Сокращённый

 
 

 
Алексей Маргулис
Сокращенный
Фантазия для театра в двух действиях
 
 
Алексей Маргулис
СОКРАЩЕННЫЙ
Фантазия для театра в двух действиях
Издательство "Бесэдер?" Иерусалим 2007
Художник Лиат Маргулис Корректор Лена Драгицкая
© Aleksei Margulis
Printed in Israel
Конаткты с автором Bialik Str., 84/2, Beit Shemes, Israel Tel. +972-54-4-795374 E-mail: almar66@gmail.com
 
 
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Господин, Он, Эдик - исполняет один актер.

Госпожа, Она, Вика - исполняет одна актриса.

Мать, Верона - исполняет одна актриса.

Старик, Священник - исполняет один актер.

Старуха, Медсестра - исполняет одна актриса.

Парень - появляется везде под разными об-личьями.

Девушка, Сильвия - исполняет одна актриса.

Фотограф, Художник - исполняет один актер.
 
 
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Действие происходит в непонятном замкнутом пространстве, из которого нет выхода.

СЦЕНА 1
Господин и Госпожа в одеждах начала XX века стоят рядом. В глубине сцены - Старик и Старуха, у них совсем другой вид.

Господин. Можно я буду называть вас на ты?
Госпожа. Вы знаете, я тоже об этом подумала.
Господин. Тебе очень идет так убирать волосы.
Госпожа. Я не люблю, у меня большие уши.
Господин. Совсем нет. И такая красивая шея, так и хочется прикоснуться к ней губами.
Госпожа. Я сейчас снова распущу волосы.
Господин. Нет-нет, не надо, только один раз, пожалуйста, туда, где родинка.
Госпожа. А не боишься последствий? (Подставляет шею.)
Господин. Все что угодно! (Целует ее.)
Госпожа. Ну, тогда мне пора.
Господин. Как, уже?
Госпожа. Последствия уже наступают. (Целует его в губы и уходит.)

 
 Господин подходит к С т ар ику со Старухой, сбрасывает одежду Господина и ложится на пол перед ними.

Старуха (Старику). Он так долго лежит здесь...
Старик. Я же не могу ему сказать, чтобы он ушел.
Старуха. Почему не можешь? А вдруг он, действительно, уйдет? Это ведь было наше место.
Старик (шепотом). Он, кажется, спит, зачем же я буду его будить? Это нехорошо поднимать человека со сна, он же не здесь сейчас, как будто не знаешь.
Старуха. Нехорошо, нехорошо, да ты посмотри на него, разве он способен видеть сны. А ты просто боишься, боишься подставлять руки!
Старик. Не боюсь. Пришедший обвяжет раны носителей своих и исцелит нанесенные им язвы...
Старуха. Опять ты за свое, заладил... Ты за свои сны уже поплатился, думаешь, есть еще такие дураки? Пожалуйста, попроси, не могу я так больше стоять, сейчас свалюсь. Мне только чуточку присесть, а дальше все равно. Смотри, он зашевелился, он сел! Скажи ему!
О н (открывает глаза). Где ты? Куда ты ушла? Не уходи, я только... (окончательно просыпается) Опять это... Сколько можно...
Старик. Нам очень нужно это место. Оно было наше. Нельзя ли освободить?
О н (еще спросонья). Кто это? Что-что? Что ты сказал?
Старик. Пожалуйста, ну сколько можно! Она же больше не выдержит!
О н. А мне-то что?
Старик. Пожалел бы старуху.
О н. Ты знаешь закон. Пусть подставляет руки.
Старик. Я за нее.
О н. Как это? Так нельзя.
Старик. Тебе не все ли равно, кого бить?
О н. В первый раз такое слышу. Ну хорошо, давай подставляй.

Старик протягивает к нему руки ладонями вниз. На руках видны раны.

О н (удивленно). Почему твои раны не заживают?
Старик. А они перестали заживать, наверное, устали. Ты так и будешь на них смотреть или доба-вишь? Что, не встречал такого?
О н (озабоченно). Они же всегда сразу заживают. Что же мне теперь пачкаться. (Вдруг хватает Старика за бороду и с силой дергает.)
Старик (сквозь боль). Скажи мне, какая польза тебе, если достигнешь, чего хочешь, а существу своему внутреннему навредишь? Что отдашь ты за него, когда выйдет из колодца дух могущий, раздвинет стены и потолок и ослепит светом невыносимым?
О н. Что за чушь ты несешь, Старик? Я получил, что мне было положено по закону, разве не так?
Старик. Так.
О н. А ты думал, что я тебя пожалею и уйду?
Старик. Нет, я думал, ты слышал крик темноты.
О н (в ужасе). Как? Давно? Старик. Пока ты... спал. О н (берет Старика за грудки). Я не спал! Я не спал!

Снова появляется Госпожа и направляется к Нему.

О н (Госпоже). Это Вы, это Вы?!

Госпожа проходит мимо Него, как видение. Он оставляет Старика и идет следом.

Старик (усаживаясьрядом со Старухой). А говорит, не спал.

Он идет за Госпожой и натыкается на П ар н я с чайником в руке. Госпожа исчезает.

Парень. Смотреть надо под ноги.
О н (словно очнувшись). Ты откликнулся темно¬те?
Парень. Еле успел, надо было воды набрать. будешь пить?
О н. Я видел, кто-то прошел туда сейчас.
Парень. Кто прошел? В темноту? Она же съест!
О н. А если он не смог откликнуться?
Парень. Как это не смог? Так не бывает.
О н. Ну не смог, не успел, может, решил сейчас.
Парень. Туда нельзя сейчас, понял?! Уж лучше быть в стену замурованным. Ну, наливать?

 Он протягивает Парню руку ладонью вниз. Парень сильно бьет Е г о по руке, затем налива¬ет кружку воды.

О н (пьет). Что это?
Парень. Ты что, не видишь, вода.
О н. Нет, в воде что? (Отплевывается.) Это же земля!
Парень. Что есть, то есть, не хочешь - не пей, ты свою боль отдал.

Он бросает кружку на пол.

Парень. Мог бы и оставить.
О н. Мог бы. (Уходит.)

СЦЕНА 2 Он и Мать. Он заходит.

Мать. Где ты был так долго?
О н. Теперь уже неважно.
Мать. Как неважно? Что случилось, тебя всего трясет?
О н (тихо). Мама... Я заснул...
Мать. Опять? Я же тебя просила, умоляла, не делай этого! Это опасно. Ты не знаешь, что может случиться потом.
О н. Я думал, это пройдет. Не могу больше. Оно настигает меня и тащит кудато. Как мне выбросить все это из головы? Разбежаться - и об стену?!
Мать. Нет ничего в твоей голове, нет! И быть не может!
О н. Нет, есть, я чувствую, что есть, оно шевелится, живет, пахнет!
Мать. Все это ерунда, пройдет, не думай об этом, успокойся. Что ты дрожишь?
Он. Я... понимаешь... не знаю, как сказать... Я заснул и... в общем, я не откликнулся на крик.
Мать (в ужасе). Как? Ты потерял очередь? Ты соображаешь, что это значит? Ты понимаешь, кто ты теперь?
О н. Но мама!.. Я не слышал... не успел, а потом там уже была темнота, не пройти. Она бы съела меня!
Мать. Вот они, твои сны! Сколько раз твердила: "Не спать! Не спать! Не спать!" Ты теперь сокращенный! Уж лучше бы ты пошел в темноту, а теперь она придет сюда за тобой и за нами. Зачем ты пришел?!
Он. Но я ведь... Что же мне делать? Уйти? Хорошо, я уйду!
Мать (после паузы, обреченно). Я думаю, так будет лучше. А вдруг хоть немного продержишься, все бывает. Но с нами тебе больше никак нельзя, нам с тобой тоже. Давай прощаться, пока никто не видит.
О н. Мама, мне страшно... (Обнимает ее.)
Мать (шепотом). Как во сне... Они действительно существуют, они живут в нас. От них нельзя избавиться. Теперь, вместо того чтобы спать, ты будешь видеть сон. Ты будешь видеть его много, много раз, пока... У каждого из нас свой сон. Иногда мне кажется, мы живем только для того, чтобы видеть этот сон. Никто никогда не сознается в этом. Я бы тоже не осмелилась, если бы ты не обнял меня сейчас. Я видела во сне, что ты вот так же прижался ко мне. Только ты был совсем маленьким, крошечным. Я держу тебя в руках и отдаю кому-то другому. Я ждала исполнения этого сна всю жизнь. Почему ты сделал это только сейчас, когда мы расстаемся. (До¬стает краюху хлеба.) Возьми, это хороший хлеб... А теперь иди. Да иди же!

О н выходит.

СЦЕНА 3
Он и Она на фоне толпы. Или на фоне шума толпы. Он стоит и всматривается в толпу. Она под¬ходит сзади.

Она. Будут пожертвования?
О н (отмахивается). Не знаю.
Она. Эй, а подними посмотреть, мне отсюда ничего не видно.
О н. Отстань. (Собирается уйти.)
Она (преграждает Ему дорогу). Ну подними, а то у меня роста не хватает. Поднимешь?
О н (рассеянно присаживается и подставляет плечо). Садись. (Встает и поднимает ее).
Она. Ну бросай же, ничего там нет! Бросай!
О н присаживается, опускает Е е вниз и все еще пытается уйти.
Она. Эй!
О н. Отстань!
Она. А почему ты меня не бросил? А подними тогда еще.
Он. Я же тебе сказал, отстань!
Она. Странный какой-то, не бросает! А может, ты что-то другое задумал?
Ему не до Нее, и О н отрицательно качает головой.
Она. Что, так и уйдешь?
О н. Уйду.
Она (недоверчиво смотрит на Него и вдруг достает конфету и протягивает Ему). Хочешь?
О н (пораженно). Да как ты?..
Она. Бери.
Он. От них, наверное, понос.
Она. Ну и что, зато вкусно. Мама говорит, эти мне можно, от них не так сильно болит.
Вдруг над толпой плывет раскатистый, пронизывающий душу голос. Толпа затихает.
Голос. Люди, у нас праздник! Вы станете участниками удивительного события. Такое происходит нечасто. Один из вас будет особо отмечен. (Пауза.) Праведно ли вы живете, люди???

