Тяжела ты шапка мономаха к годовщине Октября

Тяжела ты шапка Мономаха.

Радиопьеса, пьеса, сценарий фильма.

Действующие лица.
 Джон Андерсон – президент Океании.
Анна – жена президента
Алекс - его сын
Роберт - вице президент
Иуда – ученик Христа предавший его
Христос
Лев Толстой – русский писатель
Ленин – вождь русской революции 1917 года
Сталин - Генсек КПСС, руководитель СССР.
Первый акт.
Картина 1.
Красивый замок санаторий для руководителей СБР – союза братских народов на одном из островов Атлантического океана, в котором отдыхает президент СБР Джон Андерсон.
Красивый, отделанный панелями из морёного дуба кабинет президента. За большим столом в резном, золочёном, похожем на трон кресле, сидит президент. Это – начинающий полнеть пятидесятилетний мужчина с залысинами спереди, круглым простоватым лицом, в светлом спортивном костюме. Он в хорошем настроении, бодр, просматривая папки лежащие на столе, что - то негромко напевает.
 Зазвонил один из стоящих на столе телефонов. Президент неторопливо холёным, как у женщины указательным пальцем левой руки нажимает на клавишу громкой связи. Чётким, хорошо поставленным ( как у диктора советских времён), голосом говорит:
-Президент слушает.
Голос секретаря:
Господин президент, звонил председатель совета безопасности Роберт Кеннен и просил принять его завтра с членами СБ в 11 часов утра. Они прилетят спецрейсом.
Президент раздражённо. Как прилетят? Кто разрешил? Я отдыхаю, пусть потерпят до конца отпуска.
Секретарь:
Я ему сказал то же самое. Говорит, дело не терпит отлагательств.
Лицо президента краснеет :
Это же нарушение протокола, Неуважение к субординации. Как он смеет! Забыл своё место. Уволю!
Он вскакивает и взволнованно ходит по кабинету:
На месяц одних оставить нельзя. Обнаглели! Спецрейсом прилет, не спросив моего разрешения, да я, может, занят буду.
От, внезапно пришедшей в голову мысли останавливается, бледнеет:
А вдруг это заговор, путч. Пока меня не было сговорились и решили арестовать или того хуже убить.
Устало падает в кресло и подперев голову руками, задумывается.
Что же делать? Предупредить охрану или обратиться за помощью к мировому сообществу? Меня поддержат, они любят, ценят меня, как никак я помог разрядке напряжённости в мире. Этого не должны забыть. Я всегда шёл на уступки.
В кабинет без стука входит жена президента в белом костюме для игры в теннис с ракеткой вы руках. Она весела, самоуверенна. На мужа смотрит покровительственно. Чувствуется, что он у неё под пятой.
Хватит работать, дорогой. Пошли играть в теннис. Чего случилось? Неужто мигрень?
Я же говорю, что ты слишком много работаешь. Не переживай, ещё успеешь. Ты и так сделал очень много для страны и мира. Пора тебе памятник поставить, а они неблагодарные всё недовольны.
- У меня проблема, милая. Мне не до игры. Звонил секретарь совета безопасности, сообщил, что завтра прилетает. Представляешь, даже не спросил приму ли я его.
- Не может быть! Это не мыслимо! Он же трус и подхалим! Неблагодарная скотина. Ты его из грязи в князи вытащил, он тебе ботинки лизать должен. Гони сразу после отпуска! И дня не держи.
- Не горячись, моё солнышко. Тут, что то не то. Сам бы он приехать не решился, на него давят. Уж не путч ли это?
Жена выпускает из рук ракетку и бледнеет:
- Мне плохо. Что же будет? Неужели они нас убьют? А сын, что будет с ним?
Плачет. Президент, вытирая ей слёзы на щеках носовым платком:
- Успокойся, родная, ведь, это только моё предположение. Может они просто хотят поговорить о подписании нового союзного договора.
