще одного ночного звонка я, боюсь, не переживу. И перед Демидовым неудобно…
Женька оживилась:
-А кстати, чего ты мужу не хочешь пожаловаться? В самый раз будет. Серега – парень крепкий…
Я прервала ее:
-Ни за что. Моя мама всегда говорила, что, если с женщиной ведут себя недостойно, значит, она это позволяет. Понимаешь, значит, я сразу не смогла показать Платонову, что ничего между нами не может быть.
-Тогда, может, Михайлову скажешь? Все-таки они старые друзья…
-С ума ты сошла? – возмутилась я. – И что он обо мне подумает?
Женька прошипела:
-Лизка, ты всегда была букварем и занудой, но сегодня превзошла себя. Я дело предлагаю, а ты…
Мы разошлись по своим местам, Женькины слова мне не давали покоя, мешая сосредоточиться на расчете.
Я с завистью смотрела, как пальчики подруги порхают по клавиатуре.
Наконец, она откинулась в кресле:
-Чья очередь варить кофе?
Я поднялась. Всыпала волшебный порошок, нажала кнопочку и через несколько минут сделала первый глоток. Неожиданно в голове прояснилось, и я сказала твердо:
-Вот, что, Женька. Никакой нейтральной территории, встречаться будем здесь. Сегодня отправим Эдика домой пораньше, ты тоже можешь отправляться на свидание, а я с ним поговорю сама.
Женька с сомнением на меня посмотрела и сказала:
-Давай, я останусь? Постою на шухере, пока вы будете разговаривать. Вдруг, он – маньяк, и бросится тебя душить?
Эта мысль мне в голову не приходила, и я согласилась.
В обед мы вышли в сквер возле института, и я достала телефон.
-Кирилл Сергеевич? Здравствуйте. Я хотела бы с вами встретиться. Если это возможно, приходите сегодня вечером в лабораторию, мы сможем поговорить.
Его голос прозвучал как-то подозрительно участливо:
-Лиза, может, нам можно обсудить это по телефону?
Я удивилась:
-Вы боитесь встретиться со мной? Я думала, нам обоим будет легче понять друг друга при личной встрече.
Он сухо возразил:
-Я не думаю, что это – хорошая идея. До свидания, Лиза. Постарайтесь быть благоразумнее.
Я пожала плечами и повернулась к Женьке:
-Он, по-моему, сошел с ума. И вообще, разговаривал со мной так, будто это я ему навязываюсь!
Я покусала губу и повернулась к Женьке:
-Слушай, может, мы перемудрили и Платонов тут вовсе не при чем? Ну, цветы эти, и сообщения…
Она кивнула:
-Ага. А телефонные звонки тебе приснились просто?! Нет, подруга, он что-то задумал.
Все выяснилось в ближайшее время.
Мы вернулись в отдел, и Эдик сообщил, что мне звонила свекровь, просила обязательно перезвонить ей.
Особой теплоты в наших отношениях не было, мы редко перезванивались и никогда - без важного повода, и я поторопилась набрать ее номер.
Марина Николаевна замороженным голосом сказала:
-Лиза, я все знаю. Кирилл Сергеевич приходил сегодня, и мы имели долгую беседу. Я считаю, что он проявил душевное благородство и такт, решившись довериться мне. Страшно подумать, до чего довели бы тебя твоя неразборчивость и неопытность, если бы на месте Кирилла Сергеевича оказался другой человек. Я не хотела бы еще раз возвращаться к этой теме, поэтому прошу тебя прекратить всякие попытки связаться с ним. Ты должна понимать, что позоришь не только себя, но и Сережу, и вовлекаешь в неприятности Кирилла Сергеевича, а ведь он – человек семейный, у него жена и взрослый сын.
Я попыталась вклиниться в холодную размеренную речь Марины Николаевны:
-Не знаю, что он наговорил вам!..
Она с достоинством прервала меня:
-Ты забываешь, что я сама слышала ваш разговор по телефону. Если мы с тобой договоримся, что ты прекратишь преследовать Кирилла Сергеевича, перестанешь звонить ему по ночам и назначать свидания, я обещаю, что ни о чем не расскажу Сергею. Поверь, мне крайне неприятен этот разговор, и давай на этом остановимся. Ты меня очень разочаровала, очень. Иметь такого мужа, как Сережа…. Не понимаю.
В трубке зазвучали гудки.
Женька увидела мое лицо и подскочила, присела рядом:
-Лиза, Лиза, что случилось? Несчастье, да? Ну, что, да не молчи ты!
Я положила трубку и тихо сказала ей:
-Платонов был у моей свекрови и сказал ей, что я его преследую ночными звонками и назначаю ему свидания.