 В ответ рев толпы.

Хотите ли вы жить праведно???

 Снова крики в ответ.

Вся наша жизнь есть подготовка к чему-то более сильному и значительному после прохождения очереди. Немудрено устать и свернуть с пути.
Она. Ой, началось, а мне ничего не видно. Не уходи, рассказывай, что там.

Следующую сцену можно сыграть вживую, можно использовать только голоса, а можно отобразить на экране как кино или видео.

СЦЕНА 4
Он и Она на фоне толпы. На помосте перед толпой появляется Девушка.

Девушка. Люди, я такая же, как и вы, и вы такие же, как и я! Я не хочу больше причинять вам боль! Поймите меня, люди!
Голос. Свернувшим нет места среди нас. Ее очередь принадлежит нам!!!

Толпа взрывается истошным визгом.

И мы выберем достойного нести двойной груз, идти к цели быстрей остальных!

В толпе крики: Я! Я! Я! Мне! Дайте мне! Мне надо! Я хочу!
Она. Ну, что там, что они делают?
О н. Дерутся.
Она. Зачем?
О н. За нее.

На помост взбирается Парень. Слегка помят, одежда разорвана, лицо расцарапано. Парень вскидывает руку Девушки и дико, торжествующе орет. На перила помоста падает веревка. Парень привязывает Девушку к перилам. В дерево вонзается кинжал.

Голос. Я не скажу тебе, убей ее, тебе запрещено убивать, но выбирать придется тебе. Если выбор будет окончателен, ты сможешь выдернуть кин¬жал. Ты понесешь ее, и кровь ее будет на тебе. И выбор твой останется с тобой. Навсегда!!!

Толпа затихает. Парень тянет за рукоятку кинжала, тот не поддается. Наконец, со второй попытки Парню удается выдернуть лезвие. В тот же момент тело Девушки дергается и обмякает. Толпа вздрагивает. Парень обрезает веревку, взвали-вает Девушку на плечо и спускается с помоста.

Она. Что там, что случилось?
О н. Они убили ее.
Она. А она молодец, правда? Я не знаю, смогла бы я так. А ты бы смог?
О н. Что?
Она. Лишиться очереди.
О н (в замешательстве). Мне нужно идти.

Мимо проходит Парень с Девушкой на плече.

Она. Куда? Я с тобой!
О н. Тебе нельзя. Я хочу посмотреть, куда он ее несет.
Она (умоляюще). Пожалуйста... (Протягивает Ему руки ладонями вниз.)
О н. Не ходи за мной. (Уходит.)
Она (опускает руки). Странный какой-то. (Идет следом.)

СЦЕНА 4
Господин и Госпожа за столиком уличного кафе.

Господин. Я слишком много выпил вчера, не привык в эту жару.
Госпожа. Люблю жару. (Сжимает под столом его ногу.)
Господин. Ты что, а если кто-нибудь увидит!
Госпожа. Пускай. Если будем думать об этом, у нас еще до серьезного все кончится.
Господин. Разве это может кончиться?
Госпожа. А мы сейчас это проверим. (Берет его за руку и ведет на другой край сцены. Там стоит кровать. Они ложатся на кровать.)
Господин (в порыве страсти). Я люблю тебя!
Госпожа. Теперь с тобой можно говорить серьезно.

 Усталые, они засыпают. Появляется Парень с Девушкой на плече и кладет Д е в у шку на кровать с другой стороны от лежащего Господина. Г о с п о ж а встает, надевает шляпку.
Госпожа (шепчет Ему). Обними меня. (Уходит.)
 О н поворачивается и обнимает мертвую девушку. Звучит Голос.

Голос. А ты все спишь, сокращенный?
О н (просыпается в ужасе). Где я? Кто это?
Голос. Держи ее крепко, не отпускай, она поможет тебе кое-что вспомнить.
О н. Это же... Она же...
Голос. Это то, что ожидает тебя, - сокращение!
Он. Но я ведь я... Должен же быть какой-то выход!
Голос. Выход наверх или вниз?
О н. Все равно.
Голос. Далеко не все равно. Ты хочешь вернуться в очередь?
Он. Да, хочу. Конечно, хочу!
Г о ло с. Значит, вниз. Опять вниз. Ты знаешь, что есть только один выход, если хочешь вернуться - занять чье-то место! А места-то не так часто освобождаются. Вот было одно, да ты его проспал.
О н. Может, кто-нибудь согласится отдать?
Голос. Хорошо соображаешь. Я же сказал, что она тебе поможет. Найди того, кто согласится отдать. Сможешь взять?
О н. Смогу!
Голос. Взять с согласия, все, до конца?
О н. Я готов!
Голос. Хорошо, посмотрим, насколько ты сохранил свою прыть. Я ни к чему тебя не принуждаю, ты сам выбираешь.
Он. Я хочу этого!
Голос. Конечно, тебе не привыкать, но смотри, после второго раза у тебя больше не будет свободы выбора.
О н. Но я еще никогда не делал этого!
Голос. А это что у тебя в объятиях? Допустим, это не она, но ведь это не меняет дела. Ты еще мало спишь. Повторяй за мной: Выбор сделан!
О н. Выбор сделан!
Голос. А этот предмет ты тоже не узнаешь? (На сцену падает металлическая палка.)
О н. Палка какая-то.
Голос. Тебе стоит вспомнить, как ею пользоваться. Удачи, сокращенный!
О н. А все эти сны, эти видения, в которых происходит неизвестно что, неизвестно с кем, неизвестно где. Нет такого места, не существует! Там слишком широко, слишком просторно, там нет стен! Нельзя жить без стен... Кто-то говорил уже мне про стены... Старик... Старик нес какой-то бред. Кто-то придет и раздвинет стены... Стены... стены... (Обращается к мертвой Девушке.) Если я что-нибудь не придумаю, я буду такой же, как и ты. Если бы ты могла сделать это дважды! Встретил бы я тебя раньше, ты бы отдала все мне, а не этим ненасытным. Они все равно не станут от этого другими. Зря старалась! Ду-маешь, будет меньше боли? Боль это самое надежное средство. Только ей и можно доверять. Между людьми все построено на боли. Тебе теперь не больно, и, значит, ты уже не с нами. Где мне найти такую дуру, как ты? Постой... она же дала мне конфету, сама. Она сказала, что ты молодец, но она бы так не смогла. А может, нужно только придумать хороший сон? Она ведь такая же ненормальная, как и ты. Скажи, что это так, скажи! Что там нес старик про ка¬кой-то колодец? Пойдем со мной, знаю я тут одну дыру, а то тебя, как и всех, замуруют. Спасибо за идею, я даже могу подставить тебе руки. Хочешь ударить? Нет? Ах, да, тебе же больше не нужна чья-то боль. (Взваливает ее на плечо и приносит в другое место сцены, где в полу зияет дыра, сбрасывает Девушку туда и садится рядом с краем.)
Мимо Него проходят Пар е нъ и Госпожа и приближаются к кровати. Он встает и украдкой идет следом. Они укладываются в постель. Он с отвращением и ненавистью смотрит, чем они занимаются, потом отворачивается, шарит по сцене, находит железный прут и поднимает его.
Она (подходит сзади и трогает Е г о за плечо). Эй, что ты там увидел? Там никого нет.
О н (словно проснувшись). Так, показалось.
Она. Но ты так туда смотрел.
О н. Как ты сюда попала?
Она. Шла за тобой, потом потеряла и, наконец, снова нашла.
О н. Зачем?
Она. He знаю, ты пошел, и я тоже. А ты зачем?
О н (медленно, тщательно подбирая слова). Я давно хотел узнать, где находится это место. Видишь, там - колодец.
Она (подходит к дыре). Вижу. А там глубоко?
О н. Очень глубоко. Нельзя достать дна.
Она (поднимает камень). А можно я брошу?
О н (резко). Нельзя! Ничего бросать нельзя!
Она. Там вода?
О н. Нет, не вода.
Она. А что?
О н. Ты была на площади, ты все видела.
Она. Ну да! Сначала они кричали как бешеные, а потом разошлись. Я думала, умру со страха. А потом этот понес девушку, ты пошел за ним, а я за тобой.
О н (таинственно). Теперь слушай. Место это особенное, никто не знает сюда дороги...
Она. А ты как узнал?
О н. Я пошел следом за ним, чтобы узнать.
Она. А он как?
О н. Ему показали, потому что он должен был принести сюда девушку.
Она. Зачем?
О н. Слушай и не перебивай. Ты, конечно, знаешь, что тела людей замуровывают в стены? Так вот, стены становятся все толще, а тоннели и площади все уже. Когда-нибудь они совсем сойдутся, и не останется ничего. Не останется места и воздуха.
Она. И что же делать?
О н. Видишь это... этот колодец?
Она. Эту дыру?
О н. Не смей так говорить! Это колодец. Когда-нибудь из него выйдет большой и сильный герой. Он раздвинет стены и потолок, и будет много места и света! И не будет никакой очереди, и не надо будет подставлять руки! Но для того, чтобы вышел он, ему надо помочь. Ему нужна сила, много силы. Есть такие люди, которые хотят дать ему эту силу, хотят по-мочь ему прийти скорее. Они отдают свою очередь только для того, чтобы их убили и сбросили в этот колодец. Только... никто не должен знать то, что я тебе рассказал, хорошо?
Она (шепотом). Хорошо. Ух, ты! Я и не знала! Так вот кто она была.
О н. Слышишь? (Делает вид, что слушает происходящее в колодце.)
Она (повторяет Его жест). Да. Слышу. Они там говорят. Они говорят с ней.
О н. Садись. (Усаживается, достает хлеб, отламывает половину и подает Ей.) Ешь. (Она протяги¬вает Ему руки ладонями вниз для удара. Он подсовы¬вает Ей в ладонь снизу хлеб.) В колодце не бьют по рукам. (Первым откусывает от своего ломтя.) Ешь, не бойся, это хороший хлеб. Смотри, ничего не произошло.
Она (недоверчиво откусывает). Ой, и в самом деле не больно, даже вкусно. Как это может быть? Хорошо, что я тебя нашла. Теперь мы будем вместе.
О н. Конечно.
Она. Скажи, а эти, как ты говорил, которые, как мы хотят, чтобы он быстрей пришел, они обязательно умирают?
О н. Конечно, умирают, их убивают, без этого нельзя.
Она. А зачем?
О н. Только тот, кто действительно способен отдать свою очередь и умереть, может прибавить силу герою, помочь ему прийти и раздвинуть стены. Но для этого надо умереть.
О н а. А как?..
О н. Тсс... никто не должен слышать об этом.
Она (шепотом). Как они могут собирать силу, если они умирают?
О н. Это тут они умирают, а там живут и собирают силу. Ты же слышала их голоса. Слышала?
Она. Слышала, но как?..
О н. Они отдают себя здесь, чтобы жить там. Смотри, это аллея героев. Тот, кто проходит по ней, делает первый шаг к встрече героя. Он спасет всех нас, разрушит стены и потолок, и станет широко и просторно!
Она. А если не будет стен, то что будет? Ведь нельзя без стен!
О н. Камень не может долететь до дна этого колодца, значит, у него нет дна, значит, там нет стен. Есть только далекиедалекие огни в темноте, такие далекие, что и представить тяжело, словно их и нет совсем. А иногда, когда приходит герой, становится ярко-ярко, так, что больно глазам. И воздух там движется то медленно, то быстро.
Она. Откуда ты знаешь, ты видел это, ты один из них? Вот почему ты меня не сбросил тогда. Ты можешь мне рассказать, я никому, никому!..
О н. Хорошо... но помни, после этого ты связана со мной. Готова ли ты идти со мной до конца?
Она (со страхом). А разве это можно?.. Расскажи мне еще что-нибудь про колодец.
О н. Хорошо... только...
Она. Я никому, никому!..
О н. Например, если ты у меня что-то просишь и я даю, что я делаю после?
Она (выставляет руки ладонями вниз). Бьешь по рукам.
О н (шепотом). Там, в колодце, не подставляют руки.
Она. Куда же тогда бьют?
Он. И не бьют.
Она. А как же... что же делают?
О н. Я тебе покажу. Подвинься ближе. (Прикасается губами к Ее губам.)
Она. Ой, как приятно! А можно я попробую?
О н. Но ведь?..
Она. Ты ведь дал мне хлеб. (Целует Его в губы.) Я теперь понимаю, почему ты не ударил меня. Давай теперь я тебе чего-нибудь дам.
О н. В следующий раз. Ты боишься темноты?
Она. Не знаю... Я ее никогда не видела. Здесь всегда горят лампы. Когда меня замуруют, наверное, будет темно. А когда убивают, то тебя не становится?
О н. Да.
Она. Странно, все есть, а тебя нет. Ничего. Темно. В колодце тоже темно.
О н. Темнота там превращается в свет. Кто выбирает колодец, не умирает. Он умирает здесь, что¬бы возродиться там.
Она. Значит, ты здесь, чтобы меня оживить?
О н. Ты сама делаешь свой выбор.
Она. Этой палкой? (Показывает на прут.)
О н. Это специальный инструмент, его достали из колодца.
Она. Ты же сказал, что там нет дна! Как мож¬но что-нибудь достать, если нет дна?
О н (замешкавшись). Понимаешь... как тебе объяснить, ведь только кажется, что колодец уходит вниз... На самом деле он идет вверх.
Она. Как это?
О н. Это самый главный секрет. Смотри (показывает на лампу в потолке). Свет светит с потолка вниз... правильно?
Она. Да.
О н. А если бы не было потолка? В колодце ведь нет потолка.
Она. Как это нет потолка? Ты говорил, нет стен. Потолок есть везде. А у них там, наверное, свой потолок.
Он. А ты представь, что там, над лампой, нет потолка. Куда пойдет свет?
Она (нерешительно). Вверх...
О н. Вот видишь! Так оттуда и сбросили этот инструмент.
Она. А это больно, умереть?
О н. Совсем нет! Я же говорю, это специальный инструмент. Ты уснешь, а когда проснешься, окажешься в колодце и увидишь героя, представляешь!
Она. Ну, если так.
О н. Ты ведь хочешь помочь ему, помочь всем нам! Ты ведь хочешь быть похожа на нее, на героиню!
Она. А ты? Я хочу с тобой.
О н. Встретимся там, наверху, и будем вместе. Всегда! Повторяй за мной: Выбор сделан!
Она (тихо). Выбор сделан.
О н. Громче!
Она. Выбор сделан!
О н. Ну вот, а теперь спать. Иди ко мне.
Она. А можно это?.. Я ведь тебе что-то дала, правда?
О н. Ну, да.
Она. Тогда надо это... не знаю, как это называется... (Делает знак губами.)
О н. А это... хорошо. (Целуются.)
Она. А давай еще раз. Просто так. Я потом тебе еще чего-нибудь дам.
О н (обескураженно). Хорошо... (Целуются.)

