По ту сторону протокола гл. 21

Глава 21. Трудности перевода.

  В отделе Юра доставил телевизор в кабинет Яны, и, попрощавшись, убежал по своим оперативным делам. Всю дорогу до отдела Яна пыталась разговорить Юру, что ей почти удалось.
 
Она, честно говоря, надеялась, что, может быть, увидит в молодом человеке нечто такое, что позволит ей с облегчением понять, что это все-таки не тот, нужный ей идеал. Но с ужасом поняла, что ничего подобного не произошло. Юра нравился ей все больше и больше. Прощаясь, он слегка коснулся ее тонких пальцев своей рукой. Яна вздрогнула, сделала вид, что ничего не произошло, заскочила в свой кабинет и закрыла дверь.

  Заниматься серией квартирных разбоев девушке было безумно интересно. Но, тем не менее, ждали своей очереди и другие уголовные дела, находящиеся в производстве следователя Береневой.
 Это только в детективных романах все выглядит просто идеально: следователь днем и ночью занят только одним ужасно интересным делом, а в реальности все происходит так, как описали в одном из своих романов братья Вайнеры.
 
Помнится, был там пассаж на тему: а что же происходит с остальными делами? Успел ли следователь продлить сроки предварительного расследования и содержания под стражей? Собран ли весь характеризующий материал на обвиняемого, а порой и на потерпевших? Изъяты ли и осмотрены все вещественные доказательства? И так далее в таком же духе. Братья Вайнеры гораздо лучше это все описали.

  Дня два назад до описываемых событий Яну вызвал в кабинет очередной начальник следствия майор Козодоев и протянул ей новое дело, сопроводив его словами:

- Яна Валерьевна, дело необычное…
- Проблемы с квалификацией? – понимающе спросила Яна, имея в виду, что по этому делу будет сложно определить, по какой именно статье Уголовного кодекса следует квалифицировать действия преступников.
- Да нет, - противоречиво ответил Козодоев, - С квалификацией-то как раз все нормально, чистый грабеж. Проблемы с жуликами. Жулики здесь не совсем обычные.
 - Какие такие необычные? – спросила Яна, про себя отметив, что перевести на английский язык выражение «да нет» практически невозможно. Рядовой британец голову сломает, чтобы осмыслить невообразимое словосочетание «yes no». Английский, к счастью, не забывался, и время от времени, совсем некстати, в голове автоматически вспыхивал перевод услышанных слов и выражений.

- Ну,… в общем, глухонемые…
- Да? – Яне показалось, что она ослышалась. Хотя нет, это не она глухонемая, а жулики.
- И как же с ними работать? Я имею в виду допросы и прочие следственные действия, - растерянно поинтересовалась Яна.
- Обыкновенно. С помощью переводчика, - бодро ответил Козодоев.
- И где его взять?
- А это уже Ваши проблемы. Кто ищет, то всегда найдет, - и Козодоев, всучив дело ей в руки, всем своим видом дал понять, что аудиенция окончена.
 «Интересное дело!» - про себя возмутилась Яна: «А как их допрашивать?»
- Яна Валерьевна, совсем забыл сказать,- окликнул ее уже в дверях кабинета начальник. – Там сотка!

  Час от часу не легче! То есть, Козодоев хочет сказать, что переводчика нужно искать немедленно! Поскольку прежде чем человека везти на арест, ему необходимо предъявить обвинение.

… Наспех прочитав дело, Яна пробежалась по кабинетам следователей, пытаясь выяснить у наиболее опытных коллег, где же взять треклятого переводчика. Увы, с опытом в следствии на данный момент было туговато. Она и верная подруга Саша уже считались практически зубрами следствия.
 Помощь все-таки пришла в лице страдающей, как обычно, Машки Зубковой. Приняв скорбное выражение, Машка напрягла память и вспомнила, что как-то раз у нее был очень важный глухой свидетель. И, якобы, она вызывала переводчика из Общества глухонемых.

  Яна радостно схватила телефон и буквально через две минуты проблема была решена.
Решив одну проблему, Яна еще раз, более внимательно перечитала дело и обратила внимание на странную запись в конце протоколов допросов подозреваемых: «Допрошен с помощью ручки и бумаги».
 Это что еще за новое явление в уголовном процессе? Насколько Яна помнила, в Уголовно-процессуальном кодексе не предусматривался допрос с помощью указанных инструментов.

  Первоначальные следственные действия были проведены молодым, если не сказать, юным следователем Леной Лушниковой. Лене было 19 лет, она заочно училась в юридическом техникуме. Пришла она в следствие совсем недавно и сразу рьяно принялась за работу. Настолько рьяно, что изобрела новый метод допросов.

