Мудрец

сказка


Мудрость нуждается только в Истине. Мудрец удаляется от людей , чтобы в безразличии пустынь и гор любоваться Истиной, блестящей во всей своей обнаженной красоте. Обычные люди,обладающие лишь крупицами житейской разумности, не способны воспринимать этот блеск . Ослепленные им,они невольно закрывают на Истину глаза и убеждают себя в ее никчёмности.
 «К чему нам этот свет мудрости?- возмущаются обычные люди- От него только болят глаза, уши и животы! Этот блеск не дает нам ни богатства,ни сытости , ни покоя. Лишь отягщает наш практичный ум бесплодными размышлениями. Мы и так достаточно разумны, раз предпочитаем ему блеск золота: не режет глаза и возбуждает реальные, а главное часто достижимые, желания» Так говорят люди.С видом превосходства полноценного над блаженным , глядит обычная сытая серость на тощего мудреца в рубище, отдавшего все свое имение за пару замусоленных толстых томов «заумных» книг.

Но столкнувшись в своих тщательно размеренных жизнях с необычным, странным и оттого- пугающим, люди начинают страдать. И тогда, не способные понять и устранить причину страданий, они идут к тому, кто смело смотрит в глаза обнаженной Истине. Тогда-то они и идут на испытания духа и тела , преодолевают непосильные препятствия. И все ради одного: получить мудрый совет. Ибо Мудрость сама находит выход из любой ситуации- Глупость же нуждается в поводырях.


1.

 Солнце, уже почти наполовину вросшее в горизонт, раскрасневшись от удовольствия, продолжало опускаться на свое прохладное ночное ложе. Небо было еще светлым, но постепенно теряло дневную яркость и голубизну. Оттого все предметы расплывались, теряли контуры, и постепенно исчезали, растворяясь в сгущающихся сумерках.
 
Дорджо добрался по извилистой тропинке до вершины Восточной горы на последнем дыхании. Неожиданные препятствия то и дело возникали на его пути. То вдруг отвесная скала выросла прямо перед ним, и Дорджо пришлось карабкаться по ней до небольшого уступа, выводящего вновь на петляющую тропинку. А то вдруг неожиданно трещина раскололась поперек тропинки и начала стремительно расползаться во все стороны. Тогда он едва успел перепрыгнуть ее, собрав все силы и, оглянувшись назад, увидел за своей спиной широкую и глубокую пропасть. Замешкайся Дорджо и пропасть стала бы его могилой. Много всякого случилось на пути к Мудрецу: и внезапно сорвавшийся камнепад; и неожиданно возникший водопад, чуть не смывший юношу в горное ущелье. Но не зря Дорджо слыл самым ловким и сильным батором в округе- все преодолел.
Видел он и Дракона Восточной Горы. Дорджо почтительно приветствовал стража горы, но правая рука батора предусмотрительно лежала на рукояти меча, подчеркивая его решимость встретиться с Мудрецом. Во чтобы то не стало . Дракон не стал ему мешать и улетел, разрубая воздух неспешными взмахами мощных крыльев.

В конце последнего подъема, перед уходящим ввысь и скрытым непроницаемыми облаками пиком горы, Дорджо разглядел скромную глиняную хижину Мудреца. Небольшое строение с единственным проемом, служившим дверью и окном одновременно, вжалось в гору задней стеной, как бы страшась сверзиться вниз со своего уступа. Дорджо осторожно заглянул внутрь хижины и увидел почтенного Шарвасечена, мудреца. Мудрец сидел в позе лотоса на полу почти пустого жилища. Слабый свет лампады,отбрасывающей пляшущие тени на стены и пол, выявлял из темноты лишь нижнюю часть тела сидящего и огромный раскрытый фолиант у его ног. Не видя лица хозяина жилища, Дорджо испытывал замешательство: заметил ли мудрец присутствие гостя, или по-прежнему углублен в свои занятия? Не разгневается ли он на неразумного юношу, докучающего ему своими вопросами? Набравшись решимости, Дорджо произнес традиционное приветствие. Из дальнего угла хижины донеслось невразумительное и еле слышное, как шелест листвы от легкого дуновения теплого ветра, междометие. Дорджо принял его за приглашение входить. Аккуратно прислонив посох к стене и положив меч рядом, Дорджо дотронулся рукой до косяка двери и осторожно переступил порог дома. Войдя вовнутрь, Дорджо согнулся в почтительном поклоне у дверей, ожидая от мудрого Шарвасечена приглашения приблизиться .
 