Она устраивается у Него на плече и сладко засыпает. Он засыпает следом. Перед ними через сцену проходит Парень в костюме начала XX века и несет в руках одежду. Она встает, сбрасывает грязное платье, превращается в Госпожу и подходит к Парню. Парень протягивает ей одежду.

Парень. Оденься, он скоро придет.
Госпожа надевает шляпку, дурачится и накидывает на плечи какую-то рубашку.
Госпожа (смеясь). А может, останешься? Парень. Нет, не могу.
Госпожа. Струсил, все вы одинаковые. Для вас любовь ничто.
 
Он просыпается, видит Госпожу и Пар н я, шарит по полу и нащупывает прут.

Парень (Госпоже). До свидания, милая, до встречи. (Уходит.)

Госпожа отбрасывает шляпку в сторону, скидывает рубашку. О н подкрадывается сзади и бьет Госпожу прутом по голове. Госпожа падает. Он некоторое время смотрит на нее, потом опускается на колени и закрывает голову руками.

О н. Что я наделал?!

Г о с п о жа встает, подходит к месту, где валяется грязная одежда, надевает ее, садится к стене и засыпает. Он отрывает руки от головы, видит, что рядом никого нет, в изумлении вскакивает и идет к Ней.

О н. Куда делся прут? Почему я не воспользовался им? Ничего не помню. Почему я не убил ее? Не¬ужели жалость? Откуда это у меня? Жалость - самое низкое, презираемое всеми чувство. Что я ей наговорил? Никогда у меня не было таких мыслей. Нет, это не жалость, не мог я пожалеть. Просто так хотелось, чтобы она поверила всему, что я придумал, что не ударил ее по рукам, когда давал хлеб. С этого все началось. Забыл все, чему учили! Словно кто-то нашептывает, что говорить и делать. Только боль, только боль, и ничто другое. Надо найти прут и убить!

 О н ходит no сцене, находит прут и возвращает¬ся. Заносит оружие над Е е головой, но медлит, вглядываясь в Ее лицо.

Она (не открывая глаз). Зачем ты встал - было так тепло. Иди ко мне.
О н (безвольно опускает руку). Как избавляются от таких, как я? Этого, наверное, не знает никто. Раны это не то - к ранам привыкаешь с детства, они сразу же заживают. Когда бьешь кого-нибудь по руке, всегда стараешься сделать как можно больнее. Все так делают, это можно предвидеть, представить, почувствовать заранее и приготовиться. Но смерть... К этому нельзя приготовиться - никто не знает, что это. От меня избавятся, и никто этого не заметит. Просто замуруют в одну из стен. Стена станет чуть толще, а коридор чуть уже. Скольких же надо было замуровать, чтобы проходы стали такими узкими? Поколения... Может, хоть оставят немного воздуха. Мимо будут проходить люди, не подозревая, что рядом в стене кто-то есть. Я сам всю жизнь так ходил, не обращая на них внимания. И я уже сейчас готов убить того, другого, которого прилепят сверху меня и закроют от меня близость коридора. (Усаживается рядом с Н е й.) Я ни на что не гожусь. Даже убить не могу.