Женька рухнула на стул.
-И что?
Я мрачно улыбнулась:
-Она верит ему и совсем не верит мне. Правда, обещала скрыть все от Сергея, если я пообещаю впредь вести себя достойно. О, как!
Телефон в моей сумке залился трелями, я машинально вынула его и ответила.
Насмешливый голос в трубке спросил:
-Пообщалась с родственницей?
Я рявкнула в трубку:
-Послушайте, чего вы хотите?
-Тебе как, программа-минимум или программа- максимум?
-Давайте максимум. Хотелось бы знать, как далеко вы предполагаете зайти.
Он хмыкнул:
-Ты мне нравишься.
Я дерзко ответила:
-Это я уже поняла. Непонятно только, почему вы это выражаете таким странным способом.
Он даже хохотнул:
-Почему же странным? Вот если бы мне просто хотелось развлечься с тобой – я поступал бы стандартно: цветы, конфеты, рестораны, дорогие подарки. А ты заслуживаешь гораздо большего, чем встречи на квартирах и поездка в Испанию на пару недель. Я думаю, что у нас с тобой большое и светлое будущее. Я женюсь на тебе, ты родишь мне сына. Я сделаю тебя счастливой. Это и есть моя программа-максимум.
Очень некстати я вспомнила детскую книжку про тетю Дяди Федора, которая уверяла, что всех сделает счастливыми. На резонные возражения окружающих, что они и так счастливы, она отвечала, что счастливы они неправильно, а она сделает их правильно счастливыми.
Я подавила смешок и ровным голосом сказала:
-Вы – просто сумасшедший. Я сегодня же расскажу обо всем мужу.
Он хмыкнул.
-Во-первых, ты ничего не сможешь доказать, а во-вторых, ты до сих пор ему ничего не рассказала. Я думаю, что у тебя для этого есть причина, и подозреваю, что это и будет самым серьезным препятствием в реализации моей программы. Обычно детская влюбленность в преподавателей с возрастом проходит, а ты, кажется, счастливое исключение.
Я гневно сказала:
-А вот это не ваше дело.
Он участливо спросил:
-Михайлов-то, небось, и не подозревает о таком счастье!
Сжав зубы, я твердо сказала:
-Если ты посмеешь ему об этом сказать…
Платонов засмеялся и перебил меня:
-Вот мы уже и на ты! Поверь, наше сближение неизбежно. Это – как закон физики, нарушить его нельзя. Твое сопротивление только доставит мне чуть больше волнений. Но волнения эти так приятны…
Я холодно сказала:
-Правильно говорит моя подруга – вы просто маньяк.
Я отключила трубку и беспомощно посмотрела на Женьку.
На протяжении следующих двух недель я дергалась от каждого звонка, вздрагивала от звука открывающейся двери… Платонов молчал. Такое впечатление, что мне все это приснилось: его рука на моей спине, звонки, цветы… Реальностью остались пара фотографий в ящике моего рабочего стола и натянутые отношения со свекровью.
Выручала работа. Если бы не проект, я, наверное, сошла бы с ума. А так… В течение дня все мои мысли были заняты расчетами, телефонными переговорами и поездками на объект.
Эдик и Женька только поглядывали на меня, но молчали.
Женькин министр укатил домой, и теперь она могла гораздо больше внимания уделять мне, что не осталось незамеченным: мой муж даже спросил, чем вызван такой бурный ренессанс нашей дружбы? Я нехотя отмахнулась.
Вот только всеми этими событиями и могу объяснить тот факт, что не заметила изменений в поведении Демидова.
Началось все так не сразу, постепенно…
Он тоже частенько задерживался на работе, но в последнее время эти задержки приобрели систематический характер. А я радовалась, что не надо объясняться и нервничать по поводу не поданного своевременно ужина. Сам Сергей неожиданно перестал требовать к себе повышенного внимания, и я, грешным делом, подумала, что он меня жалеет. На время это даже вызвало бурный всплеск моих чувств к мужу: поздно ночью мы просыпались, и обоих неудержимо тянуло друг к другу. Может быть, эти новые страстные отношения давали мне какую-то иллюзию защищенности, не знаю…
Впрочем, разговаривали мы мало и больше о работе, о том, что происходит в институте.
Как-то я спросила:
-Ну, что, конкурс-то объявили или нет?
Сергей недоуменно поднял брови:
-Какой конкурс? А, ты про лондонский филиал? Нет, не слышал.
У меня мелькнула какая-то мысль, но тут позвонила Женька и я отвлеклась.
