Повесть о любви и нелюбви. Разд. 13. Что делать?

 
(Начало Повести:  http://proza.ru/2008/01/27/182)

Что делать?

Ольга,...Оля,... Олечка... милая,... славная,... любимая, что ты наделала? Куда ты ушла? Как ты могла на такое решится? И почему в монастырь... Ты - врач, офицер военного флота... Почему,... почему ты ушла насовсем от меня? Что случилось с твоим отцом? Знать, не было другого выхода, как эта твоя жертва... Что же мне делать, любовь моя? Почему я должен бежать? Понимаю, что ты спасаешь меня, но почему таким путем...

Всё это как-то интуитивно чувствовал, что всё случившееся с нами – звенья одной цепи: микропленка, чемодан с долларами, мулатка, Рикки, Ольга, её отец и наша судьба. Что делать? Сможет ли Гурин передать пленку в нужные руки? Как мне доставить копию, для верности, в другие надежные руки? Хотя это не давало ответа на все вопросы,... вопросы, вопросы…

Для начала, мне в Москве появляться не стоит. Надо добраться до Владивостока и через друзей моих и генерала выяснить обстановку. "Так,- сказал я сам себе,- не раскисать, сгруппироваться, как перед схваткой, и действовать. И думать, думать, думать"...

Ровно через три дня у мсье Бурже по несколько другому сценарию выяснил номер телефона Алексея Петровича. Но звонить, по известной причине, не стал...

Вот уже несколько дней жил в машине. Рядом много автотуристов с машинами и прицепными фургонами к ним. Метров двадцать от автостоянки находится марина - стоянка для яхт. Целый день здесь кипит работа: осмотр, починка двигателей, рангоута, парусов. Производится пополнение продовольствия, воды, горючего и, конечно, спиртного.

В конце пирса было несколько слипов - приспособлений спуска на воду и подъема на берег судов. На самом крайнем стояла не очень большая, но мореходная яхта. Стальной корпус с хорошими обводами был весь ржавый, колеса тележки кильблока, рельсы, лебедка и её трос покрыты ржавчиной и занесены песком.

В сторожевой будке причала выяснил, что хозяин этого судна и слип, на котором она стоит, согласен продать за мизерную цену, но вот уже четыре года она там. Это был начальник полиции порта. Я купил и стал в ней жить, очищая и ремонтируя её. В ящике с инструментом нашел хороший нож с тяжелым лезвием. Подкинув и поймав его за лезвие, сразу почувствовал, что он "по руке". Установив у конца забора, за моей яхтой, толстую, грязную доску, стал иногда метать его в белое пятно на ней.

Зачем мне нужна была яхта? Мне, в принципе, она была не нужна, но как только почувствовал возможность её приобрести, у меня возник план: доставить во Владивосток мулатку – как недостающее звено в цепи расследования. (Я вспомнил, её звали – Наниро) Другого пути доставки не видел.

Недалеко от меня стоит красавица яхта "Kleppy" под канадским флагом. На ней путешествуют две пары, возможно, супружеские. Там уже два дня пытаются запустить двигатель два темнокожих местных механика. Для начала они разрядили аккумулятор, потом привезенный на тележке другой, и увезли его на зарядку, а сами стали что-то делать с двигателем.

Я подошел поближе и стал рассматривать эту яхту - уж больно была хороша… Такой и не видывал. На палубе находился только один мужчина из команды, который всё время заглядывал в открытый моторный отсек и громко ругался. Обращаясь ко мне, с возмущением сказал:
 - Вы видели, сэр, таких специалистов? Сколько уже копаются! А я теряю попутный ветер.
 - Вы позволите взглянуть,- спросил я. – Меня зовут Стефан, кое-что понимаю в двигателях.
 - Эдвардс Смит, капитан яхты,- протягивая руку, сказал он,- ради Бога…смотрите...Просто не знаю что делать.

Поднявшись на борт судна, посмотрел за корму, там плавало сплошное жирное пятно дизельного топлива. Спустился в моторный отсек, осмотрев, велел "механикам" проворачивать ручкой двигатель, а сам на корме стал наблюдать за выхлопной трубой. Из неё лилась струя смеси топлива и воды. "Так... пробита прокладка..."- понял я. Спустившись к двигателю, и вновь осмотревши, обнаружил другие проблемы.