Она (просыпается). Ой, и совсем было не боль¬но! Все уже закончилось? (Видит, что сидит на том же месте.) Как, мы еще здесь? А как же колодец, ты обещал?..
О н. Нет никакого колодца.
Она. Как нет?
О н. Нет, и все! Я его выдумал, ничего нет. Мне просто нужно было тебя убить, я и выдумал, чтобы было легче.
Она. Зачем убить?
О н. Я сокращенный, знаешь, что это такое?
Она. Нет...
О н. Это те, кто выпал из очереди. От них избавляются. Мне запретили жить.
Она. Разве можно запретить?
О н. Можно.
Она. И очередь нельзя восстановить?
О н. Только за счет кого-то другого.
Она. За счет меня?
О н. Да.
Она. А почему не убил?
О н. Не знаю. Не смог. Ты лежала такая... Мне вдруг захотелось тебя... погладить.
Она. Но ведь есть колодец, я видела его, я слышала голоса!
О н. Это только дыра, дыра, и все! Забудь!
Она. Я не верю тебе, он есть, я все равно хочу туда! С тобой.
Он (вдруг замечает рану у нее на руке). Что это? Поцарапалась?
Она. А... давно... Уже зажила, а теперь вот снова открылась. Странно, правда?
О н. Но ведь раны не... это... Где-то я уже видел это... Вот где! Старик, это его рука! Он тоже!.. Что я наделал!.. (Отваливается от стены и падает на пол.)
Она (трясет его). Что с тобой, что с тобой? Да очнись же! (Он открывает глаза.) Ты лежал как мертвый, с закрытыми глазами, ты хотел умереть?
О н. Может быть.
Она. Я почему-то так испугалась за тебя. Ты опять, ты опять. Не умирай.
О н. Мне надо идти.
Она. Куда?
Он. Я должен найти одного старика. Я сильно ранил его. Рванул за бороду. У меня даже клок волос в руке остался. Я найду его и... я не знаю, как это сказать... Попрошу вернуть мне его боль. Может, ему станет легче.
Она. Я с тобой!
О н. Нет, ты останешься здесь.
Она. Я не хочу здесь, я хочу с тобой!
Он. Но я не хочу брать тебя с собой и не возьму!
Она. А я все равно пойду!
О н. Тебе здесь будет лучше, тебя никто не тронет.
Она. А кто меня может тронуть?
О н. Ну, мало ли.
Она. Кто меня может тронуть? О н. Хорошо, сделаем вот что... сделаем так. В этом ничего особенного нет, это нетрудно. Если ты сделаешь?..
Она. Говори быстрей.
О н. Если ты сделаешь это, я возьму тебя с собой. А если нет... то нет. Согласна?
Она. Что мне надо сделать?
О н. Я подставлю тебе руку... ну, как обычно, а ты ударишь, как обычно. Только по-настоящему. Согласна?
Она. Но ведь в колодце?..
О н. Нет никакого колодца! Ну!
Она. Но ведь я тебе ничего не даю, как я могу?
О н. Так дай.
Она. У меня есть только конфета.
О н. Дай мне конфету. (Берет конфету.) Теперь согласна?
Она. А в колодце они по-другому. (Показывает на губы.)
О н. Мы не в колодце и не будем в колодце! Согласна или нет?
Она (разочарованно). Согласна. Что тут такого.
О н. Подумай, может, сразу останешься?
Она. Вот еще!
О н. Тогда давай, бей. (Выставляет руку ладонью вниз).
Она. Честно возьмешь?
О н. Возьму.
Она (пытается ударить и не может). Это я так, попробовала, прицелилась. (Пробует еще раз.) Что это, что со мной? (Бросается к Н е м у.) Что-то держит меня. Я боюсь, мне страшно! Не оставляй меня здесь одну! Я не знаю, что со мной!
О н. Это бывает, ничего страшного, ничего не произошло, это пройдет...
Она. Ты не оставишь меня?
О н. Мы же договорились. Я скоро вернусь. Принесу тебе поесть. Мне надо спешить.
Она. Подними меня, как тогда.
Он обнимает и поднимает Ее.
Она. А теперь. (Показывает на губы. Он целует Ее.) Я буду ждать тебя.
О н опускает Е е и уходит.

СЦЕНА 5
О н один, медленно идет, рассматривая свои руки.

О н. Ей-то это за что? Это мое наказание - болезнь незаживающих ран. Ее же почти не осталось, ее же всю извели, умертвив носителей и их потомство! Значит, иногда она все же возникает. Многие даже не подозревают о ее существовании. Ужас в том, что перестают заживать раны, и носитель начинает вести себя странно, ускоряя свою смерть от них. А может, сначала он начинает вести себя странно, словно теряет рассудок, способность управлять собой, не может заставить себя причинять боль другим, и из-за этого его раны перестают заживать. Ей-то это за что? У старика тоже не заживали раны, может, он знает выход?

 Слышится грохот колес, и на сцену выезжает тачка с длинным, как гроб, ящиком на ней. В ящике что-то, накрытое одеялом. Тачку везет Парень. Рядом семенит Старуха.

О н. Стойте! (Откидывает одеяло. В ящике лежит мертвый Старик. Он спрашивает Парня.) Твой счет?
Парень (кивает на Старуху). Наш. Мы с ним договорились. Все по согласию. Он даже самому себе уже не нужен был.
О н (Старику). Не успел. Теперь мне уже не забрать твою боль.
Старуха. Мы хотели вместе, чтобы вместе!
О н. А теперь?
Старуха. Я помогла ему.
О н. Покажите руки. (Старуха протягивает Ему руки.) Давно раны затянулись?
Старуха. Когда он... Когда мы... Когда я его убила. Он сам сказал, что так надо, что другого вы-хода нет, он просил меня! Я хотела вместе с ним!
О н. Понятно. Он что-то говорил про колодец?
Старуха (подозрительно оглядываясь на Парня, шепотом). Он сказал, что останется здесь и будет ждать прихода духа здесь, вместе со всеми. Попросил замуровать его в стену.
Парень. Что вы там шепчетесь? Ему тоже нужна помощь? Пусть подставляет руки!
О н. Нет, нет... (Уходит.)

СЦЕНА 6
Она сидит, сжавшись в комок, около стены. О н медленно приближается, с трудом передвигает ноги.

Она (тихим голосом). Ты пришел?
О н. Да.
Она. Тебя так долго не было. Мне было плохо без тебя. Иди скорей.
О н (еле шевелится). Иду.
Она. Что с тобой?
О н. Ничего, просто устал.
Она. Мне страшно, я не знаю, что со мной. Мне больно везде, и потолок все время кружится и кружится.
О н. Ничего, поспи.
Она. Иногда мне кажется, вот я здесь, а иногда будто и нет. Мне больно. Что с тобой, тебе тоже больно?
Он. Я не хотел тебе говорить... это болезнь, мы больны... это болезнь незаживающих ран.
Она. Они совсем не заживают?
Он. Я же сказал - это болезнь.
Она. И никогда не заживут?
О н. Да.
Она. Значит, мы умрем?
О н. Я ходил искать одного старика, он тоже был болен этой болезнью. Его старуха убила его, чтобы вылечиться. Его уже замуровали.
Она. Значит, нас тоже замуруют?
О н. Не знаю. Может, мы умрем здесь.
Она. Я пойду к колодцу.
О н. Нет никакого колодца. А если бы и был, нам не добраться до него.
Она. Мне больно, я не хочу в стену. Почему ты не убил меня раньше?
О н. Теперь твоя очередь. Если хочешь выздороветь.
Она. Я не смогу без тебя.
О н. Дурочка, это не имеет теперь никакого значения.
Она. Имеет. А может, ты все-таки попробуешь еще раз?
О н. А говоришь, не можешь без меня.
Она. Ты выздоровеешь и отнесешь меня в колодец. Ты сильный, помнишь, как ты меня поднимал. Ты будешь приходить к колодцу, и мы будем разговаривать.
О н. Перестань, я не смогу, и нет никакого колодца.
О н а. Я помогу, все получится, пожалуйста. Как ты говорил, надо только отдать весь свой счет. А колодец, это единственное, что нам осталось. Давай же, ну! (Касаются друг друга ладонями и произносят вместе) Я отдаю тебе весь свой счет!!!
О н а. А теперь... Делает знак губами. (Они целуются.) Где твоя железяка?
О н. Не знаю... Осталась там, у...
Она. У колодца?
О н. Да.
Она. Вставай, нужно ее найти.
Он. Я не смогу.
Она. Давай попробуем, тут же недалеко. Ну, пожалуйста, я помогу тебе. Вот так, хорошо.
Подползают к колодцу.
О н. Это просто дыра. Я не могу больше, я не чувствую ничего.
Она. Я не хочу, чтобы тебя замуровали. Если ты не можешь, я сама спасу тебя, я спасу нас... Ты говорил, умирают здесь, чтобы жить там. Я оживлю тебя! Потерпи, скоро все кончится, и не будет никаких стен. (Сталкивает Его в колодец и падает вместе с ним.)

 
 ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
 Действие происходит в нашем мире в наше время.

СЦЕНА 1

Комната в квартире Эдика и Вероны. Эдик один.

Эдик (обращается к кровати). Что ты нависла надо мной, как проклятие? Думаешь, я больше не осмелюсь взобраться на тебя? Думаешь, это большое удовольствие твоя ребристая и провисшая лохань? А может, ты права, в таком состоянии лучше не ложиться, все равно не заснешь, только промучаешься. Садистка! Но я уже не спал вчера, и позавчера, нельзя же не ложиться каждую ночь. А вдруг все, что происходит, сидело во мне уже давно и только теперь вырвалось и разрывает на части? Но почему сейчас? Как? Сколько времени прошло?
Нет, надо успокоиться и проанализировать. Три дня назад я был в кафе у Сильвии. Прошло всего три дня?! Словно вечность. Играла музыка. Я прошел через площадку, пробрался между танцующими парами, встретился в подсобке с Сильвией, и все. Ах, да, случайно толкнул кого-то из танцующих плечом. Кажется, это была девушка. Она еще что-то сказала... Не помню. Неважно. А ночью... это произошло ночью. Я теперь три дня не могу спать. (Обращается к кровати.) Ну что ты так смотришь, думаешь,стоит попробовать еще раз? Тебе не страшно? Ну ладно, давай, подставляй свою хребтину. (Ложится и засыпает.)

В комнате появляется Она. Глаза у Нее закрыты. Она садится к Эдику на кровать и ласкает его. Эдик шевелится, протягивает к Ней руки, но как только касается Ее, Она встает и уходит. На середине комнаты под Ее ногой резко скрипит половица. Она замирает и, постояв, уходит.
 Эдик просыпается, вскакивает с постели и обшаривает глазами комнату. Вдруг под ногой резко скрипит половица. Эдик вздрагивает и пытается найти это место, но тщетно.

Эдик. Вот так, наверное, и сходят с ума. Сначала что-то мерещится, потом начинает казаться правдой и, в конце концов, правдою и становится. Кто это? Что тебе от меня надо? (К кровати.) А тебе что? Чтобы я уже улегся, да? И не делал шума? Поздно, уже утро, пора вставать. (Одевается.) Вот и поспали.