- Ты проделал долгий и трудный путь полный опасностей- голос старика звучал тихо, но ровно и доброжелательно- Не всем удается добиться цели и пройти весь путь до конца. Вижу, что ты подходишь своему имени: также тверд ,как алмаз.
- О почтеннейший! Тебе известно мое имя! Во-истину люди, рассказывающие о тебе удивительные вещи, не солгали мне. Ты -великий прорицатель!
- Горные духи поведали мне о твоем приближении- торжественно на распев произнес Шарвасечен громко и, выдержав секундную паузу, вдруг неожиданно рассмеялся коротким,по-старчески дребезжащим смешком. Глядя на растерянного и озадаченного юношу, он продолжил тем же тихим, бесстрастным голосом- Ты- Дорджо, сын Булгана из рода Чонгэ. Твой отец приходил ко мне , когда твоя мать, Керме, была тяжела тобой-своим первенцем.Тогда-то я и узнал твое имя. Твое внешнее сходство с отцом не вызывает  никаких сомнений. Закон Истины гласит, что усилия духа и тела будут вознаграждены.Своевременно или несколько позже. Беда твоя наверняка немалая, если ты не побоялся трудностей и опасностей, добираясь сюда. Поведай мне о ней.

-Да, мудрейший. Моей беде нельзя помочь ни силой, ни ловкостью, ни деньгами, ни молитвами. Одна надежда на твой мудрый совет. Моя невеста, прекрасная Батмажиргал заболела. Ее болезнь началась вскоре после того, как наши отцы сговорились о благоприятном дне для свадебного обряда. Каждый день она становится грустней чем накануне, улыбка исчезла с ее лица, взгляд стал печальным, а голос едва слышным. Ее лицо, некогда расцветавшее бутонами роз на щеках и губах стало почти бескровным и белым, как наружные стены юрты нойона. Ни лекари, ни колдуны не могут определить болезнь. А между тем Батмажиргал чахнет и может не дожить до нашей свадьбы, которая состоится через три луны. Помоги мне, мудрец!

Последовало продолжительное и тягостное для Дорджо молчание. Шарвасечен не торопился с ответом. Неспешно зажег вторую лампаду слева от себя и еще одну над головой.После этого он уселся на низком диване,поджав под себя ноги. Теперь и Дорджо мог видеть собеседника полностью.
 Старик был невысок ростом, худощав и крепок. Его безбородое, круглое и гладкое лицо никак не говорило о возрасте мудреца , и только два черных  живых глаза смотрели с такой внимательной проницательностью на собеседника, что казалось узнавали о нем все, проникая глубоко в душу; в самые запретные ее уголки, куда и сам владелец души и тела не отважился бы заходить.Повозившись с лампадами, мудрец сказал:

-Твою невесту можно спасти.Но цена может быть непомерно высока.
Готов ли ты заплатить за здоровье своей невесты, тем , что всего дороже для тебя?
Не торопись с ответом, Дорджо. Подумай. От твоей искренности зависит мое решение 
помочь.
-О, почтеннейший! Нет ничего, чего бы я не отдал ради моей Батмажиргал! Если нужна 
моя жизнь , чтобы ее спасти, то я готов и жизнь отдать! Говори, что мне делать!

 -Хорошо- грустно сказал Шарвасечен- Вижу, что ты храбр и благороден.И любовь твоя 
так сильна, что пересилит смерть. Я помогу тебе. Слушай внимательно, запоминай 
и исполни все в точности.

     На соседней вершине растет
     Неизбежного счастья цветок-
     В эту ночь и единожды в год
     Он пускает живительный сок.

     По свечению его ты найдешь,
     Но сорви только голой рукой.
     Ибо серп или меч, или нож
     Вмиг испортят целебный настой.

     На вершину проход приведет.
     Меж двух гор он идет без преград.
     Помни- это единственный ход:
     Путь вперед и дорога назад.

     Раствори сок в обычной воде-
     Сладкой станет вода, как шербет.
     Сок, конечно, поможет в беде
     Но не сможет вернуть, чего нет.
- А теперь иди,Дорджо. Времени у тебя мало, а цветок распустится этой ночью. 
 Иди. И будь осторожен.
-Но как же я найду проход?- забеспокоился юноша.
-Тебе не надо его искать- устало сказал Шарвасечен- он сам тебя найдет.

2.