 - Сэр,- обратился к капитану,- думаю, это можно сделать. Нужно кое-что купить, заменить…
 - Вы можете это сделать? Сколько это возьмет времени?
 - Думаю сутки...
На палубу вышли остальные члены экипажа, и мы познакомились. Джуди была жена Эдвардса, Мери - невеста Тома и совладелица яхты.

Утром вывел судно на ходовые испытания. Управлять такой красавицей было одно удовольствие: она прекрасно держала курс, чутко слушаясь штурвала, двигатель хорошо держал обороты.
 - Может, поставить паруса? – предложил Эдвардсу.
 - Да...да...- радостно откликнулась Мери, - командуйте, Стефан.
Он недоверчиво спросил меня: "Вы сможете?"
 - Таким чудом сможет управлять даже ребенок, - ответил я.
Самодовольно улыбнувшись, капитан сказал:
 - Валяйте... Посмотрим, как Вы с парусами...

В дакроновых парусах яхта, легко как балерина, взяла волну. Ровный ветер... шелест за кормой... Я лавировал, играя этим чудом, потом стал идти почти против ветра (моряки говорят: "в полный бейдевинд").
Войдя в марину на моторе, лихо подошел кормой к стенке и, дав "полный вперед", остановил яхту в нужном месте. Мери зааплодировала, её поддержал остальные.

 - Да, Стефан, пожалуй, у Вас надо поучиться,- сказал капитан,- пойдемте вниз, это дело надо обмыть.
За свою работу получил кучу долларов, благодарность всего экипажа и рекламу на всю марину, обеспечив себя хорошим заработком.

Этой ночью мне приснилась Ольга. Она стояла в тумане и махала, как бы прощаясь, мне рукой. Я громко позвал её…и проснулся от своего стона. Вышел на палубу и там встретил рассвет.

Приводить в порядок свою яхту, теперь у меня не было времени, поэтому нанял, слонявшихся в поисках заработка в порту, двоих парней для очистки от ржавчины и покраски корпуса. Постепенно у них появилось желание работать. Один из них оказался довольно смышленым парнем, по имени Банджи, и я взял его в помощники для ремонта двигателей яхт. Это позволяло работать сразу на нескольких объектах, счет в банке стал быстро расти.

На одной из яхт установили новый двигатель, и я почти даром забрал старый, для ремонта своего, используя его детали. В июне мы спустили моё судно на воду, и в конце месяца приступил к его испытаниям. В июне зарегистрировал эту белоснежную яхту под именем "Olga". И стал рассматривать возможные морские маршруты к Владивостоку, но меня сразила жесточайшая малярия с приступами через день.
 
 Девушка по имени Мери

В это время рядом опять пришвартовалась "Kleppy", и её экипаж принял самое активное участие в моём выздоровлении. Как я выяснил позже, на яхте было повреждено рулевое управление, и они были вынуждены вернуться. Но мужчинам было необходимо быть в Канаде в срок, в который они уже не могли вложиться, продолжая свой путь на яхте. Побыв некоторое время в порту, они улетели, оставив Мери и Джуди.

Мой счет в банке катастрофически таял. В сентябре приступы почти прошли, и я опять начал пополнять свой бюджет ремонтом двигателей. Однажды под вечер, всё еще довольно слабый, подъехал в мастерские порта. Сделав заказ и поболтав минут двадцать с хозяином мастерской, направился к машине. Вдруг меня обступила группа парней. Одного из них я узнал, это был Нгомо, предводитель портовой шпаны.

 - Джамбо! (Привет!) –поприветствовал их на суахили,-Хабари гани? (Как дела?).
Он неожиданно молча ударил меня в живот, я упал у машины, закрывая голову руками… Они долго избивали, пока я не потерял сознание. Конечно, это был "заказ" местных, так сказать, "механиков по ремонту двигателей".
Меня доставил на яхту хозяин мастерской, и сдал на попечение Мери и Джуди. В бессознательном состоянии, при помощи Банджи перенесли на "Kleppy", как более просторную и удобную. А потом привез врача и начальника полиции.

Я выздоравливал медленно, ибо опять возобновились приступы малярии. Стояла жаркая погода, но меня через день бил такой озноб, что, задыхаясь от духоты, дрожал, как осиновый лист. Мери и Джуди добросовестно ухаживали за мной: дежурили ночами, меняли регулярно постельное бельё, заставляли через силу кушать, помогали Банджи меня мыть (до известных пределов), и, когда я был в состоянии слушать, читали английскую Библию.