В комнату входит Верона.

Верона. Эдик, у тебя ночью был какой-то шум. К тебе кто-то приходил?
Эдик. Нет, никого не было.
Верона. Тебе нужна еще моя кофемолка?
Эдик. Нет, спасибо.

Эдик несет кофемолку Вероне. На середине комнаты скрипит половица, и кофемолка падает у Эдика из рук.

Верона. Что с тобой, у тебя в последнее время какой-то странный вид? Рассказывай, что произошло.
Эдик. Почему ты думаешь, что у меня что-то произошло?
Верона. Глаза у тебя неспокойные.
Эдик. Не выспался, наверное.
Верона. Или совсем не спал.
Эдик. Не спал.
Верона. У тебя кто-то был?
Эдик. И да, и нет.
Верона. Как это? Объясни.
Эдик. Я не знаю, как... Понимаешь, я не мог заснуть, я уже несколько ночей не могу заснуть. Вдруг!.. Сначала я услышал шаги. В комнате кто-то был! Она была пуста, но там кто-то был! Даже половица скрипнула, когда она уходила.
Верона. Она?
Эдик (смущенно). Э... мне показалось, что я видел ее ногу. А может, приснилось.
Верона. И что дальше?
Эдик. Ничего.
Верона. То есть как ничего? Сегодня-то что было?
Эдик (неуверенно). Это все.
Верона. Тогда, я думаю, ты просто переутомился.
Эдик. Да?
Верона. Да. Переутомился от безделья. Ты устроился на работу?
Эдик. Устроился. Буду играть пока два раза в неделю, потом, может, больше.
Верона. Где?
Эдик. В кафе, где Сильвия работает.
Верона. И они тебя взяли?
Эдик. Я, по-моему, неплохо играю.
Верона. А, по-моему, совсем не умеешь.
Эдик. Так что ты посоветуешь?
Верона достает коробочку с таблетками. Это чтобы хорошо спалось.
Эдик. И это все, что ты можешь мне сказать?
Верона. Если это все, "что ты можешь мне рассказать", то мне тоже добавить нечего.
Эдик (берет таблетки). Хорошо, я попробую.
Верона. Только не переборщи, они довольно сильные. И, если это повторится, подумаем, может, нужно к врачу. Есть у меня один знакомый. Но, я думаю, все пройдет.
Эдик. Я иду в город, тебе нужно что-нибудь?
Верона. Спасибо, я пока сама справляюсь. Иначе и повода выйти на улицу нет, совсем разленилась.
Эдик. Ну, пока.
Верона (собирается выходить, но вдруг останавливается). Ты это... только не пугайся... (Выходит.)
Эдик (передразнивает Верону). А если это повторится... Почему я не рассказал ей, что она приходит каждую ночь? Что я вижу ее, чувствую, что это сводит меня с ума! В детстве я пересказывал ей свои сны, и получал объяснение, соединявшее ночные фантазии с реальной жизнью. это было как игра, как проникновение в другой мир, и я с нетерпением ждал ночи. Потом сны пропали и вместо них пришли глухие черные провалы, уносившие меня в страшную бездну. Я всю ночь падал медленно и безостановочно. А недавно из этой тьмы стали появляться какие-то тени, принимающие очертания ног, рук, голов. Они оформлялись, выходили на свет, и вот теперь... (Снова передразнивает Верону.) Ты только не пугайся... (Кричит.) Верона, я ушел! (Выходит.)

СЦЕНА 2
Кафе. Сильвия стоит около стойки. Заходит Эдик.

Эдик. Привет!
Сильвия. Здравствуй.
Эдик. Спрячь меня куда-нибудь.
Сильвия (показывает на столик в углу). Иди туда. Я сейчас закончу и подойду. Возьми кофе.
Эдик (берет кофе и садится за столик). Полгода назад, весь мокрый, я впервые укрылся в этом подвальчике от хлеставшего на улице дождя. Я не знаю, почему она подошла ко мне и усадила за этот столик. А потом я весь вечер пялился на нее, как завороженный. Если бы она не заговорила первая, я бы, наверное, так бы и ушел навсегда. Я остро переживаю удары собственной нерешительности. Я собрал в комок оставшиеся обрывки раскаленных нервов и вступил в разговор. В результате мы провели бурную ночь на моей своенравной кровати. Я редко могу провести с женщиной больше одной ночи. Наутро мне кажется, что я совершил нечто грязное и не могу отмыться. Каждая женщина отрывает от меня что-то, и мне трудно простить ей это. (Пьет кофе и переворачивает чашку вверх дном.)
Сильвия (подходит). Хочешь пирожное?
Эдик. Нет, спасибо.
Сильвия. Гадаешь? А можно я посмотрю? (берет кружку.) Нет. Нет, это просто неприлично, это надо смыть!
Эдик (растерянно). Как это смыть?
Сильвия. А тебе нельзя на это смотреть.
Эдик. Дай, пожалуйста!
Сильвия. Да ты что, что с тобой? Ты какой-то странный сегодня. Ты что, веришь во все эти штуки? Подумаешь, женская нога. У меня тоже есть. (Показывает ногу.) Только на нее ты почему-то не обращаешь внимания.
Эдик. Дай, пожалуйста! Выхватывает чашку.
Сильвия. Извини, мне надо работать. (Отходит.)
Входят Вика и Парень. Садятся за столик.

Эдик видит Вику, и с ним начинает происходить что-то странное. Он, завороженный, замирает, не спуская с нее глаз. Кружка звякает о блюдце. Эдик нервно ждет, пока Парень идет к стойке и, как загипнотизированный, подходит к Вике.

Вика (Эдику). Чего тебе? Ты что-то хотел? Эдик (заговорщически). Почему ты ушла так быстро?
Вика. Куда ушла?
Эдик. От меня сегодня. Я даже не успел...
Вика. Ты что, псих? Сумасшедший какой-то. Я тебя не знаю, понял! И катись отсюда!
Эдик. Ты что, действительно меня не узнаешь?
Вика. Нет, лечиться надо!
Парень (подходит). Эй, мужик, че надо? Че ты к ней пристал?
Эдик. Нет-нет, ничего, извините, обознался.
Парень. А то смотри, можно и по репе схлопотать.

Эдик выбегает из кафе.

СЦЕНА 3
Эдик подходит к двери квартиры, садится на пол и закрывает глаза. Появляется Госпожа, подходит к эдику, берет его лицо в ладони, целует и уходит. Открывается дверь, и Эдик падает внутрь квартиры.
 Из-за двери появляется Верона.

Верона. Что случилось? Тебе плохо?
Эдик. Нет, просто решил присесть.
Верона. Надо же было мне открыть, я как почувствовала, взяла и открыла. Заходи, а, впрочем, уже зашел.
Эдик. У тебя сейчас никого не было? Я тут...
Верона. Никого. Что с тобой? Ты определенно плохо выглядишь. Спать нужно ночью, а не под дверьми в подъезде. Не забудь про таблетки.
Эдик. Верона, можно тебя спросить? Только честно.
Верона. Ну?..
Эдик. Как, ты думаешь, выглядела моя мать?
Верона. Не знаю, я не видела ее.
Эдик. А все-таки?
Верона. Зачем тебе это?
Эдик. Я, кажется, заснул сейчас около двери... Знаешь, я видел ее.
Верона. Где?
Эдик. Во сне. А может, это был не сон. это было здесь, она пришла ко мне!
Верона. Что-то в последнее время к тебе много кто повадился ходить.
Эдик. Это была она.
Верона. Странно.
Эдик. Почему странно?
Верона. Потому что я ее здесь не видела.
Эдик. Ты и не могла ее видеть. Почему ты должна была ее видеть?
Верона. Хорошо, как она выглядит?
Эдик. Ты мне не веришь?
Верона. Не знаю, может быть, верю, только...
Эдик. Я видел только лицо. Она что-то сказала, я не помню.
Верона. Странно... она еще и говорила. Ну-ну, дальше.
Эдик. А что дальше, дальше ничего, она исчезла.
Верона. Ты запомнил ее?
Эдик. Да... темные глаза... нос такой, губы... обыкновенные губы. Красивая. Ты знаешь, похожа на тебя, только молодая.
В e p о н а. Сколько ей лет?
Эдик. Трудно сказать. Я же говорю, молодая.
Верона. Она улыбалась?
Эдик. Мне показалось, она чем-то испугана.
Верона. Значит, ты предполагаешь, что тебе приснилась твоя мать, как ты выражаешься, пришла к тебе?
Эдик. Ты думаешь, этого не может быть?
Верона. Раньше она тебе почему-то не снилась.
Эдик. А теперь приснилась, может, время пришло!
Верона. И она была здесь, в подъезде?
Эдик. Да.
Верона. И она что-то говорила?
Эдик. Да.
Верона. Этого не может быть!
Эдик. Почему?
Верона. Потому что не может быть!
Эдик. Но кто-то же принес меня к твоей двери и положил именно на это место, где я ее сейчас видел?
Верона (после паузы). Ты никогда не задумывался, почему я рассказала тебе, что я не твоя мать? Могла ведь и промолчать.
Эдик. Нет...
Верона. Может, мне не следует все это рассказывать, может, все это мои фантазии, но раз для тебя это так важно, я расскажу... Я тоже не знала своей матери. Она была убита, когда я была еще младенцем. Отца тоже. Меня воспитывали тетка и старая бабка-повитуха. Она научила меня разгадывать сны, грезить наяву и еще многим вещам. Она мечтала передать мне свое ремесло, но к моим тринадцати годам выяснилось, что я не смогу иметь детей. Сказав, что это слишком большая мука — принимать роды, не имея возможности родить самой, она поставила на мне крест. В своих грезах я часто видела себя с ребенком на руках, моим ребенком! Ты извини, может, все это не имеет отношения к твоему вопросу, я просто хочу, чтобы ты понял. Ты ведь тоже умеешь грезить наяву... Дождя в тот день не было. Я шла из магазина с полной сумкой каких-то продуктов. В подъезде было темно, но контуры стен можно было различить. Я подошла к двери и поставила сумку на пол, чтобы достать ключи. Около двери никого не было, глаза мои быстро привыкли к темноте, и я довольно хорошо видела. Я вытащила ключи и шагнула к соседней стене достать почту из ящика, а когда повернулась... Ты лежал на коврике, прямо у моей сумки. Я не могла не заметить тебя раньше. В подъезде было тихо, ни шороха, ни стука шагов, да и отвернулась я буквально на секунду. Я даже сначала не поняла, что это. И только, когда взяла в руки... Ты был как мертвый, не шевелился, не двигался. Тряпка, в которую ты был завернут, была сырая и вонючая. Я испугалась и долго стояла, держа тебя в руках, в ожидании, что кто-то придет, все объяснит и заберет тебя. Но все было тихо. Тогда я еще больше испугалась, подумав, что мне подкинули мертвого ребенка. Я решила тут же звонить куда-нибудь, открыла дверь и вошла. Но как только я включила свет, ты закричал, ты был живой! Это тебя я видела в своих грезах у себя на руках. Судьба послала тебя мне, и я не стала никуда звонить. Ты рос, а я не прекращала проживать в уме тот далекий день. Я проживала его во сне и наяву так отчетливо, что ощущала каждый вздох, каждое движение пальцев, каждое прикосновение. Понимаешь, там, на лестнице... там ведь никого не было. И судьба ясно давала мне это понять. А перед судьбой надо быть откровенной. Ничего не происходит просто так, жизнь это только кажущаяся бессмыслица. Теперь ты сам это почувствовал, иначе не пришел бы со своими вопросами. Поэтому еще в детстве я рассказала тебе, что я не твоя мать. Поэтому рассказала сейчас, как это было на самом деле.
Эдик. Ты, что же, считаешь, что меня никто не подкидывал под твою дверь?
Верона. Да.
Эдик. Как же я, по-твоему, там оказался, сам пришел?
Верона. Не знаю, но там никого не было.
Эдик. Интересно, как это может быть?
Верона. Не знаю.
Эдик. Верона, это же глупо, как ты могла себе выдумать такое?!
Верона (упрямо). Там никого не было.
Эдик. Но ведь я видел ее только что там, возле твоей двери! Это было то самое место, я помню!
Верона. Даже если бы она там была, ты не мог видеть ее в темноте. И лицо твое было закрыто тряпкой!
Эдик. А может, это был момент, когда я родился? Говорят, это откладывается в памяти.
Верона. Она что, рожала тебя прямо здесь,в подъезде?
Эдик. Скажи еще, что у меня вообще не было матери!
Верона (тихо). Я не знаю.
Эдик. Верона, это уже слишком!.. Мне пора на работу, я пришел за гитарой.
Верона. Не обижайся, приходи, поговорим...
Эдик. От этих разговоров чокнуться можно! Пока! (Выходит.)

