Горе от ума могло бы закончиться и так...

 Чацкий уехал. Уехал из сумасшедшего дома. А сколько еще таких домов на Руси? Тысячи и тысячи. Он трясся в своей карете,не дав кучеру никаких конкретных указаний. Он ехал,не ведая куда, - отвергнутый,униженный,но,все же,не потерявший самого себя. Он даже обдумывал план мести,мести Софии,не сумевшей оценить,принять и полюбить его. Но это все было сгоряча. На самом деле,он понимал это,никогда больше ноги его не будет в этом доме,и он прекратил всякое знакомство и родство с этими людьми.
 Но более всего его заботило другое,у него внутри все было словно оборвано - жившая и растущая с каждым днем,подпитываемая разлукой,трехлетняя любовь, - умерла внутри его самого. Сквозь уйму сумбурных мыслей,одна свербила как зубная боль - "Ее нет,ее больше нет,ее никогда уже не будет!".Понять его состояние верно может лишь тот,у кого разрушалась семья,кто отпускал родного,близкого,любимого человека к лучшему или к худшему,но отпускал,снимая с себя всякую ответственность за его дальнейший путь.
 Как часто,в течение этих трех лет,он подогревал в себе это чувство,как представлял себе будущее вместе с нею,как вспоминал былое. Все! Решительно все в его незаурядном уму происходило вместе с нею. Молодым людям в его возрасте частенько мешают подобные привязанности,но он был иным. Теплая,светлая дружба с Софией лишь помогала ему почувствовать жизнь со всех сторон,возможно,именно это было единственным,что считал он не замаранным в этом слепом,лицемерном,полном плагиата мире.
 Он приказал кучеру остановиться и побрел далее пешком. В какой-то миг вся его теория,все его основополагающие представления о жизни,показались ему нелепыми. Но он быстро прогнал эту мысль от себя прочь.
 А в это самое время в доме Фамусова происшествия не заканчивались. Возможно,зерна истины,ненавязчиво брошенные Чацким,под благодатным дождем всеобщего смятения и расстройства,прорастали довольно буйно. Лизавета,Софьина служка,внезапно остро ощутила свою эмоциональную привязанность к Петруше,и решила,что лучшего дня для объяснения не будет. И они вместе тихонечко "удрали". Куда они подались нам неизвестно,но,отчего-то,думается,что нашли лучшую участь.
 
 А в самом центре столицы стоял огромный особняк с прилежащим к нему садом и прудом. Любой проезжающий мог услышать звуки фортепиано и шелест платьев внутри. Княгиня Марья Алексеевна созывала бал и первые гости уже собрались. Сама же хозяйка сидела у себя в и читала посланные ей письма. По долгу,она должна была помогать всем страждущим,кому хлебом-солью,а кому и советом. Неизвестно,откуда у нее эти обязанности завелись,но вся Россия,и особенно столица,со своими,даже пустячными делами,обращались за помощью к ней. Многие даже говаривали,что для Руси она важнее самого государя.
 Как раз в этот момент она читала письмо от некой вдовы Пушкарской,которая умоляла ее помочь выдать замуж осьмнадцати-летнюю дочь. В этих делах Марья Алексеевна была настоящим знатоком. Она уже мысленно перебирала всех известных ей женихов,как к ней вошел слуга:
 - Барыня! Там к вам пожаловал некий господин. Просит пустить его с черного входа,дабы не встречаться ни с кем из гостей.
 Она на секунду-другую задумалась,но все же решила впустить странного гостя.
 Перед ней предстал человек весь мокрый,будто он попал под ливень,со взъерошенными волосами,перепуганными глазами и в руках беспрестанно теребивший какой-то платок,столь же мокрый как и его обладатель.
 - Доброго дня вам,княгиня.Я...У нас тут...Впрочем,вам это необходимо знать.Вы одна сможете помочь нам.А я...мне очень сложно сейчас......Россию-матушку разлагают.
 Княгиня,будучи женщиной мудрой и по-марьински заботливой госпожой,усадила его и приказала напоить чаем с ромом,так как,видимо,он не был еще в состоянии сформулировать свои мысли.
 Но и эта мера совершенно не помогла. Он так же бессвязно что-то рассказывал ей о развращенной молодежи,о том,что она,как человек в высшей степени влиятельный,должна непременно что-то предпринять. После двух-трех попыток рассказать,перед вершительницей мирских дел и делишек,как наяву возникло все произошедшее в Фамусовском доме и она заметно опечалилась.
 Природное сочетание строгости и теплоты давало ей много возможностей влиять на людей.
 - Я вас так прекрасно понимаю.Вы,как отец,бесспорно волнуетесь за честь дочери,вы желаете ей добра,но вы не даете ей совершенно никакой свободы. Если вы спрашиваете моего совета,я вам его дам - позвольте ей жить своей жизнью и себе подарите свободу. Думайте так,как вам хочется,дышите вольно. Идемте же,я познакомлю вас со с воими гостями,только прежде извольте я прикажу высушить и вычистить вашу одежду.
 - Марья Алексеевна,вы однозначно правы,но так странно слышать от вас это. Право,я в замешательстве.
 -  А я скажу вам,мой друг,я и сама недавно дошла до этого. Я вдруг осознала как странно и неправильно мы живем. И ещё. Недавно к нам заезжал один иностранный путешественник,фамилья как-то Чацких Фридрих,так вот он нам поведал,какие нынче нравы бытуют у них. И знаете,так это меня поразило. Попробуем думать иначе,возможно и жизнь наша переменится,и будет у нас порядок,прям как у них,в Европе. Право же,великолепные идеи он изображал,и какой они,иностранцы,обладают силой убеждения...Идемте же,идемте,я и с ним вас познакомлю...

 Фамусов еще сидел,но в голове у него шумело,перед глазами поплыли темные пятна,он упал навзничь с последним шепотом:"Беда,матушка,беда.................."