Однажды, когда мы были одни, Джуди спросила меня: " Что такое "ольа"?
 - Где Вы такое слышали?- спросил я.
 - Это часто повторяемое Вами слово в бреду...
 - А еще что говорил?
 - Да, всё неразборчиво...
 - Потом... Сейчас хочу спать, извините...

Прошел октябрь, стал выходить на палубу. Потом рискнул, под вечер в сопровождении милых дам сойти на берег. Но был еще достаточно слаб и поэтому поспешил ретироваться в постель. В один из дней Джуди уехала куда-то на несколько дней по делам. На другой день перед сном Мери читала вслух, раскрыв на коленях Библию:

" Когда царь Давид состарился, вошел в преклонные лета, то покрывали его одеждами, но не мог он согреться..."
У меня начался озноб, Мери прекратила читать и стала дополнительно укутывать.
 - Читайте...- попросил , стуча зубами.

"И сказали ему слуги его: пусть поищут для господина нашего царя молодую девицу, чтоб она предстояла царю и ходила за ним и лежала с ним, и будет тепло господину нашему, царю. И искали красивой девицы во всех пределах Израильских, и нашли Ависагу Сунамитянку, и привели ее к царю. Девица была очень красива, и ходила она за царем и прислуживала ему; но царь не познал ее".

Озноб усилился,почувствовал, что меня раскрывают. "Холодно..."- прошептал. И вдруг почувствовал рядом с собой жаркое тело девушки. Она легла на меня, её губы нежно коснулись моих... Утром перешел на свою яхту. Каждый вечер слушал кассету и выучил ее наизусть. Прошел ноябрь. Достаточно окрепнув, стал опять хорошо зарабатывать.

Внешне для, постороннего глаза, с Мери у нас были, как и прежде, дружественные отношения. Но мы-то понимали, что всё это не так. У неё был жених, а мне ночами снилась Ольга. Конечно, в общем-то, это ровно ничего не значило бы, но в сложившейся запутанной ситуации, не знал, как себя вести. Я не хотел обидеть эту красивую девушку каким-то словом или поступком, понимая, что ей нравлюсь.

В декабре начала обостряться политическая ситуация на континенте, что обусловило появление разных вооруженных группировок с политико-бандитским уклоном. К этому времени у меня была довольно разветвленная сеть информаторов из разного портового люду, созданная не без участия моего помощника. Я знал, почти на сто процентов, откуда и с каким грузом прибыл корабль, и порт назначения. В одну из ночей забрал свое оружие и спрятал в укромном месте на яхте, поменяв все замки люков и дверей судна. В свободные от работ дни мы с Банджи выходили в море, и я учил его основам управления яхтой, пользованию судовой рацией, компасом.

Иногда мы брали с собой его подружку Эмили, которая работала уборщицей в портовом отделении полиции.Но чаще выходили с лейтенантом Отова - начальником полиции порта, где вдали от "родных берегов" он наслаждался уничтожением моего запаса напитков разной крепости. Потом я отвозил его домой, загрузив в свой джип.

 Как-то раз лейтенант, развалившись на диване в моей каюте, попыхивая сигарой, сказал:
 - Послушайте, Стефан, я давно присматриваюсь к Вам... Вы не тот за кого себя выдаёте. Мне нравится Ваш профессиализм. Я вижу, как вы относитесь к местному народу, у Вас нет "белого" снобизма. Предлагаю сотрудничество...
 - Лейтенант, это вербовка?
 - Нет, нет... Вы мне нужны.
 - В каком качестве?
 - Полноправного сотрудника...

 Мне захотелось задать ему одесский вопрос: "А что я буду с этого иметь?" Но он опередил меня:
 - Вы же понимаете, что наступают интересные времена…
 - Да-а-а?
 - Не иронизируйте, мой друг, я вполне серьезно. Нам нужно оружие, а оно куда-то уплывает мимо нас...
 - Кому это "нам"?
 - Стране, её патриотам...
 - Ну, если стране, то я готов отдать свой пистолет...

