Глава первая

Книга первая
Ангелы не убивают

На десять печатей Вершителей Судеб
 Ложится могильною серостью прах.
А что за печатями – видно не будет,
Покуда ты истину ищешь в словах…

Когда-то давным-давно, в незапамятные времена Творения Мира, когда на совсем ещё юной пла-нете царил Вечный Хаос, в один из сумеречных вечеров, наполненных огнём и дымом, вонзилась яркая вспышка света. И Миру явился Владыка.

Глава первая

Год 728 от Творения Мира. Лор-Зар. Навстречу пламени
1.
Рассвет принёс запах горелого мяса и палёной шерсти.
Ша вскочил на ноги и стал оглядываться спросонок, вертя головой во все стороны и принюхива-ясь. Серая насыпь, буровато-коричневая в потёмках, загораживала с востока голую долину, а вот густой лес на западе всё ещё виднелся вдали тонкой чёрной полосой и где-то далеко-далеко, так да-леко, что и не каждый фавн там бывал, плавно поднимался в гору, укрывая её склоны. Но Ша знал каждый камень на тех склонах. И любой звук, доносившийся теперь из леса, хоть и удалённого на многие мили, говорил ему об очень многом. Земля гудела под ногами и чуть вибрировала. Шерсть на загривке поднялась дыбом, и в висках бешено запульсировала тревога. Она же, тревога, и заставляла сжиматься сердце и бить о сырую землю копытами, расшвыривая по сторонам пучки травы и кор-ней.
Нынче такое время, что приветливый когда-то мир стал казаться глупой сказкою, а серые будни заполнились нежданными бедами и напастями. Но Ша – не из тех, кто мирится с бедами, привыкая к ним, хоть и не из тех тоже, кто верит сказкам. Бросив пожитки, лишь на долю секунды задумавшись – что же с ними делать и решив, что, в крайнем случае, за ними вернётся, а на бегу они станут значи-тельной обузой, фавн ринулся обратно к западу.
Единственное, что он не оставил в сыроватой балке, где коротал мозглую ночь, это меч, который выковал прадед. Отец завещал беречь его как зеницу ока. И до сих пор никому из Рарсов не прихо-дилось им воспользоваться. Даже теперь, когда соплеменники изгнали Ша из Лор-Зара, у него и мысли не возникло – доказать свою невиновность с помощью Арра. Какой в этом был толк? Но Ша хранил меч и никогда с ним не расставался. Вот и теперь тащил без всякой надобности – Арр был большим и очень тяжёлым, хотя, по смутным подозрениям Ша, должен бы быть лёгок и удобен. Да и по каким-то загадочным не то намёкам, не то выдумкам отца, он, дескать, когда-то таковым и был. Но когда именно – отец не уточнял, а теперь меч мешал быстро и бесшумно передвигаться. И сра-жаться ним едва ли было сподручно – гораздо удобней маленький манёвренный клинок, позволяю-щий орудовать им легко и резво – по крайней мере, шустрым и подвижным фавнам.
Странно, конечно, что соплеменники не лишили Ша такого опасного оружия и спокойно выста-вили из селения, но так или иначе, а Сай – вожак фавнов и правитель Лор-Зара – позволил ему взять всё необходимое и не стал придираться.
 
Ша запретили возвращаться, но сейчас это не имело значения. Он мчался во весь дух, обжигая лёгкие холодным утренним воздухом.
До опушки оставалось ещё мили две, когда над лесом возникла и потянулась к западу серая бес-форменная тень. Затем другая, третья, сползаясь, сливаясь в одну и рассеиваясь в пути. Чёрные столбы дыма клубились в утреннем зареве и длинными рукавами изгибались над зелёными верхуш-ками. Рассвет тем временем набирал силу, заливая восток пурпуром и пробуждая к жизни птичьи голоса.
Ша пронесся без отдыху по равнине и влетел в Уф-Фавн. И чем глубже в лес он пробирался, цеп-ляя на бегу ветки и задевая рогами листву, тем отчётливей пахло гарью, тем больше попадалось на пути всполошённых зверушек и мечущихся над головой птиц, несущихся в страхе навстречу. Что произошло в Лор-Заре – можно было догадываться. Но Ша не догадывался – он знал наверняка. И он предупреждал шамана Гро ещё в минувшем году, и хотя тот не стал его слушать, Ша всё же настоял на том, чтобы Гро поставил в известность Сая, так как шаман был приближённым и советником во-жака. Где уж его, хоть и потомственного, но всё же кузнеца, станет слушать Главенствующий, окру-живший себя толпой стражей, им же, кузнецом, окованных с рогов до копыт железными доспехами?
Но Ша не стал сидеть сложа руки. День и ночь до седьмого пота он трудился в своей кузнице куя ножи и ангоны высоко в горах, там, где не встретишь ни души и только орлы гнездятся в утёсах, , и даже латы и щиты в ожидании неминуемой, но желанной битвы. Ибо только битва давала надежду на спасение, а не безучастное ожидание своей горькой участи, о которой не догадывались или тща-тельно скрывали свои догадки Сай и его советники. Так думал Ша. Недра горы сотрясались всё чаще по ночам, и кузница дрожала от толчков и ударов.
И теперь такие толчки разбудили Ша на пути в неизвестность, в Необжитые Земли, куда он, из-гнанный соплеменниками, устремился в поисках новой жизни. Поиск придётся теперь, как видно, отложить.