Дорджо низко поклонился мудрецу . Поблагодарив и пожелав ему здравствовать, батор вышел из хижины. Юноша не сделал и трех шагов, когда звук, напонимающий треск разогретых на солнце камней, раздался слева от него. Взглянув в направлении звука, Дорджо увидел вход в пещеру и остановился в нерешительности. Тотчас же задул ураганный ветер. Его мощные, сшибающие с ног, порывы вынудили батора укрыться внутри пещеры . Небольшая пещера переходила в широкий и кажущийся довольно протяженным проход, в конце которого мерцало странное свечение. Вспомнив наставления Шарвасечена, Дорджо ускорил шаг и, не обращая внимания ни на вспугнутых им летучих мышей, ни на ползающих под ногами гадов и полчища верещащих крыс, устремился на свет.

Ночь, в своем чернильно-черном халате, усыпанном драгоценными блестками звезд и застегнутом на золотую застежку месяца, которую она- богиня таинств, то и дело меняет, уже расположилась над горами и приготовилась слушать жалобы волков и шакалов, когда Дорджо достиг противоположного конца прохода. Красно-золотистый ослепительный свет проникал на добрые двадцать шагов в глубь тоннеля и заставлял Дорджо двигаться медленнее, невольно прижмурив глаза и прикрывая их рукавом.

Волшебный цветок рос непосредственно перед пещерой. Он был так ослепительно прекрасен, что Дорджо, преодолевая резь в глазах, заворожено смотрел как сменялись красные,синие,желто-золотистые и фиолетовые сияния, исходящие от пяти лепестков непривычной формы. Головка цветка покоилась на высоком,почти в человеческий рост, стебле,обвитом кольцами толстой лианы.
Дорджо протянул было правую руку к стеблю и тут же одергнул ее,схватившись за меч. То, что он принял за лиану, оказалось крупной змеей-удавом, обвившейся вокруг тонкого,но крепкого, как бамбук стебля. Змея , угрожающе шипя, разинула пасть и приготовилась к атаке. Юноша было собрался отсечь ее голову, а заодно и стебель цветка, но, вспомнил опять наказ мудреца. Он изловчился и, схватив змею за горло чуть пониже головы, стал душить ее. Змея обвила руку батора своим мускулистым телом , пытаясь мощными движениями тела сдавить ее. Вскоре кольца ее объятий ослабли и медленно разжались.Длинное тело безвольно провисло вертикально вниз в руке Дорджо.Дорджо отшвырнул безжизненное тело подальше от себя.
Цветок мгновенно сжался и пригнул свои лепестки вовнутрь . Свечение его ослабло, лучи все же слабо пробивались сквозь зазоры между лепестками.
Батор потянул за стебель и вырвал его из земли.
 
Тотчас же за его спиной раздался оглушительный грохот. Обрушившийся свод тоннеля завалил выход из него. Храброе сердце батора почти перестало биться от отчаяния. И опять на ум пришли слова наставления:
«Помни: это единственный ход.
Путь вперед и дорога назад»
Овладев собой и справедливо решив, что утром начать разбирать завал гораздо сподручней, Дорджо лег на прохладную землю и закрыл глаза.

3

Проснулся Дорджо от утренней прохлады. Солнце еще не поднялось высоко,но было достаточно светло, чтобы начать разбирать завал. Дорджо принялся выносить валуны и складывать их у входа в пещеру. Он работал почти без передышки, но когда солнце начало опускаться за горизонт, завал по-прежнему оставался непреодолимой стеной.
Но и следующий день тяжелого труда не принес ожидаемого результата. Усталый до предела и огорченный Дорджо провел и эту ночь у пещеры.
Когда утром третьего дня, проведенного на вершине горы, Дорджо подошел к пещере от его взгляда не укрылось, что стена пещеры, совершенно отвесная, несколько изменилась в рельефе и на ее абсолютно гладкой прежде поверхности чудесным образом появились выбоины и уступы. Используя их, батор взобрался наверх и обнаружил площадку, невидимую снизу. Чуть выше площадки, за валунами чернел узкий лаз в гору. Решив, что терять ему уже нечего,Дорджо решительно влез в узкий тоннель. Он полз по наклонному тоннелю вглубь горы.
Прошло немало времени, прежде чем он обнаружил, что лаз кончается, переходя в обширную внутреннюю пещеру. Дорджо ловко спрыгнул вниз и выпрямился.
Юноша огляделся и место показалось ему знакомым. Дорджо осторожно двинулся на Запад удаляясь от лаза. Вскоре он убедился, что его слабые надежды оправдались: он оказался в проходе, соединяющем две горы, позади завала.
Надежда на скорое возвращение домой утроила его силы и вскоре он достиг противоположного входа. Как требовал обычай, Дорджо направился к хижине Шарвасечена. Хижина имела свой обычный запущенный вид.Лампы не горели и мудреца не было видно внутри. Подождав немного,Дорджо решил что старик вернется не скоро и заспешил в обратный путь.

