704
10-16 июня 2003 г., Мурманск
Вернёмся в Калининград, понедельник, 3 июня 2003 года.
Анянова – рослая дама лет под пятьдесят - расспросила меня о Гришиной истории, спросила, с кем предстоит иметь дело – с Гришей или со мной, я ответил, что со мной, попросила показать его доверенности на моё имя и одобрила их в смысле моих полномочий. И оценила ситуацию так.
В рамках гражданского дела по иску Дерябиной к Костюченко шансов у Гриши доказать, что его обманули, ему угрожали и что денег он не брал, крайне мало ввиду отсутствия юридической доказательной базы. Такую базу можно создать лишь в ходе следственных действий по уголовному делу, которое нужно обязательно возбудить. Шансы заключаются также в том, что без Гриши, точнее, без введения его в права наследования Дерябина квартирой не может завладеть и, следовательно, может при определённых условиях пойти на мировое соглашение.
Поэтому моя задача – добиваться возбуждения уголовного дела прокуратурой по двум фактам: а) пропажи Григория и б) проживания в его квартире посторонних лиц; для чего мне следует писать из Мурманска во все инстанции, «задолбать их заявлениями», как она выразилась: вот человек обращался в УБОП, а я в милицию, ответа не последовало, а человек пропал. О том, что моя жена человека в Мурманске вроде бы видела, сообщать не надо. А что делать дальше, она со мной обсудит, когда я смогу снова сюда приехать (я сказал, что не раньше середины июля). Сегодняшнюю же встречу она предлагает оформить как консультацию, и, если у меня есть четыреста рублей, я могу заплатить их в кассу.
Я, кстати, начал разговор с того, что готов оплатить его, а она мне сказала: - Пока не будем о деньгах.
Я, разумеется, заплатил, и мы расстались, договорившись, что я могу звонить ей в любое время. Вернувшись домой, я сложил в сумку свои вещи, оставил записку Ирине и отправился в кассы Аэрофлота, чтобы улететь в Питер первым же самолётом. Билеты, однако, были только на среду, 4 июня, зато на прямой рейс Калининград-Петербург-Мурманск, и у меня появлялся ещё один свободный день здесь в Калининграде, который я решил посвятить походу в областную прокуратуру, что на улице Горького сразу за Центральным рынком.
Я явился туда утром во вторник и был внимательно выслушан симпатичной дамой – дежурным прокурором. Она приняла и зарегистрировала моё заявление с просьбой возбудить уголовные дела по фактам: 1) пропажи моего сводного брата Костюченко Г.В. и 2) проживания в его квартире неизвестных лиц, там не прописанных. К заявлению я также приложил ксерокопии заметки в «КП» и письма Гриши в УБОП.
Дама попыталась было переадресовать меня в прокуратуру Балтийского района, но я заявил, что уже был там, оттуда меня отфутболили в милицию, где я оставил заявление, на которое до сих пор не имею ответа. И вообще я не местный, завтра утром улетаю и не имею возможности по учреждениям тут околачиваться. Короче, заявление моё было принято, на его копии дама записала регистрационный номер и номер телефона, куда мне следует звонить, но не ранее, чем через месяц, пока будет идти проверка заявленных фактов.
И вот теперь я мог уезжать из Калининграда с чистой совестью – я сделал всё, что изначально хотел: восстановил все украденные у Гриши документы, необходимые для введения его в наследство, выяснил, что именно он подписал, и обратился в правоохранительные органы. После их реакции продолжу переговоры с Аняновой, а пока - скорее домой в Мурманск отправлять маму и бабулю Тоню во Владимир, принимать экзамены и готовить статьи для просидингов Апатитского семинара, выпускать очередной номер «Вестника МГТУ» и разбираться с двумя следующими, готовить результаты для Ларисы в Миллстоун Хилл, и сёмгу ловить, наконец. Про мемуары уж не говорю.
Напоследок я ещё разок смотался на Голубые озёра, позагорал и покупался про запас перед возвращением в наши холодные края.
И они не обманули мои ожидания: после почти тридцатиградусной калининградской жары в аэропорту Мурманска меня встретили шесть градусов тепла, и вся первая половина июня оставалась холодной – от трёх по утрам до восьми градусов днём, со снежком иногда.
Проводив утром 5-го июня Сашулю и бабулю Тоню, я отправился прямо с вокзала на экзамен принимать физику у программистов-первокурсников и целый день с ними промучился, поставив восемь двоек, - школьной подготовки никакой не чувствуется, как сюда поступили?
А на следующий день меня ждал сюрприз. Открывается дверь кабинета и – явление Христа народу! – Гриша! Собственной персоной, в неописуемом совершенно виде! Таких бомжей страшных на улице нечасто встретишь: обветренная физиономия, заросшая сантиметровой щетиной, редкие волосы стоят дыбом, засаленная куртка и полиэтиленовый мешок в руках со всеми его пожитками, наверное. От Люси я уже знал, что из Москвы его обратно сюда отец с Татьяной Николаевной отправили. Катись, мол, откуда прибыл…
- Ты как сюда прошёл? Как тебя пропустили?
- Вот пропуск внизу выписал…
Я вытолкал его на нашу «чёрную» лестницу и проводил на улицу. Завёл за ларьки, чтобы не удивлять никого общением с таким чудищем, и заявил ему:
- Слушай, дорогой. Я в прокуратуру калининградскую заявление подал о твоей пропаже. И это наш единственный шанс добиться возбуждения уголовного дела. Ты почему мне не сказал, что нотариальную расписку в получении трёхсот тысяч дал?
- Не брал я никаких денег!
- А расписка-то твоя!
- Они меня зазомбировали там! Я и не помню ничего!
- Ладно. Исчезни с моих глаз и до сентября со мной на связь не выходи. Ищи работу, мужик ты здоровый.
- Саша, денег дай, пожалуйста. Кушать хочется.
- Знаю я тебя. Пропьёшь тут же.
- Нет, правда, пирожок куплю!
Дал я Грише пятьдесят рублей и распрощался с ним.
За время моего отсутствия в университете произошли два события.
Умер профессор Ольховский – ветеран судоводительского факультета, активно работавший и в свои 85 лет, регулярно и темпераментно выступавший на заседаниях Учёного совета с качественной, громкой дикцией. Умер прямо на кафедре.
И ушёл с поста ректора Гальянов. Как рассказал мне Андрей Аркадьевич Соловьёв, бывший проректор МГТУ по учебной работе, а ныне начальник Морской Академии в составе МГТУ, Гальянову давно уже предлагали место освободить в связи с достижением предельного для этой должности возраста – 70 лет, а он никак не реагировал на эти предложения.
И вот госкомрыболовства решил проблему приказом – перевёл его на должность «начальника Управления мореплавания и технической эксплуатации учебно-парусного судна «Седов» с сохранением в течение 10 лет должностного оклада и надбавок», а исполняющим обязанности ректора назначил Александра Михайловича Ершова, проректора по научной работе. Того самого Ершова, на защите докторской диссертации которого оппонентом был Карпов, Виктор Иванович – Ванин отец покойный, царствие ему небесное.
Ершову придётся проводить грядущую комплексную проверку МГТУ, от которой будет зависеть дальнейшая судьба и МГТУ, и самого Ершова.
Саня Боголюбов вечером на нашей кафедре у заочников экзамен по физике принимает, а пока они готовятся, бегает к себе на кафедру радиотехники (она на нашем же этаже соседнее крыло занимает) и водочку там выпивает, сёмгой закусывает. Настроение у него от этого хорошее. А тут и вовсе повезло: заочники ему ведро водки принесли – шесть литровых бутылок «Флагмана».
У меня же такая история произошла.
Приходит ко мне в кабинет пара – беременная заочница с большим уже довольно животом и её муж, представившийся таможенником. И муж заявляет:
- Ваш преподаватель Краев вымогает у моей жены деньги за экзамен. Вот мы пришли сейчас, а его тут нету. Жене же рожать скоро, сами видите. Можно она Александровской будет сдавать, она у неё на дневном отделении занималась?
- У нас все студенты закреплены за преподавателями согласно их плановой нагрузке, и я не имею права обязывать кого-либо принимать экзамены у не своих студентов, да и сами преподаватели обычно категорически против этого возражают.
- Александровская согласна.
- А откуда я знаю, может, вы на Краева наговариваете, а с Александровской договорились? Или с ним не сторговались, а с ней сошлись в цене? Какие у меня основания Краеву не доверять? Ваше заявление? Если вы хотите его изобличить, подготовьте купюры, перепишите их номера, ну и так далее… Давайте, я сейчас Краеву домой позвоню и сюда вызову, а тогда и разберёмся.
Звоню Краеву.
- Александр Анатольевич, тут вас студентка-заочница беременная с мужем ожидают. Она экзамен должна вам сдавать, а просится почему-то к Александровской, поскольку, мол, Вас тут нет.
- Хорошо, я приеду сейчас, минут через сорок пять.
- Идите, готовьтесь к экзамену, - сказал я заочнице, - Краев будет через сорок пять минут.
- Она ему точно без денег не сдаст, - муж говорит. – Наверняка завалит.
- Ну, если она предмет знает на трояк хотя бы, не завалит. А завалит – проверим, комиссию соберём, я сам здесь буду весь день.
Через некоторое время ко мне Маша Князева прибегает.
- Александр Андреевич! Краев, действительно, деньги вымогает. Мы точно знаем. Берёт большие деньги и говорит, что с завкафедрой делится! А без денег он её завалит обязательно. А она все лабы и контрольные ему сдала.
- Не волнуйтесь, не по делу не завалит. А завалит, я комиссию тут же соберу, вас туда включу и сам войду. Разберёмся.
Девица пошла готовиться к экзамену. Я занялся своими делами, а через часик пошёл посмотреть, как там экзамен проходит. Прохожу мимо свободной аудитории, заглядываю туда – там Краев с мужем заочницы о чём-то беседуют.
- Какие у Вас тут дела с мужем студентки-заочницы? – спрашиваю.
- Мы просто разговариваем, объясняю ситуацию товарищу, - Краев мне отвечает.
И муж головой кивает:
- Да, вот я не понял, в чём дело, оказывается. Жена мне не так всё объяснила, вечно эти бабы нам голову морочат.
Я Краеву говорю:
- Вы лучше не с мужем беседуйте, а у студентки экзамен принимайте. Она уже сколько времени ждёт, а видите, в каком она положении.
- Да, сейчас приму у неё экзамен.
Захожу в преподавательскую. Там Маша Князева с Надеждой Алексеевной, секретарём кафедры, ко мне кинулись, докладывая, что я Краева спугнул, что он берёт, и помногу берёт, и говорит, что со мной делится, они сами слышали. Он ведь нагрузку на кафедре распределяет, и себе побольше заочников берёт, главным образом, судоводителей, кто в море ходит, и доит их вовсю.
- Никто же не жалуется, как он нагрузку распределяет, - отвечаю. – А что берёт, допускаю. Они с Вихоревым уже светились когда-то на приёмных экзаменах. Да вот как только это доказать? Тем более, что желающих купить отметку – навалом, им не знания нужны, а отметки, особенно, если цена приемлемая.
Через какое-то время муж заочницы ко мне в кабинет заходит.
- Извините, пожалуйста, я тут неправильно понял, жена виновата…
- Так вымогает Краев деньги, как Вы час назад мне говорили, или нет?
- Извините, жена виновата, напутала…
- Ну, и которому из Вас мне верить – который час назад тут был или сейчас со мной разговаривает? Уговорил Вас Краев?
- Да нет, всё нормально. Извините.