 
Дорогу преградило мелководье Хаса, что перекатывался по валунам с шумом и плеском.
Ша ринулся вброд, по колени зайдя в ледяную воду, когда вдруг над самым ухом пролетела стре-ла и вонзилась в серебристый грабовый ствол на противоположном берегу. Затем последовала дру-гая, третья, четвёртая – словно играя с ним, стрелы поочерёдно задевали густую темно-бурую шерсть то на бедре, то на предплечье, над головой меж изогнутых рогов. Застигнутый врасплох на открытой местности, Ша выхватил Арр из украшенных самоцветами и обтянутых чёрной кожей но-жен и замер посреди потока.
Убивать его не собирались, это было ясно, но и сдаваться Ша не намеревался. Буйные заросли бе-ресклета и орешника в дягелевом окаймлении хорошо скрывали от взглядов меткого стрелка, или стрелков. Но запах говорил фавну о многом. В зелёной засаде притаились люди. Что-то часто они стали захаживать в Уфав в последнее время, и, ни будь Ша так обеспокоен и встревожен, спеша в Лор-Зар и коли б не этот треклятый запах дыма, он никогда бы так глупо не попался. Другой бы по-пался, но Рарс – никогда!
Оставалось ждать. И Ша ждал, стараясь осторожно, незаметно пятиться к противоположному бе-регу. Но как только Ша делал малейшее движение, новая порция стрел весьма красноречиво давала понять, что лучники желают лицезреть неподвижного фавна, а вовсе не бегущего.
Стараясь успокоиться и привести в порядок мысли, фавн опустил остриё клинка в воду и вглядел-ся в заросли. Ледяная вода пробирала до костей, и Ша, поначалу испытывая жар, будто копыта уто-нули в раскаленном металле, теперь уже перестал ощущать голени вообще. А время между тем тя-нулось и тянулось, но никто не собиралсся, как видно, ни выходить и сражаться, ни отпускать Ша с миром. Наконец фавн не выдержал.
– Эй, там, в засаде! – раздражённо рявкнул он. – Выходи и бейся, коли не трус, а нет – так не за-держивай попусту! Нет у меня времени торчать тут по колени в воде! Хочешь застрелить – так за-стрели, много вреда не будет. Но мои соплеменники не решились, хотя тоже собирались. Так что и я не советую. Теперь вот, вижу, думаешь исправить их оплошность? Попробуй!
Звучный вибрирующий голос молодого фавна, слагался в трудноразличимые для людского уха слова. И всё же лучник, видимо, их расслышал.
Листва орешника зашелестела, зашевелилась, и на каменистой насыпи возник воин в кожаном панцире под серым дорожным плащом, с булатным мечом в руке. Из-за его могучей спины видне-лись лук и колчан со стрелами.
– Сражаться, говоришь? – сурово спросил воин и приблизился к воде, держа наготове меч. – Чем ты сражаться собираешься? Уж не ждёшь ли, что я поделюсь с тобой своим оружием, а? Иль на ку-лачный бой рассчитываешь? Только я, как видишь, безрогий и на такое твоё преимущество едва ли соглашусь. Ты кто таков будешь? Что-то я не видывал раньше таких. Звериного, что ли, роду? Отку-да ты и куда путь держишь? Отвечай!
– Заявился ко чужому двору и требует ответа! – теперь совсем разозлился Ша, переступая с ноги на ногу, то и дело корчась от мелких судорог, раздосадованный ещё и таким пренебрежительным отношением к чудесному дамасковому мечу – настоящей драгоценности, доставшейся Ша от отца в наследство. – Когда б не твои стрелы да не моя спешка, сейчас не я перед тобой, а ты предо мною ответ держал бы! И ещё неизвестно, кто тут из нас на самом деле безоружен. Некогда мне разговоры с тобой вести! Иди себе с миром, куда шёл, не видишь, что ли – тороплюсь я!
– Бежишь от кого, иль догоняешь? – продолжал опрос человек, не обращая никакого внимания на гневный тон фавна, явно для того, чтоб задержать его, а вовсе не из интереса – от кого тот бежит.
 Было совершенно ясно, как днём, что ни бежать, ни догонять Ша никак не мог – за то время, что он стоял в речном потоке, его бы уже трижды нагнали, а коль кто убегал, так давно бы уж скрылся и фавну торопиться было бы теперь некуда.
– Послушай-ка, – продолжил было рассвирепевший вконец фавн, но вдруг из глубины лесной чащи прогремел раскатами самый что ни на есть настоящий гром. Однако на небе не было ни облачка, и солнце во всю уже светило сквозь ветви и листья, обдавая травы золотыми струями.
Ша поспешно сунул Арр в ножны и пустился бежать. Стрелок с криками "стой!" ринулся вдогон-ку, легко перескакивая с камня на камень и, миновав брод, поднимая на ходу с земли выпущенные им недавно стрелы.

Фавн оказался гораздо проворней и шустрее. Кроме того, он бежал по знакомым тропам. Стрелок же значительно отстал, и погоня превратилась в преследование по свежим следам.
Таких диковинных существ воину ещё никогда не приходилось видеть, а коли и слышал он о них, то разве только в бабушкиных сказках, да и то что-то никак ему не припоминалось. Куда мчится это рогатое чудище с мордой не то буйвола, не то человека и человеческим же мускулистым телом, по-крытым густой курчавой бурой шерстью? Ну, сущий бес, право слово! Его копыта, как ни странно, совершенно не стучали по земле на бегу, а следы были едва заметны в густой траве. Подумать – так бес и в самом деле! Невесомый!