Отова улыбнулся и сказал:
 - Мне нравится Ваш юмор, но давайте серьёзно... Рассчитываю на Вашу помощь.
 - Даже так? К Вашим услугам, дружище, - сказал я и наполнил снова бокалы.
 - Нам ясно, что за этим могут стоять могущественные государства с проторечивыми интересами...
 - ... но вы не хотите же, что бы у меня возник с ними, не дай Бог, конфликт, - перебил его.
 - Думаю, что конфликтов надо избегать... Вам нужны, как понимаю, деньги.
 - И немалые...

Договор состоялся и был закреплен обильным возлиянием, после чего начальник полиции остался ночевать у меня. С этой поры я организовал из "команды" информаторов круглосуточную негласную охрану своей личности и яхты. Начальником ЦОИ (центр обработки информации) был Банджи, который докладывал мне каждое утро, или в случаях, нетерпящих отлагательства, немедленно, о состоянии дел. Кроме этого я проводил инструктажи с членами "команды" о способах разведывательной деятельности.

Однажды под вечер сидел в своей каюте, размышляя над лоцией (руководство для плавания) Индийского океана. Услышав легкие шаги по палубе, определил, что это была Мери. Я открыл дверь, она вошла слегка смущенная и взволнованная.

 - Прошу Вас, входите... Садитесь, пожалуйста...
 - Благодарю Вас... пришла прощаться...
 - ?!...
 - Вернулся Эдд…Я сегодня улетаю,...любимый,- тихо сказала она, и вдруг порывисто обняла меня, целуя долгим нежным поцелуем. И не дав мне придти в себя, выскочила на палубу. Я долго стоял молча, глядя в открытую дверь. Глухо стучало сердце...

Заперев яхту, вышел пройтись в каком-то рассеянном волнении… Ко мне подошли двое темнокожих мужчин.
 - Добрый вечер, сэр!- обратился один из них.- Нам рекомендовали Вас как опытного механика, у нас проблемы с двигателем... Если Вам угодно посмотреть, вот наш корабль... Мы будем щедры, у нас срочный груз.
 - Показывайте, - сказал в каком-то безразличии.

Мы разместились в шлюпке и минут через пять пришвартовались у борта, стоящего на внешнем рейде, корабля. Это была далеко не новая трехмачтовая шхуна с косыми парусами, на которой был установлен слабый, для такой посудины, двигатель. Мне не хотелось возвращаться на яхту и остаться там с самим собой.Поэтому согласился приступить к работе немедленно, дав список необходимых деталей и инструментов для заказа в мастерских порта.

Двигатель был установлен в кормовом трюме, который был отделен перегородкой с дверью от небольшого отсека с разным корабельным имуществом. Мне был выделен помощник, функция которого заключалась, как я понял, в наблюдении за мной. На все мои вопросы он отрицательно вертел головой, показывая, что не понимает меня. После полуночи его сменил другой, также непонимающий. Всё это настораживало, и я, по наитию, украдкой стал присматриваться к трюму, ко всем вещам в нем.

Показав намеками и жестами своему сторожу, что мне понадобилось техническое масло для смазки движущихся частей двигателя, присел у двигателя, закурил. И как только он поднялся на верхнюю палубу, быстро ослабил сливную пробку масла двигателя. Матрос тут же вернулся с жестянкой, в которой было масло. Я продолжал спокойно сидеть и курить.

Перекурив, встал и начал смазку. Но вдруг обратил внимание, что эта замасленная коробка была не что иное, как цинк упаковки патронов для пулеметов и автоматов, состоящих на вооружении армии моей страны. И понял, какого рода груз был на корабле. Быстро окончив смазку, отдал масло и указал, что бы он положил его на место. Сторож повиновался. Под решетчатым полом плескалась грязная вода, я жестами показал ему, что бы ручной помпой откачать её за борт.

Потом, когда была выкачана вода из-под пола здесь, открыл дверь в хозяйственный отсек, чтобы, якобы, убедиться в том, что и там сухо. Осматривая при помощи переносной электролампы днище, обнаружил там под полом ржавое лезвие длинного ножа. Кроме этого, в этом отсеке трюма, среди всего прочего заметил несколько надувных спасательных жилетов и две сумки с аквалангами.

