Анреал

Это просто. Ты закрываешь глаза и представляешь себе что угодно.
Но никогда не смотри себе в глаза.
Кому-то снится кровь на гениталиях, к кому-то тянутся руки из темного угла, кого-то тянут за волосы, топят в холодной, чертовски ледяной воде, и кто-то просыпается в холодном поту, потому что кто-то в пустой комнате провел рукой по его плечу.
Джимми курит твои сигареты. Сегодня он не в настроении и поэтому досаждает тебе мелкими пакостями.
За окном мелкий моросящий дождь. В такую погоду все города похожи друг на друга: серый асфальт, серые силуэты домов за серой дымкой, низкое небо на крышах и в чужих глазных яблоках, мутные пятна зонтов, медленно текущие вниз по улице, смутно угадывающейся внизу, под твоими окнами.
День подступает к горлу лениво.
Это просто, очень просто, в темноте под веками себе можно нарисовать что угодно.
Нарисуй себя.
Или ее.
Или его, как он одевает белый медицинский халат, моет руки или что он там делает, может, сидит на паре и записывает карандашом по бумаге в клеточку, карандашом писать быстрее, и у него не дрожат руки, потому что дрожат они обычно, когда ты рядом.
Как его зовут?
Тишина убивает. Забирается в тебя вместе с воздухом. Слышно, как Джимми щелкает зажигалкой слева от тебя. Как пить дать, он машинально положит ее к себе в карман, а когда ты откроешь глаза и решишь, что тебе это снова приснилось, тебе придется придумать для себя очередную сказку о том, как ты засунула ее подальше в сумку, а там такой бардак, что ничего невозможно найти. Или послушно будешь искать под столом и кроватью, нервно вздрагивая всякий раз от шорохов за твоей спиной.
Кому-то снятся мосты и чужие города, кто-то проваливается в пропасти и напарывается на ножи, неожиданно и совершенно случайно, кто-то идет по коридору и волочит за собой бинты, кто-то задыхается и бьется о стекло, а кто-то хочет просто проснуться.
Это не страшно. Это просто. Выруби звук у своих нервов и приходи.
Джимми наклоняется над тобой и выдыхает дым тебе в лицо:
- Здесь никого нет.