Чем больше в глубь леса забирался человек, тем более густой дым окутывал стволы и разъедал слезящиеся глаза. Навстречу мчались лисы и зайцы, кабаны и рыси, по деревьям с ветки на ветку пе-репрыгивали белки, мыши выскальзывали из-под ног и ужи извивались чёрными лентами. Но воин продолжал бежать, уверенный, что выбрал правильное направление – Рогатый мчался точно на-встречу огню.
Заросли сменялись полянами, и новая непроходимая стена кустарника, вся в дымном облаке, встала, грозно преградив путь. Попытавшись обойти её и так и не найдя лазейки, воин на мгновенье заколебался – стоит ли продолжать? Кашель душил его, сжимал горло, и дым упрямо просачивался сквозь рукав, которым человек старался прикрыть нос. Ни следов, ни звуков шагов давно уже не бы-ло видно и слышно.
– Сбежал таки, змеёныш! – хрипло выругался он и закашлялся.
 Но в следующее мгновенье откуда-то из-за живой барбарисовой изгороди послышались гулкие мерные звуки – удары тамтамов! Воодушевлённый и удивлённый, он вынул из ножен меч и стал прорубать себе путь в колючем кустарнике.

Лор-Зар весь заволокло дымом. Но ветер дул с запада и нёс запах гари к Необжитым Землям, за-полняя дымной пеленой только лишь восточную часть поселения.
Ша влетел в Северные Ворота, никем не охраняемые, оставив за спиной барбарисовый вал, и по-бежал к северной окраине Лор-Зара.
Языки пламени, уже совсем ослабленные и тщедушные, ещё кое-где вылизывали обуглившиеся стволы деревьев и маленькие низкие хижины, ставшие теперь приметными в густой листве. Повсю-ду в панике и отчаянии носились всполошённые и взмыленные, но молчаливые фавны, как ни в чём не бывало перескакивая через тела погибших соплеменников и обливая водой из деревянных кадок горящие постройки. Другие стягивали мёртвых на повозки и куда-то отвозили. Зелёные кроны, ук-рытые слоем чёрной копоти, мрачно возвышались над Лор-Заром, заслоняя путь рассеянным в дыму солнечным лучам.
И лишь гул мерных ударов тамтамов, то затихающих, то снова усиливающихся, но заглушающих все другие звуки, громогласно возвещал о смерти и провожал души в последний путь.
Сердце Ша отчаянно колотилось и, казалось, сейчас и вовсе вылетит из груди. Но не долгий бег был тому виной и даже не смертельная опасность, что подстерегла его в водах Хаса.
– Ая! – кричал он, оглядываясь на бегу и всматриваясь в лица, обезумевший от представшего пред ним жуткого зрелища.
Тусклые потупившиеся взгляды даже не скользили по нему ответно. Никто не замечал ни его присутствия, ни его окликов, ни вообще ничего вокруг. И бег по горящему селению казался Ша бе-зумием, дурным сном, когда каждая секунда перед пробуждением даётся с невероятным усилием, а само пробуждение, кажется, никогда не наступит.

Крайняя хижина у северо-восточной окраины Лор-Зара не была тронутой огнём. Надёжно спря-танная в орешнике, она выходила на едва заметную тропинку бесформенной дырой-входом, зияю-щим узкой тёмной полосой. Над входом нависали зубчатые пучки листьев с малахитовыми, покры-тыми нежным пушком плодами-орешками. Толстые ветви, сплетённые в конусообразные стены хи-жины кое-где у самой земли теперь поросли ростками и листьями. По бокам вход загораживали тём-но-зелёные лапы бузины, все в иссиня-чёрных бусинках-ягодах.
Дверь хижины, сплетённая из лозы, была открыта внутрь. Ша нырнул в дымную темень и стал вглядываться в неё, скользя взглядом по чёрным углам, – на низкой лежанке под выгнутой дальней стеной он заметил тёмный силуэт, две другие лежанки были пусты. Фавн бросился к лежащему, поднял на руки и вынес из хижины.
2.
Старый фавн с седыми пропалинами на висках и в бороде, с запавшими щеками и обтёсанными обломками закрученных серых рогов, лежал в густой траве, закрыв глаза, но слабое поверхностное дыхание да редкие едва ощутимые удары сердца говорили о том, что он всё же жив.
Ша тряс его за хилые плечи, то и дело сбрызгивая водой лицо.
-Урх! – кричал он, – Урх, очнись! Урх!
Вода тонкими струйками стекала по курчавой бороде старика на траву. Наконец он всхрапнул, за-кашлялся и приоткрыл мутно-серые впавшие глаза.
-Урх! – обрадовался Ша. – Где Ая, Урх?
Старик долго глядел на склонившееся над ним лицо блуждающим, рассеянным взглядом.
– Ша? – прохрипел он, узнав молодого фавна. – Что ты здесь делаешь, сынок?
– Урх, где Ая?! – громче и настойчивее повторил Ша, ласково глядя на старика, и взял его сухоща-вую руку в свои широкие ладони.
– Пришли траны, – сиплым голосом с трудом выдавил Урх, – созывали на захоронение. Много смер-тей, сказали, нынче ночью в Лор-Заре. Гро собирает на ритуал погребения. Слышишь, тамтам бьёт сбор.