СЦЕНА 4
Кафе. Эдик возится с гитарой на сцене. Входит Сильвия.

Сильвия. Привет, еще раз. Ты начинаешь сегодня?
Эдик. Да, позвонили, просили прийти, подменить на начало, кто-то из группы опоздает.
Сильвия. Хочешь кофе?
Эдик. Не откажусь.
Сильвия. Я сейчас. (Готовит кофе.)
Эдик. Как твои дела?
Сильвия. Как всегда...
Эдик. Что делала в перерыве?
Сильвия (подает ему кофе). Зачем тебе? Как будто тебя это интересует.
Эдик. Интересует. Так что ты все-таки делала?
Сильвия. В кино ходила!.. И, между прочим, не одна.
Эдик (обескураженно). Молодец... хороший фильм? (Переворачивает чашку.) Посмотри, что там?
Сильвия. Поставь, я потом унесу.
Эдик. А что ты делаешь сегодня... вечером, после работы?
Сильвия. Вроде ничего.
Эдик. А ночью?..
Сильвия. Тоже...
Эдик. Так, может?..
Сильвия. Приходи.
Эдик. Я позвоню.
Сильвия. Хорошо. Мне пора работать, а то народ собирается. (Берет чашку и уходит.)
Эдик (мечтательно). Неужели получилось? Мы сядем за стол, накрытый яркой белой скатертью. На ней будет нарядное, закрытое, обязательно закрытое, платье. Мы поднимем бокалы, нет, сначала зажжем свечи! Мы зажжем свечи, и огонь будет отражаться в бокалах. И все вдруг замрет, и тишина и спокойствие окутают мир. Мы будем смотреть друг другу в глаза и молчать, понимая без слов. А потом я поведу ее в спальню, и ее ладонь будет вздрагивать в моей... И никаких видений!

 На сцену выходят еще ребята, и они начинают играть. Публика выходит танцевать. Появляются В и к а с Парнем. Вика видит Эдика, и во время танца пытается привлечь его внимание. Эдик отворачивается.
 Заканчивается музыка, приходит сменщик, Эдик прощается с музыкантами, машет Сильвии и идет к выходу. Там Эдика встречает Вика.

Вика. Привет!
Эдик. Привет, я тебя не знаю.
Вика. Врешь, я тебя хорошо запомнила. Ты вчера ко мне подходил, я с парнем была, сказал, что я приходила к тебе ночью. Я же не знала, что ты тут играешь. Хотел познакомиться, да? Так бы сразу и сказал.
Эдик. Ты пьяная.
Вика. Так чуть-чуть. (Делает знак губами.) Хочешь?
Эдик. Мне надо идти.
Вика. Погоди, не уходи, мне плохо, не уходи, не бросай меня!
Эдик. Мне пора!
Вика. Ну и катись!
Эдик выбегает. Вика опускается на пол.

СЦЕНА 5
Дома у Сильвии. Звонок в дверь. Сильвия открывает. Входит Эдик.

Сильвия. Здравствуй, заходи.
Эдик. Привет, ты извини, что я в таком виде, на улице дождь, а я без зонта.
Сильвия. Проходи быстрей, ты совсем промок, снимай пиджак, я повешу сушить.
Эдик. Я не мог позвонить, просто бродил по улицам. Пытался найти цветы, но все уже закрыто,лавки как повымерли. А потом этот дождь...
Сильвия. Пустяки, я знала, что ты придешь.
Эдик. Как?
Сильвия. А как я знаю, что ты появишься в кафе?
Эдик. Не знаю.
Сильвия. И я не знаю, просто чувствую. Давай я налью тебе что-нибудь согреться. (Наливает.)
Эдик. За чувства!
Сильвия. За нас... (Выпивают.) Ты весь дрожишь, выпей еще. Ты какой-то нервный последнее время. Что-то произошло?
Эдик. Я не могу спать.
Сильвия (игриво). Тебе помочь? Пойдем, уже совсем поздно. (Ведет его в спальню.)
Эдик (останавливается возле фотографии на стене). Кто это? Где-то я уже видел это лицо.
Сильвия. Потом, потом, я так соскучилась по тебе, а ты все молчишь и молчишь.
Сильвия ведет Эдика к кровати. Они страстно обнимают друг друга.

В какой-то момент у стены появляется О н а. Э дик видит Ее и вдруг замечает, что сжимает в объятиях мертвую Девушку. Эдик в ужасе кричит и отталкивает Девушку от себя.
Сильвия. Ты что, ты что? Я сделала тебе больно? Прости меня, прости!

Эдик (не слышит. Обращается к пришедшей). Спаси меня, мне плохо, я устал! (Обнимает Е е.)
Сильвия. Подожди, милый, я сейчас!

 Она целует Эдика в губы и исчезает. Эдик видит перед собой фотографию на стене, и фотография превращается в лицо Старика.

Эдик. Не мог уехать, не оставив мне своего изображения?
Сильвия (подбегает). Почему ты встал? Тебе плохо? На, выпей.
Эдик (словно очнувшись). А где?.. Что это?
Сильвия. Коньяк.
Эдик. Нет, только не это. У меня и так голова не на месте. (Ищет и вытаскивает таблетки.)
Сильвия. Что это?
Эдик. Снотворное, мне нужно поспать. Дай мне воды, пожалуйста.
Сильвия. Объясни, что случилось? Скажи мне, я помогу! Я знаю, что делать!
Эдик. Нет, нет, это ничего... просто долго не спал. Ничего не поможет. Принеси воды, пожалуйста.
Сильвия (дает ему воды). На, пей, и пойдем, пожалуйста, в кровать, не стой здесь.
Эдик. Я боюсь.
Сильвия. Чего?
Эдик. Посиди со мной... пожалуйста. Хотя бы пока не усну.
Сильвия (садится рядом). Хорошо, хорошо, я подожду, спи спокойно, не бойся.
Эдик. Если кто-нибудь придет, я сплю.
Сильвия. А кто может прийти?
Эдик. Дед Пихто. (Засыпает.)

Появляется Священник. Обращается к Эдику.

Священник. Я знаю, что ты считаешь, что они судили тебя неправильно. Все вы так считаете. Но даже если бы тебя оправдали, умаляло бы ли это грех, тобой совершенный? Возможно, там, за чертой, у тебя будет еще один шанс, не упусти его. Иди с миром. (Уходит.)

СЦЕНА 6
Утро у Сильвии. Эдик еще в постели. Сильвия пьет кофе.

