Снова вместе

СНОВА ВМЕСТЕ. БОЛЬШАЯ КОМНАТА
МАША ИЛЬИНА.. ТАТЬЯНА ВАСИЛЬЕВНА.
ЗЛОВРЕДНАЯ НАЗАРОВА.
ВАЛЕНТИН СДАЕТ ЭКЗАМЕНЫ В ВОЕННУЮ АКАДЕМИЮ.

 Поезд мчал нас с маленьким Сашей к Саратову. Сутки езды и вот на перроне саратовского вокзала нас встречает в военной форме радостный Валентин. Лицо порозовело от мороза. Ни в Комсомольске, ни во время долгой дороги меня не посещала мысль, как он жил без меня эти полгода. Так я верила ему, его горячим , частым письмам. Верила его характеру - честному, цельному.
 Нам пришлось ночь пробыть в гостинице , и только с утра в такси мы тронулись в путь через ледяную Волгу.
Перед отпуском Валентин получил большую комнату и мы успели в ней немного пожить. Комната была солнечная , в доме рядом, но на другой линии. Опять мы жили на первом этаже. Теперь у нас были новые соседи- семья подполковника Ильина и вольнонаемная Татьяна Васильевна. Самого Ильина , небольшого необщительного мужчину я видела редко. А вот с его веселой, открытой женой Машей я стала проводить все свое время. Мы быстро нашли с ней общий язык. Она часто брала Сашу к себе в комнату или вместе с детьми приходила к нам. Это была женщина лет 35 прямых уверенных суждений. Хлопотала по хозяйству. Чистила карасей с рынка и приговаривала: « уж если тратишь время на обед, так надо делать его вкусным». Я любовалась ею и завидовала ее жизнелюбивому характеру. Бледный немолодой Ильин , казалось, мало подходил такой женщине. Была она горячего характера, часто кричала в форточку:» Если я еще раз увижу, что ты обижаешь моего ребенка, я тебе уши оторву! Обещаю.»
 Дежурная офицерской гостиницы, высокая худая рыжеволосая женщина лет 45 приходила с работы рано утром. Ее старший сын был в армии, а младший сидел в тюрьме. Придя с работы, она сразу проходила на кухню и начинала готовить себе очень непростой обед. Аромат в квартире стоял необыкновенный. То она делала котлеты в соусе, то цыплята табака, предварительно пропалив над керогазом и лапки и голову цыпленка. Эта соседка искусно выпекала высокие бисквиты и ржаные коржики с маком.. Выпечку она делала в маленькой комнатной печурке , когда сильный огонь прогорит. Она всегда нас угощала. Мы втроем общались неплохо, правда Татьяна Васильевна былы немногословная и сдержанная. Мы были офицерские жены , а она тянула лямку матери- одиночки. Живая и любознательная Маша шептала мне:» Сейчас не водит. А вообще – то у нее бывали хахали…» Я невольно представляла темный коридор идве таинственные фигуры- мужскую и женскую- их шопот , волнение…
 Однажды я была у Татьяны Васильевны в комнате- это был мир старых вещей, казенной мебели , застланной вязанными салфетками. Трюмо, пудреницы и крема. Все в полном раз и навсегда заведенном порядке. Когда я встречала на своем веку женщин, которые жалобно стонали:» Зачем?….Я одна…Вот когда был жив муж, я такое готовила! Вот например…». Но мне не хотелось ее слушать. Я вспоминала Татьяну Васильевну и ее пышные бисквиты из маленькой печурки.
 Вскоре Ильин надолго лег в саратовский госпиталь с туберкулезом. Маша ездила к нему, оставив детей на меня.
Вскоре Ильиным дали квартиру в новом доме у проходной.
 Новые соседи Назаровы были постарше нас . Майор Назаров уже закончил Жуковку и с языка его жены с провинциальным говорком не сходило слово –« одьюнктура», так она его произносила, куда должен поступить ее муж. Сама она была без образования, с большими амбициями, охотно и смело сплетничала. Из их комнаты часто доносился истошный плач их маленькой дочери , которую Назарова звала Волечкой.
 И вот мы втроем вернулись с поезда в эту квартиру. Из тюрьмы вернулся младший сын Татьяны Васильевны.
 В июне Валентин уехал в Москву для поступления в Военно- Воздушную инженерную Академию имени проф. Н.Е. Жуковского. В военных лагерях под Каширой он пробыл два с половиной месяца.
Я с Сашей на руках осталась в городке ждать результатов экзаменв. Ждала с надеждой и отчаянием.
 Рядом Назарова недвусмысленно твердила, что в академию очень трудно, просто немыслимо поступить, особенно в Жуковку. Это надо иметь такую подготовку!
Волечка много орала и капризничала. Мой Саша на этом фоне был спокойным и радостным. Другие соседи в доме отмечали это , а Назарову выводило из себя.
 Не было в моей семейной жизни периода, чтобы Валентин не писал мне большие и содержательные письма, очень теплые и заботливые. Я их всегда очень ждала. Ждал и он моих писем, которые я в то время писала торопливым и небрежным почерком. Ждал и упрекал меня нередко, что на свое письмо не получил ответа. Но я старалась.

Все эти годы мне писала моя мама, иногда присылала переводы и посылки. Помню ек родной такой почерк с наклоном влево. Регулярно писали и из дома Валентина, и отец, и Ольга Леонидовна. Писал брат Борис, сестра Валерия. Мой брат Валера писал, подросток и Овчинники.
 От этого внимания мы чувствовали себя центром мироздания. И так всю жизнь.
В конце августа пришла от Валентина телеграмма: « В академию зачислен. Собирайся в Москву. Приеду за вами на два дня. Целую Валентин.
 Это была радость несказанная и наша общая с ним победа.
Мы будем жить в Москве целых пять лет!
 *******