– Урх, женщин не зовут на погребение! – закричал Ша. – Куда они повели её?
– Верно, не созывают… – задумчиво произнёс старик и поднял глаза к небу, словно бы улетая взо-ром и душою высоко-высоко к солнцу, – однако же много смертей нынче в Лор-Заре, много смер-тей…
– Куда они её повели?! – Ша снова затряс тщедушного фавна за плечи, стараясь вернуть его мутный взгляд обратно.
– Не знаю, сынок, не знаю, – оправдываясь, развёл сухощавые кисти старик, – сказали – на погребе-ние.
  Ша, уложив под голову старику сложенную льняную накидку, вскочил на ноги.
– Я вернусь, – коротко бросил он.

Ветер сменил направление и дул теперь к юго-востоку, толкая по небу серые грузные тучи. Дым-ная завеса понемногу стала рассеиваться, потянувшись по ветру прочь от северной окраины Лор-Зара. Ша вернулся обратно в хижину, вынес оттуда вилы, прихватив, к тому же, ещё и топор и на-правился обратно к Центральной площади, откуда слабо доносились раскатистые мерные удары.
 – Ша! – хрипло окликнул его Урх. – Гро спрашивал о тебе: куда, мол, ушёл, в какие края. Слыхал я, за тобою погоню снаряжает, а ты – вот он, значит.
– Погоню? – Ша остановился и, обернувшись, удивлённо приподнял брови. – Как так – погоню?! Он ведь не далее как вчера на рассвете выставил меня из Лор-Зара, а теперь – погоня? Он что же, зна-чит, сам прямиком сюда явился?
– Явился, как же, явился, – прохрипел Урх, – и свиту свою с собою приволок чуть ли не всю. Глази-щами так и шастал по углам, да дымом застило – только силуэты транов видны были во тьме. Беда, сказывал, в посёлке. Смертей, сказывал, много. Коли объявишься – сообщить велел. Да как же объя-вишься? Ты ж вроде как насовсем ушёл?
– Насовсем… – присвистнул Ша, соображая на ходу, что делать дальше, – насовсем…
Но время терять было ни к чему. Пока в Лор-Заре переполох и полно дыма, надо действовать. По-стараться быть незамеченным и выяснить всё поскорей.
Ша метнулся, было, снова к Центральной площади, но затем замешкался, вынул Арр из ножен, – клинок блеснул серебром на солнце, – невольно залюбовался стальной гладью, сунул обратно в ножны и зачем-то отстегнул их. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никого вокруг нет, а глаза Урха прикрыты, он юркнул в орешник и вернулся спустя минуту без меча.

Центральная площадь была залита солнцем и полна фавнами, столпившимися вокруг огромного костра посреди площади. Фавны всё подходили и подходили со всех сторон, примыкая к соплемен-никам и подбрасывая всё новые и новые тела в огонь. Ветром уносило огромный столб дыма на юго-восток, стояла неимоверная вонь и жара.
У западной опушки площади, а попросту говоря, большой поляны, возвышалась причудливая по-стройка с деревянным крыльцом-трибуной. На ней, в исступлении закатив глаза и раскачиваясь из стороны в сторону, увлечённо отбивал колотушкой ритмичную дробь по литому диску сухощавый рыжий фавн с проплешиной меж тонких коротких рожек. Рожки эти были увиты серебристыми це-почками, на тонкой шее болтались связки бус из резных деревянных фигурок с выжженными знака-ми, зубов и мелких костей, а также толстая железная цепь с безобразным ликом свирепого рогатого божества. Костлявые плечи фавна прикрывала кожаная безрукавка грубого покроя с клочками сизой шерсти, местами окрашенной в алый цвет. Набедренная повязка походила больше на широкий фар-тук, открывавший сзади взорам предмет особой гордости и знак божественного происхождения – длинный и тонкий лысый хвост.
Внизу, под самой трибуной, выстроились в ряд траны – вооружённая охрана Главенствующего, вожака Сая – в серебристых шлемах, кожаных панцирях, с копьями и щитами, с мечами в деревян-ных ножнах у пояса и толстыми железными браслетами-наручами на предплечьях.
Сам же Главенствующий стоял рядом с шаманом, покинув своё высокое резное кресло-трон, и свысока мрачно взирал на языки пламени и серую массу своих соплеменников, сгрудившихся у ко-стра и молча наблюдавших за движениями шамана, точно кролики за удавом. Длинный плащ Сая, отделанный мехом, расшитый темными змейками зигзагов и петель, скреплённый на правом плече длинной иглой фибулы, развевался на ветру, рея точно знамя и открывая взорам тяжёлый чешуйча-тый панцирь. Голову с челом, покрытым чёрной курчавой шерстью, увенчивал шлем с нашлемником в виде медной короны, украшенной самоцветами. В правой руке Сай держал неизменное длинное копьё с гранёным изумрудным наконечником.
С этим копьём Сай не расставался никогда, и оно служило ему одновременно ещё и чем-то вроде скипетра. На левом бедре Главенствующего, обтянутым чёрной кожей, был заметен кинжал в кожа-ных ножнах.
Два советника и телохранителя, Зан и Даг, стояли за спиной у Сая, облачённые в такие же длин-ные плащи, но землистого цвета, с медной фибулой на плече.
3.
Ша со всей осторожностью подобрался к Центральной площади с севера и стал осматриваться, намереваясь теперь крадучись обойти Главенствующего и его свиту.
