Перевертыш

1.
Этой странной особенностью – превращаться в других людей, я был награжден с детства. Почему именно я – не знаю. В моем маленьком городке о моем даре знает каждая собака, но к моему огромному удивлению, за пределы гарнизона слух о моих способностях не выходил не разу.
В начальной школе мне даже не надо было думать о костюме на Новый год, я просто перевоплощался в того героя, которым хотел быть.
В выпускных классах я участвовал в разных школьных мероприятиях и концертах, превращаясь в любых звезд эстрады. Мне это нравилось, тем более что я обладал всеми возможностями выбранного мной персонажа. Будь то актерское мастерство или певческий талант – мне было под силу абсолютно все.
Но в период, когда мальчики начинают интересоваться девочками, я заметил в себе странную особенность – мне было безразлично любое общение с людьми. Понятие «любовь» во мне отсутствовало напрочь. И как я понимаю, это было связано с моими превращениями. В ходе этих экспериментов с моей человеческой натурой во мне перемешалось все – мужское и женское, выдуманное и реальное. Мне стало безразличны любые человеческие чувства, хоть мало-мальски связанные с взаимным притяжением. Поначалу я очень страдал, осознав это. Потом смирился и решил, что смогу осчастливить любую девушку, которая меня полюбит. А после нескольких встреч с дамами – осознал, что я не гожусь ни на какие отношения. От секса я получал удовольствие, но девушка не чувствовала никакой заинтересованности с моей стороны. Это раздражало. И ее и меня. Мне хотелось доставить ей удовольствие, хотелось любить. И как, оказалось, поговорка «стерпится - слюбиться» - сплошная ложь.
Я продолжал увеселять народ своими превращениями, все больше и больше теряя душу. Приходя домой после таких выступлений я все чаще и чаще чувствовал в себе пустоту, которая с каждым разом становилась все глубже. Пропала вера, не чувствовалась боль, появилось равнодушие. Исчезли даже раздражение и злость. В своей повседневной оболочке я был похож на робота, по привычке или по инерции продолжающего изображать жизнь.
Жил и чувствовал я, только находясь в другом теле. Поэтому все чаще и чаще я стал превращаться в других людей. Выходил из дома в разных обличиях. Встречался с женщинами под видом мужчин, фотографии которых находил в журналах.
Так текла моя жизнь. Я даже перестал страдать от своих мыслей, так как просто не мог этого делать. Я был лишен чувств.

2.
Однажды, возвращаясь домой после очередного мероприятия, на котором я изображал из себя Мадонну, я задумался и переходя дорогу на красный свет не заметил появившейся из-за поворота машины.
Перед глазами поплыл туман, из этого тумана стали выплывать лица людей, в которых я когда-то перевоплощался. Они скользили мимо меня, мелькали как в калейдоскопе. Мужчины, женщины, дети, сказочные персонажи, звезды эстрады и кино, нищие, богатые. Они смеялись и плакали, кричали и шептали, любили и ненавидели. Я искал среди них свое, но не мог найти. Мне казалось вот-вот, и оно появится, но оно как будто ускользало от меня, теряясь в массе разнообразных образов и масок.
И вдруг весь этот кошмар прекратился, я стоял посреди весеннего сада. На прекрасных деревьях набухли почки. Из почек появились прекрасные цветы. Из цветов стали созревать фрукты. Мне стало интересно, что же это за плоды. Я подошел к одному из деревьев и сорвал фрукт. Повертел его в руках и понял, что названия его я не знаю. И вдруг на этом фрукте проступило лицо. Я отшвырнул его от себя. И озираясь по сторонам, увидел, что все фрукты превратились в лица. Снова в те лица, которыми я когда-то был. Фрукты начали осыпаться с деревьев, и эти лица снова закружились вокруг меня сумасшедшим хороводом. И снова я не мог найти среди них свое собственное.
Постепенно ураган лиц вокруг меня затихал, и все эти маски опускались к моим ногам, пока не покрыли всю землю до горизонта плотным ковром пожухлых листьев. Я оказался в том же саду. Но теперь в этом иллюзорном мире наступила осень. Деревья стояли голыми. И через их ветви проглядывался старый дом, где-то в глубине сада. Я заставил себя тронуться с места и пошел по направлению к зданию. Под ногами хрустели листья и от этого хруста становилось не по себе, ведь не так давно они были моими личинами.
Я шел к дому невероятно долго, день успел смениться ночью, а ночное небо вновь стало окрашиваться в багряный цвет рассвета. Я постучал в обветшалую дверь. Но мне никто не ответил. Тогда я потянул за ручку, и дверь поддалась. Внутри была маленькая комнатка, заставленная какими-то вещами. У одной из стен полыхал камин. Я подошел к нему и протянув руки стал греться.
- Я долго ждала, когда ты придешь, – голос за моей спиной заставил меня обернуться.
Передо мной стояла молодая девушка, примерно моего возраста. Голубые глаза светились умом, а белокурые локоны небрежно растеклись по плечам.
- Где я? – я задал ей единственный вопрос, который беспокоил меня с тех пор, как я очутился в этом странном мире.
- Ты, там, где тебе положено быть, в том мире, где ты появился на свет. Тебе был дарован редкий дар, которым ты не сумел воспользоваться с толком. Он давал тебе безграничные возможности – она говорила тихо, спокойно, ее голос убаюкивал и ласкал слух и даже если то, что она говорила, было, мне неприятно, то это звучало как материнская хула, с любовью к своему несчастному, не оправдавшему надежд чаду.
- И как же он мог быть полезен?
- Мы – перевертыши. Наш дар, дан для того, что облегчить страдания тех, кто покидает бренный мир людей, не успев выполнить свое предназначение. Мы должны скрашивать их последние минуты, являясь им теми, кого они хотели бы увидеть больше всего на свете. Далекими родственниками. Любимыми звездами. Теми, перед кем, ускользающий человек, не успел покаяться или извиниться. Мы призваны быть их последними исповедниками. Больше всего в нас нуждаются одинокие люди, старики и дети. Но ты не распознал вовремя свой дар и пустил его не на дело, а на праздное увеселение отнюдь не нуждающихся в нас людишках. В конце концов, ты стал терять себя, свои ощущения и чувства. Перестал чувствовать себя нужным и превратился в пустую оболочку. Макет человека.
- И поэтому меня вернули обратно?
- Нет, здесь ты не нужен. Мы вернем тебя туда, откуда забрали, но уже в качестве обычного человека.
Она протянула ко мне руку и дотронувшись до моего лба холодным пальцем легонько подтолкнула меня. Я потерял равновесие и всем весом рухнул в огонь камина.