Ещё через полчаса они с Краевым вдвоём ко мне заходят. Краев показывает мне направление на экзамен, выданное заочнице деканатом, в котором стоит отметка «удовлетворительно».
- Видите, у неё направление-то не на сегодняшнее число, а на девятое, а сегодня шестое. Она мне только вчера контрольные принесла. И бутылку виски принесла. Вот я её мужу вернул. Для этого и просил его приехать. Чтобы объяснить, что так не делают.
Муж подтверждает:
- Да, виноват, извините.
Ну, что мне было им сказать?
- Ступайте, - говорю. – До свидания.
Через некоторое время они опять вдвоём пришли объяснять мне свои контакты, поняли, что я их в сговоре подозреваю. Краев возмущался, что вообще нечего родственникам в университет приходить, почему их сюда пускают? Провоцируют только. Выпроводил я их, Маша Князева прибежала.
- Александр Андреевич! Вытряс он-таки из них деньги, она мне сама сказала!
- Значит, не захотела по-честному экзамен сдавать, сторговались. Что я могу поделать? У нас народ такой – взятки любит не только брать, но и давать. Лишь бы цена была подходящей. А Краев у меня и так на примете. Доиграется.
Сестра Люба звонила из Протвино, просила узнать, когда атомный ледокол «Россия» в Мурманск приходит, там у неё приятель есть, Грешило Виктор Васильевич, 42-года рождения, хороший мужик, весёлый, она его как жениха изучает. Оказалось, что «Россия» уже давно в Мурманске, а Грешило в Москве. Любка с ним встречалась и сбежала от него, о чём радостно мне сообщила:
- Мужик хороший, но алкоголик, закоренелый холостяк. Предлагает мне за него замуж идти, но я боюсь, ну на фиг!
- И правильно боишься. Получишь ещё хомут на шею, нынче, сама знаешь, какие мужики…
С Жоркой, который уехал в Грецию, Люба ведёт бракоразводный процесс с помощью адвоката, нанятого на Жоркины же деньги, чтобы правильно составить Жоркины финансовые обязательства перед Любой. Тонус у неё вполне жизнерадостный, качественно ей психику подлечили.
Утром 12-го июня мы с Сашулей поздравили друг друга по телефону с тридцать девятой годовщиной нашей свадьбы. Сашуля велела мне в нижний ящик письменного стола заглянуть, и я обнаружил там «Воспоминания» Коровина с открыточкой, для меня приготовленные. Ирина и Люба по телефону поздравили, а от Мити с Леной я обнаружил электронное послание в своём почтовом ящике на следующий день.
[…]
17 июня 2003 г., Мурманск
Правительство устроило народу каникулы с 12 по 15 июня, совокупив празднования Дня независимости, родительской субботы и Святой Троицы, а у меня 15 июня – последний срок сдачи статей в сборник трудов прошедшего Апатитского семинара, пять штук планировалось. И, как всегда, мои соавторы-аспиранты отложили всё на последний день, а потом притащили кучу своих творений на английском языке – нате, разбирайтесь! Я с ними (соавторами и статьями) возился всю субботу, 14-го числа, а в воскресенье уже в одиночестве завершал на кафедре правку оставленных мне материалов. Хорошо, когда никто не мешает, не дёргает, не отвлекает.
И тут звонок телефонный.
Сашуля из Владимира звонит. И с первого слова: - Сашенька…, - голос такой трагический, что я подумал - с мамой её что-нибудь случилось. Оказалось – нет.
- Наши дети приготовили нам очередной сюрприз. Митя с Леной. Они разводиться собрались. Спрашивают, где это можно сделать – только там, где регистрировались, или необязательно?
- О, Господи Иисусе! Только поженились, и уже разводиться? Они, что, с ума там посходили?
- Я сейчас с Леной полчаса разговаривала. Она сама мне позвонила. Говорит, что не может больше одна на себе все семейные заботы тащить. Митя для семьи ничего не делает. Она на пяти работах работает, а от него не может добиться, чтобы он верхний свет в квартире сделал, ей надоело торшер по комнате переставлять! Она новые картины принесла, а он так и не научился их на стены вешать, хоть Александр Андреевич ему и показывал. Его, мол, только футбол и бридж интересуют – хотя когда это было? Её подруги смеются, когда она им рассказывает, какой у неё муж, и какие ей проблемы приходится решать!
- Ну, сын у нас известно, что безрукий, я даже удивляюсь, как он эксперименты свои проводит, но это же давно понятно! Они же больше трёх лет до свадьбы вместе жили, знакомились, так сказать, наконец, женились, и вот - на тебе… Что же конкретно сейчас произошло? Может, Лена более подходящую кандидатуру себе нашла – немца, богатого, хозяйственного?
- Может, ей в Ветцларе такого подыскали?
- А, может, это связано с её физическим состоянием? Психика расстроилась?
- Может быть. Она ещё какие-то слова говорила, что и от семьи нашей она понимания и поддержки не получила.
- Ну, да, это всё те же песни: мы во всём виноваты – и сына не так воспитали, и сами не такие, какими родители должны быть. Но она-то куда сама смотрела? Чего же замуж-то пошла, если мы все не такие, как ей нужно? Рассчитывала всех перевоспитать? Не вышло, и теперь злится?
- Мы ведь это уже обсуждали в Тамбове, и вроде бы поняли друг друга, тепло расстались, и вот опять всё сначала?
- Ну, и хрен с ними, пусть разводятся, если не могут вместе жить. Слава Богу, что ребёнка не завели! Ладно, лапонька, ты меня прости, мне тут надо со статьями заканчивать, а то я не успеваю.
Но недолго мне удалось поработать – Митя позвонил.
- Привет. Ну, ты с мамой разговаривал?
- Да. Порадовала она меня. Сообщила, что вы разводиться собрались.
- И как ты к этому относишься?
- А как я могу относиться? Несерьёзно это всё.
- Почему несерьёзно?
- Несколько лет испытывать друг друга, жениться и через год разводиться? Это серьёзно? Что случилось-то сейчас, что явилось каплей, переполнившей чашу Лениного терпения?
- Ничего не случилось. Просто ей надоело моё безответственное отношение к своим семейным обязанностям. И с семьёй нашей отношения не сложились.
- Но конкретная-то причина нынешнего обострения должна быть? Хозяйственные проблемы? Твоя непрактичность, неумелость мужская? Но это же давно известно. Выходит, Лена из практических соображений за тебя замуж пошла, а теперь разочаровалась окончательно? А любовь? Если есть любовь, то остальное ведь как-то на второй план отступает…
- Ну, какие у Лены могли быть практические соображения? – в голосе Мити послышались возмущённые нотки.
Тут я услышал шушуканье Лены, слушавшей нас по параллельному телефону, и Митя попросил прервать наш разговор на несколько минут. А я отвечал ему про себя: как какие? Конечно, она мечтала выйти замуж за немца, чтобы остаться в Германии, состоятельного, хозяйственного, впрочем, они там все такие, но немцы не попадались, а подвернулся Митя, не без некоторых достоинств, сын профессора, хоть и далеко не идеал. Жить, однако-то, вдвоём веселее и экономически выгоднее, вот и сошлись. А потом оказалось – Митя неумеха, родители его никуда не годятся, профессор особенно, вот и надо разводиться.
Митя позвонил снова, и спросил, куда перевести нам деньги, которые мы им дали как бы в долг в Тамбове. Я ответил, что нам деньги сейчас не нужны и не ожидается, что они понадобятся в ближайшем будущем. Пусть они хранятся у них – говорят же: храните деньги в разных корзинах.
- Но это же долг, вы же их в долг дали, а долги надо отдавать!
- Митя, если ты будешь настаивать на непременном возврате этих денег, ты сильно огорчишь и меня, и особенно маму.
Затем разговор как-то опять переключился на нас – родителей, от которых Леночка не получила никакой поддержки, а одни только обиды.
- Митя, ты о чём?
- На свадьбу не поехали, в церемонии не участвовали.
- Но вы ведь сами сообщили нам об этом как о некоторой технической процедуре, необходимой для того, чтобы налогов поменьше платить, нас не приглашали и с нами ничего не обсуждали.
- Но вы и потом ничего не сделали, чтобы это как-то поправить.
- Когда потом? В Тамбов же вы нас пригласили опять же с оговорками, что там будет сухой закон, вы будете заняты ремонтом и не сможете уделять нам время…
Я забыл добавить, что мы же приглашали их в Италию с нами за наш счёт, в качестве свадебного подарка, поехать, а они отказались. Деньги же, переведённые нами в Тамбов, показались им совсем уж ничтожным подарком.
- И потом, Митя, чего сейчас об этом опять говорить? Мы же всё обсудили в Тамбове и расстались вполне благожелательно, всё простили друг другу! Сколько же можно одни и те же обиды вспоминать? Ну, откуда в вас такое злопамятство?
- Мы и хорошее тоже помним. Только что вы сделали хорошего? У Леночки умер отец, она надеялась, что ты ей его заменишь. А что ты ей сделал хорошего?
Я опешил.
- Митя, а что я могу сделать на расстоянии? Я вот письма вам пишу подробные, душу свою выкладываю. Они все сохранены, перечитай, неужели там нет ничего хорошего? Это ведь не твои формальные отчёты: были там-то, ели то-то!
- Ну, да, это ладно. А поступки, поступки? – и таким это тоном горячим, что я не выдержал:
- А пошёл ты, сыночка, с такими вопросами! Кладу трубку.
И положил трубку.
Оказывается, это мы виноваты в том, что они разводятся. Ничего хорошего для них не сделали. Ну, что же, может, он и прав - сын-то наш, такого вырастили. И Леночка, действительно, несчастна. При всех своих амбициях и самомнении она наивна и неадекватно оценивает людей, да и свои способности тоже, что и приводит к таким глубоким разочарованиям. А тут ещё эти проблемы со здоровьем! Может, Митя на нас бочки катит, чтобы как-то перед ней оправдаться, как-то ей угодить? Все тут кругом виноваты, как ни крути. Но Митю мне как-то меньше жалко, всё-таки у него есть замещение – наука, а у Леночки?
Мне захотелось сказать ей какие-то слова утешительные, но нужно было заканчивать статьи, и я решил позвонить попозже. Позже, однако, их домашний телефон не отвечал. Наверное, Леночке пора было уезжать, и Митя пошёл её провожать.
Вернувшись вечером домой, я ещё раз позвонил в Констанц, телефон не отвечал. Измерил себе давление: 170 на 105. Позвонил Сашуле:
- Это мы, оказывается, виноваты в том, что они разводятся!
И я рассказал ей о своём разговоре с Митей.
- И это после всех тамбовских выяснений отношений и тёплых прощаний! Ты, Сашенька, только от давления обязательно прими что-нибудь.
- Сейчас водки выпью.
- И позвони им ещё раз. Леночка собиралась всю неделю в Констанце быть. Может, они прогуляться пошли.
Я поужинал с водкой и пивом, а потом ещё раз позвонил в Констанц. Ответил Митя:
- У нас всё нормально. Мы сейчас ужинаем.
- Леночка не уехала, значит?
- Ты хочешь с ней поговорить? Она сама позвонит попозже.
Минут через двадцать позвонила Лена.
- Добрый вечер, Александр Андреевич! Вы хотели что-то сказать мне?
- Да, Леночка. Мне очень жаль, что тебе так не повезло с мужем и его родителями.
- Разве я высказывала Вам какие-либо претензии?
- Нет, но Митя высказывал. Неважно. Я хочу сказать, что, невзирая ни на что, я искренне тепло к тебе отношусь. Я понимаю твоё разочарование. Что поделаешь, люди вот такие разные, и часто их невозможно переделать. В конце концов, не сможете жить вместе – разводитесь, ничего страшного.
