Москва. Двадцать дней у Моисеевых

ДЯДЯ ВАСЯ СПИТ НА ПОЛУ.
СОВА ТЕТЯ ТОНЯ . СЛАВА - ДРУГ И НОСИЛЬЩИК
НЕВЕСТКИ. ТЕТЯ ВАЛЯ – РЯДОВАЯ МОСКВИЧКА.
КОПЧЕНАЯ ГРУДИНКА. МОСКОВСКИЕ ОКНА.


 Жить в Москве нам было негде. Надо было искать частную комнату. Живя у Моисеевых, мы начали поиски этого жилья. Привезя меня , Валентин сразу же с раннего утра уходил на занятия. Он меня предупредил, чтобы на него я не рассчитывала, а искала комнату.
 Жили тесно. Тетя Тоня стелила дяде Васе на полу, газету « Правда» с огромным портретом Ленина на первой странице. Я видела, что она , член партии с младых ногтей, в эти минуты ни о чем партийном не думала. Думала только, как всех уложить, а завтра утром накормить завтраком. После газеты в дело шли одеяла , старые кацавейки.
 Тетя Тоня долго и неслышно ходила по квартире, выходила на кухню, что-то уносила , приносила , снова уходила. Этот тесный мирок площадью в одну комнату сопровождал супругов, старых партийцев, до конца их жизни.
 Слава в это время был еще неженатым. Отслужил армию, поступил в энергетический институт. Дядя Вася всегда напоминал мне Клима Ворошилова, тетя Тоня – грузинку.
Слава взял от отца цвет волос, светлый цвет лица , легкость характера. От матери карие глаза, деликатность.Слава всегда встречал меня на Ярославском вокзале, там же и провожал. Таскал мои вещи , ловил такси. Галя – меня никто здесь не звал . Только – Галька.
 Две невестки , Валя и Тоня, жены братьев Моисеевых, всю жизнь хозяйничали на одной кухне и не были особенно дружны. Я это заметила по редким репликам, замечаниям и взглядам. Что-то испортило их отношения, но я причину так и не узнала.
 Более молчаливой и сдержанной была тетя Тоня. Тетя Валя была моложе, светленькая, улыбчивая. И семья дяди Миши относилась к нам душевно.
Нелегкой была жизнь тети Вали. Муж на фронте , работа на фабрике, трое детей по яслям, детсадам. Всегда в одной комнате.
Рядовая москвичка, еле сводившая концы с концами, чтобы накормить и одеть пятерых, она четыре года ждала мужа с фронта , и он вернулся. Голос , речь, лицо, весь облик этой женщины в скромной одежде стал для меня символом скромной труженицы – москвички. Москва, столица нашей родины, какие только могла сотворить трудности для тети Вали, она их сотворила. Это была семья трезвенников, музыкальная семья. Дядя Миша играл на баяне, старшего сына Сашу тоже научил. Зоя была рукодельница, хорошо шила, а младшая , Таня, подрастала.
 Никто в этой семье никогда не жаловался на трудности , нехватки, никого не обвинял. Даже о своей тесноте они не рассуждали, жили и все. Никому не завидовали. Благодушный акающий говорок этой семьи и сейчас слышится мне. Вот и думай, в чем оно, счастье. Или в богатстве или оно внутри тебя.
 Тетя Валя любила со мной поговорить, порассуждать о жизни. Однажды я купила копченой грудинки и пригласила отведать ее вместе со мной. Она с шутливой подозрительностью покачала головой :
-Что-то тебя, Галя потянуло на копченую грудинку. Ты, может быть…
- Да нет, тетя Валя, что вы!
Я решительно отбоярилась от всяких подозрений на счет моей беременности. А тетя Валя все качала головой. Я знала, что кроме трех родов чего только с ней не было.
Тетя Валя как в воду глядела. Через семь месяцев у меня родилась дочь Ирина.
 А пока мы живем у Моисеевых в тесноте , да не в обиде. Мужчины тянутся к Валентину пофилософствовать о жизни, настоящей и прожитой. Я – с женщинами. Вечерами я смотрю в окно. Напротив дом, обыкновенная хрущевка. В комнатах шевелятся занавески, уютно светятся люстры. Люди живут спокойно и привычно. А мы бездомные и я завидую этим людям.
В моей зависти не было никакой агрессивности, а была грусть, размышление, слабая надежда, что все устроится. А как- не знаю.
 Рано утром Валентин брал светлокоричневый новый портфель и уезжал в академию на занятия. По счастливой случайности дом Моисеевых и академия имени Жуковского находились недалеко друг от друга.
Искать комнату должна была я, но первое наше жилье нашел он. Просто кто-то из слушателей ему дал адрес.
 *****