Сильвия. Проснулся? Я не хотела тебя будить, ты так сладко спал. Конечно, после всего, что было ночью... хочешь кофе?
Эдик. Бред какой-то. Я тебя сильно напугал? Прости, видимо, усталость накопилась, был не в себе. Бывает иногда, знаешь, кажется что-то.
Сильвия. Знаю. Теперь все хорошо, ты успокоился?
Эдик. Сон приснился странный, будто и не сон вовсе.
Сильвия. Может, от таблетки? Такое бывает.
Эдик. Скажи, а кто это там, на фотографии?
Сильвия. На той, что ты пялился ночью?
Эдик. Я на нее пялился?
Сильвия. Еще как, оторвать было нельзя. Это мой прадед Матвей, я тебе не рассказывала?
Эдик. Нет.
Сильвия. Это семейная история.
Эдик. Где-то я видел это лицо.
Сильвия. Фотография давно здесь висит.
Эдик. Я же в первый раз у тебя.
Сильвия. Тогда как же ты мог его видеть, он умер еще в начале прошлого века? Я, правда, не помню точно, когда.
Эдик. Не знаю, может, есть еще фотографии.
Сильвия. Нет, это единственное, что после него осталось, фотография и рассказы. Кстати, из-за этой карточки он чуть не опоздал на поезд.
Эдик (проливает кофе). М-м-м... черт!
Сильвия. Не волнуйся, я вытру. Хочешь еще?
Эдик. Да...
Сильвия. Он во что бы то ни стало хотел сфотографироваться перед отъездом. Поезд должен был уже отходить, послали за фотографом, фотографа не было, все суетились, просили начальника задержать поезд. Наконец, насколько я знаю, он успел чуть ли не на ходу заскочить в вагон. В семье рассказывали, что он всегда был немного странный. Вдруг приспичило ему ехать в Палестину. Он был священником в одной из тюрем. Потом что-то произошло, то ли не смог выдержать этой боли и разуверился, усомнился, не мог найти выход, я не знаю. Мне мама рассказывала каждый раз по-разному. В общем, он снял рясу и решил ехать в Иерусалим восстанавливать свою веру. На фотографии как раз его отъезд. Ничего не осталось, ни писем, ни конвертов, только эта карточка. Она несколько раз терялась, пропадала, потом чудесным образом откуда-то появлялась снова. Она перешла ко мне от родителей вместе с историей, которую я слышала с детства еще от деда. Я увеличила ее и повесила на стену. Ты почему не пьешь, кофе остыл уже? Мне пора на работу, выйдешь со мной?
Эдик. Да, только оденусь.
Сильвия. Давай быстрей, а то мне начинает казаться, что он интересует тебя здесь больше, чем я.
Эдик. Я бы хотел спросить его...
Сильвия. По-моему, ты уже пытался ночью. Так что же ты хотел от него? Может, я могу чем помочь, все-таки родственница?
Эдик. Я сегодня играю в кафе.
Сильвия. Ой, совсем забыла тебе рассказать, что было вчера, когда ты ушел. Одна девчонка с ума сошла. Стала кричать, срывать с себя одежду, биться головой о стену. Полная криза, жуть, да и только. Может, перепила.
Эдик. Какая девчонка?
Сильвия. Да ты не знаешь ее, может, видел вчера, такая, в красной блузке.
Эдик. И... и что было дальше?
Сильвия. А ничего, вызвали психушку. Они, оказывается, ее уже знают, ненормальная. Как ее выпустили? Ну, пошли. (Выходят.)

СЦЕНА 7
Эдик идет по улице и натыкается на уличного художника, держащего в руках только что нарисованную картину. Эдик останавливается как вкопанный и пристально смотрит на картину. Художник не замечает его и убирает картину.
Эдик. Простите, можно еще раз взглянуть на эту картину?
Художник. Пожалуйста. (Возвращает картину.) Я не рисовал то, что вы видите, вид дал мне только ощущение. Это место, где я был когда-то, это Крым. Очень красивые там места. Вы бывали в Крыму?
Эдик. Нет, но... Простите, а вы не могли бы нарисовать здесь женщину в белом платье, таком, знаете, длинном, какие раньше носили, я бы тогда купил картину у вас.
Художник. Но она еще не закончена, я не могу брать денег за незаконченную работу.
Эдик. Неважно, только нарисуйте.
Художник. Ну, если это так необходимо...
Эдик. Она должна быть там.
Художник (рисует). Готово. Хотите, шляпку наденем на нее?
Эдик (подумав). Нет. Сколько я вам должен за нее?
Художник. А сколько не жалко.
Эдик расплачивается, забирает картину и идет дальше.

СЦЕНА 8
Квартира Эдика и Вероны. Звонок в дверь. В ер о н а открывает. Заходит Эдике картиной в руках.

Верона. Здравствуй, давно звонишь?
Эдик. Минут пять, я уж думал, тебя дома нет.
Верона. Извини, завозилась на кухне, там ничего не слышно. У тебя же есть ключ.
Э д и к. Я хотел, чтобы ты открыла, я...
Верона. Извини, мне надо закончить. (Убегает.)

Эдик устанавливает картину. Верона появляется с хлебом в руках.

Верона. А вот и я, отличный хлеб получился, хочешь попробовать?
Эдик. Я был неправ в прошлый раз, извини.
Верона. Оставь, я не обиделась. Вероятно, существуют вещи, которые ни я, ни ты не можем знать до конца.
Эдик. Что ты имеешь в виду?
В е р о н а. Не знаю. (Показывает на картину.) Откуда это?
Эдик. Купил. Красиво, правда? Он рисовал ее при мне. Я спешил в одно место, но она меня как приковала к себе.
Верона. Красиво. Где-то я уже видела нечто подобное.
Эдик. Тебе нравится?
Верона. Нравится.
Эдик. Я вдруг подумал, что тебе понравится, и решил купить ее тебе, ты любишь такие вещи.
Верона. Откуда ты знаешь? У меня никогда не было картин.
Эдик. Захотелось сделать тебе приятное, чтобы ты не сердилась. Я видел, как ты расстроилась.
Верона. Ах ты, подхалим несчастный, все ты врешь! Ты же знаешь, что я не могу на тебя обижаться.
Эдик. Короче, найди ей место, а мне пора.
Верона. Ладно, уговорил. Она мне что-то напоминает. Я определю ее куда-нибудь. Надо будет рамку заказать. Поставь пока сюда. А куда ты спешишь? Поел бы.
Эдик. Мне надо в эту... в больницу.
Верона. Ты все-таки решил провериться?
Эдик. Да нет, надо повидать одного человека.
Верона. Он болен?
Эдик. Извини, мне пора. (Выходит.)

СЦЕНА 9
Психиатрическая больница. За столом приемного покоя сидит Медсестра. Появляется Эдик.

Медсестра. У вас что-то случилось? Нужна помощь? Сейчас позову доктора.
Эдик. Нет-нет, просто там темно, и я не смог... не смог пройти, было плохо видно.
Медсестра. Там выключатель на стене. У вас есть направление?
Эдик. Да нет же, нет у меня никакого направления, я пришел повидать одного человека.
Медсестра. Кого?
Э д и к. Я не знаю, как ее зовут, ее привезли вчера. Там что-то случилось в кафе. Мне сказали, что ее отвезли сюда. Я просто не помню, как ее зовут. Я там работаю, в кафе. Пожалуйста, мне очень нужно ее видеть...
Медсестра. Вы плохо выглядите, вам нужно подлечиться.
Эдик. Спасибо, я знаю.
Медсестра. Может, все-таки позвать врача?
Эдик. Нет-нет, в другой раз.
Медсестра. У вас есть документы?
Эдик. Да, вот. (Подает паспорт.)
Медсестра. Хорошо, я узнаю, в каком она состоянии, можно ли ее видеть. (Звонит по телефону.) Алло, мне нужно третье отделение, да, есть кто-нибудь из докторов? Да. А, привет, это из приемного. У меня тут посетитель хочет видеть девушку, что привезли вчера, помнишь, после бардака в кафе. Как ее зовут? Да, правильно, Вика. Что? Хорошо, я передам. (Кладет трубку. Обращается к Эдику). С ней нельзя сейчас встретиться, она не в очень хорошем состоянии.
Эдик. А можно посмотреть на нее?
Медсестра. Я же вам объясняю, она проходит курс лечения.
Эдик. Я только взгляну на нее, и все, мне очень надо... я люблю ее!
Медсестра. Что вы мне голову морочите, вы даже имени ее не знаете!
Эдик. Теперь знаю... (Вдруг протягивает ей руки ладонями вниз, как для удара.) Пожалуйста...
Медсестра. Еще один псих! Хорошо, но только посмотреть. Идите по тоннелю, там будет
проход, третье отделение. Я позвоню, чтобы вам разрешили.
Эдик. Спасибо. (Уходит.)

СЦЕНА 10
Больничная палата. Вика сидит на полу, прижавшись спиной к стене. Появляется Эдик.

Эдик (тихо зовет). Вика... Вика... Я здесь.
Вика. Кто ты?
Эдик. Это я, ты меня знаешь, мы встречались, я хочу тебе что-то сказать. Узнаешь меня?
Вика. Да... Ты пришел меня убить. Наконец-то, тебя так долго не было.
Эдик. Да нет же, совсем нет!
Вика. Я готова, ты можешь начинать. Не бойся, я не буду кричать. Только помогать я тебе не буду, сам справишься.
Эдик. Почему ты думаешь?..
Вика. Меня все убивают. В детдоме, куда моя добрая мамочка меня подкинула, меня убивали каждую ночь. Я не спала месяцами. Я устала, давай быстрей, пока никого нет.
Эдик. Ты помнишь свою мать?
Вика. Нет, я, наверное, была очень маленькая. Помню только странный затхлый, противный запах, я от него блюю. Может, это ее запах. А так, сплошные воспитательницы, воспитатели, грязными руками под юбку. Хорошо, что ты пришел, я ждала тебя. Я давно тебя жду. Никогда не видела этот сон до конца.Только умрешь, просыпаешься, и вся эта гадость начинается сначала. А где железная палка, она ведь у тебя с собой, они не забрали ее у тебя?
Эдик. Я не собираюсь тебя убивать. Я давно ищу тебя, ты мне снишься.
Вика. Не заговаривай мне зубы, не беспокойся, я не боюсь.
Эдик. Да нет же, неужели ты меня не помнишь? Ты подходила ко мне в кафе!
Вика. В кафе? В каком кафе? (Словно просыпается.) А... в кафе... Ты принес мне травку?
Эдик. Я же объясняю, ты мне снишься!
Вика (хохочет). Ты что, думаешь, если я со всеми сплю, то и тебе тоже достанется? Так и скажи, трахнуть хотел на халяву! Вот принесешь травку, тогда поговорим. А теперь катись отсюда!
Эдик. Но...
Вика. Катись, я сказала, а то санитаров позову, они тебе живо яйца оторвут!
Эдик убегает.

