10. Самый страшный зверь

Все прошедшие две или три недели Васятка не переставал удивляться на своего домовитого друга. И совсем не потому, что хозяйство тот вел с невероятной для любого нормального человека скоростью, нет – как раз наоборот – в Домкиных движениях появилась какая-то основательность, размеренность, тщательность. Покончив с делами, Доментий теперь отправлялся в обход – вдруг где чего проглядел. И при всем при этом маленький домовенок почему-то перестал выходить из дому. Зато у окна, выходящего во двор иногда просиживал подолгу.
- Домка, - однажды не удержался Васятка, - пошел бы на улицу, погулял, что ли. Кузьмича бы навестил, а то…
- Отстань! Занят я. Повадился, понимашь, от дому шастать, хозяйство запустил. Яга вон весточку прислала, интересуется как, мол, и что, все ли в доме в порядке, в достатке… а я!..
- Да не переживай ты так, Доментий, это ж она так, для порядку, из уважения к дому.
- То-то и оно, что из уважения!
- Но ведь и так все вроде бы в порядке – прибрано, чисто…
- А ну-ка нагнись-ка, что скажу…
Васятка присел рядом с Доментием на корточки, с интересом приготовившись слушать. Домовенок несколько секунд внимательно и очень серьезно смотрел мальчику прямо в глаза, а потом сложил пальцы своей правой руки в кулак и несколько раз небольно стукнул Васятку по лбу.
- Глупый ты, вот что… Молодой и глупый. Порядок – это не только когда чисто!
- Ладно-ладно… по голове-то за что?!
- По голове?.. По голове… Отстань! Не до тебя, понимаешь!.. – Домка снова отвернулся к окну.
Васятка еще минутку подумал, потирая лоб, но, решив не ссориться с другом, попытался улыбнуться и поинтересовался:
- А что это ты там высматриваешь? Который день уже…
- А по лбу?
- За что?!
- Любопытный больно, вот за что.
- Так ведь…
- Нет, я не понимаю, - всплеснул руками домовенок, - что за дела?! Ни шагу без присмотра ступить не моги! Не там, видишь ли, сидишь, не так, видишь ли, сопишь. Да живу я здесь, ЖИ-ВУ! Уразумел?
- Домка, друг, я ведь ничего, так, поинтересоваться…
- По нраву мне в оконце глядеть, и все дела!
- Понятно… - Васятка задумчиво потер лоб, - что ж тут непонятного. А все-таки?
- Все! Ухожу я от тебя, Васятка.
- В монастырь?
- Почему в монастырь?
- Не знаю, говорят так иногда.
- А что такое монастырь?
- Ну, это где запираются в одиночестве, молются, едят только хлеб и воду…
- Нет уж! Не хочу я ни в какой монастырь. Гулять пойду.
- Давно бы так.
- Поговори!.. - Домка с достоинством фыркнул и начал собираться на улицу.
- Ну, ты прямо как лев. – Васятка с любопытством наблюдал, как его друг сосредоточенно проверяет содержимое своих карманов.
- А кто такой этот лев? – домовенок поднял голову.
- Лев – это царь зверей.
- А какой он?
- Он… - Васятка широко развел руки, - во-от такой! И даже еще больше… И весь лохматый, с огромными клыками и когтями… Страх! А еще он похож на огромную кошку с меховым воротником.
- Страшнее кошки зверя нет, - задумчиво покачал головой домовенок. – Слышал я о таком заморском чуде там, у нас, в Заповедном… - Доментий помолчал. – Эт значит, я – как Он! – Нос Домки заметно приподнялся кверху от гордости за самого себя, любимого. – Но не такой уж я и страшный, не бойся, Васятка!
Васятка представил, что рыжая Домкина шевелюра вдруг превратилась в львиную гриву, из под которой выглядывает… конопатая физиономия домовенка, не удержался, и фыркнул от смеха. Когда мальчику, наконец, удалось просмеяться, Доментия дома уже не было.