Женщин, как он и предполагал, в толпе не было.
Последние повозки с мёртвыми телами подвозили по тенистой тропе, вьющейся от северных уго-дий и круто сворачивающей к западу у восточной изгороди рядом с бьющим из-под земли источни-ком.
Фавны вокруг капища перед огромным погребальным костром стояли молча, поникшие и безо-ружные, и Ша вдруг заметил, что среди них не было ни одного раненого. Только у плетущегося вслед за повозкой фавна-подростка серый кусок ткани, обмотанный вокруг мохнатого лба, слегка пропитался кровью.
– Миу! – Ша метнулся на тропу и тихо позвал мальчишку. – Миу!
Фавнёнок завертел головой, вслушиваясь и принюхиваясь. Но дым мешал учуять что-нибудь, и тому оставалось лишь глазеть и слушать.
Поравнявшись с ветвистым кустом кизила, Миу почувствовал вдруг сильный захват на правом предплечье и, прежде чем успел опомниться и вскрикнуть, уже летел сквозь колючие ветки с зажа-тым ртом и обхваченным стальной хваткой горлом. Кто-то здоровый и могучий тащил его в чащу.

– Ша! Это ты! – до смерти напуганный, а затем обрадованный Миу кинулся обниматься. – Ша! Это ты! Ты!
– Ну, ну, потише! – негромко смеясь и отмахиваясь, успокаивал мальчишку фавн. – Я это, я.
– Ша! Я думал, ты ушёл!
– Я тоже так думал, – Ша уселся на траву под кустом и усадил рядом с собою Миу, – а теперь вот думаю – не ушёл я вовсе…
Миу засмеялся в ответ и ткнул Ша в плечо кулаком.
– Ладно тебе, – радостно заявил он. – Откуда ты взялся? Я же сам видел, как ты уходил!
– Видел, значит?! – Ша притворно нахмурился, – А что ты делал, проказник, на рассвете один у гра-ницы? А?!
– И не один я… – Миу осёкся и смутился, – ну, то есть, один, конечно… в общем, ничего я не делал. Гулял.
– Не один, значит? – Ша поближе придвинулся и навис над Миу точно утёс, – Ну-ка, ну-ка, подроб-нее! – заинтересованно произнёс он. – С кем ты был?! – рявкнул так, что мальчишка испуганно под-скочил.
– Сначала я был один, – затараторил тот в испуге, – потом, когда шёл домой, тоже был один. И заду-мал тебя проводить я один. В общем, и шёл-то я тоже один. И никого со мной не было сначала. Ну да, и потом, после, никого не было тоже...
– Миу! – сурово произнёс Ша.
– Ая была со мной, – потупив взор, пробормотал Миу.
– Кто видел вас?! – Ша становился всё мрачнее и суровей. – Кто видел вас с ней на границе?!
– Никто не видел. Разве…
– Разве?!
– Разве, может, Гро видел, – послушно выложил Миу.
– Гро? – изумился Ша.
– Ну, да, Гро, – закивал мальчик, – он ещё с вечера за тобой по стопам ходил, я сам видал. Он, мо-жет, и не приметил, только он за тобой, а я за ним в тот день приглядывал. Этот хвостатый шакал давно что-то задумал: всё вынюхивал да выспрашивал – что, мол, делаешь, о чём говариваешь, куда хаживаешь да чем интересуешься. Я третьего дня в трактире слыхал.
– В трактире!
– Ну, да, в трактире, – охотно согласился Миу.
– Что же Гро, а и подавно, что сам ты в трактире делал, паршивец?! – всё больше и больше изумля-ясь, воскликнул обескураженный Ша.
– В трактире-то я дело делал, – важно изрёк Миу, с готовностью выложив свою большую тайну, – байки всяческие подслушивал. А вот что Гро там делал – не скажу, потому как не знаю наверняка. Шаману-то ведь негоже в таких местах показываться. Но догадкою своей поделиться, коли твоя во-ля, могу, – и Миу опустился до шёпота. – Думаю я, что и он за тем же в трактир захаживал! Чтоб байки-то подслушивать. Только для видимости винцо из кружки потягивал, несмотря даже на всякие там правила и законы! Он теперь сам себе правила придумывает. Благо, Сай всего этого узреть не может. Или не хочет. Но я сам видел, как была полной его кружка, такой и осталась, когда он ушёл. А просидел-то он в трактире, шутка сказать, – всю ночь!
– Та-а-ак! – протянул Ша, прищурено смерив Миу задумчивым взглядом. – Значит, и ты всю ночь там же просиживал!
– Само собою – и я просиживал, – развёл руками Миу, – под самым носом у Гро, ну а если уж быть точнее – под хвостом.
– ??!
– Под столом я под его сидел!
Ша рассмеялся, прикрываясь ладонью и изо всех сил стараясь заглушить смех.
– Всё это, конечно, очень интересно, – успокоившись, произнёс он, – только выдумки твои мне сей-час слушать недосуг. Ты лучше скажи – знаешь, где они спрятали Аю?
– И вовсе это не выдумки, – насупился Миу.
– Выдумки или нет, мы после разберёмся, – одёрнул его Ша, – только, коли Гро по пятам по моим ходить надумает, звон его побрякушек отсюда и до самой Ойры слыхать будет. А то и до Сонного Гребня. А коли ещё и ты за ним увяжешься, так уж и дозорных рожков не надобно, чтоб о такой рати оповестить. Так что, дружок, давай-ка, соберись и вкратце расскажи мне, пока нас с тобою здесь не обнаружили, – что произошло и где женщины? Всё селение точно вымерло. Да и вправду сказать – вымерло. Кругом одни мертвецы да горелые хижины. Почему нет раненых? Да и как тебя-то угораз-дило?