- Я тоже считаю, что в разводе ничего страшного нет. И вы ведь со своей супругой, наверное, ссорились.
- Ну, мы-то всё же тридцать девять лет вместе протянули… Но как бы у вас там дальше не сложилось, я желаю тебе счастья, исполнения твоих желаний. Может, найдёшь человека, более соответствующего твоему идеалу. Хочу только одну поговорку напомнить: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем».
- Спасибо, Александр Андреевич, за тёплые слова.
А потом я ещё раз позвонил Сашуле и об этом разговоре рассказал. И вспомнил:
- Сашуля! А какой я сон сегодня видел! Я сажусь в поезд в каком-то странном месте, не на станции, а где-то у дороги в поле жёлтом, как в Швейцарии. И поезд уходит, а там, у дороги остаётся Митя, маленький, лет шести, он смотрит куда-то вдаль, и не видит, что поезд с родителями ушёл, а он остался совсем один. А ты в поезде где-то впереди в другом вагоне ждёшь нас. Но я не иду к тебе, потому что боюсь сказать, что Митя остался. Выхожу на следующей станции и договариваюсь с каким-то мотоциклистом, что он отвезёт меня туда, где остался Митя. И ты уезжаешь дальше одна, я так тебя и не увидел, я сажусь на сиденье мотоцикла сзади и еду к Мите. Но неизвестно, где он, и что он. Вот такой сон.
И где же тот маленький Митя?
- Ах, Сашенька, как это грустно всё! И как жаль, что мы с тобой не вместе сейчас! Вместе легче бы было.
- Ну, мы всё-таки слышим друг друга!
20 июня 2003 г., Мурманск
С Митей я прекратил переписку, а он мне не звонит.
Но я с ним разговариваю, конечно, - в уме. А писать и по телефону говорить – не хочу. Они с Леной там опять всё превратно поймут, скажешь или напишешь чего-нибудь не так – ещё обиды добавятся.
Поступки ему нужны! Какие? Мне к ним приехать – лампочки ввинтить и картины повесить? С ума сошли. Неврозы у них обоих развились что ли?
На свадьбу не приехали, подарка стоящего не сделали, так с этим уже разбирались. С годовщиной свадьбы не поздравили – это, конечно, наш новый прокол. Но если они уже разводиться собрались, то с чем тогда поздравлять-то? С годовщиной взаимных мучений?
Конечно, то, что Митя на нас бочки катит в угоду Леночке, это свинство с его стороны, но по отношению к ней это всё же какое-никакое рыцарство.
Ладно. Что поделаешь? Не можем угодить, так не будем и соваться.
Но ведь их и это не устроит! Они ведь к нам за помощью обращаются. Но почему-то в виде претензий: почему, мол, вы такие-сякие, а не эдакие, как нам бы хотелось?
Люба звонила и про Андрюшку с Маринкой высказалась:
- Дети – сволочи. От них благодарности ни за что не дождёшься. Ни я, ни Жорка с Маринкой не разговариваем. А Андрюшка у неё под пятой.
Понравилась фраза из «Спорт-экспресса» (произнесённая якобы женой президента «Спартака» Андрея Червиченко по поводу его конфликта с главным тренером Олегом Романцевым):
- Ты не мог себе геморрой подешевле купить?
Мой студент-четверокурсник Илья Артамонов подвиг совершил: починил вышедший из строя сложный редакционный принтер, на котором печатается в зеркальном отображении готовый к выпуску «Вестник МГТУ». Университетский центр информационных технологий с этим принтером ничего поделать не смог, а Илья справился, чем существенно улучшил свой имидж в глазах ответственного секретаря редакции Валерия Николаевича Ярова, который до этого события Илью на дух не переносил из-за его манеры лазить в компьютеры и обновлять там системы, когда его об этом не просят.
Олег Мартыненко по этому поводу сказал:
- Ну, что же, на работу брать надо человека.
А сам, гад, в Америку собрался: выиграл сдуру грин-карту в лотерею. Какую опору я теряю! Он же у меня опекуном был у всех моих аспирантов по части работы с моделью, и в редакции основным специалистом. По знанию программы модели только Сашуля с ним сопоставима, а она работать вообще не рвётся, устала…
С Евгением Дмитриевичем сегодня пообщались в ПГИ и умудрились за первые пятнадцать минут поцапаться (из-за моего намёка, что он платит мне мало), а потом всё же спохватились и ещё минут сорок беседовали очень тепло и делово, сами себе удивляясь – эк нас занесло-то поначалу!
23 июня 2003 г., Мурманск
Вот и перевалили через летнее солнцестояние, день пошёл на убыль, а лета тут пока видно не было. Вчера и позавчера (в субботу, сразу после экзамена, и воскресенье) ездил в Шонгуй, оба раза при северо-восточном ветре, но вчера при солнышке, тем не менее, всё равно мёрз.
Ловил на Кривом, днём. Народу много, и рыба есть, но поймано при мне за два дня было только две сёмги, крупных, килограммов по шесть, и две сошли (одна из них на блесну взяла). У меня же ни поклёвки, зато две мухи потерял и один поплавок.
705
И ю л ь 2 0 0 3 г.
28 июля 2003 г., поезд Москва-Севастополь. Белгород. 11.37
На последней встрече с Терещенко мы в принципе договорились о возможности перехода некоторых моих аспиранток, Юли Зубовой (теперь Фадеевой), в первую очередь, а, может, и Маши Князевой или Лены Дорониной, в ПГИ, дабы избавить их от необходимости преподавать. Конечно, преподавание физики (у Лены с Машей) и математики (у Юли) – дело само по себе и полезное, и интересное, но уж больно преподавательская нагрузка обязательная велика, и на собственно аспирантскую – научную – работу и времени, и сил у них явно недостаточно остаётся. Отказаться же от преподавания и жить только на аспирантскую стипендию не устраивало, естественно, девочек по материальным соображениям, особенно Лену – мать-одиночку и Машу, практически содержавшую мать и брата. В ПГИ же они могли бы заниматься исключительно своими научными задачами (и Терещенко обещал не отвлекать их ни на что другое), да ещё и деньги за это получать, хотя и меньшие, чем на преподавательской работе.
Однако, когда я повёл уже вполне конкретный разговор на эту тему с Юлей Фадеевой, та попросила времени подумать над моим предложением, а, подумавши, отклонила его. И под вполне симпатичным предлогом:
- Я не хочу, Александр Андреевич, оставлять преподавательскую работу. Она мне нравится.
- Ну, если нравится… Тут уж я отговаривать не буду. В жизни вообще нужно заниматься только тем, что нравится.
Машу же Князеву и Лену Доронину смущали материальные потери, а Маша к тому же делала дипломную работу в ПГИ у Чернякова и боялась тамошних порядков с обязательным отмечанием времени прихода и ухода с работы и прочих терещенко-мельниченковских штучек, которые затруднили бы ей репетиторство с учениками.
- Ну, давайте, для начала попробуем на пол-ставки по совместительству в ПГИ поработать, а там посмотрим. Преподавание же наполовину сократим, всё времени больше на научную работу останется.
Девочки согласились попробовать.
С этим предложением я и отправился к Терещенко, имея к тому же и прочие к нему нужды (подписать командировку в Калининград, бумаги на выплату РФФИ-шных денег двум Юлям – Шаповаловой и Фадеевой за написание статьи, первым выплатам моим аспирантам, шедшим после Олега и Романа).
Терещенко неожиданно отреагировал на моё предложение не просто кисло, а категорически отрицательно:
- Совместители мне не нужны. Это несерьёзно. Совместителей невозможно заставить работать по-настоящему.
- Но они же будут под моим контролем работать над диссертациями!
- Нет, это не то.
- Евгений Дмитриевич, они боятся сразу полностью переходить! И в деньгах теряют, и боятся, что на них ещё что-нибудь навесят кроме работы над диссертациями. Хотят попробовать, и я их понимаю. А вот Вас – нет. С чего-то ведь надо начинать молодые кадры в ПГИ привлекать, а то ведь совсем институт в богадельню превратился!
И тут Евгений Дмитриевич выдал:
- А зачем мне молодые? Мне нужны мужики лет по тридцать пять, защищённые, которые могут сами деньги добывать, проекты писать. Как в Штатах.
- Так где же Вы их найдёте? Их растить надо.
- Мне никого не надо. Потому что государству наука не нужна. На неё нет заказа. Бюджетные деньги – это не деньги.
- В чём же Вы свою задачу как директор института видите? В поддержании процесса более или менее безболезненного ухода ветеранов на пенсию или в могилу?
- Если угодно, да! Чем меньше народу, тем им больше денег на душу достанется.
- И каков нижний предел численности ПГИ? Он существует? Или равен нулю?
Терещенко не оценил юмора. А я не знал, что и сказать ещё. Во, даёт, директор. Ему и наука-то, оказывается, не нужна, потому что, мол, она не нужна государству. А сам-то ты – учёный или кто?
30 июля 2003 г., Севастополь, Мачтовая, 4, кв.45.
Сашуля во Владимире взяла нам с ней билеты на 27-е июля на поезд до Севастополя, где мы собирались провести две недели, чтобы не «отмечать» Сашулин 60(!)-летний юбилей в Мурманске. На это время во Владимир должен был приехать Вова – опекать маму. Я же собирался до этого ещё съездить в Калининград по «Гришиным делам» - выяснить результаты прокурорской проверки моего заявления и обсудить ситуацию с адвокатом Аняновой. И в Мурманске ещё было много дел с аспирантами, а, главное, сёмгу надо было поймать! Зимой Федотов мне принёс десяток разных красивых мух, сделанных его знакомым умельцем, а я ещё ни одной поклёвки в этом сезоне не почувствовал, только мёрз в Шонгуе напрасно. Июнь был холодный, но оставался ещё почти весь июль. Правда, в июле идёт, в основном, «киндяк» - мелкие самцы по 2-3 килограмма весом, но в прошлом-то году я двух икряных самок во второй половине июля поймал!
Но вместо сёмужных рыбалок мне пришлось срочно лететь в Москву-Владимир.
4-го июля вечером я не мог дозвониться до Сашули – телефон не отвечал, а когда позвонил соседке, Анне Ильиничне, та сообщила, что Сашуля повезла маму на скорой в больницу – у мамы что-то с кишечником, сильные боли. Сашуля вернулась из больницы глубокой ночью и рассказала мне по телефону, что маму положили на операцию по поводу непроходимости кишечника. А через несколько часов Сашуля позвонила снова и уже плачущим голосом сообщила о результатах операции:
- Ну, вот… и всё. Врачи сказали, что она проживёт один-два дня. У неё уже омертвела половина кишечника в результате закупорки артерии, его питающей, оторвавшимся тромбом.
На следующий день, 6-го июля, я вылетел в Москву утренним рейсом. Из аэропорта Домодедово я едва не уехал на экспресс-электричке, оставив б;льшую из двух своих сумок под окошком кассы продажи билетов на эту электричку. Спохватился у дверей вагона электрички, отправлявшейся через две минуты. Рванул обратно к кассе, схватил сумку – не упёрли, слава Богу! - и успел вскочить в электричку в последнюю секунду. Через сорок минут я был на Павелецком вокзале, оттуда на метро перекинулся на Курский вокзал, там сел на автобус и через два с половиной часа был во Владимире.
Съездили с Сашулей в больницу. Мама лежала в реанимации под капельницей. Сашулю пустили к ней. Мама её узнала. Но когда Сашуля ей сказала, что завтра её сын Вова приезжает, забеспокоилась – зачем, почему? Видно было, что она не совсем понимает, где она, и что с ней произошло.