4

К середине четвертого дня Дорджо увидел юрты своего аила. Юрт было больше, чем неделю назад, и отцовская юрта показалась ему немного меньше новых незнакомых юрт. Дорджо решил, что родственники съехались на ежегодный праздник первого кумыса. Аил казался безжизненным: до Дорджо не доносилось ни шутливых перебранок женщин, которым в этот час полагалось печь лепешки и жарить мясо для голодных табунщиков, ни голосов самих мужчин, обсуждающих события дня и спорящих о том, какой батор победит в состязании, при этом споро разнуздывая своих низкорослых лошадок и загоняя табун в обширный загон.
Не слышал Дорджо и визга играющих детей. К его удивлению лошади топтались в загоне, и единственное человеческое существо- незнакомый мальчик лет десяти , сидел на корточках у загона и стругал палочку. Когда Дорджо подошел поближе, тот поспешно вскочил на ноги, поднялся в полный рост и с почтительностью, несколько большей, чем требовал обычай при их разнице в возрасте, приветствовал незнакомца.

       -Дай мне испить воды- попросил Дорджо мальчика- День жаркий,а путь был долгим.

Мальчик поспешно побежал к ближайшей юрте и вскоре появился , неся пиалу, наполненную до краев прозрачной и холодной родниковой родой. Дорджо медленно и с наслаждением выпил до дна все содержимое пиалы.
-Спасибо тебе. Ты, я вижу не местный,приехал издалека... На каких  пастбищах 
         род твой пасет свои табуны?
Лицо отрока приняло выражение сильного удивления: рот широко раскрылся, а глаза округлились чуть ли не до размера пиалы, в которой он принес воду. Но в следующий момент мальчик, видимо приняв слова незнакомца за шутку, прыснул в кулачок от смеха. Стараясь быть почтительным и насколько возможно серьезным, он ответил :
        -Странник, ты, наверное, давно не был в наших краях! Меня зовут Азарга. Я сын Герэла и Батмы, внук Булгана. Мой род Чонге всегда жил здесь. Здесь каждый жеребенок знает меня.

Заметив удивление и недоверие на лице гостя, Азарга попытался убедить его в том, что говорит правду, эпизодом из славной истории своего рода.

- Мой дядя, Дорджо, был самым сильным и ловким батором в округе- добавил он не без ноток хвастовства-ему не было равных ни в рукопашном бою, ни в скачках, ни в стрельбе из лука!За четыре весны до моего рождения Дорджо ушел в горы, чтобы спросить у мудреца, как вылечить от недуга свою невесту Батмажиргал. И не вернулся. Бабушка Керме, говорят, очень страдала и поэтому недолго прожила . Дедушка Булган потом ослеп и жил в нашей юрте, пока душа его не покинула тело. Но невеста Дорджо чудесным образом исцелилась. Погоревав с год, красавица стала женой Гармагалсана-богатого нойона из знатного
рода. Никто ее не осудил, что так скоро она забыла Дорджо. Некоторые болтали, что она и не любила моего дядю.Да я не верю. Как можно не любить самого сильного и ловкого батора?! А сегодня весь народ пошел на большую свадьбу: дочь Гармагалсана и Батмажиргал выдают замуж за тайдзи Ри... Что с тобой, странник? Тебе плохо?!

Побледневший Дорджо пошатнулся и схватился рукой за ограду загона, чтобы удержать равновесие. Однако, быстро придя в себя, он ободряющее кивнул головой мальчику, давая понять, что у него все в порядке.

-Должно быть усталость и жара ослабили меня. Как же тебя не взяли с собой?-продолжил он дружелюбно, меняя тему разговора- Должно быть всех приглашали, раз такие богатые люди свадьбу гуляют.
  -Я же уже не ребенок! Я жребий тянул, как всякий взрослый табунщик!
Не повезло... Зато- оживился мальчик- Отец с матерью привезут много вкусных   
вещей для меня. А еще отец подарил мне свой нож!
 -Хороший нож. Но пора мне идти, Азарга сын Герэла. Спасибо тебе.
-Счасливого пути, странник. Как мне называть тебя в разговоре с другими?
-Имя мое Гармачин, что значит «Счастливчик».Я живу в горах.Прощай.


