Валерик

С первыми лучами весеннего солнца она вышла на скамейку возле дома. Соседок ещё не было. Тихий провинциальный городок дружно откликался на приход весны. Всё быстро зеленело, звенело, сверкало утренней росой и ярким небом.

“Вот бы Валерик приехал, - думала она, - посидели бы на солнышке, поговорили».

Она так мечтала об этом, особенно в последние годы, когда она, уже будучи на пенсии, перестала совсем работать, и вся её жизнь сосредоточилась на выполнении жизненно необходимых дел, беседах на скамейке и стареньком телевизоре. Ей шёл уже девятый десяток.

Она гордилась своим сыном, ставшим в Москве «начальником», часто рассказывала о нём соседкам. Те вежливо кивали в знак понимания её чувства гордости, но не более. Она знала, что они ей не завидовали. Жила она одиноко, как впрочем и большинство российских женщин, проживших в небольших городах, посёлках, деревнях долгую жизнь, вырастив детей, которые навсегда покинули провинциальную родину в поисках более яркой и обеспеченной жизни.

Валерик родился ещё до войны, Великой Отечественной. Анна, дочь ссыльного революционера, вместе с мужем, тогда молодые и беззаботные, работали учителями в небольшой деревеньке со странным и смешным названием Пучаз, затерянной в глубине Вятской (тогда и ещё Кировской) области.
Сына назвали в честь знаменитого героя тех лет лётчика Валерия Чкалова.

Через год началась война, муж ушёл на фронт. Валерик уже начал ходить, говорить, всё военное время прожили они вдвоём.
В летнее время Анна устраивалась работать в колхоз - там на трудодни давали картошку, молоко, муку. В те военные годы приходилось вести натуральное хозяйство - снабжения из центра не было, сами пекли хлеб, делали сметану, творог. Тем и кормили детей и себя.

Работать приходилось много, Валерика оставляла дома одного. Часто, приходя с работы , Анна заставала его спящим на завалинке под окном. Осторожно брала его на руки, вносила в дом. Он просыпался, радостно обнимал её.

«Маленький, - думала она сейчас, сидя на скамейке, - тогда он не понимал, почему она оставляла его одного. Он всё прощал - и долгое её отсутствие, и позднее возвращение, и своё голодное ожидание её.»

Валерик рос смышлёным ребёнком. Его белая головка мелькала то на дороге, то в огороде, то в поле, обозначая быстрое перемещение мальчика по знакомым ему местам.

В те военные годы дети, более свободные и предоставленные себе, чем в мирное время, сбивались в стайки и вели свою самостоятельную жизнь, наполненную не только играми, но и поисками разнообразного съедобного, что росло в лугах, лесах, в полях. Они были плохо одеты, обуты - донашивали довоенные одёжки, но были здоровы, болели мало и быстро справлялись с болезнями сами - матерям некогда было сидеть с больными детьми.

Вот и Валерик уже с трёх лет примкнул к разновозрастной группе ребятишек и путешествовал с ними по окрестностям, вплоть до соседних деревень, верстах в 1-2-х от Пучаза.

Уже тогда маленький Валерик помогал матери в огороде, по дому. Так и жили они до 1945 года . Муж задержался на войне ещё на полгода - он уже воевал на Дальнем Востоке с Японией. Они его ждали и были счастливы, когда он пришёл, живой и невредимый.

Живя последние годы походной жизнью, повидав почти полмира, муж трудно привыкал к оседлой деревенской жизни, бедной большими событиями. Он был романтик в душе, фантазёр и мечтатель. Ей же, замотанной тяжёлой работой, домашним хозяйством, огородом, заботой о семье, нужен был помощник, работник в доме, к тому же приносящий в дом достаток. Но оказалось - появился лишний рот, на случайных работах зарабатывал мало, по дому, по хозяйству почти не помогал, за что бы не взялся, ничего не доводил до конца.

Ему было тесно и скучно в деревне. С войны он вернулся в возрасте 33 лет, документы об образовании где-то затерялись в армейских канцеляриях. Ходить по инстанциям и восстанавливать их он не захотел, учиться дальше тоже не стал, хотя в областном центре было много различных учебных заведений, можно было получить приличную специальность, учась заочно.

