Глупо? Просто...

 В вагоне было очень темно. В каждом вагоне почему-то не горел свет. Не знаю, можно ли в данной ситуации говорить об отсутствии электричества. Наверное, будь весь вагон обесточен, он бы не поехал, но света не было. А поскольку сейчас ещё очень рано, то в купе ничего не видно. Я долго всматриваюсь в свою ногу, но смог рассмотреть только её контур. Точнее то место, где она предположительно должна была находиться. Это не пугало, а просто было странно.
 У меня есть брат. Он не очень хороший человек. Иногда, когда я злюсь, мне даже кажется, что он плохой. Мы вместе с ним выросли, а потом вместе уехали из родительского дома. Вернее сначала уехал он, а потом я. Но эти два события были между собой связаны. Мне кажется, что не будь одного из них, второго бы тоже не было. Сейчас я живу в квартире один. А до этого здесь жил мой брат, и в квартире осталась его кровать, много книг и шкаф-купе. А сам брат женился.
 Поезд неприятно качнуло. Поскольку света не было, а за окном было по-прежнему темно, то оставалось только догадываться, что же там происходит. Но мне кажется, что просто поезд набирает скорость. Раньше мы часто с братом ездили в поездах. Редко – куда-то далеко, но на короткие расстояния – было. Один раз он уснул и забрал всё постельное бельё. Мы ехали вдвоём ночью, и уже ложились спать. Я вышел в туалет, а когда вернулся, брат уже спал у себя на верхней полке, а моя постель без белья. Денег у меня не было, поэтому купить новое я не мог. А чтобы спать на матрасе без простыни, я был брезглив. Так и проворочался всю ночь.
 Вообще, я очень люблю поезда. В них мне всегда хорошо думается. Находясь в небольшом пространстве, с мелькающей картинкой за окном, создаётся удивительная атмосфера. Наверное, от мелкого сотрясания и качания. Почему-то, всегда, когда едешь в купе с друзьями, то разговоры получаются, и пить весело, и даже на гитаре играть. Если едешь с девушкой, уезжаешь от девушки, то в вагоне поезда переживания намного острее.
 Поезд всё набирает скорость. Откуда-то доносится резкий и неприятный звон стакана. Просто поезд трясёт, отчего трясётся вагон, а в нём все столики, и всё что на них. И ложечка, которую не достали из стакана, часто-часто бьётся о стенки. И этот пронзительный звук пролетает сквозь стены, рассекая темноту, прямо мне в ухо. Мне хочется, чтобы это прекратилось. Я встаю и выхожу из купе. В коридоре немного потише. Оказывается, в соседнем купе едут молодые ребята, которые играют в карты и пьют пиво. Мне это, по непонятным причинам, неприятно. Однажды, когда мы с братом ехали в купе, то играли в шахматы. Он сказал, что раньше шахматы были у каждого проводника и что можно попросить. Оказалось, что в этом поезде шахматы были только у начальника поезда. Вообще мы любили с братом играть в шахматы. Играть нас в детстве научил папа. Во всяком случае, меня. Потом я ещё учился играть в детской студии развития. А брат, Б-г его знает, где он учился. Тогда, в поезде, я даже выиграл у него один раз. Вообще, мне это редко удавалось, в основном брат разбивал мои отряды в пух и прах. Но иногда и мне удавалось. Тогда брат жутко злился и требовал реванша. А я был не против. Брат очень любил побеждать и поэтому иногда даже специально приглашал меня в гости, чтобы победить в шахматы. Но так как при этом он ещё и угощал меня виски, то я с удовольствием приходил.
