Андрей Фролов. Тоннели времени

Тоннели времени
Андрей Фролов

Роман-фантасмагория
(180 т. знаков)

Случайностей не бывает. Ни для гнома, строящего переходы между мирами, ни для «ролевика» Сергея, ни для забулдыги Виктора, ни для красавицы Инны. Разными путями попадают они в иное измерение, где всё пропитано магией и колдовством. Живое и неживое трепещет под властью Тана Порика. Даже мёртвым нет здесь покоя. Разношёрстной четвёрке предстоит играть не свойственные им роли и решать невыполнимые задачи. Попробуй встать на пути преследующей неприятеля армии и при этом остаться в живых! Но тем-то и отличается Земля-2 от нашей старушки-планеты, что здесь нет ничего невозможного. Сергей Царёв, неожиданно для себя самого ставший в этом мире князем Гейком, обретает союзников и вступает в неравную схватку с красным магом. На его сторону встают Серебристый волк, запросто общающийся с призраками, человековерблюд Чин, вместе со своим народом изгнанный в пустыню, и, преданные своим господином, сурганы.
Цитадель Тана Порика, купающегося в крови младенцев и девственниц, стоит на месте древнего капища и кажется неприступной. Да и сам он, бывший некогда шутом, недосягаем для любого оружия. Его королевство, Антартию, с севера охраняют чёрные корабли демонов, с запада неприступные скалы Великой Пустоши, в которых живут свиллы и гауданты, полчища хромал хозяйничают в заболоченных лесах юга… А в самом замке и на подступах к нему – личная гвардия Красного Властелина – минотавры, кентавры и прочие зверолюди. Да и чёрный колдун, достигший неимоверных высот благодаря предательству, не остаётся в стороне.




Тоннели времени

роман-фантасмагория

* * *
Солнц на небе всего семь,
Семь дверей, по числу планет,
И смертельную рвёт темь
Параллельных миров свет.

Слышишь, музыка Аюрвед
Сказки братьям поёт Гримм?
Видишь, там, впереди, след,
Что для прочих едва зрим?

Сердце рвётся в неравный бой,
Мир спасать, чтоб не стал другим,
А время играет тобой,
Словно щепкой Гольфстрим…



I.

-Брр, ну и погодка! - трясущимися с похмелья руками он достал коробок, чирк-нул спичкой. Спичка зашипела и погасла. Со второй случилось то же самое. Третья сломалась. Четвёртую, занявшуюся слабым огоньком, он прикрыл ладонью от вет-ра, поднёс к сигарете, закурил. Затянулся, вдохнув в себя едкий дым, закашлялся. - В такую погоду хорошая собака хозяина из дома не выгонит. Ведь хотел же, как нормальный человек, взять больничный. Так нет! Жена, дура, заладила: «Ступай, Мишенька, в доме шаром покати…» Ей-то что, в тепле и сытости. – Он подавил очередной приступ раздирающего лёгкие кашля. - «Я за тобой, Мишенька, как за каменной стеной!». А мне свою задницу подставляй и гадай каждый раз, пронесёт или не пронесёт? Да кто я ей: работник ГИБДД или разбойник с большой дороги? Слышь, напарник, ты что там, уснул?
-Да нет, Михал Васильич. Вы посмотрите сами, хрень какая с радаром…
-Да что там может такое быть? Всё просто, как два пальца… Опа на! У него что, двигатель турбореактивный?
Циферки на экране прыгали весёлыми чертенятами. Впереди, под протекающим мелкими дождинками небом, висела густая пелена.
-Странный туман, Михал Васич. – Напарник волновался и оттого проглатывал слоги. Левая рука его заныла, напоминая о ранении.
-Сам вижу. Ох, не нравится мне это!
Плывущее с бешеной скоростью облако пронзили огненные всполохи, высветив причудливые силуэты внутри. То, что они приняли за туман, внезапно растаяло пе-ред постовыми. Тишина обрушилась грохотом множества копыт, смешавшись с за-пахами лошадиного пота и человеческой мочи. Наконечник древнего копья про-бил грудь старшего инспектора, пригвоздив его к капоту автомобиля.
Второй ГИБДД-шник схватил оставленный на сиденье автомат, в памяти про-мелькнули горящий БТР и истекающий кровью товарищ. Выстрелить не успел: за-звенела тетива, и стрела с гусиным опереньем вонзилась в горло. Сержант захрипел и рухнул на мокрый асфальт.
Конница варваров с гиканьем устремилась вперёд, поджигая на своём пути не-высокие деревянные домишки заштатного городка.