В этот же день, 6-го июля, приехал Вова и успел застать мать живой. Говорит, что она его узнала, но реакция была её уже слабой.
7-го приехала Ирина. Она сдала свой билет до Севастополя, и Иван с Алёшей отправились туда без неё. В этот же день вылетал из Цюриха Митя, он позвонил оттуда:
- Как бабуля?
Сашуля звонила в больницу утром, часов в девять. Ей сказали, что состояние прежнее, без перемен. Когда приехала Ирина – в середине дня где-то, отправились в больницу вчетвером: мы с Сашулей, Вова и Ирина. Они втроём прошли в отделение реанимации, я остался на улице. Через несколько минут вижу: выходят все трое, Сашуля плачет. Всё.
Она умерла в одиннадцать утра 7-го июля 2003 года. Предпоследняя из поколения наших родителей. Оставалась одна тётя Тамара. А далее наша очередь настаёт.
Митя приехал ночью. Сашуля не спала, его ждала.
Утром мы все отправились в паталогоанатомическое отделение больницы, где паталогоанатом, мужик лет сорока пяти, за семьсот рублей направил нас как родственников умершей вдовы ветерана вооружённых сил в Военно_Мемориальную компанию к некоему Сергею Кирсанову, оказавшемуся очень внимательным, симпатичным молодым человеком, быстро и недорого уладившим все наши похоронные проблемы – гроб, венки, крест, катафалк, носильщики, место на кладбище рядом с могилой Николая Степановича.
31 июля 2003 г., там же
Хоронили Сашулину маму – бабулю Тоню 9-го июля. Проводить её собралось на удивление много народу – в большинстве бывших учителей из её школы, сами себя называвших «одуванчиками», соседей по дому. Похороны (спасибо Кирсанову) и поминки (спасибо Анне Ильиничне) прошли благопристойно, пришедшие старушки нас похвалили: - Молодцы, детки, хорошо маму проводили.
Вова, с которым мы каждый день тут во Владимире выпивали по вечерам, сетовал, что вот Ирина и Митя приехали бабулю проводить в последний путь (Митя из Германии!), а Антон – третий и самый младший внук, с которым бабуля Тоня больше других нянчилась, нет.
И ещё Вова позавидовал тому что я и Сашуля с Митей тут часами разговариваем, а они с Тамарой со своим сыном, Антоном, парой слов в неделю обменяются и хорош, и то не каждую неделю ещё.
С Митей мы, конечно, разговоры длинные во Владимире вели. Но не очень-то утешительные. Я прочитал ему вслух последнюю часть своих «Записок», написанную по горячим следам наших последних телефонных разговоров с ним и Леной, когда они о разводе заговорили, а я трубку в конце концов бросил, послав сынулю подальше. С тех пор я им не писал и писать не собирался – чего бисер метать? Сашуля заметила, что, когда я Мите об этом сказал, у него слёзы на глаза навернулись. Я что-то не обратил внимания, может, потому что выпивши был.
Их с Леной отношения были, конечно, главной, если не единственной темой наших там разговоров. Как, впрочем, и их между собой – они по телефону (международному (!)) часами (!) эти свои взаимоотношения выясняли.
Ничего нового я из этих разговоров с Митей не узнал, всё то же самое.
[…]
- Ну, что же, сынуля, это твой крест. Неси, - сказал я Мите, прощаясь. Мы сошлись с ним во мнении, что с Леной нам, наверное, лучше вообще избегать контактировать, дабы не раздражать друг друга.
- Переписываться мы с мамой теперь будем, - полувопросительно сказал Митя.
Я пожал плечами. Очень всё это грустно, да что поделаешь?
Из Владимира я поехал в Калининград. В областной прокуратуре, где я оставил своё заявление месяц назад, меня направили за ответом на него в прокуратуру Балтийского района, как я того и ожидал, предупредив, однако, после звонка туда, что ответ будет отрицательным – «в возбуждении уголовного дела отказать в виду отсутствия события преступления».
Неожиданно я встретил в областной прокуратуре адвоката Анянову, угостил её таблеткой энапа - она как раз страдала от приступа повышенного давления, поделился своим опытом борьбы с гипертонией, чем ей явно угодил. Анянова посоветовала мне подготовить черновик протеста на постановление прокуратуры и показать потом ей, чтобы она поправила, если потребуется. Так я и сделал.
В своём протесте я написал буквально следующее:
«Выражаю своё несогласие с постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела по моему заявлению от 3.06.03, вынесенным помощником прокурора Лукиновым В.В., поскольку в нём утверждается, что
1) никаких противоправных действий в отношении гр-на Костюченко Г.В., направленных на вымогательство у него указанной квартиры, не совершалось;
2) сам Костюченко Г.В. по данному факту в правоохранительные органы не обращался;
3) все совершаемые с квартирой действия нотариально заверены и соответствуют требованиям закона;
4) Костюченко Г.В. указывает свой новый адрес в г.Мурманске.
На самом деле
1) о противоправных действиях в отношении Костюченко, направленных на вымогательство указанной квартиры, писала газета «Калининградская правда» №159(15562) от 8.08.02. Ксерокопия прилагается.
2) Костюченко Г.В. обращался в УБОП г.Калининграда (копия его письма приложена к моему заявлению вместе с уведомлением о вручении в УБОП от 3.12.02) и в УБОП Северо-Западного территориального Главного управления внутренних дел от 21.01.03. Ксерокопия этого письма и уведомления о вручении прилагается.
3) Костюченко Г.В. нотариально отменил все подписанные им в период с августа по ноябрь 2002 г. нотариальные документы. Ксерокопия этого заявления прилагается. Костюченко Г.В. не является собственником квартиры №9 на Портовой, 21, так как не вступил в права наследования. Следовательно, квартира не может быть продана до этого времени.
4) По адресу, указанному в заявлениях Костюченко Г.В. (г.Мурманск, ул.Зелёная, 78, кв.57), проживает его бывшая жена, которой о местонахождении Костюченко Г.В. после их развода ничего неизвестно.
Прошу провести повторную проверку по моим заявлениям, так как длительное отсутствие Костюченко Г.В. после совершения определённых действий с квартирой, принадлежащей его покойной матери, вызывает опасения за его жизнь. Эти опасения он высказывал сам лично мне и в своих письмах в УБОП’ы.»
Мой протест Анянова одобрила за чёткость возражений по отдельным пунктам заключения прокуратуры, просто не соответствовавшим фактам. Это заключение выглядело на редкость корявой отпиской. Несмотря, однако, на то, что оно было отрицательным – нет, мол, события преступления – в прокуратуре Балтрайона мне назначили встречу для дачи показаний, которые я и дал охотно, заметив для себя, что в деле по моему заявлению имеется гораздо больше документов, чем я прилагал к этому заявлению. Похоже было, что в нём уже имелись копии того, что я оставлял у судьи Кузнецовой. Тем более странным выглядело отрицательное заключение, всем этим документам противоречащее. Наверное, там решили не спешить с возбуждением уголовного дела, а попробовать сначала отбиться от меня совсем уж формальной отпиской.
Оставив в прокуратуре Балтрайона своё заявление об обжаловании их заключения, я мог уезжать и ждать их нового заключения. Я предложил Аняновой договориться о форме и условиях нашего последующего сотрудничества, на что она мне сказала:
- Ваша задача сейчас – добиться возбуждения уголовного дела, а там посмотрим доказательную базу, тогда и о гонораре поговорим.
Что же, ладушки. Торчать здесь в Калининграде, когда в Мурманске куча дел, и сёмга завершает свой летний ход, мне не хотелось, и я взял билет на самолёт до Мурманска на следующий день, 16 июля, тем более, что внук мой старший, Михаил, в отсутствие родителей вовсю крутил любовь с Женей, старостой их группы, и моё наличие в квартире им явно было ни к чему.
Возвратившись в Мурманск, я первым делом, конечно, бросился на рыбалку и со второго, кажется, заезда в Шонгуй поймал-таки сёмгу! Небольшую, правда, на 2 кг 600 г всего, киндяк, но как-никак сёмга, а то я уж боялся, что сезон вообще нулевым окажется. И забавно, что поймал я её сразу, как пришёл, с четвёртого или пятого заброса, вытащил самостоятельно, без ляпа, просто выволок на песок, да и сопротивлялась она что-то не шибко. Я оттащил её в машину, вернулся и ещё пять часов метал мух, но больше поклёвок не было.
Ездил и потом ещё, но неудачно, с потерями то мух, то поплавка дорогого, свежекупленного. Правда, после этого я, наконец, разработал для себя технологию изготовления из дешёвых частей правильных поплавков для дальних забросов и испытал их в свой последний выезд в Шонгуй. Очень хорошо и летят, и из воды вытаскиваются без сопротивления, и мух я менял в эту последнюю рыбалку, и места все клёвые мухами пробросал, всё вроде бы правильно делал, и погода чудесная была, и рыба присутствовала, а вот удача не улыбнулась – ни одной поклёвки даже не было.
А в этот день на лицензионном пункте пойманную сёмгу на 8 кг зарегистрировали, и навстречу мне мужик попался с сёмгой килограммов на шесть, но на Кривом, где я ловил с ещё тремя рыбаками, за весь день только две небольших сёмги было поймано.
Горбуши было много в Коле в этом году, одну при мне мужик местный поймал на мороженую креветку, и видел, как другой спец двух сёмг вытащил на искусственную ярко-красную креветку, но, говорят, что вообще-то на креветку ловить запрещено, как и на воблера даже, только на муху и блесну якобы можно.
После возвращения из Калининграда я пробыл в Мурманске неделю, раза четыре съездил на рыбалку, и всё один, без Саши Федотова, который погряз в ремонте купленной квартиры, а Таня сидела с младенцем, и у Саши что-то с катушками случилось, новые же он не хотел с бухты-барахты покупать, надо в Интернете лазить, короче, Саша выезжал только раз, было две поклёвки, но ни одной сёмги не вытащил.
Помимо рыбалок я, разумеется, общался на кафедре по научным нашим делам с Машей, Леной и Ильёй Артамоновым (обе Юли, Олег и Роман были в отпуске), отправил, наконец, последние результаты Ларисе Гончаренко в Миллстоун Хилл, но ответа не дождался, и вернулся во Владимир к Сашуле, которой я был нужен для принятия решения по заказу памятника на могилы Николая Степановича и Антонины Дмитриевны.
Оформив заказ, мы зашли с ней в ближайший универмаг, где в ювелирном отделе выбрали золотую цепочку в качестве моего подарка к предстоящему Сашулиному юбилею. Митя с Ириной купили маме серьги и поручили мне их вручить в Севастополе, а Ирина посоветовала к ним купить цепочку, что я и сделал.
706
А в г у с т 2 0 0 3 г.
1 августа 2003 г., там же
Во Владимире Сашуля перетрясла всю мамину квартиру, освобождаясь от многолетних запасов, накопленных за годы дефицита, талонов и очередей: мыла, соли, сахара, соды, лампочек, крышек для консервирования, всевозможного тряпья. Меня Сашуля уговаривала отцовы инструменты и всевозможные железяки, а также книги, большую часть которых составляли кипы выпусков «Роман-газеты» лет за тридцать, если не больше, призывая выкинуть по максимуму железо, а бумажную продукцию оттащить в макулатуру.