Первое время муж любил заниматься с сыном. Он считал, что ребёнок должен любить книгу и читал ему вполне серьёзные книги. Умный сынишка уже в пять лет научился читать и увлёкся этим, не имея других источников познания мира и развлечений, чем так обременены современные дети.

Валерик читал много и взахлёб, у них с отцом появились общие разговоры. Отец рассказывал о местах, в которых побывал, о войне, о своих мечтах. Валерик любил слушать бесконечные повествования и фантазии отца.

Анну это стало раздражать. Сейчас-то она понимала, что должна была радоваться такой дружбе отца с сыном, стремлением старшего развивать и учить мальчика.

Но тогда, взвалив на себя всю ответственность за семью, дом, хозяйство, лишив мужа участия в принятии любых решений, превратив его только в исполнителя её распоряжений, устававшая и не имевшая, как она считала, возможности отдохнуть, она стала злиться на мужа.

Анна даже разучилась смеяться, её раздражала беспечность мужа, его вечное витание в облаках. Сейчас, имея много свободного времени, она удивлялась и возмущалась собой - той молодой и злой. Бросить бы на время все заботы о хозяйстве, сесть с мужем и сыном за книжку, посмеяться фантазиям мужа, поиграть с ними, а потом весело сказать: «Хотите есть? Готовим полевой обед. Иван, руководи!» Да и к его неуклюжим попыткам что-то делать по дому нужно было относиться спокойнее, с юмором. Может и жизнь была бы веселей и интересней.

Но нет, мудрость приходит с годами.

Муж огрызался, он не чувствовал себя хозяином в доме, стал пить, меньше времени проводил с сыном. Появились странные забавы. Напившись с приятелем, выходили на деревенскую улицу и под гармошку горланили песни. Она, сгорая со стыда перед соседями, гнала его домой. Валерик даже и не понимал, что происходило с отцом.

В семье начались постоянные скандалы. В такие моменты Валерик молча страдал, съёжившись где-нибудь в уголке. Почему она тогда не думала о нём? Зачем настраивала против отца? Ведь сын любил их обоих. Ему, наверняка, тяжело было слушать, как она кричала на отца, постоянно его ругала. В глазах мальчика отец был героем - он пришёл с войны победителем фашистов, показывал сыну свои медали. Мальчик хотел гордиться отцом, а она всячески унижала отца, помыкала им. Анна вспомнила фразу из недавно просмотренного по телевизору фильма: «Мальчику необходимо восхищаться отцом, тогда он будет расти уверенным в себе и его жизнь будет успешной».

В те годы она и не думала о переживаниях сына. Жизнь в семье становилась беспросветной. Вот тогда-то и пришло решение уехать из деревни. Родственники пригласили их в небольшой провинциальный городок под Вологдой. Общая цель и надежда на лучшую жизнь принесли в семью зыбкий мир. Продали дом, корову, ульи, кур и отправились в путь.

До железной дороги ехали в повозке с сеном. Валерик, радостный и счастливый, сидел высоко на возу сена. Но на следующий день он вдруг весь стал красным, покрылся какой-то сыпью, у него поднялась температура. Оказалось - сенная лихорадка.

Приехав на место, постепенно обустроились, стали работать. Валерик пошёл в школу. Родились девочки - двойняшки. Валерику было тогда 8 лет и он ещё не сознавал, что кончилось его детство.

Муж так и не смог найти себя в провинциальной жизни тихого захолустного города, где найти работу, достойную его, он не мог. Начал снова пить и всё больше раздражал её - ни денег, ни нормальной работы, детей хоть и любил, но не помогал ей в уходе за ними. Она его и выгнала. А он и не возражал, собрался и уехал в Сибирь, в тайгу с геологической партией.

Валерик наблюдал в окно его спину - в ватнике, с небольшим старым портфелем, удалявшуюся от дома. Он так и не оглянулся на прощание. Больше в своём детстве Валерик его не видел.