– Я-то что? Я ничего, – нахмурился Миу, виновато покосившись на Ша, – мне велено за повозкой следовать да в подручных быть – вот я и следую. А это, – он ткнул вымазанным в золе пальцем в та-кую же испачканную повязку на чумазом лбу, – так это вон они, – Миу хмуро кивнул в сторону площади. – Я же ведь и сам хотел узнать, куда остальных-то повели. И сестрица твоя с ними. Да, вишь, не пустили. Велели трудиться!
– Вот как? – усмехнулся Ша, – здорово же ты, как погляжу, любопытствовал, коль тебе так подробно и доходчиво объяснили что к чему.
– Да уж, доходчивей не бывает, – фавнёнок грустно почесал затылок, вздохнул и встал. – Пойду я, а то как бы не хватились. Хоть и не веришь ты, да Гро приказал за мной приглядывать. Может, дума-ет, что ты вернёшься, а я на тебя его выведу? Да и верно, в общем, думает.
Ша вскочил и ухватился за вилы, оглядываясь и вслушиваясь. Дробь тамтамов становилась всё тише и удары всё реже, пока, наконец, не стихли вовсе.
– Так что ж ты, бесёнок, меня здесь баснями-то потчуешь?! – воскликнул он. – Что ж сразу не пре-дупредил, что надзирают за тобой!
Но было поздно. Ша выглянул из кустов кизила и, уткнувшись носом прямиком в остриё копья, тотчас юркнул обратно. Их оцепили траны, терпеливо ожидая, когда добыча сама выйдет из зарос-лей.
"Что за день такой! – с досадой подумалось Ша. – Надо же, попался во второй раз, как последний болван! Теперь точно живым из Лор-Зара не выпустят. Хорошо ещё, если подымлюсь на той здоро-вой куче, что на Площади. Так нет же, Гро обязательно сначала поиздевается, штучки свои шаман-ские примерять на меня станет – выдержу ли, аль раньше язык развяжу? Вот прихвостень чёртов! Что же ему нужно-то от меня?"
Он схватил Миу за холщёвый шиворот и что есть мочи запустил им под приземистые, в розовею-щих ягодах, нижние ветки дёрна, что тянулся долгой колючей грядою точно вровень с такою же Восточной Изгородью по краю тропинки чуть не до самой северной окраины, крикнув ему вослед: "Беги!"
Сам же подхватил вилы и бросился в атаку.
 
Транов было семеро и все – как на подбор.
Тут Ша впервые и очень сильно пожалел о том, что ковал для них доспехи и оружие. Вилы – во-все не та регалия, с которой он мечтал сейчас предстать пред вооружённой свитой Главенствующего. Но выбирать не приходилось. Небольшой топор же пришлось оставить в зарослях – против копий и длинных мечей транов он был ещё менее действенен.
Эффект неожиданности сработал, как обычно, лишь в первые секунды. Но за эти секунды Ша ус-пел откинуть в сторону копьё одного охранника, извернуться, продырявить ему вилами бедро, ловко вставив зубья меж щитом и древком, запустить вопящим траном в другого нападающего. Затем, кружась юлой и размахивая своим немудреным орудием, он проломился сквозь грузную толпу, вильнув меж неповоротливыми стражниками, то и дело уворачиваясь от их выпадов и ударов, и бро-сился со всех ног бежать.
Но на шум и лязг, возникший в неожиданной тишине следом за умолкнувшим тамтамом, с Цен-тральной площади наперерез уже мчалась подмога. Ша оказался зажат между восточной внутренней стеной справа и разъярёнными транами впереди и сзади. Он резко свернул и помчался в единственно свободном направлении, и вдруг прямо перед Ша точно из-под земли выросла корявая фигурка с хитро ухмыляющейся физиономией. Физиономией шамана Гро.
На остолбеневшего беглеца сзади обрушился сильный удар по голове, одновременно с ним, дру-гой, такой же – под колени, немедля сшиб его с ног.
4.
Руки затекли и ныли, привязанные за спиной к толстому ребристому стволу старого граба, подпи-рающего сплетённую из прутьев низкую покатую крышу, что возвышалась корявым неровным ку-полом, из самого центра которого просачивались и обильно поливали макушку крупные дождевые капли и ручейки. Те же ручейки бежали по рытвинам в стволе, а затем спускались по плечам и груди наземь. Земля же под фавном превратилась в рыжую лужу, громадную и противную.
Смеркалось. Осеннее небо разразилось, наконец, дождём, словно в немой насмешке над всеми стараниями и усилиями шамана, когда и пожар-то уже был погашен, и погребение состоялось. Чер-ные мутные потоки бежали по тропам и примятой траве, вода смывала золу и копоть и несла их по канавам и овражкам в искристый мелководный Хас, вливая в него грязные струи.
Ша прислушался – шум дождя тревожил какие-то глубокие тайные уголки памяти, приятным теп-лом отзываясь в душе. Но, в остальном, всё неимоверно раздражало и в бессильной ярости он затре-пыхался, точно пойманная на крючок рыба, тщетно стараясь освободить крепко связанные кисти.