Я отчаянно сопротивлялся, будучи сам барахольщиком, собирателем хлама в расчёте, что он может пригодиться когда-нибудь. Мне казалось, что вообще ничего пока трогать не надо. Пусть всё остаётся как есть. Наследники квартиры и её содержимого – Сашуля и Вова. Вова предлагал квартиру оставить, чтобы приезжать сюда летом отдохнуть и навестить могилы родителей и бабушки Фени, похороненной на том же кладбище. Сашуля свою половину наследства хотела отдать Мите, чтобы он успокоился и перестал травмировать Ирину претензиями на свою долю калининградской квартиры, о чём она и сказала Мите.
Митя ответил, что сейчас не время об этом говорить, а я потом (да и ранее) неоднократно убеждал Сашулю, что так проблема взаимоотношений брата и сестры решена не будет: Митя (точнее, Лена) будет считать, что его всё равно обделили, поскольку Ирине достаётся дорогая трёхкомнатная квартира в Калининграде, а ему половина дешёвой двухкомнатной в более захолустном Владимире, а в таком разе ему вообще пока ничего предлагать не надо, не заслужил.
«Жадность фраера сгубила». Ирина, может, правильно прочувствовала, что Митя с Леной разведутся, а Лена у Мити потом половину собственности отсудит. Кто их знает?
Сашуле же не терпелось очистить квартиру для продажи, хотя серьёзных поисков покупателя она пока не вела и даже продажную цену квартиры знала весьма приблизительно. Я предлагал ей не суетиться, а уж если она настаивает на передаче своих прав Мите, то пусть они с Вовой эту проблему – продажи или сохранения квартиры – и решают.
В этих дебатах мы провели во Владимире два дня, в течение которых некий порядок с инструментами и книгами был всё же наведён, и один рюкзак печатной продукции типа «Истории КПСС» был мною в макулатуру оттащен.
26-го июля мы отметили Митино 28-летие, поздравив его по телефону, а 27-го отправились поездом в Севастополь, в плацкартном вагоне, на удивление полупустом. Мы занимали две нижние полки, а на верхних и боковых никого не было, так что было свободнее, чем в купейном вагоне.
Помимо французского я изучал в поезде закупленную в Москве прессу: наезд генпрокуратуры на ЮКОС, достойная реакция на это Ходорковского и вялое недоумение общественности – зачем уж так-то инвесторов отпугивать и российские акции обесценивать? Мне всё это представлялось логическим развитием путинского строительства «вертикали власти» спецслужб, «управляемой демократии», но управляемой уже даже не президентом, а хрен знает кем, неведомым заказчиком дурацких акций генпрокуратуры, генералами бывшими и нынешними, скорее всего (а впрочем, возможно, и президентом). Аркадий Вольский и то осмелился публично заявить, что силовики президента не слушают, куда это, мол, годится. А президент-то и сам не знает (или делает вид, что не знает), нужно ли силовиков обуздывать или ну их, пусть делают, что хотят, зачем с ними ссориться? Олигархи тоже ведь хороши, тот же Ходорковский, небось, сам президентом или премьер-министром, на худой конец, себя видит, или своих людей хочет в Думу протащить, чтобы потом президентскую власть ограничить. Так что, куда Путин не кинь, везде ему клин. Одна радость – электорат у него пока огромный. Но глупый. Вот в чём беда.
Я-то, конечно, за Ходорковского в этой ситуации болею. Будет ли он третьим в компании Гусинский-Березовский, или споткнётся на нём Путин?
В Севастополь мы приехали ночью, встречал нас Ваня на такси Ромкиного знакомого, сам Ромка был в отъезде по своим заготскотделам. На полдня мы пересеклись с Ваней, Иринкой и Алёшей, даже на море, «на камушки» вместе сходили до обеда, а в обед Ромка повёз их в Симферополь, и мы остались у Милочки единственными гостями в её чудесной двухкомнатной квартире с большими кухней, прихожей и лоджией, а также старым, ленивым, но прожорливым симпатягой Тайсоном.
19 августа 2003 г., Мурманск
В Севастополе мы пробыли две недели. Море - с медузами или без, персики, абрикосы, дыни и арбузы, пакетное вино, мои утренние пробежки и Сашулина зарядка на море, Любимовка и красоты Фиолента, прогуливание Тайсона, концерт Галины Хомчик и Егорова в Сашулин день рождения – вот и все впечатления. Загорели, поплавали вволю, фруктов наелись, короче, здоровье поправили. Мне, конечно, не хватало новых зрительных впечатлений типа прошлых заграничных, Сашуля же была вполне довольна тем, что просто расслабилась после тяжёлого владимирского июля. Милочка увлечена своей визажистской работой, прекрасно выглядит, в хорошем тонусе. С Павлом они не живут вместе, но и не рвут отношений, материально он её поддерживает понемногу.
Мурманск встретил десятиградусной прохладой. Дважды уже съездили за грибами – по Пяйвенской дороге и на 12-й километр Серебрянки, но грибов пока мало. Ходили по два часа с одной корзинкой и белым ведёрком, которые и заполняли почти доверху всем подряд, что попадётся – десятка два подосиновиков за два раза, десятка по три подберёзовиков и моховиков, множество сыроежек и солонух, но совсем нет волнушек (несколько штук всего нашли) и даже горькушек мало. Сухо было. Тем не менее чего-то насушили, посолили, замариновали, суп сварили и пожарили.
Ужасную новость узнали по телефону от Грады – Артур Ляцкий погиб в автокатастрофе, жена Алсу осталась с десятимесячной дочерью.
Сашулино письмо Мите от 18 августа 2003 г.
Здравствуйте, дорогие дети!
Как давно мы с вами не общались! Сегодня я первый день на работе. Вчера, в воскресенье, пыталась вам позвонить и утром (~ 10.00), и вечером (тоже в ~10.00 по вашему времени), но включался автоответчик.
Мы вернулись домой 15-го августа. Две недели, проведенные в Севастополе, позволили мне хоть немного расслабиться и заглушить свою печаль.
Жили у Милочки, в ее очень удобной, просторной квартире. По утрам папа бегал и плавал, а мы с Милочкой и Тайсоном (милейшим, добродушнейшим ризен-шнауцером, 10-ти лет) шли на знакомые тебе, сынуля, "камушки", делали там зарядку на пока ещё пустынном берегу и купались. Если у Милочки были с утра дела, то я ходила одна. Потом мы все вместе завтракали, потом занимались всякими делами - чтением, писанием, французским языком, домашними делами, хождением на базар. После спада жары мы с папой снова шли на море (либо на "камушки", либо в Любимовку или ещё куда-нибудь) и были там до вечера. Плавать было чудесно, вода ласковая, как бархатная, и, за редким исключением, чистая, особенно в Любимовке.
Один раз ездили на мыс Фиолент и провели там часов пять, так что даже Милочка с папой подобгорели, не говоря уж обо мне, в тот период ещё довольно белокожей. Но поскольку всё же пользовались солнцезащитным кремом, а после пляжа смазывали покрасневшую кожу мазью "Бутадион", то в результате даже я не облезала, а постепенно покоричневела. На Фиоленте немного благоустроили - на месте тропы, змеившейся по обрыву, сделали лестницу из небольших каменных блоков (около 800 ступеней) и даже есть маленькое кафе, прилепившееся на небольшой площадочке чуть выше галечного пляжа. Вода была прозрачнейшая и теплая. А виды там великолепные, особенно сверху, с обрыва. Папа все бегал в поисках наиболее эффектных для фотосъемок. Хотели ещё съездить в Балаклаву, но потом решили, что там не так уж живописно, а по жаре тащиться в общественном транспорте (да ещё с пересадками) - удовольствия мало.
День моего рождения провели без суеты, скромненько и мило, как мне и хотелось. С утра папа вручил мне подарок от детей и внуков. Была очень растрогана. Спасибо вам всем, мои дорогие! Серьги мне очень понравились, буду носить их с большим удовольствием. Папа подарил мне золотую цепочку, а Милочка набор средств для ухода за лицом своей компании Mary Key. В это утро спортивных занятий у нас не было, а был слегка праздничный завтрак (с икрой и сёмгой) и поход на море в Любимовку (вдвоём, поскольку у Милочки с утра был заказ на свадебный макияж).
Вернулись мы все домой к 2 часам, я приготовила свиные отбивные с отварным картофелем, а Милочка салат из помидоров и огурцов и мы славно пообедали с сухим красным вином. А к 19 часам поехали в Морской (или Матросский?) клуб на площади Ушакова на концерт Галины Хомчик и Вадима Егорова (это известные московские барды), от которого получили большое удоволствие. После концерта прошлись по вечернему Севастополю. А приехав домой, обнаружили, что звонили дети и оставили свои поздравления на автоответчике. Спасибо, Митенька, за добрые пожелания. Окончание вечера мы провели в беседах за кофе с коньяком и тортом-мороженым. Я таким днем рождения очень довольна.
И всем отдыхом в целом я тоже очень довольна. Отлично загорела, вволю наплавалась, наелась персиков, абрикосов, арбузов и прочих овощей и фруктов, на которые большой урожай в это лето и они очень дешевы. Большой жары не было, даже были кратковременные дождички, а в результате - в Севастополе зеленая трава была даже в августе.
Обратный путь в Мурманск был спокойным и тоже без жары. А Мурманск встретил и совсем уж прохладой: всего +11 градусов. В день приезда (15-го) сразу же отправились на Пяйвенскую дорогу разведать грибы. Оказалось, что грибов мало - лето было довольно сухое. Вчера, в воскресенье, ездили на Серебрянку на 12-й км. Опять набрали 2/3 корзины и маленькое (5 л) ведерко, в основном сыроежки. Но мы даже рады такому небольшому количеству грибов - возни с переработкой гораздо меньше и неутомительно.
На этом письмо заканчиваю. Целую вас обоих, дорогие дети.
От папы привет. Он вас тоже целует.
Мама.
29 августа 2003 г., Мурманск
Вот и заканчивается лето 2003-го года. Сегодня пятница, а в понедельник – 1 сентября и у меня вторая пара – лекция у программистов 2-го курса, электричество начнём изучать.
Последнюю неделю стоит жутко дождливая и нежаркая – плюс 8-10 градусов погода, с прошлого воскресенья никуда не выезжали, а перед тем освоили новое место на 15-м километре Серебрянки, откуда натаскали уже грибов. Ходить там очень приятно, места подосиновиковые, но уж больно много там нынче красных сыроежек – высшего качества, плотных, с купольными шляпками, и солить их хорошо, и в суп, и жарить, вот только собирать неинтересно при таком обилии. А волнушек пока нет нигде.
Митя с Леной отдыхают в Питере, общались с Андрюшкой, тётей Тамарой и Вовой Ярцевым, собираются в Тамбов, к нам не хотят заехать.
Люба звонила:
- Сашка, тут Жорка приезжает. Мне поехать его встречать?
- Ну, ты и вопросы задаёшь! Откуда ж я знаю? Как Вы сейчас с ним?
- Мы в разводе. Но он мне звонит каждый день, ласково разговаривает… Ему приятно будет, если я его встречу. Вот как ты скажешь, так я и сделаю.
- Ну, ты даёшь! Нашла советчика. Езжай, встречай…
Не знаю – ездила ли. А ещё она сказала, что рада, что Митя с Леной к Андрюшке заезжали.
707
С е н т я б р ь 2 0 0 3 г.
1 сентября 2003 г., Мурманск
В последние два дня лета мы с Сашулей выезжали на понравившееся нам место на 15-м километре Серебрянского шоссе, где, не уходя далеко от дороги, мы за пару часов затаривали свою пару корзин отменными грибами, в основном, молодыми подосиновиками (55 в субботу, 86 в воскресенье) и подберёзовиками (52 в субботу и 33 в воскресенье) и волнушками. В воскресенье Сашуля уже запретила мне брать даже самые расчудесные сыроежки, не говоря уже о горькушках.
