***

 «Какая выдалась скверная погода. Из-за этого отменили рейс самолета, и теперь я вынуждена сидеть в кафе и убивать драгоценное время. Увы, но нам неподвластны силы природы. А как хорошо сейчас дома под теплым пледом и с кружкой кофе в руке, » - думала милая дама, сидя за столиком кафе в аэропорту и держа в руке бумажный стаканчик с приторно сладким растворимым кофе.
 Погода была действительно омерзительная. С утра лил стеной дождь, и все рейсы были отменены. Казалось, что этот поток воды был всегда и что так будет вечно. Аэропорт был заполнен людьми, надеявшимися все-таки улететь в ближайшее время. Кто читал, кто ходил из стороны в сторону, нервируя тех, кто просто тупо смотрел в пространство.
 К столику, за которым сидела дама, подошел мужчина:
-Можно?
-Да. Пожалуйста.

ОНА

 В ее жизни было все, как и у всех. Детский сад, в который она ходила под словом «надо». Школа, где мальчишки дергали за косы, а девчонки смеялись из-за ее «телячьих» глаз и старенького платья. Теперь ей 25. Косы сменила стильная стрижка еще лет пять назад. Большие глаза притягивали и очаровывали мужчин. Платья она шила себе сама, хотя спокойно могла позволить себе зайти в любой бутик и купить пару новомодных вещей. Шить она стала с класса третьего. Перекраивала из старых вещей, меняла пуговицы на заклепки, бантики на рюши, удлиняла, укорачивала, отрезала, пришивала… К выпускному она сшила себе платье из старого маминого костюма. Это была просто оглушительная победа, даже заядлые модницы класса, спрашивали, где она достала эту «клевую» вещь. Дальше был институт. Зачеты, экзамены, практика, опять зачеты, опять экзамены. Диплом. Распределение. И вот молодой специалист без опыта работы в мире жестокости и рабства, один на один с рабочими буднями.
 Но нет. В ее жизни был отрезок времени, который она вспоминала с болью. Это…

-Простите, как Вас зовут?
-А? Что Вы сказали? – она оторвалась от своих мыслей.
-Как Вас зовут? Меня Николай, мама называла Николенька, – сказал мужчина.
 Странно. Ей не нравились мужчины с бородой, но этот излучал какое-то необъяснимое расположение, теплоту.

 Николенька. А ведь его то же так звали. То есть и сейчас так зовут. Тогда он так внезапно ворвался в ее жизнь. Да, именно ворвался, влетел, ошарашил…
 Была весна. Она ехала домой на трамвае. Сдав последний выпускной экзамен, испытывала странное чувство. С одной стороны все кончилось: бессонные ночи на кануне экзамена, страх перед строгим профессором, куча книг, кипа лекций, а с другой - вставал вопрос: что же дальше? Деревья шелестели молодой листвой, светило солнце и душа жаждала любви. Вот она и нагрянула в образе его, Николеньки. Молодой человек, спортивного телосложения, с белокурыми волосами и небесного цвета глазами, сел напротив и стал нагло, в упор, рассматривать ее.
-Трудно, наверное? - сказал парень.
-Простите, о чем Вы? – удивленно переспросила она.
-О Ваших глазах. Все наверно падают как подкошенные от вашего взгляда?
-Хм. Но Вы ведь не упали.
-Я не могу. Сижу.
 Она улыбнулась. Он тоже улыбнулся.


-Так как Вас зовут?
-Ах. Простите. Марина.


ОН

 Марина. Милая, нежная, ласковая. Он вспоминал о ней с грустью и радостью одновременно. С радостью, что она была в его жизни, и с грустью, что ее уже нет и никогда больше не будет. Десять лет они прожили вместе. У них был трехлетний сын Митя, когда, наконец, решили расписаться. Они были так счастливы вместе, что штамп не был главным, но ее мать все время упрекала его. Считала, что ради Мити надо официально оформить отношения. Вот они и оформили.
 Неделю после росписи они вместе с сыном провели на море. Всего семь дней, зато каких! Солнце, пляж, песок. Просто рай после шумных, запыленных улиц города. Загоревшие, отдохнувшие и немного грустные, закончился короткий отпуск, они вернулись в городскую клоаку и снова с головой окунулись в заботы.
 Но однажды все рухнуло… Грохот стоял такой, что казалось, проснулось все Человечество. А на самом деле никто ничего не заметил. Солнце светило по прежнему, птицы пели, ночь сменялась днем, люди каждое утро спешили на работу, дети шли в школу. Но для него все рухнуло… Ушло то важное, что заставляло его жить. Тот КАМАЗ просто оборвал размеренную жизнь семьи. Отнял сына и жену у человека. Так сразу, ни за что. Что же дальше? Как же дальше? Дальше… Прошло пять лет. Время, говорят, лечит. Но это все ерунда, оно просто отдаляет события, скрадывает остроту ощущений, стирает детали. Но память иногда кажется такой не нужной штукой, которая от одного слова, запаха, мелодии, обстановки возвращает тебя на много или не очень много лет назад и старые раны опять ноют. Вот и сейчас, простое имя вызвало в нем волну боли, которая, как казалось, утихла.