Когда ремонт был окончен, запустив двигатель, немного погонял на разных режимах. В трюм спустился капитан в сопровождении вооруженного матроса. Мой сторож стал позади меня.
 - Сэр, - сказал капитан,- я приношу свои извинения, но Вам придется несколько времени погостить у нас.
 - Спасибо, кэп,... с удовольствием,- ответил я устало,- но у меня есть просьба...
 - Слушаю Вас…
 - Я должен связаться с полицией порта.

Его лицо вытянулось и искривилось, как от зубной боли.
 - Это исключено. У нас испорчена рация, и мы не можем терять время – я говорил Вам о срочности доставки груза… А сейчас попрошу сдать оружие, и пройти в тот отсек.
Протянув ему пистолет, зашел в хозяйственный трюм и лег на кучу парусины. Капитан закрыл дверь на замок, оставив меня в полной темноте. Через минуту-другую заработал двигатель, корабль начал движение.

Что делать?... "Но вместе с тем и грустно, ибо среди нас не будет тех, кого мы раньше так любили, которые вынуждены уйти, скорбя и любя нас, в земные обители отделенные от мира сего, чтобы молиться о нас."- пришли почему-то на ум слова Алексея Петровича на кассете. Ушла, что бы молиться… Любимая! Я знаю, ты молишься обо мне, уверен… И тут же вспомнились слова из стихотворения, которое я написал во время отработки выхода из подводной лодки через торпедный аппарат.
 Молиться будешь обо мне,
 молитвой долгою и с болью.
 И я уверен: в глубине
 я защищен твоей любовью.

Потом читал его Ольге. Как она целовала меня и плакала...Почему я так написал? Я что верил в силу молитвы? Так... романтика... А попади это стихотворение в политорганы! Ужас!

Молиться, молиться, молиться... Как это? Это что шептать "Отче наш", как делала когда-то моя бабушка? Но я не знаю этой молитвы... Не знаю никакой... Что делать?... Вдруг как бы услышал ответ: "Молись". И я стал шептать, произнося неумело какие-то почти новые слова, фразы. Что-то наполняло меня уверенностью, силой, любовью к чему-то неизвестному, великому.

Завалив дверь всем весомым, что мог нащупать в темноте, достал из-под настила тот ржавый нож, и провертел дырку в переборке следующего трюма. Там было темно, расширение дырки ничего нового не принесло. Корабль начал сильнее бить днищем на увеличивающейся волне. Привыкнув к темноте, стал лучше ориентироваться в помещении. Нащупав баллоны акваланга, взял один, и, подгадав под удар волны, ударил им в переборку. И поняв, что она поддается, в течение короткого времени пробил проход и пролез туда. Обследовав всё на ощупь, уяснил, что это грузовой трюм, с деревянными ящиками и цинками наполненными патронами. Сверху все это было закрыто туго натянутым грубым брезентом.

При помощи ножа вскрыл один ящик, и сразу понял, что там "калаши" т. е. автоматы Калашникова с откидными прикладами. Там же были к ним магазины с брезентовыми подсумками, ремни к автоматам и в чехлах штык-ножи. Снарядить патронами несколько магазинов было минутное дело. Удары волн крепчали, я понял, что может разыграться шторм, и мне следует выбраться как можно скорее на палубу.

Став на ящик, прорезав брезент, увидел, что судно идет против ветра с убранными парусами, только на двигателе. И в это время я почуял запах перегретого машинного масла – значит, пробка слива масла от вибрации открутилась, и масло вышло. Работы двигателя осталось не больше пяти минут…

По вспышкам маяка с правого борта определил наше местоположение, и понял, что слева должен быть еще один маяк. Он стоял на одном из островков для обозначения прохода между ними и континентом. Я знал это место, ибо несколько раз бывал здесь на одном из них, необитаемом. Двигатель умолк и нас начало сносить на эти острова, разворачивая шхуну правым бортом к волне.

Увеличив дырку в брезенте, выбрался на палубу. Близился рассвет, хотя было еще достаточно темно, шторм разыгрался не на шутку. Прячась за надстройкой, увидел команду шхуны, которая садилась в шлюпку, капитана среди них не было. И вдруг он появился из своей каюты на корме с небольшим чемоданчиком в руке. Но команда уже отвалила на веслах от корабля...