Вечером я вспомнила, почему поинтересовалась конкурсом: вчера я никак не могла выйти в почту с домашнего компьютера, и открыла ноутбук Сергея. На рабочем столе у него висел ярлык с названием фирмы-инвестора, мне это название было хорошо знакомо, потому что последний проект мы выполняли именно для них. Никаких дел у Демидова с ними не было, иначе он обязательно сказал бы мне об этом. И я подумала, что он все-таки надумал принять участие в этом дурацком конкурсе, но не хочет в этом признаваться мне. Его мамочка всегда так активно лезла в дела сына, что он привык молчать о том, что было действительно важно для него.
Я вздохнула и дала себе слово, что после сдачи проекта возьму отпуск и постараюсь увезти Сергея куда-нибудь в романтическое местечко. И права, права моя подруга, мне давно следовало уговорить Демидова завести ребенка!
Платонов молчал, и я расслабилась.
В конце концов, может, ему просто наскучила наша игра в кошки-мышки?
Рабочий день был в самом разгаре. Как говорит один из моих любимых литературных героев, время было такое, когда завтрак давно кончился, а обед и не думал начинаться, то есть часов одиннадцать. Позвонил Михайлов, попросил зайти к нему.
Женька озаботилась:
-Не иначе, заказчики получили наш ответ Чемберлену, и наябедничали шефу…
Я пожала плечами.
В приемной сидела Анна Петровна. Она принимала факс, поэтому одну трубку держала в руках, а вторую прижала плечом, одновременно пытаясь вытащить листок из узкой щели.
Я поздоровалась, и она неопределенно кивнула в сторону массивной двери.
Когда я вошла, в кабинете был один Платонов.
Он молча смотрел на меня, и я замерла в дверях.
-Проходи, - печально и строго произнес Платонов. – Или ты боишься, что я брошусь на тебя прямо здесь?
Я дернула плечом.
-Ничего я не боюсь. Меня вызвал Игорь Степанович…
Он кивнул.
-Это по моей просьбе. Я рассказал ему все… - У меня, наверное, изменилось лицо, потому что он усмехнулся: - Ну, почти все, так что можешь не дергаться. Твоих тайн я ему не открывал.
-Что вы ему наговорили?! – сердито спросила я.
-В общем, истинную правду. Сказал, что влюблен в тебя, что пытался забыть, не звонил и не напоминал о себе эти две недели, пожаловался, что едва вынес это… - Платонов сощурился и сказал:- По-моему, он меня вполне понял. Во всяком случае, когда я попросил его о встрече и разговоре с тобой, он и позвонил тебе.
Я вздохнула:
-Кирилл Сергеевич, вы – взрослый серьезный человек. Зачем вам эти игры?
Он посерьезнел:
-Я ведь говорил тебе. Если честно, считаю, что ты сбережешь нервы себе и окружающим, если не будешь тянуть эту волынку.
Я терпеливо спросила:
-Хорошо. Чего, конкретно, вы хотите?
Платонов наклонил голову и оценивающе посмотрел на меня:
-Хотелось бы, чтобы твое желание пойти навстречу моим желаниям было более, м-м-м, активным. А то получается, что я просто вынудил тебя сдаться. Мне бы хотелось, прежде всего, чтобы между нами установились более теплые и близкие отношения, а для этого мы должны проводить больше времени вместе.
Он потер левую сторону груди и поморщился.
-Если честно, эти две недели мне и в самом деле дорого дались.
Он пошарил в нагрудном кармане пиджака и вынул блестящую упаковку, выдавил на ладонь таблетку и попросил:
-Налей, пожалуйста, воды.
Вот только не хватало, чтобы его хватил инфаркт в кабинете Михайлова!
Я подскочила к столику, налила воды в заботливо припасенный Анной Петровной стакан и протянула его Платонову.
Он вынул стакан из моих рук, притянул меня к себе и попытался поцеловать. Я отчаянно вертела головой и выворачивалась…
Вдруг я почувствовала, что он отпустил меня, шагнула назад и наткнулась на тяжелый офисный стул, с грохотом отлетевший в сторону.
-Извините, если помешали, - холодный голос Михайлова заставил меня обернуться. Он стоял в дверях, а из-за его плеча выглядывала потрясенная Анна Петровна.
Платонов насмешливо отозвался:
-Да мы уже почти договорились, правда, Лиза?
Мне на глаза попался злополучный стакан. Все еще тяжело дыша, я выплеснула всю воду в лицо Платонову.
Проходя мимо посторонившихся Михайлова и Анны Петровны, пробормотала:
-Извините, пожалуйста!
Последнее, что я услышала, был искренний смех Платонова:
-Ну, надо же, какая страсть!
Свидетельство о публикации №207101500498
Лана Май 04.08.2008 14:56 Заявить о нарушении