-Ма-ри-на. - на распев, довольно смешно повторил Николай за ней,- От латинского слова «маринус» – морская. Непредсказуемая и молниеносная, обворожительная и притягательная. Умна, смела, раскованна, с сильно развитым чувством собственного достоинства, очень отзывчива, нуждается в любви и не выносит одиночества. Часто выбирает профессии медсестер, врачей, телефонисток, инженеров, парикмахеров, актрис. Кто же Вы, Марина?
-Вы забыли сказать, что обладает таинственным шармом, магнетизмом, перед которым мужчины совершенно беззащитны. Неврастеничные холерики с неустойчивой нервной системой. Легко разочаровываются…
-...любая неудача доводит их до отчаяния. Браво. Вы читали Руже и Хигера? – смеясь, продолжил Николай.
 Марина удивилась сама себе. В ней как восход солнца, просыпалась и крепла симпатия к этому, внешне уже немолодому человеку. «Симпатия к мужчине?»- нет, только не это.


 В ее жизни настала пора любви. Она не могла дождаться новой встречи с Николенькой. Они гуляли по набережной, бегали в кино, посещали премьеры спектаклей и главное… Главное, украдкой, чтоб никто не видел, целовались. Целовались в подъездах, лифтах, на заднем ряду полу пустого кинотеатра. Она впервые, в 22 года, испытывала чувство любви, желание отдать все любимому и пойти на край света. На край света дорога их не привела, а вот до ЗАГСа они дошли через пять месяцев. Мама плакала, говорила, что нужно получше узнать человека. Папа пытался окольным путем выяснить у нее о беременности. Она была оскорблена таким предположением. «Я люблю его!»- говорила она, но ее слова родители воспринимали с недоверием. Он работал спасателем и потому четкого графика работы не было. Она после свадьбы полгода сидела дома, но устав от безделья стала работать переводчиком в одном из новых издательств, где печатали популярные женские романы. Работа была на дому. Марина забирала рукопись и после сдавала перевод. Все шло гладко. Как в обычной семье за ссорами шло примирение, прогулки в выходные, пикники с друзьями. Но только одно тяготило Марину: не было ребенка. Николенька был против и …


-Так кто Вы по профессии? – повторил свой вопрос Николай.
 Повисла пауза. Николай предположил, что вопрос не корректен и сменил тему:
-Как Вы думаете, сколько нам еще здесь куковать?
-К утру обещают просветления. – Ответила Марина, как будто и не слышала предшествующего вопроса.
 Она машинально протянула руку к сумочке и достала пачку сигарет. Марина курила редко, только тогда когда нечем было себя занять. А это бывало нечасто. Сейчас, здесь, запертая в аэропорту, в проливной дождь, она не могла придумать, чем себя занять. Последний роман она перевела еще вчера и ее до сих пор мутило при воспоминании о смазливо «сладких» героях и «мармеладных» речах. Тьфу. И кто читает такую гадость? Хотя, ее мама зачитывалась этими книгами и иногда даже читала прямо у дочери из-под руки.
 Марина уже хотела зажечь сигарету, когда Николай схватил ее за руку. Резко убрав руку, она с возмущением посмотрела на него. Николай с виновато-извиняющимся лицом кивнул в сторону. Она посмотрела туда и увидела большой, в пол стены плакат: « Не курить!» Возмущение сменилось унынием. Ее лицо приняло выражение огорченного ребенка, которому не дали его любимую конфету. Николай вспомнил, как лицо Мити принимало такое же выражение когда по каким-то причинам они всей семьей не могли провести выходные как это было запланировано.