Грибов в этом году долго не было в больших количествах из-за сухости, а всю последнюю неделю августа шли дожди, и они попёрли наконец, не взирая на холод, – 4-6 градусов было всего вчера, например, и мы возвращались по лесу к машине под чёрной тучей, из которой сыпал снег! А уходить пришлось из-за этой тучи от небывало урожайного места, где на обращённых к югу пригорках молодые подосиновички лезли компаниями по 5-7 штук на участках радиусом в метра полтора. Получили удовольствие, их выковыривая.
Осталось теперь ягод насобирать, совсем пока в этом году ими не занимались.
8 сентября 2003 г., Мурманск
За ягодами – черникой – мы отправились в воскресенье, 7 сентября, за Мишуково, туда, где как-то с Градой Петровой очень много черники набрали над обрывом к шоссе. Увы, этот год оказался неурожайным на чернику в этих местах, четверть ведёрка всего набрали, главным образом, по берегу ручья, сбегающего с горы в залив. А погода зато была летней – 19 градусов, и волнушек можно было насобирать, сколько хочешь. Мы и набрали две корзины грибов, преимущественно волнушек, но плюс к ним 12 подосиновиков, 15 подберёзовиков, 22 моховика и … кучу молоденьких опят (!), которые вообще-то редко в местных лесах встречаются.
А на работе новая сотрудница у меня на кафедре появилась – Оля Волоцкова, худенькая девчушка, окончившая с красным дипломом пединститут по специальности «физика и английский язык» и делавшая дипломную работу в Тромсе под руководством … Светы Ратынской, бывшей короткое время у меня аспиранткой, а потом уехавшей в Тромсе, защитившей диссертацию в Германии и теперь опять работающей в Тромсе.
Понравилось мне «резюме» Волоцковой, с которым она искала работу. Вот оно.
Волоцкова Ольга Николаевна
ДАТА И МЕСТО РОЖДЕНИЯ: 1 января 1981 года, г. Мурманск
ГРАЖДАНСТВО: Российское.
АДРЕС: г. Мурманск, ул. Полярные Зори, дЗЗ, корп.2, кв. 110
ТЕЛЕФОН: дом. 443-755
ЦЕЛЬ: Получение работы в солидной организации.
ОБРАЗОВАНИЕ: высшее, закончила МГПУ ФМФ по специальности «физика и английский язык» в 2003 г.
ВЛАДЕНИЕ ИНОСТРАННЫМИ ЯЗЫКАМИ: Английский — разговорный, технический, проходила курс бизнес-английского языка.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ:
Квалифицированный пользователь персонального компьютера (Windows, Word, Ехсеl, Iпtеrnet Ехрlоrer), а так же программы «Маthеmаtiса 4.1».
В 2001 г. получила диплом научной студенческой конференции «Естественнонаучные проблемы Арктического региона», и грамоту на конференции «В преддверии науки». В 2002 г. награждена Дипломом Губернатора Мурманской области. Диплом по физике плазмы писала под руководством проф. К. Рипдала - University of Tromso(Норвегия), док. С. Ратынской - Мах-Р1апk-Institute Garching (Германия) и проф. В. И. Демидова - WV University (США, МГПУ) и проф. Н.Н. Морозова (МГПУ) на английском языке.
ЛИЧНЫЕ КАЧЕСТВА: Энергична, коммуникабельна, целеустремленна, легко обучаема, инициативна, умею владеть ситуацией.
ПРИМЕЧАНИЕ: Надеюсь, что в моем лице Вы приобретёте сотрудника, который поможет Вашей организации процветать и развиваться.
Ну, как не взять такого человека, который поможет нашей организации процветать и развиваться! Боюсь, правда, что она подобно Свете Ратынской слиняет от нас в то же Тромсе или ещё куда-нибудь на Запад при первой возможности, о чём она сама призналась простосердечно. А что поделаешь? Рыба любит, где глубже.
17 сентября 2003 г., Мурманск
Вчера похоронили Гришу Костюченко.
Он умер 9 сентября в возрасте 48 лет от острой сердечной недостаточности на фоне алкогольной интоксикации. Умер в деревянном жилстроевском бараке у своего приятеля Мишки, где, видимо, и жил в последнее время, неподалёку от дома бывшей собственной семьи. Люся в это время лежала в психоневрологической больнице, туда ей и сообщили о смерти Гриши.
Документов при нём никаких не оказалось. На опознание трупа ездил сын его Саша. Люся с Сашей похоронили Гришу по-человечески. Люся искренне горевала, хоть и сама выгнала его из дому. Говорила, что смерти никогда ему не желала. Мы с Сашулей были на похоронах и поминках. Из всех присутствовавших, кажется, я был последним, кто видел Гришу живым перед смертью. Это было дней за пять или даже меньше до его смерти. Он явился ко мне в университет узнать, как идут дела в Калининграде. Очередную сотню выцыганил. На «покушать» якобы. Спиртным от него пахло, но пьян он не был.
Вид у него был поприличнее, чем во время нашей предыдущей встречи в июне, но всё равно страшный - изуродованное правое ухо, заплывшие мешки под глазами, сантиметровая щетина вместо бороды. Краше, говорят, в гроб кладут. И в самом деле, в гробу он, гладко выбритый, выглядел очень благопристойно, несмотря даже на то, что хоронили его только через неделю после смерти.
Возвращаясь от Гришиной могилы, я прочёл на одном памятнике у дороги:
«Прохожий, задержись и посети мой прах!
Ведь я уже дома, а ты в гостях».
Вот и Гриша обрёл себе дом, наконец. Не дождался от меня.
Хоронили Гришу во вторник, а о смерти его я узнал в субботу, вернувшись с рыбалки в Шонгуе, куда ездил на закрытие сезона. По слухам, осеннюю сёмгу уже ловят, но при мне была поймана «на яме» лишь одна старая, то есть уже давно зашедшая и почерневшая сёмга весом под девять килограммов. Полчаса её мужик вываживал. У меня же ни поклёвки.
20 сентября 2003 г., Мурманск
Наталья Геворкян в «Газете.Ру» по поводу подковёрной возни «семейных» и «питерских чекистов» (или «силовиков») в администрации президента («Кремлёвский уродец» называется заметка, это она про администрацию так) высказалась в заключение цитатой якобы из Юрия Роста: «Игра была равна – играли два говна». Браво!
22 сентября 2003 г., Мурманск
Мой афоризм: «Бессмертия ещё нам только не хватало!»
И.о. ректора Ершов предложил мне занять его предыдущее место – проректора по науке. Я ответил, что подумаю, но энтузиазма по поводу его предложения не испытываю.
Письмо Мити от 22 сентября 2003 г.
[…]
Позвонил сегодня Юре Мальцеву по поводу отзыва на автореферат Ваниной диссертации. Юра приветствовал меня, обозвав «писателем земли Русской», и сообщил, что поймал на Умбе 6 сёмг, из них три с икрой, лошалые, в этом месяце, перед самым закрытием сезона. Я ему позавидовал и искренне его поздравил.
708
О к т я б р ь 2 0 0 3 г.
2 октября 2003 г., Мурманск
30 сентября Ваня защитил докторскую диссертацию в ИЗМИРАНе. Проголосовали 19 – 0. Это второй мой ученик – после Коренькова – доктор наук.
Не обошлось, конечно, без нервотрёпки: отзыв от ведущей организации (кафедры физики атмосферы Санкт-Петербургского университета) пришёл за полчаса до защиты. С отзывом на автореферат от ПГИ Витя Мингалёв покочевряжился, но всё же подписал мой вариант, добавив туда какое-то замечание.
Ирина же, с которой мы разговаривали по телефону вечером после Ваниной защиты, не столько за Ваню радовалась, сколько злилась на Михаила, который ей стал всё больше Диму напоминать своим постоянным враньём. Сашуля в очередной раз расстроилась по этому поводу, стала ломать голову: что же делать с Михаилом? На воспитание к себе взять? Ирина тоже на это намекала: взяли бы, мол, к себе на воспитание.
Я ей ответил: - Вы же с Митей считаете, что мы с мамой вас не так, как надо, воспитывали, а теперь здорового лба нам сплавить хотите!
Последнюю часть фразы я, правда, не произнёс, чтобы Ирину не возбуждать, а только про себя подумал. Ирина же мне возразила, что она якобы не считает нас с мамой плохими воспитателями. Я не стал спорить, а мог бы ей Тамбов напомнить.
Если же идею взятия Михаила на воспитание обсуждать всерьёз, то, увы! – она нереалистична. Он человек уже совершеннолетний, насилия над собой не потерпит, а если бы он даже и согласился на такую экзекуцию, я лично в своих силах с ним управиться совсем не уверен. Если он Ирину с Иваном обманывает, то с чего же это он нас обманывать не будет? За каждым его шагом следить что ли? Нет уж, пусть сами следят, у меня на это ни времени, ни здоровья нет.
Вчера завершил прохождение медкомиссии для профосмотра и ГАИ, признан годным, но выявилась тугоухость, невесть откуда взявшаяся. А я то считал, что это Сашуля слышать хуже стала – слишком громко говорит иногда. Я спросил у отаринголога – может, это возрастное уже? Старческая глухота? Нет, говорят, вроде бы рано ещё. Обследоваться надо.
География нашего «Вестника МГТУ» неуклонно расширяется и популярность его растёт. Приходят вот такие, например, письма:
Здравствуйте!
Хотелось бы узнать о возможности и условиях публикации статьи по проблемам педагогики и статьи по психологической тематике в Вестнике Вашего вуза. А именно:
1. Срок выхода ближайшего Вестника.
2. Плата за публикацию.
3. Основные требования к статье.
4. Есть ли возможность там опубликоваться, и что для этого нужно (поскольку есть очень большая необходимость, согласны практически на любые разумные условия).
Пожалуйста, помогите!
Коллеги из Чувашского государственного педагогического университета
Парфенова Ольга Васильевна
Костина Любовь Михайловна.
Но при этом такую белиберду иногда подсовывают под видом научных статей, что тошно становится (а мне, ведь, всё приходится читать). Особенно наши местные экономисты и философы отличаются. Не брезгуют, между прочим, и прямым плагиатом из Интернета, как Олег Мартыненко обнаружил.
У него, кстати, со Штатами дело не выгорело (не успели ему в срок визу оформить), чему я, конечно, рад, ибо нечего ему там делать, он здесь нужнее.
Письмо Галины Якимовой от 3 октября 2003 г.
Сашуля, Саша, здравствуйте!
Большое спасибо за поздравление и добрые пожелания!
Вчера я их получила в таком количестве, что, если бы они сбылись, я должна была бы превратиться в огромного богатыря и бесконечного долгожителя.
На вашей картинке мне очень понравилось бирюзовое небо, холодная чистая вода озера. Сделала её заставкой на экране, каждый день буду любоваться и вспоминать вас. Хотя я и так вспоминаю вас каждый день, когда слышу прогноз погоды в Мурманске. У нас стоит очень красивая и теплая осень. В воскресенье, 28 сентября в Ладушкине ходили в "Дубки" за грибами. Такого количества опят (да и вообще – грибов) я в жизни не видела! Приходилось вышагивать как цапли, чтобы не затоптать грибочков. Но жадность до добра не доводит - перетрудилась, прихватило спину, теперь ползаю кривая. Собираюсь в очередной раз начать новую жизнь, хотя плохо представляю, в чем будет новизна.