Лена была энергичной, хваткой, но подчас играла на грани фола. Как в данном случае. До работы в милиции, как слышала Яна, шустрая Ленка успела потрудиться на ниве коммерции, и даже купила машину на заработанные ею лично средства. Судя по ее характеру, в милицию Ленку привела не жажда денег, а скорее жажда власти.

- Леночка, объясни, пожалуйста, что это такое? – Яна оторвала Ленку от допроса.
Лушникова подслеповато прищурилась:
- Где?
Все понятно, у девочки плохое зрение, а она из кокетства не желает носить очки.
- Как это понять: допрошен с помощью ручки и бумаги?
- А что мне было делать? – резонно возмутилась Ленка.

 – Ночь на дворе, жулики судимые, надо было задерживать, вот я и писала им вопросы на листочке, а они мне ответы тоже писали.
- Ленка, - простонала Яна, - Хотя бы адвоката пригласила, ведь положено по закону лицам с физическими недостатками.
- Да ну! – удивилась Ленка. – Так это, им двоих надо, у них разногласия.

  Ага, значит, это она усвоила, что если у лиц, проходящих по делу, есть разногласия, то каждому положен отдельный адвокат. Вообще, конечно, Ленка не была дурой, но тут она, похоже, перегнула палку.

  Яна представила себе выражение лица Сейфуллина, когда тот увидит историческую надпись, но объяснять что-то еще Лушниковой ей расхотелось. Не маленькая, сама поймет. Со временем, конечно. А сейчас расхлебывать заваренную Лушниковой кашу придется именно ей, а не Ленке.

  … Арест, к явному облегчению Яны, прошел гладко. Она пригласила в ИВС переводчика, двух адвокатов, как и положено, предъявила обвинение двух преступникам. Переводчица, приятная женщина средних лет из Общества глухонемых, добросовестно махала руками, переводя замысловатые фразы типа «с целью хищения чужого имущества» или «по предварительному сговору группой лиц». «Неужели в языке глухонемых есть эквиваленты этим уродливым выражениям?» - с изумлением думала Яна. Прокурор не обратил внимания на Ленкины каракули.

  … Позднее ей пришлось проводить по данному делу очную ставку. То еще было мероприятие! По закону, очная ставка, то есть одновременный допрос двух лиц, проходящих по делу, проводится в случае противоречий в их показаниях. В данном случае, двое глухонемых, совершивших уличный грабеж, своими показаниями противоречили друг другу.

 Следователи не очень любят такие следственные действия, когда необходимо собрать вместе несколько человек, например, как в данном случае: двоих обвиняемых, двух адвокатов, и переводчика. Благо еще, что оба обвиняемых сидели в СИЗО. А обычно, в таких случаях вступает в действие русская поговорка: « Ванька есть, Маньки нет». То есть, если не хватает хотя бы одного участника следственного действия, будь то адвокат, переводчик, либо сам обвиняемый, действие сие провести невозможно. Поскольку будет оно проведено с нарушением закона, а по сему теряет силу доказательства.

  Яна погрузила в старенький следственный автомобиль двух вальяжных адвокатов, одну худенькую переводчицу, уселась сама на заднее сиденье, втиснувшись между защитниками, из уважения уступив переднее место переводчице.

 В тесном кабинете следственного изолятора все приглашенные на мероприятие еле разместились. Вслух говорила одна Яна, да еще переводчица. Обвиняемые судорожно махали руками, пытаясь доказать свою правоту. Правда, переводчица успела шепнуть Яне, что один из обвиняемых вовсе не глухонемой, а просто слабослышащий, и говорить умеет. Однако из каких-то своих соображений, притворяется абсолютно глухим и немым. Переводчица знала всех глухонемых в городе, поскольку неоднократно встречалась с ними в штаб-квартире общества.

  Адвокаты, назначенные государством, то есть, не оплаченные самими обвиняемыми, за всю очную ставку, не проронили ни слова. Каждое слово защитника дорогого стоит, причем в прямом смысле. Охота была бесплатно трудиться!

  Когда очная ставка закончилась, Яна дописывала протокол, обвиняемые снова принялись махать руками, обращаясь уже не к следователю, а друг к другу.

- Не разговаривать! – отчаянно крикнула Яна, понимая, как глупо выглядит ее восклицание в данной ситуации.
- Не волнуйтесь, они не по делу разговаривают, - успокоила ее переводчица, которая наметанным глазом следила за «разговором» мужчин. – Так, общих знакомых вспоминают.

- Ну, пусть поговорят, – растерянно проговорила Яна. – В камере им совсем не с кем пообщаться…
  По правилам, обвиняемые по одному делу не могли находиться в следственном изоляторе в одной и той же камере…