 Была суббота. Николай вместе с женой и сыном собирались в зоопарк. За завтраком они планировали, что посмотрят в первую очередь. Митя хотел увидеть большую обезьяну и огромного крокодила. Вдруг раздался телефонный звонок. Николая вызывали на работу. Люди болеют в независимости от того выходной у доктора или рабочий день. Прогулка сорвалась. Митя был огорчен. Он едва сдерживал слезы, провожая отца и говоря, что подождет до следующего выходного. Трудно сказать, кого Митя пытался успокоить, но Николай покидал дом с тяжелым сердцем. Всю дорогу до больницы он ругал себя. Но за что? Ведь это его работа. Чувство тревоги не покидала его. Больной оказался не таким тяжелым, как ему сказали. Через пару часов Николай ехал домой. Ну, не попали в зоопарк, ничего. Зато можем успеть в кино на новый боевик. Митя уже несколько дней рассказывал о новом фильме. Дома Николай нашел записку: «Мы уехали к маме. Рано освободишься – приезжай». У него защемило сердце. Давно не был у матери. Принял таблетку. Боль не отпускала. «Рановато для болезни. Мне всего-то 37. Еще молод».- Подумал он. Раздался звонок. Что было дальше Николай почти не помнил. Назвали номер его машины. Имя и фамилию его жены, сына. Что потом? «Не помню.» А! Морг. Опознание. Марина с разбитым и искалеченным лицом, Митя в новом, недавно купленном, костюмчике, с зажатым макетом танка. Он так давно просил отца купить ему этот танк, но медики получают мало и Николай, экономя на обедах, в тайне от жены, копил на танк. Сколько радости было, когда Митя раскрыл коробку. Сколько счастья было на мальчишечьем лице. Не беда, что Марина долго наедине ворчала, говорила, что балуешь. А сама всегда пыталась выкроить денег на заветный подарок сыну. Кладбище. Пустой, холодный дом. Пять лет забытья. Суточные дежурства, самые тяжелые больные, госпиталь в горячей точке. И вот теперь он возвращался домой из очередной точки, где стреляли, убивали. Он искал смерти, но она обходила его стороной, видно еще не время. Но когда, когда же…


 Курить очень хотелось, но выходить на улицу в такой ливень Марина не решилась. Она стала рассматривать Николая. Средних лет, еще не старый, хотя через лоб пролегли две почти параллельные глубокие морщины. В черных вьющихся волосах проглядывала проседь, а вот борода была совсем белой. Странно. Прямой нос, губы потерялись под бородой и усами, голубые, небесно голубые глаза с лучиками морщин от уголков. Он напоминал ей гнома из сказки про Белоснежку. Как же его звали? Вот память. Эти глупые романы совсем «отравили» ее интеллект. Пытаясь вспомнить имя гнома, Марина смешно морщила нос.
 «А она удивительно мила»- подумал Николай. Казалось бы, простое лицо, ничего особенного. Есть лица и по-эффектней, запоминаются слету. А тут… Что-то в ней есть такое… Глаза? Да, глаза. Эти, по детски « телячьи», глаза.
 По селектору аэропорта объявили об отмене рейсов до утра. Всех пассажиров обещали расположить в гостинице. Люди стали нехотя вставать с пригретых мест, сладко потягиваться, разминая затекшие руки, спины, ноги. Народ стал двигаться по направлению выхода из аэропорта.
-Вы что же остаетесь?- спросил Николай Марину.
-Какой смысл кататься туда-сюда. Да и до утра осталось всего восемь часов.
-Но в гостинице можно выспаться.
-А вдруг все же разрешат вылет.
 Она не любила гостиницы. Эта казенщина лишний раз напоминала ей, что нет дома, семьи, детей…


 В кабинете у врача стоял полумрак. Марина лежала на кушетке и с напряжением вглядывалась в маленький экран огромного аппарата. Ей делали УЗИ. Странное сочетание букв медицинского исследования, вызывало в ней и смех, и настороженность одновременно. УЗИ, музыка, музей…Нет, никак не могла она подобрать рифму. ТУЗИК! Вот, нашла. Когда Марина волновалась, то пыталась найти рифму к какому-нибудь слову.
- Ну, милочка, шесть недель сказала пожилой доктор в накрахмаленном белом халате.
 От доктора пахло камфарой и неуловимыми, сладковатыми духами, которые напоминали Марине о маме. Шесть недель. Марина знала это, но как сказать Николеньке? Разговор о детях он прерывал очень резко: «Не время!». Но почему? Она так хотела детей. Часто сидела на детской площадке и наблюдала за молодыми мамашами.


-Вы езжайте сказала Марина Николаю Вам нужно отдохнуть, у Вас усталый вид.
-Разве можно отдохнуть в гостинице? Если Вы не против, я останусь с Вами.