- Дай мне воды, милый. Я чуть не умерла от волнения, у нас же совершенно дикая страна. Расстрелы, лагеря. Нужно подумать, как перебраться в цивилизованную страну.
- Хорошо. Вот кончится президентский срок тогда и подумаем.
Жена подходит к зеркалу пудрится, подкрашивает губы:
- Я переволновалась, пойду приму успокаивающие ванны, массаж и выпью лекарства.
Посмотри, я от волнения даже постарела, придётся убирать морщины и мешки под глазами. Они меня так портят. Да и гардероб обновить не мешает, пора во Францию.
Президент взял себя в руки, но руки ещё дрожат:
- Хорошо. Так и сделаем. А, сейчас, я посовещаюсь с великими людьми. Их мудрость меня всегда успокаивает и вдохновляет.
- Совершенно правильно решил. Посоветуйся с гениями. Они плохого не подскажут. Ну, я пошла.
Целует президента в щёку и уходит.
Картина 2.

Президент переходит в летний сад. Большое светлое помещение с огромными окнами и стеклянным потолком. Повсюду цветы, пальмы, беседка, увитая плющом и виноградом.
Президент подходит к стеллажу, снимает с него несколько дисков в пластиковых коробочках и ставит их в паз гологрфа, берёт в руки пульт управления и садится в кресло. Включает голограф. В креслах расположенных полукругом напротив президента возникают трёхмерные фигуры людей. Они ничем не отличаются от живых. Двигаются и разговаривают их четверо. Двое в старинных восточных нарядах Иуда и Христос, Ленин в костюме тройка и кепке, Сталин в белом кителе, мягких сапогах и трубкой в руках.
Президент радушно улыбаясь:
Рад вашему приходу, гости дорогие! У меня возникли некоторые сложности, хочу их с вами обсудить, посоветоваться. Завтра встреча с подчинёнными мне нужно хорошо к ней подготовиться.
Христос в белой тоге и голубом плаще поднимается из кресла:
Любовь к ближнему, уважение к гостеприимному хозяину, просто, обязывают нас внимательно вникнуть в твои заботы и облегчить их. Поделись с нами, мы выслушаем и поможем советом.
Гости одобрительно закивали головами.
Президент уже забыл о своих страхах, к нему вернулась его обычная самоуверенность и самовлюблённость. Глаза заблестели, добродушное лицо заискрилось лукавством, он заговорил заметно окая:
- Став президентом, я поставил себе задачу разрядить международную обстановку, не допустить новой войны. Не скрою, что благодаря моим усилиям мир кардинально изменился, я отказался от многолетнего противостояния двух блоков и великих держав, разрушив свой блок с союзниками. Начал радикальное разоружение. Мир меня понял, полюбил, поддержал. Я , сейчас, говорю без хвастовства , самый популярный политик в мире. Везде восторженные приёмы, овации и жену везде обожают не меньше меня. Корреспонденты от восторга задыхаются, прохода не дают, интервью требуют и деньги неплохие платят. На косметику наряды от модных кутюр хватает. А. вот, в моей стране меня не все понимают. Я взял новый курс на перестройку всей тоталитарной системы в демократическую, развиваю разноголосье мнений, чтобы каждый пел своим голосом. Хватит петь хором. Пой фальшиво но своим. Не понимают! Появились недовольные, критики, снова сильной руки захотели. Некоторые даже в предательстве обвиняют. Завтра такие приедут. Я тут думаю, не заговор ли это. Волнуюсь, переживаю, вот и супругу разволновал. Вы должны меня успокоить. Научить, как поступать. Жена советует разогнать их всех к энтой матери. Но я опасаюсь, ареста и даже убийства.
Христос сияя глазами с горечью:
- Нет пророка в своём отечестве! Так было при мне так и осталось. Кто от Бога, тот слушает слова Божии. Многие возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию. Имеющий уши, да, услышит.