Выйдя на улицу, домовенок первым делом отправился поздороваться с Кузьмичом. Старик сразу начал сетовать Доментию на невнимание некоторых молодых к его сединам. Однако Домке было совсем не до нравоучений. Он еле дождался момента, когда в речь старого домового можно было вставить слово, сослался на срочные неотложные дела и побежал обратно в свой двор, на аллею, где произошло его знакомство с той замечательной девочкой с таким красивым именем - Мирка.
Добежав до начала окончательно просохшей и разбуженной обрушившимся на город ранним теплом аллеи, Доментий остановился и огляделся. Поблизости никого не было. Домовенок медленно, внимательно присматриваясь к каждому стволу росших вокруг деревьев, пошагал вперед. Вот впереди то самое дерево… Рука Домки как будто сама по себе потянулась к голове. Убедившись, что шапки действительно нет, Доментий быстро засеменил вперед, мечтая: "Вот уж сейчас я ее напугаю! Какой там еще спецназ!"
За деревом никого не было. А вот из-за спины вдруг раздался окрик:
- Стой!
Домовенок вздрогнул от неожиданности и медленно оглянулся. Сияя ярче солнца до невозможности довольной щербатой улыбкой перед ним стояла в боевой стойке – расставив ноги и держа перед собой водруженные друг на друга кулачки – неслышно подкравшаяся Мирка.
- Испугался? – поинтересовалась девочка. – Дхаться давай!
- Не хочу я драться, - отмахнулся Доментий. – Привет.
- Пьивет. – Мирка несколько раз все же взмахнула кулачками, зацепив все-таки Домкино плечо. Потом ее руки опустились. – А почему ты так долго не пьиходил?
- Занят был. Хозяйство, понимаешь, корова, лошадь…
- Вьешь ты все! Нету у тебя никакой каовы, и лошади тоже нет.
- Ну и что, что нету. Домовому в хозяйстве забота всегда найдется!
- А мама гавоит, что домовых не бывает.
- Глупая твоя мама.
- Моя мама самая лучшая на свете! – обиделась Мирка.
- Ладно, не обижайся, пошутил я. – Домка примирительно протянул девочке руку.
- Нельзя говоить плохо по мою маму, понял? – Мирка хлопнула домовенка по руке.
- Я больше не буду, - пообещал домовенок. – Только… ведь я… есть.
- Это ты глупый, - сказала Мирка. – Ведь не бывает домовых, а ты кто? Ты Доментий! Вот.
- Но… - Домке вдруг почему-то совсем расхотелось спорить. – Да, я Доментий, - кивнув, согласился он.
- А у меня слазу два зуба отвалились, вот, - Мирка открыла рот и показала пальцем туда, где действительно должны были бы торчать два зуба.
- И как же ты теперь? – посочувствовал домовенок.
- Налмально! – отмахнулась девочка. – Их же целых тхитцать тли!
Домка закрыл глаза и, касаясь языком каждого своего зуба, принялся считать… Совсем быстро, однако, оказалось, что загадочное число тхитцать тли ему почему-то неизвестно.
- Мама сказала? – переспросил он, открыв глаза.
- Мама сказала, - подтвердила Мирка.
Они еще постояли, болтая о чем-то и над чем-то от души веселясь. Потом вдруг девочка сморщила носик и принялась через рукав кофточки ногтями скрести свою руку.
- Ты чего? – удивился Домка.
- Это меня покусали, - ответила, не останавливаясь, Мирка.
- Кто?
- Самый стлашный звель!
- Лев? – подумав несколько секунд, предположил Домка. – Да?
- Ты что, какой лев – самый настоящий камал!
- Комар? – удивился домовенок. – Но ведь он такой маленький!
- А ты его видел?
- Конечно. А ты сама, что, не видела?
- Днем-то я его видела. Как и все...
- Ну…
- А ты его ночью видел?
Доментий задумался. Как же могут выглядеть комары ночью?
- Не-а, я по ночам сплю. Некогда мне всяких там комаров разглядывать!
- Вот! – Мирка наконец прекратила теребить рукав. – Это днем они маленькие. А ночью, когда все спят, они становятся агломные, - девочка развела в стороны руки, - стхашные, зубастые! Хочешь, покажу?
- Не надо. – Домка хотел не поверить, но у него, в Заповедном краю, чего только не бывало! Может и здесь? – Ты бы зеленкой намазала. От укусов диких зверей зеленка хорошо помогает.
- Ладно, намажу, - пообещала Мирка.

За разговорами день быстро сменился вечером. Мирку позвали домой. Доментий еще побродил в одиночестве, пиная попадавшиеся на дорожках камушки и размышляя, кто же все-таки, на самом деле, страшнее: огромный царь зверей лев или маленький вредный зудящий комар, который, пока все ночью спят…