А где живут люди?

Даже сейчас по истечении времени, она не могла объяснить себе, что же тогда произошло. Может быть, как в Чернобыльской катастрофе, произошло случайное совпадение опять же случайных факторов. Этот неожиданный диагноз, который не означал немедленную физическую смерть. Нет. Он означал смерть всем ее планам, всей ее судьбе, которую она рисовала себе. Навалилось столько и сразу, что даже невозможно было ответить на все вопросы. Главное – это ее профессия, к которой она относилась с трепетностью и нежностью, любя ее и отдавая ей все свое свободное время. Именно ее диагноз стоял на первом месте, где лицам, имеющим такое заболевание, запрещалось работать в этих условиях. А далее шел перечень врачебных запретов, соблюдение которых ей казалось просто несовместимым с жизнью. Но пока она прилежно пила лекарства, одно из которых, как побочное явление, обладало снотворными действиями.
Как-то вечером в общежитие пришел приятель с бутылкой сухого вина. У него была душевная травма – его бросила девушка, и он рассказывал, рассказывал, касаясь и ее взаимоотношений с бывшим поклонником, который, узнав о ее диагнозе, поспешно ретировался, Они выпили немного вина. Настроение было испорчено окончательно, и, когда он отправился домой, она никак не могла уснуть. Порошок не помогал, и она выпила еще один, потом еще и еще и, наконец, не в силах отключиться от всего происшедшего, ссыпала все имеющееся лекарство в стакан и выпила. Очнулась оттого, что какой-то мужчина в белом халате тряс ее и бил зачем-то по щекам. Глаза с трудом открылись, и она спросила, кто он.
- Я врач, - ответил он.
- И что?
- Собирайтесь, - ответил он.
- Куда?
- В больницу.
- Зачем?
- Не задерживайте нас, собирайтесь.
Подняться с кровати она не могла. Помог врач и подруга, которая, увидев разбросанные бумажки от лекарства, вызвала Скорую помощь.
- Не спать, - приговаривал врач.
Она ничего не понимала, пытаясь оторваться в мыслях от врача.
Наконец ее привезли в какую-то больницу и привели в приемную. Там сидела на стуле молодая женщина, и около нее стоял огромный пустой таз. Ее тоже подвели к этому тазу и сказали пить воду.
- Зачем?
- А зачем ты хотела отравиться?
- Что?
Женщина, сидящая над тазом, начала всхлипывать.
- А ты никаких записок не оставляла? - спросил кто-то в белом халате, сидящий в приемной.
- Зачем? – снова повторила она.
- Да вот эта (белый халат показал на молодую женщину) написала своему мужу прощальное письмо, вот я и тебя спрашиваю.
- Так у меня нет мужа, - ответила она.
- Давай пей воду, а потом поговорим.
После первых двух литров промывающей воды она вдруг подняла голову, посмотрела на свою напарницу, сидящую над тазом в той же позе и начала смеяться.
- Рано смеешься, - вдруг сказал этот кто-то в белом халате. Все гораздо серьезнее.
- Зачем выпила столько лекарства?
Название лекарства белый халат уже знал.
Она начала свой рассказ, как не могла уснуть, как выпила…
- Хватит сочинять. Промыли свои желудки и собирайтесь. Одна в Глеваху, другая в Павловскую больницу.
Обе женщины начали реветь.
- Ты письмо писала, в котором прощалась с жизнью. Значит ты - самоубийца - сказал белый халат женщине, которая была доставлена сюда первой.
- Но я ничего не писала, - сказала она, размазывая слезы по щекам.
- Вот потому, что не писала, поедешь в Павловскую, а она, показав на другую женщину, поедет в Глеваху.
Спорить было бесполезно.
Приехали в больницу, кто-то показал кровать, куда надо было лечь, и она уснула.
Проснувшись, она увидела огромную комнату, где кровати по две стояли вплотную друг к другу. Женщина, лежащая рядом с ней на соседней кровати, увидев ее открытые глаза, улыбнулась и сказала:
- Слава Богу, проснулась. И потом на всю палату громко и радостно:
- Она проснулась. Все начали ее внимательно рассматривать. Подошла еще какая-то женщина и сказала:
- Как только весна, так вас сюда молоденьких привозят.
Повеяло теплом. Начали подходить другие женщины. Им хотелось погладить ее по голове, даже поцеловать руки. Они жалели ее и почему-то очень любили, непонятно за что. Она начала потихоньку осматриваться. Внезапно ей сообщили, что надо идти к врачу. Санитарка расчесала ее длинные волосы каким-то гребешком и в сопровождении санитара отправила в ординаторскую. Две женщины, очевидно врачи, сидели за столом и весело обсуждали моду этого сезона.
- Я привел больную, - кашлянув, сказал санитар.
- Хорошо, можешь идти, - ответила одна из женщин, не глядя на вошедших.
Санитар вышел, а женщины оживленно продолжали свой разговор. Прошло минут 20. Она начинала злиться. Ей так хотелось сказать что-то этим двум женщинам, которые разговаривали между собой, словно ее не было здесь, словно она не существовала. Но что-то удерживало, не давая возможности даже открыть рот.
Наконец, не предлагая ей сесть, врачи по очереди начали задавать ей вопросы.
- Ты зачем хотела отравиться?
- Я не хотела.
- Не ври нам, - продолжила другая женщина.
Они возвращались к одним и тем же вопросам несколько раз в разных вариациях. В какой-то момент она вдруг ощутила опасность, исходящую от сидящих напротив нее женщин, потому что ее жизнь находилась только в их руках. Разговор напоминал перекрестный допрос, который она когда-то видела в фильмах. Похоже, что это был бой, ее бой за свою жизнь. Это странное ощущение опасности она будет переживать в своей жизни и потом, когда максимальная концентрация чего-то непонятного внутри помогла спасти не только свою, но и другую жизнь. А сейчас она отстаивала свое право на жизнь. Так ей казалось, и она вдруг обрела уверенность в своей победе.
- Хорошо. Пусть сегодня придут родители, чтобы тебя забрать.
- Родителей нет в городе, - ответила она, и это было правдой.
Ее отправили в палату, чтобы она ожидала приезда того, кто сможет забрать ее из сумасшедшего дома.
Вся палата ожидала вынесенного вердикта.
- Что? Что? – начали кричать женщины.
- Тихо, - сказала санитарка.
Все затихли, зная последствия непослушания.
- Меня отпускают домой, - сказала она.
Что тут началось. Женщины плакали, обнимали друг друга, обнимали ее. Они все радовались. Радовались, что кому-то удалось покинуть это место. Место, где тебя не только не считают больным человеком, а тебя не считают человеком вообще.