Президент восторженно:
Вот, вот и я то же самое говорю, нужно перестроиться, начать уважать чужое мнение. Покончить со страхами тоталитаризма. Спецслужбы разогнал, партию распустил, архивы открыл. Никаких секретов. Всё должно быть на взаимном доверии. Чужие меня поняли, свои нет.
Ленин встаёт, снимает кепку:
- Я, неисправимый атеист, поэтому позволю себе не согласиться, с товарищем Христом. Не слышат, значит нужно усилить революционную пропаганду, говорить громче, чаще общаться с массами. Наша задача переделать мир. А компромиссы , конечно нужны, я за компромиссы.
Садится. Встаёт Сталин. Держа трубку в правой руке, медленно чётко говорит:
Со спецслужбами ты поторопился. С архивами то же. Это всё равно, что картёжнику прикуп показать, проиграешь. У всех государств это самое святое дело. Ты же не только свои секреты открываешь. Враги обязательно воспользуются этими тайнами для очернительства и руководства и народа. Могут и платить заставить. А соперники навстречу пошли, открыли свои секреты?
Президент смотрит на него с удивлением:
А зачем? Я и не просил. Они демократические государства. Законы уважают. Там всё чисто, по международным законам, с уважением общечеловеческих ценностей. Это тоталитарные государства должны каяться.
Сталин усмехаясь:
Ох, перехитрят тебя империалисты, капиталисты. Прост ты очень, доверчив. В политике так нельзя. Вон и Христос говорил, что не мир, а меч принёс. Сын на отца поднимется. Ты, дорогой, обрубил сук на котором сидел. Срочно меры принимать нужно.
Президент зло, раздражённо:
- Чего ты говоришь! Ты успокаивать меня должен, хвалить.
Сталин, спокойно:
- Я, как старший по возрасту, и по опыту успешных для усиления мощи страны хочу тебе помочь. Завтра в разговоре, будь похитрей. Не спеши говорить, больше слушай, старайся подводить итоги, чтобы твоё слово было веским и окончательным. Каждый должен думать, что его мнение учтено, тогда твоё слово он станет считать своим. Я обычно делал так и добивался успеха. Моя подпись всегда была последней. Никто не мог сказать, что решение не коллективное, поэтому недовольным мог быть только я, пока не поставил свою подпись. Я ставил, резолюцией выделив своё личное мнение, но все решения были коллективными. Я уважал демократический централизм.
Президент с удивлением:
А вас все называют диктатором. Единолично управлявшим страной. Установившим культ личности, развернувшим страшные репрессии.
Сталин назидательно, как учитель ученику:
Это Хрущёв оклеветал меня на двадцатом съезде партии из мести за перенесённые страхи и арестованную жену. У него было рыльце в пушку. Он так усердно искал врагов народа, что мне приходилось одёргивать его. Всегда был трус и врун, всю жизнь прятал своё честолюбие. Дорвался до власти, начал куралесить. Умный руководитель никогда не будет поносить своего предшественника. Палка о двух концах. Это подрывало и его легитимность как внутри страны так и вне. Им выдуманные десяти миллионные узники лагерей дали повод назвать страну империей зла. Дурак набитый!
 Президент:
- Не верю, а жертвы революции.
- Жертвы были. Революции без жертв не бывают. А разве первая мировая война была без жертв? Царь только на помощь Франции отправил полмиллиона солдат, все сгинули. Мы остановили войну. В 1917 -1921 году в боях, от эпидемий, голода, террора погибли 14 -15 миллионов человек. Плюс 5-6 миллионов от голода в 1921-1922 годах. Теперь все эти жертвы вешают на меня, а кто я тогда был? Что я тогда значил? Всем вершили Ленин, Троцкий и так называемая ленинская гвардия, которую я за эти преступления и вычистил из госаппарата, карательных органов и армии в 1937 году.
Президент уже не слышит его. Он потерял интерес к разговору. Нажал на пульт и выключил Голограф. Гости исчезают. Президент задремал в кресле.
Продолжение следует.