Первый дом

 Я помню две комнаты. Одна ,видимо, кухня вторая - спальня. На кухне самое интересное - газовая плита. Синего цвета, она висела прямо на стене на двух витых красивых ножках. Под ней покрытый потёртой клеёнкой стол. Этот стол мешал мне добраться до маленьких краников на плите, пока я не придумал принести стул... Ещё там была розетка - таинственная страшная коробочка, трогать которую запрещалось и до которой я добрался только к семи годам, устроив салют при помощи согнутой пополам алюминиевой проволочки.

 
 В спальне стояли два раскладных кресла, на которых спали мы с сестрой. Стены белёные с накатанным на них рисунком. Было интересно ковырять ногтём указательного пальца какой-нибудь синий цветочек и тогда из под него появлялась серая штукатурка. что было интересно и таинственно.


 В окно были видны ворота кондитерской фабрики. Там работала мама.В послевоенные годы конфеты были не в каждом доме, поэтому на мой день рождения собирались ребята со всей улицы.

 
 Иногда в эти ворота въезжала машина с патокой.Сторож инвалид минут десять открывал ворота и мы успевали облизать сливную трубу. Это было очень вкусно! Один из этих подвигов окончился тем, что моему товарищу отдавило колесом ноги.

 
 У меня был друг Мишка и подруга Оля. Мы вместе бегали по дворам, играли в дурацкие игры, собирали спичечные этикетки и разоряли Васькин огород.


 Дворник Вася имел в доме огромную власть. Он был и консьержем и сантехником и электриком, да, по-моему, участковым тоже. В одиннадцать часов вечера он запирал двери подъезда и брал с загулявших жильцов гривенник за вход. Заднюю часть двора Вася вскопал и засадил какими-то овощами, которых мы до того и не видели. Не знаю, какого они должны быть размера и цвета, когда вырастут, но мы их съели ещё маленькими и зелёными. Весной Вася поставил забор из колючей проволоки. Мы лазали через забор и рвали штаны. Дворника Васю боялись и недолюбливали.


 Мстили ему по-детски: кто-нибудь пошустрей подбегал к двери подъезда и нажимал на кнопку звонка, остальные прятались за мусорными баками.


 Большой старый кирпичный дом на улице Лобачевского во Львове прекратил существование во мне в 1958 году одновременно с бабой Леной, умершей и оставившей моей маме комнатку в частном доме в Подмосковье, куда мы и переехали. Мишка тоже уехал с папой на Сахалин , что стало с Олей я не знаю.