Мысль о вечном

“Чтобы вы все сдохли, уроды, чтобы весь ваш чертов мир провалился в преисподнюю, ненавижу, ненавижу, ненавижу всех вас!” – вопила рыдающим голосом моя ввергнутая в истерику душа. Сам же я хранил выражение апатии и равнодушия на своем лице.
 - Зачем вам такой здоровенный нож? – спросила меня миловидная продавщица, желая завязать со мной разговор и познакомиться.
 - Чтобы засунуть тебе в задницу и прокрутить двести тысяч раз, пока ты не оглохнешь от собственного крика! – подумал я и сказал:
“Чем больше нож, тем он удобнее в хозяйстве”.
“А какое у вас хозяйство?” – кокетливо спросила она.
“А такое, что поставлю тебя раком и отымею тебя сто раз этим самым хозяйством, пока ты не издохнешь от наслаждения!” – подумал я и сказал:
“Хозяйство приличное – дом, сад, огород” – забор из трупов, мертвые потаскухи на деревьях висят – а под каждой лужа крови, - прибавил я про себя.
“Как мило!” – мечтательно пролепетала она.
“Не без этого” – гундосо пробубнил я. А сам уже мысленно задрал ей юбку, содрал с нее трусы… сфотографировал и убежал. Жаль, только мысленно.
 - Сколько с меня? – спросил я.
 - Ах! Девяносто три жарких поцелуя в попку! – пропищала она мысленно. А сама сказала:
-Сто семь рублей тридцать четыре копейки.
-Вы уверены, что сто семь рублей тридцать четыре копейки?
-Да, я уверена, что сто семь рублей тридцать четыре копейки.
- Ну, раз вы уверены, что сто семь рублей тридцать четыре копейки, тогда держите ваши сто семь рублей тридцать четыре копейки.
 И я ушел. Я матерился себе под нос, а там, вдалеке, маячили свобода и счастье, которых мне никогда не обрести. И по тротуарам сновали туда-сюда грудастые телки, которых мне никогда не поиметь. Пойду повешусь.