Радиальный выход

Голуби папурились, как всегда, и взмыли на корсет патронного дома колосом Балтийской тишины. Мир... Как он красив с высоты. Пелена спелой кромки ночной мандрашки, словно шарящий гологоловый Самуил в надежде отыскать свои запорошенные очки, запустила свои длинные, почему-то в коричневых перчатках руки и закрыла ими глаза захрапывая и давя конусом Аспы в длань кромешную. Ни ветерка. Самуил встал с проводки, отряхнулся и загреб метрами пыли угрюмую грязь. История начиналась - поразительная не аспектами мук, а идейной интерпретацией насущной старости. Да, Самуил жил на чердаке многоэтажного дома, и ничего здесь не было запутанного, обыкновенная незаурядная галография.
Старый, дотошный и слишком задумчивый, быстро был убран из собственного дома, по причине никчемности и ненужности своего апокрила. Ну что может уметь человек в свои восемьдесят пять?
Маразмин? Глухоум? Да ведь это ролевая лопающаяся измена. Цик.Ветеран, да века скромный и незабывающий свое достоинство - настоящий герой паралитической войны бушующей в недовоспитанном им же сыне. Сын Самуила был чмом, это была дурацкая правда. Он дошел до непредсказуемой запорной дыры, коверкая снизу до верху съежившийся мозг болтающийся в его теперь уже чужой голове. Родненького сынка звали Видом, он колол простые эЛэСДэшки себе в шею и носил золотой ардын не важно где. Вид сбросился в ту же ночь от разрывающего упоительного свихнувшегося собственного "Я" и наступил долгоприятный глодающий голубей конец. Да, Самуил кормил голубей и ел их, но это было в прошлом.
Дверь открыли, и он спокойно, и уверенно не вышел глянуть на разбившееся говно. Он пришел в свой дом и уснул, крепким сном, навсегда.
"Его не разбудили, чтобы сын не ждал слишком долго встречи с отцом".