Анна пошла работать, а забота о сёстрах легла на плечи десятилетнего Валерика. Он их кормил, одевал, гулял с ними. На прогулках он с грустью наблюдал за сверстниками, гонявшими по улице мяч, он, связанный сестрёнками, держал их либо за руки, либо на руках.

Сейчас, вспоминая всё это, она научилась смотреть глазами Валерика, стала ему сочувствовать. Ведь он был ещё ребёнком, а она лишила его не только отца, но и детства.
Если бы нынешнее её понимание пришло к ней тогда! Но она была чересчур категорична, даже и не пыталась понять ни детей, ни мужа, не шла ни на какие уступки.

Жизнь стала очень трудной. Муж затерялся где-то в таёжных просторах, деньги присылал редко. Она выбивалась из сил, дети недоедали, были плохо одеты. На Валерика было страшно смотреть - худющий, в старом отцовском ватнике, подпоясанном ремнём, в дырявых валенках, которые он сам подшивал, но не всегда для этого находилось время и нужный материал. Однажды подошва оторвалась, и он целый день ходил почти босой по снегу в сильный мороз.

Девочки пошли в сад, они были дружными, всегда держались друг друга и особо не нуждались в её опеке. А Валерик? Она даже не замечала, когда он болел, уж не говоря о других его интересах. Однажды расшалившимся чересчур двойняшкам, чтобы их усмирить, отдали альбом с марками Валерика. Девчонки помяли, порвали, растеряли половину марок. Валерик, пришедший из школы, увидев это, сильно побледнел, лёг на свою кровать и весь день пролежал, отвернувшись к стене. А она в душе даже возмутилась - она считала, что никто не смеет на неё обижаться, тем более из-за таких пустяков. Ведь ей так трудно их растить, она устаёт, она работает, она заботится о том, чтобы их накормить, одеть, выучить.

Сейчас Анне даже стыдно вспоминать об этом - конечно, Валерик обиделся, а она, уставшая, задёрганная и знать не хотела о каких-то там их собственных интересах и чувствах.

Валерик учился хорошо, после 7-ого класса, она отправила его в техникум. Всю стипендию он приносил домой - ведь он был единственным мужчиной в семье. Самоучкой изучил нотную грамоту, стал играть в городском духовом оркестре.

После окончания с отличием техникума, он уехал в Москву, поступил в институт, женился, остался работать в Москве и стал всё реже и реже приезжать к ней.

Девчонки тоже выучились, вышли замуж и разъехались по разным городам. У всех появились дети - её внуки. Сын и дочки звали её к себе. Но она, побывав раза по 2 - 3 у каждого , посидев с внуками, не смогла принять их образ жизни, порядки. Она привыкла к своему укладу жизни и не собиралась менять свои привычки, а навязывать свои и указывать детям, как и что делать, она уже не смела.

Муж продолжал жить и работать где-то в тайге. Стал болеть. Несколько раз приезжал к сыну в Москву. Тот водил его по врачам, лечил. Анна возмущалась и обижалась - ведь отец их бросил, а Валерик возится с ним. Но сын был уже взрослым и поступал так, как считал нужным.

За времы работы в тайге муж накопил довольно крупную по тем временам сумму. Он хотел переехать куда-нибудь поближе к детям, купить дом. Но так и умер в Сибири. Ни она, ни дети не смогли воспользоваться его деньгами. Наше мудрое и заботливое правительство своими реформами превратило эти деньги в жалкие копейки.

С годами у неё изменился характер. Она стала мягче, добрее, научилась прощать. Жить в согласии собой и с окружающими - большое искусство, учиться ему трудно и иногда требует почти всей жизни. Правда, эти её качества иногда выступали и против неё. Некоторые, в том числе и родственники, принимали её бесконфликтность за слабость, а не за мудрость. В таких случаях она, видя, что её не понимают, не вступала в спор, а просто уходила, уезжала в свою одинокую жизнь. Там была свобода.

Так и осталась она жить одна. Конечно, дочери приезжают раз в год на её день рождения, иногда даже привозят внуков. Но Валерик…, так давно его не было.

Анна умерла в возрасте 89 лет. На похороны съехались все дети, все внуки и даже уже выросшие правнуки.