14 По обе стороны колючки Лауреат Сталинской преми

ЛАУРЕАТ СТАЛИНСКОЙ ПРЕМИИ НА МОСТОВИЦЕ

Немного воображения, читатель… 1949 год. По деревянному тротуару столицы Карлага - а может, по опилочной дороге «лагпункта номер три», проще – посёлка Мостовица, - идёт, прихрамывая, опираясь на палку, высокий, полный, с неизменной трубкой в зубах человек. Это Александр Гладков, автор киносценария фильма «Гусарская баллада», лауреат Сталинской премии (ею была отмечена в 1943-м постановка комедии в стихах «Давным-давно»).

Не зря на Руси говорится: «От сумы да от тюрьмы…». Гладков был дружен с Арбузовым и Плучеком, Штоком и Мейерхольдом, которого считал своим учителем; был знаком с Пастернаком и Паустовским. А теперь мостовицкая фельдшерица гордится, что у неё завхоз – лауреат Сталинской премии, да ещё и поэт! Илья Соломоник, в то же самое время отбывавший срок на Мостовице, вспоминает, что Гладков сильно хромал и потому избежал общих работ.

Несколько позже Александр Константинович был переведён в Ерцево, где стал режиссёром культбригады, которая состояла из столичных актёров и музыкантов. Время от времени эта бригада объезжала с концертами или спектаклями лагпункты Карлага. Событие! Ещё бы: приезжали люди талантливые, яркие, остроумные. Гладков был среди них самой колоритной фигурой.

Будущий учёный-австраловед Владимир Кабо вспоминал, как гуляли они с Гладковым между бараками и тот рассказывал о работе с Мейерхольдом, встречах с Пастернаком…

Александр Константинович подарил Владимиру на память об этих встречах книжечку стихов Бориса Пастернака «На ранних поездах» с дарственной надписью автора.

 «По словам Гладкова, - вспоминает В. Кабо, - его любовница, артистка одного из московских театров, имела несчастье понравиться всесильному шефу тайной полиции - Берии, и тот, чтобы устранить соперника, упрятал Гладкова в лагерь. Потом выяснилось, правда, что это не было единственной причиной его ареста - он любил собирать и читать книги писателей-эмигрантов, эмигрантские журналы. И пожаловался мне, что вот у Леонова, известного советского писателя, дома уже много лет стоят на полках библиотеки сочинения писателей-эмигрантов, комплекты зарубежных русских журналов, и Леонову это сходит с рук, а его, Гладкова, посадили...». (По многим другим воспоминаниям, причиной ареста Гладкова стала кража книг из Ленинки. Редких книг, недоступных в советской России.)

В лагере он писал первую редакцию пьесы «Зелёная карета». Соломоник свидетельствует, что это был стихотворный вариант. Гладков надеялся, что пьеса поможет ему выйти на свободу – странная надежда: в пьесе не было ни слова о вожде народов. (На экраны же в 1967 году выйдет фильм «Зелёная карета», в основе которого полностью переработанный – уже прозаический вариант.

Но в то время Гладков писал и стихи. Были среди них горько-ироничные, жёсткие, грубые:

В жизни я своей дерьма
Нюхал много всякого —
Лишь больница и тюрьма
Пахнут одинаково.

И встает, чуть память тронь,
Этой — похоронной,
Этой самой, этой — вонь
Хлорки разведенной..

И, глаза прикроешь лишь,—
Вихрь видений страшен:
Кажется, что сам сидишь
Ты на дне параши...

Нету разницы большой,
Разобраться если,
Между жопой и душой
В этом божьем месте.

На границе райских тех
Самых сновидений
Берегут нас тут от всех
Детских эпидемий.

Вошь ползет — составят акт,
Подписей наставят:
Небывалый, дескать, факт,
И нельзя оставить...

Не дадут тут нипочем
Дуба дать до срока.
Посылают за врачом,
Чтоб лечил жестоко.

Чтобы не было казне
Форы иль просрочки,
Чтоб ни раньше, ни поздней
Не дошел до точки...

В душу пальцами суют,
В жопе что-то ищут.
За обиду же твою
Ни с кого не взыщут.

(опубликовано в «Новом мире»,1993, №6)

Однако были и произведения иного характера. Рукопись, бережно хранимая Соломонником, называется «Сто стихотворений из Северной тетради».

Одно из них (речь о нём впереди) кажется мне написанным от лица всех, чьи судьбы разбивались в разное время об острые скалы островов архипелага по имени ГУЛаг. И неважно, по какую сторону колючки был человек. Здесь, в глубинке Архангельской губернии, по-моему, бОльшая часть населения – бывшие зэки или высланные; ну, с поправкой на время – их потомки. Почти в каждой семье - семьях – не сам сидел, так отец, сын, сват, кум… Да, наверное, во всей России так.