СЦЕНА 11
Квартира Вероны и Эдика. Верона сидит за столом. Входит Эдик.

Верона. Как хорошо, что ты пришел! Садись, садись, ты только посмотри, что я нашла!
Эдик. Верона, не сейчас, я устал, не до этого мне. У нас есть что-нибудь выпить?
Верона. Нет, ты только взгляни! (Протягивает ему какую-то фотографию.)
Эдик. Что это? (берет фотографию и замирает. Читает надпись на обороте.) "Крым 1917 год".
Верона. Что я тебе говорю, копия картины, и море, и пирс, и женщина в платье, все точно!
Эдик (рассеянно). Откуда это?
Верона. Я же сказала, что картина мне что-то напоминает. Я уверена, что тот, кто рисовал картину, видел эту карточку. Я всегда считала, что существует только один экземпляр. Если была еще копия, она могла принадлежать только одному человеку или его потомкам. Но этот человек не мог... Неужели?.. О, Господи! Ты слышишь? О чем ты думаешь? Я говорю, что хочу поговорить с этим художником! Где ты его видел?
Эдик. На реке, возле крепости. Зачем тебе?
Верона. Собирайся, пошли, может, он и сейчас там. Как там на улице? Ничего, если я надену кофточку? Он должен знать! Он должен знать! Ты идешь или нет?!
Эдик. Нет.
Верона. Но... я же не найду его без тебя!
Эдик. Он ничего не знает.
Верона. То есть как, ведь он...
Эдик. Это я привел сюда эту женщину.
Верона. Ты? Ничего не понимаю. Ты рисовал эту картину?
Эдик. Нет, рисовал он. Но там были только пейзаж, море, пирс, жара. Я сказал, что если он нарисует на этом месте женщину в длинном платье, я куплю у него картину. Он еще спросил, не надеть ли на нее шляпку. Она была бы ей очень к лицу, но, по-моему, она забыла ее дома.
Верона. О, Господи, о, Господи!..
Эдик. Что с тобой? Почему ты так разволновалась? Тебе плохо, ты плачешь?
Верона (достает листок бумаги). На, читай.
Эдик (читает). "Первым делом по приезде мы спустились к морю. Здесь стоит ужасная жара. Однако природа настолько замечательная, что забываешь обо всем. Около моря, на пирсе, мы увидели фотографа с треногой и в большой соломенной шляпе. Он был очень смешной и сказал, что я ему очень нравлюсь, сыпал комплиментами и все приглашал сделать снимок. Спутник мой отказался, и я позировала одна. Фотограф поставил меня лицом к солнцу, и мне все время приходилось щурить глаза. Я пожалела, что забыла шляпку в гостинице. В конце концов, карточка получилась неплохая. Посылаю ее тебе. Как там моя девочка? Поцелуй ее за меня. Твоя непутевая сестра. Май 1917 года". (Заканчивает читать.) Я не мог видеть эту фотографию раньше? Она ведь все время была здесь, дома?
Верона. Это было в бумагах сестры моей матери. Я сама-то увидела их только после ее смерти. Просто был тяжело раскрывать их. А фотография была вложена в это письмо. Надо съездить к тетке на дачу, может быть, там есть еще письма. Поеду попозже. А теперь иди, мне нужно побыть одной. Иди, иди, не волнуйся, ничего со мной не случится.
Эдик. Я на работу. (Выходит.)

 СЦЕНА 12
Эдик подходит к кафе и видит, как оттуда выходят Вика и Парень. Он идет за ними и оказы-вается свидетелем сцены их совокупления прямо на улице. Неизвестно, как к Эдику в руку попадает железный прут.
Вика что-то шепчет Парню на ухо.

Парень. Сумасшедшая! (Убегает.)

Эдике прутом на перевес угрожающе приближается к ней.
Вика (видит Эдика). Ты пришел меня?..
Эдик. Да.
Вика. Ты принес эту штуку?..
Эдик. Ты готова?
Вика. Давно. (Наклоняет голову и подставляет затылок для удара.)
Эдик (замахивается, потом бросает железку, хватает Вику за руку и тащит.) Не здесь!
Вика. Куда мы идем?
Эдик. На место. Сюда... (Приводит ее домой.)
Вика. Я больше не могу, мне плохо, опять этот запах... Где я? Мне плохо. (Ее рвет.)
Эдик. Подожди, потерпи, я сейчас принесу что-нибудь.
Вика. Я больше не могу.
Эдик. Сейчас, сейчас, потерпи немного, я тебя оботру. Вот так, вот так, я сейчас... вот и хорошо, потерпи. (Обтирает ее и укладывает в постель.) Черта с два я буду видеть сегодня какие-нибудь сны! Хватит с меня! (Ложится рядом с Викой.)

Вика просыпается ночью, видит картину, встает и подходит и замирает перед ней. Эдик тоже просыпается и, словно во сне, боясь спугнуть, приближается к Вике и касается ее плеч. Она оборачивается и оказывается в его объятиях.

СЦЕНА 13
Утро. Эдик и В и к а в постели.

Эдик. Ты проснулась?
Вика (со смешком). Ты лежишь у меня на ногах.
Эдик. Они теперь и мои тоже.
Вика. Сумасшедший!
Эдик. От сумасшедшей слышу.
Вика (нахмурившись). Мне надо идти.
Эдик. Куда?
Вика. В больницу, я сбежала через дыру. Они будут искать.
Эдик. Мне очень много нужно тебе сказать.
Вика. Мне тоже.
Эдик. Теперь-то ты мне веришь?
Вика. Не знаю. Наверное. Мне надо идти.
Эдик (прижимает ее к себе). Ты вернешься.
Вика. Почему?
Эдик. Потому что у тебя другого пути нет.
Вика. Пока. (Уходит.)

 Эдик подходит к картине и всматривается. Там Фотограф фотографирует женщину в длинном платье аппаратом на длинной треноге. Он суетится, смеется, балагурит. Женщина прикрывает рукой глаза и улыбается.
Раздается звонок в дверь. Эдик возвращается к действительности и открывает. Появляется Вер о н а.

Верона (заносит сумку). Помоги. У-уф!.. Не было сил лезть за ключом.
Эдик. Ты откуда?
Верона. Ездила к тетке на дачу. Эта история меня так всколыхнула... Пыталась печь хлеб - ничего не получается, все время плачу, вот я и потащилась. Смотри, что нашла. (Достает шкатулку.)
Эдик (открывает, достает какое-то письмо, читает). "Дорогая сестра, дни здесь стоят изумительные. Мы сняли маленький домик в одну комнату прямо на берегу моря. Очень уютная комната с голубыми полосатыми обоями и большим окном в сад. Ночью свет луны падает прямо в окно. Вот только Володя стал очень ревнив. А я не люблю, когда за мной следят. Я уже начинаю думать, правильно ли я вы¬шла за него? Он не дает мне даже приближаться к мужчинам. Иногда мне хочется сделать ему назло. Как там моя маленькая дочурка? Хватит ли у кормилицы молока? Поцелуй ее за меня. Думаю, если все так пойдет, я здесь долго не выдержу и вернусь. До свидания. Твоя сестра. Май 1917 год".
Верона. Ну?
Эдик. Что?
Верона. Ничего, читай дальше.
Эдик (берет другое письмо). Здесь не с начала, кусок оборван. (Читает.) "...общаем Вам, что Ваша сестра Екатерина была убита вчера ночью своим мужем Владимиром. По показаниям экспертизы, удар был нанесен тяжелым металлическим предметом в голову сзади. Виновный задержан и сознался. По его словам, он застал жену с другим мужчиной, что следствием пока не доказано. Дело передано в суд. 3 июня 1917 года". (Заканчивает читать.) Кто это Екатерина?
Верона. Моя мать.
Эдик. А этот Володя твой... твой отец?
Верона. Я никогда не видела этих писем. А тетка мне ничего не рассказывала. Боялась ранить, наверное. Я до сего дня не знала, что мой отец... (Всхлипывает.) Я уже устала плакать. Я думала, что ты... что для тебя это тоже будет важно.
Эдик. Конечно, конечно. Конечно, важно! Смотри, тут еще что-то есть. (Достает фотографию.) Это же... это... это ее я видел в подъезде, около двери!.. Это же моя... моя... моя мама!
Верона (прижимается к нему). Это моя мама.
Эдик. Как же?..
Верона. Не знаю. (Собирает письма.) Мне надо отдохнуть, успокоиться.

Раздается звонок в дверь.

Верона. Если это ко мне, меня нет. (Пока Эдик идет открывать, уходит в свою комнату.) Входит В и к а и бросается Эдику на шею.

Вика. Я не могла, я не могла пойти туда снова, я не вынесу больше! Я хочу с тобой! Прости меня, я знаю, я плохая, но я не могу, я в первый раз... Я хочу жить! Хочу с тобой! Не гони меня!..
Эдик. Никто тебя не гонит, я знал, что ты придешь, я ждал, я искал тебя! Долго искал. Верона, Верона, выходи, познакомься! Да выходи же!

Появляется Верона.

Верона, это Вика, это она не дает мне спать по ночам.
Верона (всматривается в лицо Вики и улыбается). Теперь, я надеюсь, ты будешь спать?
Эдик. Только если она будет приходить.
Вика. Она будет приходить.

 КОНЕЦ
64