Капитан закричал и, расстреляв весь магазин пистолета по шлюпке, бросил его в её сторону. Но внезапно крутая волна опрокинула спасательную посудину, накрыв всех людей. Я дал короткую очередь из автомата поверх головы капитана, он, резко развернувшись, чуть было не упал за борт. Подбежав к штурвалу, прокричал ему:
 - Поднять фок-шторм-стаксель!

Он все понял, и быстро поднял на первой мачте штормовой парус, который послушно принял ветер. Переложив несколько штурвал на левый борт, почти на грани фола, стал удерживать судно на новом курсе, которое не очень-то слушалось руля. Рассвело. Крен шхуны достиг критического,... с правого борта шла большая волна. И я, не зная почему, неожиданно закричал:
 - Боже! Господь! Ты же обещал!... Оля-я-я!...

И в этот момент какой-то луч, падающий сверху сквозь разрыв туч, осветил корабль, и всё вокруг... Пришедшая волна подняла корабль и, касаясь слегка днищем песчаной косы, перенесла нас в почти спокойную бухту. Я крикнул, указывая рукой в строну носа шхуны: "Якорь!" Тот человек, с большим усилием отцепившись от мачты, пробежав на нетвердых ногах, отдал носовой якорь. В этот момент я отдал кормовой.

Подозвав его, рукой, и пропуская его вперед, сказал:
 - Сэр, мне очень неудобно, что я взял на себя командование кораблем... Поэтому приношу свои извинения. Но в силу сложившихся между нами отношений хочу объяснить, что вот эта штука,- я похлопал по автомату,- способна сделать в человеке очень много дыр в самое короткое время. И я очень хочу этого, но, уважая закон, пока постараюсь не делать. Прошу провести меня в вашу каюту.

Он согласно кивнул головой, но как только поравнялся со мной, резко наотмашь попытался нанести мне удар ребром ладони. Конечно, это было предусмотрено мной. Я подставил под удар автомат. Хрустнуло перебитое предплечье, он взвыл от боли и, потеряв сознание, рухнул на палубу. Привязав его в сидячем положении к мачте, зашел каюту.

Прежде всего, увидел на полу фигуру темнокожей девушки связанную по рукам и ногам. Кроме какой-то набедренной повязки, и широкого ожерелья, из-под которого выглядывали небольшие, упругие груди, на ней ничего не было. Наклонившись над ней, коснулся её плеча. Она, вздрогнув, открыла глаза и прошептала запекшимися губами: "Воды,... пить...". Быстро разрезав веревки, и посадив её на диван, напоил из анкерка (деревянного бочонка) пресной водой.

В левом углу каюты на небольших кронштейнах была рация. Настроил на волну полиции порта. Нажав тангенту микрофона, назвал позывной.
 - Дежурный полиции, - прозвучал голос из динамика.
 - Мне начальника полиции срочно, пожалуйста,- попросил на суахили.
 - По какому вопросу?- лениво- покровительственный голос взбесил меня и я, усталый, голодный, находящийся под большим нервным напряжением последнего времени, заорал на английском в микрофон:
 - Немедленно начальника, идиот!
 - Есть, сэр!

И тут же голос лейтенанта:
 - Слушаю Вас. Начальник полиции.
 - Одень телефоны, выключи динамик. Быстро...
 - Говори,- голос лейтенанта...
 - Окей! Перехожу на нашу волну,- ответил я.

У нас с Отова была запасная радиоволна, которой мы еще не пользовались. Быстро перестроившись, спросил:
 - Ты помнишь место, где мы охотились на акул?
 - Окей...
 - Возьми моего помощника и с ним быстро туда,- проговорил я, и добавил,- Хочу помочь стране и её патриотам...
 - Окей!
Для него всё было ясно. На полицейском быстроходном катере он сможет придти через часа полтора.
 
Взяв кружку с водой, вышел на палубу.
 - Хотите пить?- спросил привязанного к мачте.
Открыв глаза, он согласно кивнул головой. Возвращаясь в каюту, заметил возле двери его чемоданчик. В нем были какие-то бумаги и плотно уложенные пачки американских долларов, фунтов стерлингов и еще купюры других государств. Под откидным столиком, рядом с открытым сейфом, лежал мой пистолет. Положив его туда вместе с чемоданчиком, закрыл на ключ сейф.