II.

Всё началось с музыки. Перезвон серебряных колокольчиков постовые услыша-ли одновременно и переглянулись. А потом появился этот странный мальчишка. Оба милиционера могли поклясться, что мгновение назад его здесь не было. Время за полночь, на улицах – ни души. Совсем не детское время…
-Ты чей, пацан?
-Энничей.
-Где твои родители?
-Род и тхели? – удивился тот.
-Он что, издевается? Давай-ка его в отделение, – старший наряда вызвал по ра\ции дежурную машину.
-Нье нато оттеление! – упирался мальчишка.
-Надо же, каков наглец! Ещё и тормоз. Может ты террорист чеченский, а, засра-нец? Ишь выдумал, по ночам шляться! Ничего, посидишь до утра, подумаешь. Гля-дишь, и мамашка найдётся. Я бы на её месте всыпал тебе по первое число!
«А и вправду чудён», - подумал Некрасов, когда УАЗик тронулся. – «Шаровары какие-то допотопные на нём, рубашка на завязочках. А ботиночки и вовсе клоун-ские, с загнутыми носами. И не холодно ему в такой одежонке?»
Он вспомнил сына, и ему стало жаль мальчишку. Захотелось погладить по вих-растой головке этого нескладного ссутулившегося заморыша, чем-то похожего на замёрзающего воробышка.
Автомобиль остановился у подъезда районного отделения милиции. В непровет-ренном помещении, куда конвойные ввели арестанта, стоял устойчивый запах «Че-рёмухи». Даже у привыкшего ко всему старшего сержанта Некрасова засвербело в носу, и выступили слёзы из глаз. Паренёк завертел головой, озираясь.
-Что это у вас тут творится, Петрович?
-Проводим профилактическую разъяснительную работу среди непонятливых, по-зорящих честь и достоинство органов Внутренних дел.
-Мразь, ворюга, фашист проклятый! Стрелять вас таких надо! – вопил положен-ный лицом на пол мужчина, ладони которого были привязаны к задранным до спи-ны ступням.
-Это кто тут «фашист»? Это кого «стрелять надо»? Дай-ка я его «демократизато-ром» взгрею!
-Отставить «ласточку», Петрович! Дойдёт до руководства, я тебя отмазывать не стану.
-Так ведь достал натурально, товарищ старший прапорщик.
-Он в лицо ему плюнул, вот и взвился Петрович, – пояснил молоденький мили-ционер.
-Видно только из учебки, - отметил про себя Некрасов. - Рукоприкладства не до-пущу! - сказал, как отрезал. - Вот, принимай пополнение.
-Ну и куда я его, Генадьич, сам подумай? Может мне сбегать в магазин за аль-бомом и красками? Так не работают же ночью магазины! Что же, прикажешь вме-сто себя его посадить и выдать свой табельный ПМ вместо игрушки? Я бы с удо-вольствием, да сомневаюсь, справится ли? – возмущался дежурный по отделению.
-С огнём играешь, Востриков! Куда хочешь, а мальца пристрой.
«Первый, первый», - заверещала рация.
-Слушаю, Некрасов! Да. Понял. Сейчас еду.
-В общем, ты меня понял, Петрович? Вернусь, проверю! – и добавил, смягчив-шись. – У меня тут поджигатель объявился. Просто пиропараноик какой-то! А, мо-жет, банда пиропараноиков…
-Что же мне с тобой делать, малец? Давай-ка, присаживайся, говори всё по по-рядку: фамилию свою, телефон, адрес, ну, в смысле, живёшь где. Чего скалишься? Я что-нибудь не так спросил? Погибли, говоришь, родители? На какой такой войне? В Чечне, что ли?
Он сказал: «Эчн э», но упорствовать не стал, пусть сержант сам запишет, как хо-чет, а то ведь сидеть ему здесь до тех пор, пока солнце с орбиты не сойдёт. На вто-рой вопрос он опять ответил: «Энн Ичей», но, похоже, здешнего милиционера та-кой ответ не удовлетворил. Недовольно поморщился старшина и тогда, когда ме-стом проживания парень указал башню Дрой Ди.