 Он предпочитал ночевать на работе. Дом давно перестал быть домом. В больнице всегда найдется работа, особенно для того, кто ее ищет.
 Эх, люди, люди… Как беспорядочно вы транжирите свое здоровье. А когда станет невмоготу, бежите к нам, докторам. Часто бывает поздно и тогда вы начинаете ругать всех и вся: неумелых докторов, дорогие лекарства, грубых медсестер.
 Николай точно знал: все в твоих руках. Человек может изменить все, кроме смерти. Но, иногда, случалось чудо – человек выживал. Люди говорили: « Слава богу!» А Николай грустно улыбался в ответ. Он то знал, сколько сил вложили эти «неумелые» доктора и «грубые» медсестры. Хотя это совсем не важно, человек-то выжил…


 Зал аэропорта почти опустел. Кое где сидели в разброс люди.
 Желание курить с новой силой нахлынуло на Марину. Она встала из-за столика, выгнулась вперед, разминая спину, затекшую от долгого сидения. Сделала пару наклонов вправо, влево, вперед и назад, пару раз полу-присела. Эту разминку, в период работы, она делала раз в полчаса. Больная спина не давала сидеть ей за компьютером больше получаса.


 Марина возвращалась из женской консультации и придумывала речь для Николеньки. Она твердо решила сегодня рассказать ему о ребенке. Вдруг на дорогу выскочила девочка с тоненькими ножками и огромным ранцем. Казалось, ранец вот-вот перевесит худенькое тельце и ножки-«спички» сломаются. Марина вывернула руль… Визг тормозов… Удар о фонарный столб… Машину отбросило… Остановились проезжающие машины… К ее машине бежали люди… Пелена перед глазами… Девочка?.. Она увидела ее на другой стороне дороги… Жива…
 Запах камфары. Шорох одежды. Марина открыла глаза. Белый потолок, белые стены. Какой-то противный звук: «пи-пи-пи». Голова была тяжелой и сильно болела. Было ощущение, что она плывет отдельно от тела. Тело?!. Марина стала «вслушиваться» в свое тело. Вот одна рука, вторая, ноги… Ребенок?!. Она попыталась привстать. Резкая боль в спине и внизу живота… Она все поняла…
 Женщины это понимают сразу. Закрыла глаза. Вот и речь не понадобилась для Николеньки. Все кончено…


 Дождь лил стеной. Марина, кутаясь в плащ, курила под козырьком аэропорта. Потоки воды, ударяясь о землю уже вдоволь напитавшуюся влагой, разлетались в сторону. Воздух весь был пропитан влагой. Казалось, вода хочет поглотить все, не оставив в мире не одного сухого кусочка. Было уже темно. Только кое-где сквозь поток воды пробивались огни фонарей. Они как-то неуверенно светили, то, появляясь, то на миг исчезали.
 Огонек сигареты. Темнота. Поток воды.


 Полгода Марина жила в кромешной тьме. Она не замечала вокруг ничего. Потеря ребенка, разбила, уничтожила в ней желание жить. Диагноз врачей был прост и ужасен: детей иметь не может. С этим уже нельзя было бороться, но нужно было научиться жить. И она научилась, но вкус к жизни был утрачен. Марина жила, потому, что должна была. Ее ничего не радовало. Николенька после аварии первый месяц все возможное время проводил рядом. Он сначала пытался утешать, а потом просто молча сидел рядом, держа ее за руку. Марина стала замечать, что он реже бывает дома, но ее это не беспокоило. Это его дело. Через восемь месяцев, придя, домой, Николенька объявил, что он устал и разводится с ней. Чтож, судьба для каждого своя...
 

 Марина вернулась за столик. Николай что-то писал в блокноте.
-Хотите бутерброд? – спросила она его, - У меня есть печенье. Когда нечего делать я всегда много ем.
-По Вам не скажешь, - ответил он, – но предложение звучит заманчиво.
Николай окинул взглядом ее фигуру. « Венера » - подумал он.
 

Марина не была красавицей, но почему- то мужчин тянуло к ней. Николай познакомился с ней у друга на дне рождения и с этого момента они больше не расставались. Она часто его спрашивала о своей внешности, но он не мог сказать ей, почему выбрал ее. Не мог, потому что сам не знал. Ему было хорошо с ней и все. Просто хорошо.


-Жаль, нет горячего кофе. – Сказала Марина, доставая бутерброды и пачку печенья, - Кафе уже не работает.
-Не беда. У меня нет кофе, а вот зеленый чай найдется. – Николай достал термос из сумки.
 Странная это штука – жизнь. Два совершенно незнакомых человека встречаются и вот так, по-домашнему, едят бутерброды и пьют чай.
 Завязался разговор. На первый взгляд пустой. Обсуждали природу, погоду, экономику, политику. В общем, говорили ни о чем, но живо и заинтересованно. Незаметно для обоих, линия разговора поменялась. Стали вспоминать детство, юность. И вот, наступил тот момент ... ( продолжение следует)