5

Ручей бежал, тихо урча своими прозрачными водами, по каменистому дну. Прежде чем зачерпнуть рукой прохладной чистой влаги и остудить пылающее лицо, Дорджо взглянул в зыбкое зеркало стремящегося к озеру потока. Незнакомое, исхудалое и бородатое лицо мужчины средних лет смотрело на него спокойными и несколько грустными глазами. Одного взгляда на самого себя было достаточно ему, чтобы найти объяснение всей цепочки событий с того самого момента, как он вошел в хижину Шарвасечена.

         Раствори сок в обычной воде-
  Сладкой станет вода, как шербет.
  Сок, конечно, поможет в беде
Но не сможет вернуть, чего нет.

То, что ушло- не вернуть. И того, чего не было- нельзя создать заново. Только время- величайшее непонятное , но волшебное и магическое нечто, возвращает ушедшее и создает несуществующее. Что есть миг? Год? Столетия? Вечность? Разве тот самый миг, когда путник откидывает полог родной юрты, не вмещает в себя долгие годы лишений,опасностей и неизвестности, казавшиеся ему вечностью? Но ведь все эти годы с молниеносной быстротой проносятся в его сознании! И разве не длится вечность краткий миг первого, неловкого в своей стыдливости, соприкосновения губ влюбленных?
Возникают планеты. На них вырастают и разрушаются горы,наполняются и мелеют моря; появляются и исчезают империи. И человек проживает ничтожный миг в сравнении с этими великими преобразованиями, но в состоянии разрушить все в несколько мгновений! То, что ушло- не вернуть. И того, чего никогда не было- не воссоздать заново!
 

Дорджо горько усмехнулся своему отражению в воде. Вытащив из-за пазухи все еще мерцающий слабым светом цветок, он бережно положил его на воду и ручеек , закружив, понес свою драгоценную ношу к далекому озеру.
 
 
6

Обратный путь в горы был намного легче. Тропинки превращались в идущие вверх ступени и проходы открывались сами по себе. Подходя к хижине Шарвасечена, Дорджо немного удивился мягкому свету зажжёных ламп,исходящего из нее. Дорджо никак не предполагал, что мудрец еще жив: слишком стар и немощен он был при их последней встрече. Но Дорджо с недавних пор приобрел привычку ничему не удивляться, а наблюдать и рассуждать. Войдя в хижину, Дорджо не нашел никаких признаков заброшенности. Воздух не был затхлым, а приятно щекотал ноздри дымом ароматических палочек. Сейчас он заметил, что все стены уставленны полками, на которых плотными рядами стоят фолианты. На небольшом круглом столике стоявшем перед низким диваном, на котором его некогда встречал Шарвасечен, лежала записка.

« Добро пожаловать домой, Дорджо- прочел он- Я, как ты сам понимаешь, не мог тебе сказать всего тогда. А теперь в этом нет нужды. Шарвасечен покинул этот мир в тот миг Истины, когда ты сорвал Цветок неизбежного счастья. Такова была его карма, карма цветка и твоя карма.

Теперь твое место здесь,потому, что ты вступил на путь мудрости и увидел блеск неприкрытой Истины. Ты изучишь все труды своих предшественников. Ты поможешь многим людям избавиться от их горестей и бед. А когда придет твой срок покинуть этот мир,то в скромной хижине появится новый постоялец и продолжит наше дело. Прости и прощай.»


7

Дорджо жил в горах долго. Он прочитал все мудрые книги своих предшественников и многие тайны открылись ему через них.
 Он написал много книг, которые проливали свет на раскрытые им тайны.
А потом он исчез. Новый постоялец хижины прочел послание и продолжил его дело.
Однажды, прочитав очередной том, в котором Дорджо опираясь на опыт предшественников и результаты собственных опытов, описал некоторые полезные свойства драгоценных камней, Новый постоялец заметил пожелтевший листок, торчавший из книги небрежной закладкой.
Несколько выцветших от времени строк были написаны рукой Дорджо. Новый постоялец водрузил на нос очки и прочел:

  Ты все отдашь за то, что счел однажды
Главнее главного на свете для себя.
        А это «все»- красивый змей бумажный,
        Которым страсти душу теребят.
        Дожди сомнения с него смывают краски,
        Но отличишь затылок от лица
        Ведь Истина, с себя срывая маски,
        Обманывать не смеет Мудреца!


 

17.10.2007 Сидней

3040