Киллер

Мужчина неспешно шел по улице. Теплый ветер ласково и мягко касался его лица, гладя и щекоча. Звенела капель, люди спешили куда-то, пытаясь обходить лужи и грязь. Это у них получалось плохо, поэтому они, забрызганные и ворчащие, продолжали свой путь еще быстрее. Протяжно мяукали кошки, прочищали горло птицы, готовясь вскоре устроить громкую хвалу весне. На ярко-голубом небе чисто и открыто улыбалось солнце. Легкие перистые облака, похожие на мазки гуаши, влеклись ветром за горизонт. Природа суетилась, торопясь, очнутся от зимнего забвения и пробудить все свои соки, чтобы явить подлинную красоту.
Среди этого радостного беспокойства люди были четко очерченным кругом, с собственными проблемами, заботами, делами. Однако, общее ликование иногда, самым краем, задевало и их тоже. Иногда, кто-то из бегущего, безликого, шумного, потока останавливался, прислушивался, улыбался и шел дальше, с высоко поднятой головой, спокойно и вальяжно. Вдруг ветер стал холоднее, задул чуть сильнее и резче. Небеса нахмурились.
Мужчина приближался к парку. В его движениях проскальзывало нечто кошачье, плавное, мягкое и грациозное. Ограда была увита спутанным клубком ветвей, усеянных молодыми листиками и почками. Цветы в клумбах на входе еще не думали раскрываться, зато рядом с ними из влажной черной земли пробивались нежные подснежники и ландыши, такая редкость даже в деревне, не говоря уже о большом городе. Рядом с ними валялся обычный уличный мусор, окурки и пластиковые пакеты. Растения, с трудом миновавшие такой заслон, радостно смотрели на солнечный мир.
Мужчина сел на скамейку и стал пристально наблюдать за девочкой, одиноко расположившейся на бордюре. Рядом на земле лежали белые ролики и рюкзачок.
Её рыжие волосы были заплетены в две тонкие косички, а лицо усыпано крупными веснушками. Но, к сожалению, большие зеленые глаза грустили. Рукава желтой кофты были закатаны до локтей, а на них виднелись совсем свежие ссадины, которые впрочем, не помешали ей надеть многочисленные бренчащие браслетики. На гетрах в черно-оранжевую полоску зияли дырки величиной с кулак, джинсы тоже порваны, будто в них пролазили через колючую проволоку. Не исключено что так и было.
Девочка никого не замечала, и мужчина беспрепятственно мог её рассматривать. Он усмехнулся и достал из кармана вырезку из газеты. Со страницы улыбалась эта же девчонка, только около отца. Пренебрежительно смяв клочок бумаги, он откинул мусор в сторону. Ветер протяжно взвыл и взметнул в воздух столб невесть откуда взявшейся пыли. Она закашлялась и поймала тяжелый устремленный на неё взгляд.
По личинку мелькнул испуг, руки сжались в кулачки. Перед внутренним взором промелькнули ссоры с родителями, доводы о том, что никто и ни когда не станет на неё покушаться, побег из дому, несколько часов свободы и вот, наконец, расплата. Девочка вскочила на ноги. Мужчина неторопливо встал и опустил руку во внутренний карман пальто. Она как завороженная следила за каждым его картинно медленным движением. Он достал пистолет.
Она вскрикнула и бросилась бежать. Птицы замолчали, и хлынул дождь, жестоко хлеща обоих по лицам и рукам. Ветер разрывал пространство безудержными завываниями и, принося запах листвы и сырости, гнал вперед клочья тумана. Прогремел выстрел.
Ветер взметнулся и внезапно стих. Мужчина убрал оружие, плотнее запахнулся в плащ и ушел. Дождевые кали. Разбиваясь об асфальт, заглушали шорох его шагов.