Словно ожидая этого, перекошенная дверь хижины со скрипом отворилась, и в дверном проёме, вынырнув из сплошной стены дождя, возникла рыжая физиономия шамана. Он вошёл, согнувшись, стараясь не зацепить дверь рожками, будто кланяясь несуществующему хозяину, и вслед за ним втиснулись мокрые с ног до головы, но держащие над Гро холщёвую накидку два ратника.
Шаман выровнялся и, уткнувшись рогами в крышу, поднял вверх правую руку, отдавая молчали-вый приказ свите. Затем окинул долгим оценивающим взглядом узника.
Траны же, так и не сумевшие выпрямиться во весь рост, застыли, скрючившись, по обе стороны от входа.
– Вот и хорошо, – довольно засипел шаман, потирая ладони, – вот и чудесненько. И погоню снаря-жать не надобно, и Сая уговаривать тоже…
Гро осёкся и оглянулся на притихших у входа транов. Затем подошёл к Ша, проверил прочность верёвок, связывающих его руки и ноги, и надёжность узлов и указал транам на дверь. Те, недоволь-ные, молча исчезли за дверью в дождевой пелене.
– Ну, милок, вот мы и встретились.
– Давно не виделись! – буркнул в ответ Ша.
– Да уж, да уж, давно, – шаман криво усмехнулся. – Не хотел я тебя отпускать, да тебе всё же уда-лось улизнуть. Но теперь-то от меня никуда не денешься.
– Что тебе от меня нужно, змей? – хмуро отозвался Ша. – Али я тебе дорогу где перешёл – не пойму, иль глянул не так? Что ты всё злобствуешь, что осиный рой гудишь над Саевым ухом? Али не те безделушки я тебе выковал, что твоя подлая душонка желала?
– Ну, ну! – одёрнул его шаман, хитро сощурившись. – Не будем ссориться раньше времени. За змея – спасибо, уважил. А вот на счёт подлой душонки – это ещё как посмотреть, у кого из нас она подлая. С кем ты водишься там в своих горах – это ещё надобно выяснить, и что куёшь по ночам – думаю, не мой безделушки! Сай погорячился, сильно погорячился, изгнав тебя из Лор-Зара. На то он, конечно же, и вожак, чтобы рубить с плеча – это, бесспорно, хорошее качество в бою, но вот думать-то за не-го мне, горемыке, приходится. Да исправлять его недочёты тоже. Что поделать, окружил себя без-мозглыми советниками, так что и врачевать, и дела важные решать – всё на мои на стариковские плечи ложится. Непосильная, тяжёлая ноша! Но в этот раз – какая приятная неожиданность, ты сам взялся недочёт устранить. Это значительно, значительно упростило мои заботы.
– Не стоит распыляться предо мной, Гро, не трать понапрасну время, – Ша с омерзением взглянул снизу вверх на шамана. Ручейки продолжали обильно стекать по мокрой шерсти на землю и его била мелкая дрожь. – Неужели ты думаешь, будто я не знаю, кто устроил этот пожар и для чего? Только не слишком ли велика цена за одну мою никчемную жизнь? Тебе недосуг было ждать, покуда траны нагонят меня, да и нагонят ли – это ещё вопрос. Всем известно – не так легко это сделать. Ты утра-тил влияние на Сая и теперь не стесняешься в средствах, чтобы достичь своих грязных целей. Ведь ежели вожак изгнал меня, то всяк знает – возврата нет, и что за причина должна быть, чтобы он со-гласился на погоню?! Жаль, я пока не пойму – за что мне-то такая честь выпала, что ты пожертвовал из-за меня столькими душами?
– А ты, оказывается, догадлив, – иронично заметил Гро, скрестив руки на груди и с любопытством разглядывая Ша, будто видел того в первый раз. – Надо бы подумать, не сделать ли тебя своим пре-емником, если мы с тобою договоримся – а мы с тобою рано или поздно договоримся. Но хочу тебя кое в чём всё же, как это не печально, разубедить – причиной пожара был вовсе не я, если ты, конеч-но, меня имеешь в виду. Будь моя воля, коли ты бы мне мешал да под ногами путался – я давно бы уже развеял твой прах на радость корням и стеблям, даже вопреки вожаку. Но ты, мой дорогой, ви-дать важная птица, коли Лор-Зара в одну ночь превратился в пепел, хоть ты и притворяешься, будто тебе ничего не известно. Но я докопаюсь до истины, а коли не я, то кое-кто другой, ты уж мне по-верь! И для этого средств у меня предостаточно! Так что будешь пока коротать время здесь, а там поглядим.
Ветхая дверь скрипнула, отворяясь, и на пороге возник Сай, в длинном плаще с капюшоном и не-изменным коротким резным копьём – символом власти, передающимся из поколения в поколение.
Гро, обернувшись, низко поклонился Главенствующему. Сай откинул капюшон и молча взглянул на связанного пленника, сидящего сгорбившись в самом центре огромной лужи под толстым ство-лом.
– Ты виновен дважды! – прорычал он, будто выплевывая слова в лицо Ша, не обращая внимания на шамана. Но, тем не менее, Сай оставался согнутым, будто в поклоне, так как высота хижины не по-зволяла выпрямиться рослому вожаку, что делало бы его угрозы смешными, если бы смысл их не был таким устрашающим. – Первая вина твоя в том, что ты вернулся в Лор-Зар вопреки моему при-казу. И за это тебя положено казнить. Вторая вина – что навёл на Лор-Зар беду. Ты снюхался с демо-нами, людскими призраками в горах, и куёшь им доспехи. Завтра, на рассвете, ты публично будешь умерщвлён в назидание другим и во устрашение.