 Теперь многие вещи связаны с какими-то людьми или местами. Причём раньше они могли быть связанны с кем-то другим. Теперь, когда я вижу в сувенирных лавках коллекционные шахматы, я вспоминаю о брате. Иногда даже задумываюсь о приобретении таких ему в подарок, но вовремя вспоминаю, что он уже давно обзавёлся дорогой доской с изящными фигурками. А раньше шахматы были чем-то из детства. Особенно старые шахматы, деревянные, покрытые толстым слоем лака. Такие раньше продавались во всех магазинах, и поэтому почти у всех были одинаковые. И у наших родителей в доме такие были. А я в детстве ими играл. Неумело, но играл, учился. Ещё я в этом детстве много чему учился. Помню, как отец повёл меня учиться кататься на велосипеде. На настоящем, двухколёсном велосипеде, с рулём и высоким седлом. А ещё у него был такой железный багажник, за который меня держал папа, чтобы я не упал. Придерживал он меня, потому что у меня не получалось держать равновесие. И поэтому катались мы так: я садился на велосипед и начинал крутить педали, а папа придерживал меня за багажник и бежал сзади. Мне казалось, что я еду, как по настоящему, но только всё время боялся, что папа не успеет за мной и отпустит. И поэтому папа ещё всё время приговаривал «держу, держу, держу». А потом я так ехал и чувствовал, что папины слова, «держу, держу, держу», всё тише и тише. И когда я повернулся, оказалось, что он меня давно отпустил, а я еду сам. От испуга, что меня никто не держит, я потерял равновесие, упал и расшиб ладонь.
 Кататься я научился, но велосипедистом так и не стал. Ну, то есть не спортсменом (правда им я тоже не стал), а просто любителем кататься на велосипеде. Некоторые из моих друзей летом часто катаются по городу, ходят в велосипедные походы (точно не знаю, как они правильно называются), а я нет. Помню, как в детстве мы катались на велосипедах с братом. Мы катались с братом и нашей двоюродной сестрой. Это было в доме отдыха, за городом, и мы катались по узким тропинкам между кустов. А потом мой брат придумал новое развлечение – кататься с закрытыми глазами. “Только по честному, не подсматривать!». Конечно, у него то это хорошо получалось, а я боялся. И я всё время подглядывал.
 Я возвращаюсь в купе, где теперь стало чуть светлее. На сей раз, помимо контуров, можно разглядеть отдельные черты. Оказывается, что в одном купе со мной едут ещё два человека. Мужчина, одетый в деловой костюм, почему-то кажется мне плохим человеком. Я не смог бы объяснить почему, но так показалось. А вот женщина напротив – даже симпатичная. Но толком я не могу разглядеть ни первого, ни вторую. Утро выдалось хмурым. Наверное, это из-за дождя, который залил наше окно и назойливо постукивал по крыше поезда. Я думаю, на улице сейчас очень мерзко. Дождём размыло глину, и, я уверен, под колёсами сейчас жуткая слякоть и грязища. Я не люблю такую погоду. Её мало кто любит. Помню, такая погода была как-то всю зиму. Тогда было не холодно и часто шёл дождь. А под ногами была грязища и вот эта слякоть. И город выглядел уныло: голые деревья, серые дома. Обычно, зимой город должен быть белый. А той зимой, он был серый или даже чёрный. Город, о котором я говорю, это город, в котором жил мой брат, когда уехал из родительского дома. А я тогда ещё не уехал, но уже собирался. В начале января у меня день рождение. И той зимой мне не с кем было его справлять: с родителями не хотел (я уже вырос из этого возраста), а друзья… как-то не получалось. Просто не было таких людей, которые бы смогли меня искренне поздравить в мой праздник. И я решил поехать к брату. Он был не против. Я собрал сумку и уехал на утренней электричке. Долго бродил около метро, искал новый дом брата. Под ногами были лужи и эта грязища, которую я так не люблю. А я смотрел на план, который мне продиктовал брат по телефону. Когда я пришёл, он поздравил меня с днём рождения и подарил книжку «почему нет рая на земле». Не знаю, что он хотел мне этим сказать. Книжка хорошая. Прочитал её несколько раз. Потом мы пошли в торговый центр, где он накормил меня в маленьком кафе. Помню, когда я приезжал к брату в первый раз в этот город, и предложил ему где-нибудь поесть, он купил две шаурмы, с которыми мы спустились в метро и там сидели. В кафе было хорошо. Брат там встречался с девушкой, с которой разбирал тогда свои отношения. Потом мы втроём вернулись к нему домой. И там, эта девушка сломала диван. Просто у неё было хорошее настроение, и она скакала на диване. А диван был старый и не выдержал. В комнате был ещё я, и не было брата. Он был на кухне. А когда он вернулся и увидел сломанный диван, то обвинил в этом меня. Наверное, потому что это было проще, чем обвинить девушку, или правильней. Мы ведь часто друг друга обвиняем в чём-то. Я не люблю этого. Совсем. Особенно, когда обвиняют меня. А ещё больше, когда знаю, что я не виноват.