Отпуск провела дома, сделала ремонт в комнате и прихожей самостоятельно, очень зауважала себя за это. Вчерашние мои гости очень одобрили качество наклейки обоев и сами обои (по 40 руб.). Теперь надо заниматься ванной – я не трогала её 20 лет! Но там без сантехников не обойтись, а мне очень трудно решиться запустить их в квартиру. Буду копить средства и настраиваться на запуск.
Сашуля, как давно не была ты в наших краях! Приезжай на зимних каникулах – поговорим обо всём. На экране я плохо излагаю свои мысли.
До свидания. Целую. Галя.
Письмо Мити от 8 октября 2003 г.
[…]
Моё письмо Серёже Лебле от 16 октября 2003 г.
Дорогой Серёженька!
Прости, что не написал тебе про лето, как ты просил, - не пишется. Попробую коротенько. Думаю, от Ирины ты основные наши новости знаешь.
Этим летом мы похоронили Сашулину маму во Владимире. Там встретились с детьми. Потом в августе на пару недель ездили в Севастополь к моей младшей сестре Милочке, где отдохнули по простому – море, фрукты. Вернулись в Мурманск и затарились грибами. На рыбалку поездить во время весенне-летнего хода сёмги не удалось так часто, как хотелось. Поймал только одну небольшую сёмгу – на два с половиной кило.
Аспирантов куча, сотрудничаем с Ларисой Гончаренко из Миллстоун Хилла, это обсерватория Массачусетского Технологического Института под Бостоном. В конторе нашей (МГТУ) грядут выборы нового ректора. Кажется, придётся соглашаться на должность проректора по научной работе.
Ваня защитился, как ты, надеюсь, знаешь.
Сестра моя Люба с Жоркой развелась, но поддерживает с ним странноватые отношения. Сам Жора уверяет, что её по-прежнему любит, и финансово обеспечивает, но живёт в Греции с известной пианисткой, которую тоже любит. Работает в Брюсселе и в Греции, но числится в Протвино, где недавно получил отдельную квартиру (прежняя осталась у Любы). Тут он приезжал недавно, и Люба к нему ходила по утрам кофе пить.
В Калининграде я продолжаю бороться за отцовскую квартиру при поддержке, как ты советовал, матёрой юристки, но дело осложнилось тем, что мой сводный брат Гриша отдал Богу душу.
Вот такие пироги.
Сашуля шлёт привет тебе и Ане, я тоже.
Твой Саша.
С Любой мы общались по телефону в день рождения нашей мамочки – 14 октября. Настроение у неё было довольное жизнью. В Турции по горной речке якобы на байдарке сплавлялась, в течение семи часов в ледяной воде якобы. С Жоркой у них якобы чудесные отношения. Замуж ни за кого не собирается. И так хорошо.
Ну, и слава Богу.
Письмо Сашули Мите от 17 октября 2003 г.
Здравствуйте, дорогие дети!
Все эти проблемы на работе (отчёт, грядущая реорганизация) и времени для письма не оставляют, и настроение портят. Поэтому письмо никак не написать. К тому же, все основные новости я тебе, Митенька, по телефону вроде бы рассказала.
Ну, вот некоторые подробности.
Ванина защита прошла успешно - 19 голосов "за", ни одного "против". Но понервничать в Москве ему пришлось: отзыв ведущей организации был получен по факсу чуть ли не перед самой защитой. Вышла какая-то неразбериха с пересылкой отзыва (его почему-то послали вместо ИЗМИРАН в Калининград), так что даже Иринке в Калининграде пришлось посуетится, чтобы отзыв был отправлен в ИЗМИРАН. Шагимуратов всё время оказывал Ване поддержку, а вот Кореньков почти не помогал, так сказала Иринка. Ну, а Ваня, конечно, молодец, что довёл дело до конца.
Папа техосмотр прошел не без проблем. При первой попытке у него выявили целых три серьёзных неисправности, и ему пришлось отвезти машину на техобслуживание. И только после этого он прошёл техосмотр. Так что польза техосмотров несомненна. Следующий - теперь через два года. И медицинская справка действительна теперь только два года, а не пять ( возраст!). Машину уже пора ставить "на прикол". Хотя погода нынче необычайно теплая для этого времени, но ездить уже некуда. И светлое время быстро-быстро сокращается.
Две недели назад открылся филармоническимй сезон. 4-го октября ходили на концерт Мурманского камерного оркестра с солистом-гитаристом из Петербурга. Концерт был тематический - "Аргентинское танго". Исполнялись произведения известного аргентинского композитора, дирижера и исполнителя на бандонеоне (что-то вроде аккордеона) Астора Пьяццоллы (1921-1992). Как написано в программке, Пьяццолла создатель "танго нуово" - инструментальной пьесы, в которой стилистика аргентинского танго переплетается с элементами классической музыки и джаза. Концерт нам понравился.
У папы в университете тоже "перетурбации" - уже с весны вместо отправленного на пенсию Гальянова исполняет обязанности ректора бывший декан технологического факультета (на самом деле, завкафедрой технологии рыбных продуктов, а потом проректор по научной работе) Ершов - ещё Ванин папа был когда-то у него оппонентом при защите (Карпов у Ершова на рыбной защите). И сейчас грядут выборы, на которых вроде бы должны избрать Ершова, но могут быть и подковёрные игры. А этот Ершов предлагает папе пост проректора по научной работе, в случае своего избрания, конечно. Папа пока окончательного ответа не дал.
На этом заканчиваю. Только что позвонил папа и сказал, что он уже выключил компьютер и выходит.
Вам он передает привет. А я вас обоих обнимаю и целую.
Мама.
Письмо Мити от 21 октября 2003 г.
[…]
Письмо Сашули Мите от 21 октября 2003 г.
Здравствуйте, дорогие дети!
Я послала вам письмо в прошедшую пятницу, 17-го, но теперь, судя по твоему, Митенька, вопросу о наших делах, стала сомневаться - дошло ли это письмо до вас. Не получили его?
У нас уже наступила зима. С субботы валит снег, а температура чуть ниже нуля, поэтому немного сыровато. Папа по утрам уже расчищает снег у гаража. А лестницу, ведущую от нашего дома вниз до Папанина, еще не чистят и приходится спускаться по ней с величайшей осторожностью.
Крышу над нашей квартирой починили, благодаря случайности - у ЖЭУ из плана на прошедшее лето осталалась заявка на починку крыши над кв.72 (соседний подъезд). И вот, делая ремонт для той квартиры, заодно сделали и нам. После этого дожди сильные были, но пока вроде бы не текло. Тьфу-тьфу-тьфу! Теперь нужно красить потолок, предварительно обработав протечку раствором медного купороса, который мне пока не удается разыскать в магазинах.
Канал "Культура" показывает сейчас новый английский сериал "Сага о Форсайтах". Фильм большого впечатления не производит, в отличие от старого тоже английского сериала, который показывали, кажется, в 60-е годы. Исключение только - хорош исполнитель роли Сомса. Но из-за этого сериала я взялась перечитывать первоисточник - роман Голсуорси. За давностью лет уже подзабылся этот роман.
На работе тоже много дел: и проведение расчетов, и обработка результатов. Первый вариант моего отчета папа прочел, теперь надо вносить изменения в связи с его пожеланиями и дополнить отчет выводами, которые, конечно, формулирует папа.
Папа передает вам привет. Мы оба вас целуем.
Мама
27 октября 2003 г., Мурманск
Вчера я открыл лыжный сезон. При том, что озёра ещё не замёрзли. Но снега навалило достаточно, и погода вчера была великолепная – солнечно, температура воздуха чуть ниже нуля, безветрено.
А позавчера «Зенит» вырвал серебряные медали боевой нулевой ничьёй с прошлогодним чемпионом «Локомотивом», превосходно проводившим последние матчи (6:1 с «Шинником», которому «Зенит» дважды проиграл в этом сезоне, и блестящие 3:0 с миланским «Интером» в Лиге чемпионов).
Браво, симпатичный Властимил Петржела!
Кто бы мог подумать после кошмарных 1:7 от московского «Динамо» в первом круге, что «Зенит» завоюет серебро? Но даже и не в медалях дело. Играл «Зенит» во втором круге просто здорово: скорость, техника, бойцовские качества, командная игра – всё было на высоком уровне у зенитовской молодёжи – Быстрова, Кержакова, Аршавина, Денисова, Коноплёва. А Радимов со Спиваком? А Малофеев? Любо-дорого было на них смотреть.
Но настроение моё было испорчено безобразиями совсем оборзевших властей – арестом Ходорковского. Блин, слов нет! Приехали?
И этот Чубайс из себя ещё дурачка строит: - Президент должен недвусмысленно сказать своё слово… Мы (РСПП) к нему обратились…
Он и сказал: - Цыц! Хватит! Прекратить истерику!
Послал то есть их подальше.
А то бы он что-либо другое сказал! Чубайс, что, и в самом деле думал, что президент тут не при чём?
То ли ещё будет, ой-ё-ёй!
Тут высказываются в Интернете: «Власть и общество разошлись…» Какое там общество? Где оно? Стадо баранов. И мизерная кучка ещё не посаженных интеллектуалов, непонятно на что надеющихся. На Запад? У Запада свои проблемы.
Народ-то у нас не просто безмолвствует. Он, небось, злорадствует: так им и надо, мол, прихватизаторам этим.
Ну, да что я: ведь сказано – «этот народ - дурак и гнида одновременно» (Валерий Панюшкин. Песня тошноты. «Газета.Ру», 16 октября 2003 г.).
28 октября 2003 г., Мурманск
А вот ещё из Интернета:
«… может, хватит обманывать себя и рассказывать гражданскому обществу на ночь нестрашную сказку про доброго царя и злых бояр – представителей силовых ведомств. Пора бы уже понять, господа, что все свинцовые радости нашей жизни имеют точное имя, адрес, явку. Их можно указать, выдавая государственную тайну: Кремль, до востребования, ВВП. У Путина имеется власть, кропотливо собранная за профуканные нами четыре года, какой давно уже в России никто не обладал. А в силу специфики прежней профессии он сам лично и занимается всеми этими активными мероприятиями: «обменом» Бабицкого, арестом Гусинского, международной охотой на олигархов, делом Платона Лебедева, судьбой Ходорковского. Пока цены на нефть высоки, он может почти не отвлекаться на другие, нелюбимые дела. Он и не отвлекается.
Истинные причины ареста главы «ЮКОСа» до сих пор неизвестны, как бы мы сегодня ни изощрялись в эксклюзивных версиях. То ли акция устрашения бизнеса, дабы про политику и думать забыли, то ли то ли, что бы нам ни пел на сей счет президент, всё-таки передел собственности в пользу родной конторы, то ли попытка проверить Запад на вшивость в условиях, когда американцам и европейцам явно не до нас, то ли персональная ненависть Путина к Ходорковскому по причинам, о которых мы можем лишь гадать. О чём гадать не надо, так это о том, что процессом уничтожения на Родине демократических свобод, включая неслабые завоевания ельцинского нэпа, управляет Путин. Сам просчитывает плюсы и минусы, отдаёт распоряжения, следит за их выполнением. Ибо весь силовой блок подчинён ему лично и, как известно, давно уже изнемогает от преданности. Так что именно президент РФ несёт прямую ответственность и за обвал рынка, и за бегство капиталов, и за инвестиции, которых мы теперь днём с огнём не сыщем. И он знает что делает: ненависть нищего народа к богатеям по-прежнему сильна, так что накануне выборов очередная зачистка бизнес-элиты обязательно будет воспринята с полезным электоральным злорадством. А считать на много ходов вперёд наш царь не умеет. В разведке политике не учат…» (Илья Мильштейн. Царское это дело. «Грани.Ру. 28 октября 2003 г.)