3.
Очнулся я в палате больницы. Тело болело нещадно. Оторвать от подушки голову было просто невозможно. Похоже, что вся боль, которую я не чувствовал все эти годы решила проступить во мне.
В палату зашел врач. Он улыбнулся, сел рядом на кровать и произнес:
- Ну что я могу, сказать. Повезло вам. Такая серьезная авария и никаких ощутимых увечий. Пара ссадин да синяков. Правда, непонятно откуда, у вас на спине небольшие ожоги. Через пару дней выпишем, - доктор подошел к двери и выходя из палаты, добавил, - В рубашке родились, Виктория Павловна.
Виктория Павловна? Это, что шутка? На негнущихся ногах, еще не отошедших от аварии, я еле-еле поднялся с кровати и, увидев в углу умывальник и зеркало, подошел к ним. С той стороны зазеркалья на меня во все свои бирюзовые глазищи на меня смотрело миленькое создание. Где-то я уже видел это лицо... Но вот, где – не мог вспомнить. Я дотронулся до него руками и вдруг осознал, что в зеркале мое собственное отражение. Я напряг все свои способности и попробовал вернуть свой настоящий облик, но у меня ничего не получилось. И тут, словно гром среди ясного неба, мне вспомнилось все – и круговорот лиц, и сад, и дом в саду и женщина в доме. Это ее лицо смотрит на меня, теперь я в ее теле. Мне вспомнился наш разговор, и я понял, меня вернули обратно, но уже в качестве не просто другого человека, но вдобавок ко всему и в качестве вообще другой личности. Лишив при этом моих способностей.
Значит отныне я, Виктория Павловна. Придется привыкать. Но почему же меня не лишили памяти о прошлом? В наказание? Для того, что бы я смог осознать свое предназначение, но теперь уже в этом теле? Ничего не понимая я лег обратно на кровать и уснул.

Через пару дней меня выписали. Я вернулся, (или теперь вернее говорить – вернулась?) домой. И с удивлением оглядываясь по сторонам не мог узнать свою квартиру. На стенах висели грамоты, в которых какая-то Виктория Павловна Чудакова занимали первые места в художественной самодеятельности. На одной из полок своего комода я нашел паспорт и диплом на имя все той же Виктории.
Меня начали навещать друзья, которые хорошо знали ее, но которых не знал я. А так же мои друзья, которые знали ее, но не знали меня. Моя мама называла меня дочкой. Сестра – сестричкой.
Просыпаясь утром я профессионально накладывал макияж, делал маникюр и прическу. Одевал без проблем все эти дамские прибамбасы, типа чулок и бюстгальтеров. Подбирал одежду и украшения. Все это я делал отключая свою «мужскую» волю и отдаваясь во власть своей «женской» натуре.
4.
Со времени той аварии прошло два года. Почему я решила рассказать все это? Потому что, чувствую, что в скором времени я попросту и не вспомню эту историю.
Большого труда мне стоило напрячь память и восстановить все до мелочей, что происходило до моей второй жизни. Я и сейчас пишу это с чувством того, что ваяю какую-то фантастическую повесть. Нереальный рассказ, который произошел с кем-то другим, не со мной.

Семь месяцев назад я вышла замуж, и мой муж наградил меня оригинальной фамилией. Теперь я Виктория Павловна Перевертыш. Именно упоминание его фамилии снова напомнило мне всю эту историю и заставило сесть за бумагу, что бы написать это. Я знаю, прочитав этот рассказ люди посмеются и забудут, может быть, даже удивятся моей безумной фантазии.
Так же я знаю и то, что через девять месяцев и сама не вспомню все то, что описала на бумаге, и буду считать это своей выдумкой. Я чувствую то, что после рождения дочери жизнь окончательно войдет в привычное русло, и я наконец-то стану нормальным человеком, в полном смысле этого слова.
И еще поняла свое предназначение в этой, новой жизни. Если в прошлом я должна была быть утешением, для покидающих этот мир, то теперь я должна быть радостью для входящих в него.
Только вот меня мучает один вопрос – а не проснется ли однажды мой муж в постели со мной прежним?