Гро стоял рядом с вожаком, тоже наклонившись, так как не посмел оскорбить согнутого чуть не пополам вожака своей выпрямленной осанкой, и выходило, что оба они – и шаман и Главенствую-щий – кланяются ему, кузнецу из Лор-Зара, Ша Рарсу, своему пленнику, будто прося у него пощады и милости.
Ша, измученный и мокрый, весь трясущийся от лихорадки и напряжения, при виде такой картины откинул голову и, прислонившись затылком к стволу, раскатисто засмеялся, зажмурившись от лью-щихся с крыши тонких струек, подставляя под них лоб, глаза, щёки, ловя ручейки ртом и фыркая от минутного удовольствия.
Вожак злобно сверкнул глазами, резко развернулся, пнул дверь ногой и вышел в дождь, задев по пути древком копья шамана, и, не надевая капюшон, растворился в надвигающейся с гор мокрой тьме.
За ним последовали трое транов.
Два других остались на посту у хижины под дрожащей кроной осины дожидаться шамана. Один из них внёс в хижину масляную лампадку и с поклоном удалился.
 – Вот, значит, что ты вожаку обо мне наплёл, – перестав наконец смеяться, измученно произнёс Ша, – с призраками вожусь? Ты бы что поумней выдумал – может, и проку было бы больше. А так – ни тайн никаких не удалось тебе из меня вытянуть, ни приемником своим сделать, так что зря только время терял, притворяясь добрым да ласковым. Слыхал, что Сай сказал – казнят меня на рассвете. Так что будь здоров, не поминай лихом, советничек.
– Рано радуешься, – хмыкнул Гро, коснувшись фитиля кончиком тонкого узловатого пальца, фитиль мигнул и загорелся слабым желтоватым пламенем, – у нас с тобой ещё о-о-чень много времени, впе-реди целая ночь, – вдохновлённый проделанным трюком, продолжил Гро, – и, как ты думаешь, в чьём обществе ты её проведёшь?
Ша вяло, но настороженно поднял глаза на шамана, ставшего в тусклом освещении похожим на корявую тень с отростками-щупальцами, пляшущую по деревянным стенам. Лампада горела ровно и блекло.
– Что, не догадываешься? – злобно оскалил беззубый рот Гро. – Жаль, жаль, а я, было, подумал, что ты у нас догадливый. Ну да ладно, до конца уж буду добреньким, послужу во имя благородных це-лей – подскажу, так и быть. Тут, надо сказать, есть несколько возможных вариантов.
Гро, поежившись от холода, подул в грубый деревянный свисток, висящий среди прочих ценно-стей на его тощей длинной шее. В ответ на низкий гудящий звук в хижину заглянул тран и подал шаману шерстяную накидку.
– Ну, так вот, – продолжил он, закутавшись в плащ, – первый вариант для тебя самый благоприят-ный, хотя и собеседником, а точнее сказать, внимательным слушателем, собираюсь стать тебе всего лишь я.
  Ша в ярости сплюнул и отвернулся.
– Да-да, друг мой, именно я, – слащаво засипел Гро. – А вот следующий, хоть, возможно, и не вто-рой, и даже не третий вариант припасён на случай твоей неосмотрительной несговорчивости. Тут, видишь ли, даже к другим мерам и прибегать не придётся, настолько удачно всё складывается. Ведь родственные связи всегда важны, не так ли?
Гро замолчал и выжидающе взглянул на Ша.
– Ты не посмеешь! – выпалил тот.
– Отчего же, отчего же, приятель? – удивился шаман. – Кто меня остановит? Ты? А может быть, твой маленький дружок Миу? Он тоже, кстати, у нас имеется про запас, среди прочих мер воздейст-вия на сеющего беспорядки строптивого кузнеца. Но, думаю, до него дело не дойдёт. Сестрица Ая, всё ж таки, как женщина, имеет большую власть над мужчинами, нежели всякие сосунки-переростки. Тем более, над мужчинами с таким благородным сердцем, как у тебя! И с таким блестя-щим умом!
Ша рванулся в бешенстве, верёвки врезались в кожу, но вскипевшая в душе ярость поглотила боль.
– Что тебе нужно?! – рявкнул он. – Что тебе от меня нужно?! Отпусти их!
– Вот видишь, – закивал довольный Гро, – я же говорил, что мы с тобой обязательно договоримся! Мы просто отлично поладим! Да и вообще мы с тобой могли бы стать чудесной компанией! Мы нужны друг другу, Ша. Да-да, очень нужны.
– От-пу-сти их! – сдавленно прорычал Ша.
– Конечно-конечно! Я непременно их отпущу, – замурлыкал шаман, придвигая поближе стоявшую у стены перекошенную табуретку и собираясь устроиться на ней поудобнее. – Да и кто, собственно говоря, друг мой, их держит? У нас всякий волен быть там, где ему угодно, не так ли? Они просто почётные гости. Пока!
  Глаза Гро сверкнули жёлтым огнём.
– Пока гости. И только от тебя, Ша, теперь зависит, сколько времени им быть гостями.
Мысли в голове Ша закружились как в ветер в сухой листве, поднимая густое облако пыли и тя-гостный ворох отчаянья.