 Когда-то давно отец купил нам с братом мобильные телефоны. Сейчас это кажется обычным. Но тогда, это было очень круто и мало у кого было. У меня в классе ни у кого не было. (Правда потом, через неделю телефоны появились ещё у двоих. У одного даже такой как у меня. Но это не важно!) Наши телефоны, мой и брата, они имели общий счёт. Они были как бы связаны деньгами. Папа клал нам на счёт 100 рублей, а тратили мы их вместе, независимо с какого телефона звонишь. И ещё он сказал, что 30 минут в месяц можно говорить бесплатно, а за остальные будут снимать деньги. Я воспринял это очень серьёзно. Я экономил на всех разговорах, стараясь уложиться максимум в минуту каждым разговором. После каждого разговора проверял, сколько уже набежало. К концу месяца у меня вышло 24 минуты. Я тогда был очень горд собой. Так экономно обошёлся с нашими деньгами. Вечером я попросил у брата его телефон. У него было написано, что за этот месяц он проговорил 1 час 17 минут. Я был подавлен. А брат мне сказал: « Нам ведь папа не говорил, что эти деньги нельзя тратить» И тогда я почувствовал себя глупо.
 Нам с братом часто приходилось что-то делить. В детстве это были игрушки. Родственники и знакомые привозили два подарка, а мы выбирали, кому какой достанется. Позже, это были увлечения. Помню, когда я решил учиться играть на гитаре, то брат тоже решил научиться и в итоге обогнал меня. А когда мы оба начали играть в компании друзей, то брат предложил поделить песни. Делили на «мои» и «твои», хотя ни одной из них не написали. И после этого разделения, петь песни брата можно было, только если его нет рядом. А если есть, то он сам пел. Зато была одна песня, которую договорились петь вместе. Песня была, по странному стечению обстоятельств, про двух братьев, про то, как старший поучает младшего. Я не сдержал слова. Однажды, когда я ездил отдыхать с друзьями, там пел её без брата, один. Хотя я каждый раз говорил, что эта песня наша общая, что я не претендую.
 В этот момент поезд тряхануло так, будто он сошёл с рельсов. Как будто на путях была заложена бомба, и мы только что на неё наехали. Будто бы друзья моего брата, из нашего родного города, будучи молодыми революционерами, организовали политический теракт. Вот что я успел в этот момент представить. А ещё в этот самый миг зажёгся свет. На мгновение. Но я успел увидеть своих соседей, с которыми ехал всю дорогу. Мужчина оказался очень приятный, с обаятельной улыбкой. А женщина какая-то мерзкая и довольно немолодая. Вечно я всё путаю. Свет снова погас. Темнота…



Как так вышло, что я оказался в этом поезде? Мы с братом на выходных были в родном городе. Мы приехали, чтобы отпраздновать день рождение мамы. Мы ехали в машине, вместе с его любимой. И тут брат сказал, что хочет кофе. А я сказал, что тоже хочу. Думаю, что возлюбленная моего брата тоже хотела кофе, но с уверенностью этого заявить не могу. Брат снова обвинил во всем меня. Дверь машины захлопнулась, и я остался стоять на дороге. Дым, поднявшийся из под колёс автомобиля угрожающе надвигался на меня. Я скрылся от него за поворотом и побрёл на вокзал.

08.10.07