 - Хабара гани? (Как дела?) – спросила вдруг меня на суахили девушка.
 - Хакуна матата, (Нет проблем.) - ответил, стараясь не глядеть на нее.
 - Как тебя зовут?- спросила меня.
 - Стефан…
 - Меня зовут Нитото. Я дочь короля. Они похитили меня, Стефан... Соседи...
 - Они мерзавцы…
 
В небольшом шкафчике, обнаружил некоторый набор мужской одежды. Взяв белую рубашку и шорты, протянул Нитото, и сказал, что бы она оделась. Её глаза засветились неподдельной радостью. (Если бы я знал причину этого...).
 - Асанта сана, мзунгу! (Большое спасибо, белый человек!), - воскликнула она.
Сняв с милой непосредственностью свое "одеяние", стала одеваться… Я вышел из каюты и стал осматривать судно.
 
Вернувшись через некоторое время, застал её в расстегнутой рубашке и в шортах, которые растерянно придерживала руками. Даже это несуразное одеяние не могло скрыть дикую грациозность и вместе с тем царственную осанку фигуры. Кроме того в её лице просматривались явно европейские черты... Помог одеться и опять вышел на свежий воздух.

За островом утихал шторм, рассвело. Я посмотрел за борт и слегка отшатнулся - там кружили две, упитанные акулы. Спустившись в матросский кубрик, обнаружил в углу небольшой камбуз с газовой плитой и довольно значительный запас продуктов. Только сейчас почувствовал большую усталость и голод.

Захватив две банки консервов и хлеб, поспешил в каюту. Девушка, свернувшись на диване, спала, подложив под щеку сложенные ладони. Нарезав хлеб и открыв консервы, начал завтракать. Она как-то смешно чихнув, открыла глаза и села, я протянул ей бутерброд, она с жадностью набросилась на еду... После завтрака начал изучать документы из чемоданчика. По ним следовало, что хозяином и капитаном этого судна является некто Альваро Чомбва.

Внизу шкафчика стояла портативная пишущая машинка с английским шрифтом. На ней отпечатал документ на продажу шхуны Степану Ковачу в нескольких экземплярах.
 - Послушайте, Альваро,- обратился к нему, выйдя из каюты. Придется подписать вот этот документ. Думаю, это будет справедливая плата мне за ремонт двигателя...
 - Издеваешься, мзунгу...
Закинув автомат за спину, и отвязав от мачты, помог ему подойти к борту.

 - Ты как полагаешь,- спросил его, указав на акул,- они уже завтракали?
Он вздрогнул и спросил хриплым голосом:
 - Какие гарантии?
 - Никаких... Ты подписываешь документ на продажу, и, когда сюда прибудет полиция, я отдам тебя в руки закона за работорговлю,- сказал , указывая на каюту.
После чего задумчиво добавил, кивнув на акул:
- И все же, они очень голодны, Альваро Чомбва...

Он подписал. В бухту почти неслышно входил катер полиции, я помог пришвартоваться им к борту шхуны. И в этот момент из каюты вышла Нитото. Лейтенант и Банджи замерли, забыв закрыть рты. Девушка была очень красива…

Но она не обратила вовсе никакого внимания на них. Она увидела, стоящего у другого борта, Альваро. Как молния она метнулась к нему в полной тишине и, сильно толкнув в грудь, выбросила за борт. Он даже не вскрикнул. Все застыли.

Лейтенант, было, бросился туда, но я, сделав полшага в его сторону, остановил его:
 - Не спешите, мой друг...
Но в это мгновение мимо моей головы просвистела стрела и застряла в мачте. Эти полшага спасли мне жизнь. И вдруг девушка заслонила меня собой, подняв руку, закричала:
 - Я - Нитото! Дочь короля. Это мой жених и его друзья. Они пришли с подарками королю.

Из густых зарослей, окружавших с западной стороны бухту, с криками радости выскочили человек пятьдесят темнокожих воинов. Их вооружение составляли луки, копья, длинные обоюдоострые ножи, и, правда, было три однозарядных винтовки. Из этой толпы вышел вождь.
 - Отец!- закричала Нитото,- я свободна,- взяв меня за руку, подвела к борту и громко сказала.- Это мой жених. Он освободил меня и уже сделал мне подарки - вот это одеяние белых.

Я растерянно оглянулся назад, Отова и Банджи стояли и ехидно улыбались.
"...чудные дела Твои, Господи...".

Продолжение:
http://www.proza.ru/2007/11/05/487