«… 25 октября 2003 года. Этот день вновь стал днём победившей диктатуры. Только на этот раз не диктатуры пролетариата, а диктатуры Генеральной прокуратуры.
25 октября 2003 года арест либерального политика и известного предпринимателя Михаила Ходорковского продемонстрировал, что страна террора в законе – наше настоящее, а не только прошлое. Фанатики в штатском и масках приручают сознание россиян к обыкновенному фундаментализму, похожему как две капли воды на «Обыкновенный фашизм» Михаила Ромма. Они монотонно превращают террор в законе в социальную норму жизни в России…» (Александр Асмолов. Путину, видимо, сильно не нравится Ходорковский. «Газета.Ру». 28 октября 2003 г.)
29 октября 2003 г., Мурманск
… «Слабо валить президента – валите из страны», - с таким призывом к правым политикам и политологам, собравшимся на «Открытый форум» для обсуждения ареста главы ЮКОСа, обратился депутат от СПС Борис Надеждин. После бурного обсуждения собравшиеся его полностью поддержали. А Глеб Павловский предложил конкретный механизм срочного демонтажа машины популярности президента.» (Антон Бражица. Депутаты и политологи решили «валить Путина». «Газета.Ру». 29 октября 2003 г.)
Проснулись политтехнологи. Не поздновато ли?
709
Н о я б р ь 2 0 0 3 г.
3 ноября 2003 г., Мурманск
Вчера Митя позвонил. Из центра Мадрида, с уличного автомата. Уличный шум был хорошо слышен. Он там на симпозиуме по кальцинейрину. Хорошо ему. Завидуем.
Ищет новое место работы. Ульриха на пенсию отправляют, ему 65 скоро исполнится, а с его уходом и лаборатория, скорее всего, прекратит своё существование. У Мити два варианта на выбор: Франкфурт (более престижный и ответственный, связанный с кардиофизиологией) или Кайзерслаутерн (туда сразу берут). Лена хочет Франкфурт, а Митя побаивается.
Я ему: - Смелее! Валяй, пока молодой!
А у нас Сашуля очередной стресс пережила: мы с Терещенко попробовали её уговорить возглавить в ПГИ отдельную тему, но не вышло – ни в какую не согласилась. Это же надо перед Учёным советом выступать – ни за какие коврижки! Отпустите лучше на пенсию.
Письмо Мити от 19 ноября 2003 г.
[…]
Послание из Калининграда от 21 ноября 2003 г.
Дорогой Александр Андреевич!
Сердечно поздравляем с юбилеем! Желаем здоровья, дальнейших творческих и педагогических успехов.
Всегда Ваши ученики-калининградцы:
Ю.Кореньков,
В.Смертин,
В.Клименко,
В.Суроткин,
Л.Захаров,
И.Карпов,
Ф.Бессараб.
P.S. Всегда рады Вашим приездам в Калининград. Ведь помните, какая у нас рыбалка?
26 ноября 2003 г., Мурманск
«Вот и стали мы на год взрослей…» - отметили моё шестидесятилетие. Дома в воскресенье в гостях у нас были Боголюбовы, Овчинниковы, Татьяна Хвиюзова и Власков. В понедельник на кафедре народ угощался, Сашуля постаралась.
А сегодня Ване 47.
Вчера на кафедре встречались с соперником Ершова в борьбе за ректорское кресло – Александром Ивановичем Прыгуновым, заведующим кафедрой технической механики, бывшим одно время проректором по научной работе и даже 1-м проректором, но с Гальяновым не ужившимся. Его рьяно поддерживает наш Краев и все прочие недовольные Ершовым. Сколь велика эта оппозиция – понятия не имею. Ершов в своей победе вроде бы не сомневается (полагаясь на административный ресурс и поддержку Госкомитета по рыболовству), а я так не очень уверен.
По человеческим качествам Ершов мне поспокойнее кажется. Он, кстати, в молодые годы был главным механиком Мамоновского (почти земляк!) рыбоконсервного комбината, а Виктор Иванович Карпов (Ванин папа покойный) был у него оппонентом на защите докторской диссертации (Карпов у Ершова на рыбной защите!).
Письмо Сашули Мите от 27 ноября 2003 г.
Здравствуйте, дорогие дети!
Освободилась от насущных проблем, на решение которых уходило всё мое время и все мои физические и душевные силы.
Во-первых, отметили папин юбилей (23-го дома и 24-ого на кафедре). Надо было все продумать, закупить, приготовить. Спасибо девушкам с кафедры - помогли накрыть на стол и делать бутерброды с сёмгой и икрой. Все прошло, слава Богу, хорошо. На кафедре мой торт "Кучерявый принц" имел большой успех и женская половина гостей попросила рецепт. Папе его сотрудники подарили календарь на 2004 год, отпечатанный с использованием папиной фотографии, где он с сёмгой в одной руке и спиннингом в другой на берегу Колы. А еще подарили телефонный аппарат "Panasonic" со всякими функциями, в числе которых высвечивание на дисплее продолжительности разговора. Две шутницы-аспирантки подарили папе фикус для улучшения "ауры" в его кабинете. Теперь он озабочен, как бы не забывать его поливать и вообще не загубить растение.
Во вторых, вчера мне, кажется, удалось найти решение проблемы влияния временного шага интегрирования на результаты расчета, которую я же сама и обнаружила примерно месяц назад, и которой все мы были очень озабочены и "озадачены " последнее время. Пишу "кажется", потому что надо провести несколько вариантов расчетов, чтобы быть уверенными. Так что, пока идет расчет, можно и письмо вам написать. Папа очень доволен моей удачей, говорит, что мне надо за это "отвалить" большую премию. Еще он рад, что его юбилей позади. Он же не любит всякие "мероприятия", а уж по своему поводу особенно.
Институтские волнения по поводу укрупнения тем и структурной перестройки кажется тоже закончились. В результате из 13 тем стало 9 (четыре объединились в одну, одна ликвидировалась, остальные только немного изменили свои названия в соответствии с по-новому сформулированными научными направлениями РАН). А в нашей лаборатории в конце концов всё осталось по-старому, хотя Терещенко вначале и возбудил народ, выдвигая для обсуждения какие-то варианты. У нас даже тема осталась продолжающейся ещё на год.
Отчёт за этот год я написала. Дата семинара, где нужно будет докладывать, еще не установлена, поскольку Терещенко уехал в командировку. А в Апатитах семинары по обсуждению отчетов уже сейчас проходят, 26-28.
Зима у нас пока нехолодная. Температура колеблется от -3 до -10. Снега пока немного. Улицы чистят и папа иногда ездит на машине, последний раз ездил 23-го за спиртным к столу (покупать спиртное - это единственное, что я полностью оставляю за ним, вот и осталось не сделанным до последнего момента).
Уже давно никуда не ходили, да и было-то в Мурманске за последние 1.5 месяца всего одно культурное событие - концертное исполнение "Травиаты" Верди (певцы были из нашей филармонии и Норвегии), но мы, к сожалению, не выбрались.
Ждём писем от вас. Пиши, сынуля, пожалуйста.
Обнимаем вас и целуем. И папа, и я.
Ваша мама.
710
Д е к а б р ь 2 0 0 3 г.
Письмо Сашули Мите от 1 декабря 2003 г.
Дорогой сыночка!
Как за вас болит душа! А ещё горше от того, что своими какими-то действиями невольно, быть может, приносишь вред вашим отношениям. Вот думаю, что теперь придёт наш подарочек Лене без всякого словесного сопровождения и обидит Лену. Раз не приняли бандероль с открыткой, надо было наверное отправить открытку параллельным письмом. Или сразу предупредить Лену, что вот так вынудила нас почта послать подарок безо всякого пожелания, а пожелания будут отдельно в день рождения. Если бандероль не пришла еще, то предупреди Лену обо всем этом, пожалуйста. Или уже пришла и была дополнительной причиной вашего разлада? Прости, сынуля.
Я искренне всегда желала, чтобы у вас все было хорошо! Мне вас обоих жалко, о вас обоих печалится сердце. И к Леночке у меня нет недобрых чувств, как ей почему-то, по-видимому, кажется, и очень жаль, что наши отношения приобрели такой странный характер. Но мне думалось, что со временем все сгладится, лишь бы между собой у вас были ясность и понимание. А это, как видно, вам трудно дается.
Дай вам, Бог, разума, любви и сил найти решение ваших проблем.
Целую.
Мама.
Письмо это было написано после телефонного разговора с Митей накануне, в котором он скупо поведал нам об их очередной с Леной размолвке.
Ответ Мити от 1 декабря 2003 г.
[…]
8 декабря 2003 г., Мурманск
Вчерашние выборы в Думу завершились позором СПС и «Яблока», не сумевших преодолеть пятипроцентный барьер. Так им и надо, значит. Особенно Явлинскому, отказавшемуся объединяться с СПС. Нечего было под президента ложиться, таких его любителей и без них хватает. Не с «Единой Россией» боролись, а друг друга топили. Вполне успешно, как оказалось.
Да если бы даже и прошли – что толку там от них? Они (лидеры СПС и «Яблока») ведь десять лет уже из верхних эшелонов власти не вылезают! И все чеченские войны при них шли и идут, и «управляемая демократия» строилась, независимое телевидение уничтожалось, Ходорковского посадили… Правильно Юлия Латынина заметила: Явлинский деньги от ЮКОСа брал, а перед выборами бегал к президенту советоваться!
В новом парламенте либералам делать нечего, даже если бы они туда и попали в большем, чем нынешнее смешное, количестве. Нужно создавать внепарламентскую антипутинскую оппозицию.
15 декабря 2003 г.
А в МГТУ ректором выбрали Ершова (90 – за, 15 – против, 8 – воздержались), который назначил меня с 11 декабря проректором по научной работе, а сам уехал в командировку. Вхожу в дела.
Тут меня Оля Волоцкова развеселила. Я её, когда упрекаю, что дело медленно идёт с задачей, которую я ей дал, подразниваю: - Где же твоё содействие процветанию нашей организации, которое ты в своём резюме обещала, когда на работу устраивалась?
Вот она мне вчера и говорит: - Кстати, о процветании. Вот видите – крышу над нами ремонтируют. Вас проректором назначили. Процветание уже началось.
Я расхохотался: - А ты-то тут причём?
- Ну, как же: Вы меня приняли, и процветание началось!
Письмо Мити от 11 декабря 2003 г.
[…]
Письмо Мити от 28 декабря 2003 г.
[…]
31 декабря 2003 г.
Вот и подошёл к концу год наших с Сашулей шестидесятилетий.
Год смерти Сашулиной мамы.
Год моего вступления в проректорство.
Вчера впервые в новом качестве выступал на Учёном Совете МГТУ с «Концепцией развития науки в МГТУ до 2008 года» и наткнулся на протесты обиженных экономистов, которые не нашли свою науку в числе приоритетных направлений при том, что у них больше всех защит диссертаций. Ершов их успокоил обещанием это дело поправить, а я, таким образом, сделал шажок в сторону нажития себе недоброжелателей. Всё это напомнило мне баталии в ПГИ времён моего замдиректорства, неужели и тут воевать придётся? Халтурщиков-то здесь – пруд пруди, особенно среди гуманитариев.
Ну, ладно. Разберёмся.
(продолжение следует)
Записки рыболова-любителя Гл. 704-710
© Copyright: Намгаладзе, 2007
Свидетельство о публикации №207102600232
Свидетельство о публикации №207102600232
Рецензии