-Что «дробь три»? Чего замолчал? Язык что ли корова отжевала? Вы что, все се-годня меня доставать будете или через одного?
Востриков злился. Да что там «злился»? Он выходил из себя. Запер мальчишку в «обезьянник», высунулся под моросящий ноябрьский дождик, поднял, поёжившись, воротник форменной кожанки, закурил.
-Когда же кончится смена?
Посмотрел на часы. Покрутил головой. Прислушался.
-Слон что ли из зоопарка сбежал? Нет, похоже – кино снимают. Только вот, по-чему не поставили в известность?
В темноте из-за поворота выскочили закованные в латы вооружённые копьями, луками и мечами всадники и неслись прямо на него.
-Сдурели, что ли? Нет, это уже не кино! – подумал Востриков.
Одна стрела отскочила от стены, другая угодила в грудь. В горячке он ещё успел задвинуть на входной двери засов, да так и хлопнулся навзничь, разбудив помощ-ника дежурного.
Ничего не понимая спросонья, тот минуты три протирал глаза, переводя взгляд с окаменевшего лица Петровича на растекающуюся под ним кровяную лужу и на ру-ку, сжимавшую мёртвой хваткой гусиные перья.
В металлическую дверь зачастили тяжёлые удары. Почти одновременно с ними запищал зуммер внутреннего телефона.
-Что там у вас происходит? - вопрошал в трубке знакомый голос.
«Что происходит?». Хотел бы он сам знать, что происходит.
-Похоже, на нас напали. Кто и какими силами, не имею понятия. Сержант Вос-триков убит! – старший лейтенант бросил трубку, не попав на рычаг. Трубка заве-рещала противными короткими гудками.
Карнаухов расстегнул кобуру, вцепился запотевшей ладонью в табельное ору-жие.
-Отделение, в ружьё! – крикнул ломающимся от напряжения голосом старлей по громкой связи, понимая, что его мало кто услышит, и что входная дверь долго не протянет.
Почти все ППС-ники были заняты поисками неуловимых пироманьяков.
Как ни странно, собственный голос его немного успокоил. Он поднял «Макаров» и приготовился стрелять на поражение в любого, кто переступит порог.
Однако старший лейтенант Карнаухов и предположить не мог, что в тесное про-странство «предбанника» ворвутся верховые. Первые девять граммов свинца уго-дили в морду боевого коня. Конь упал, захлёбываясь кровавой пеной и сбрасывая всадника через голову. Следующая лошадь споткнулась, и, ломая ноги, подмяла под себя облачённого в железо наездника.
После небольшой заминки в караульное помещение посыпались стрелы. Карнау-хов выстрелил ещё несколько раз, но больше ни в кого не попал. Лучник неприяте-ля оказался проворнее: стрела, пройдя через полукруглое окошко, попала старшему лейтенанту в плечо, обездвижив правую руку. Переложив пистолет в левую, он ждал. Когда высоколобый косматый варвар под два метра ростом, перелезая через трупы людей и животных, возник перед ним и потребовал ключ от зарешёченной двери в коридор, старший лейтенант выстрелил в упор в это наглючее лицо.
Варвар забился в конвульсиях на холодном кафельном полу.
-Подходи, кто ещё смелый! – орал Карнаухов в пылу сражения.
Но то ли «Макаров» заклинило, то ли кончились патроны. Копьё разорвало его сердце, навсегда разрешив проблемы с женой и нелады с «зарвавшимся» начальст-вом.

Младший сержант Команин поначалу запаниковал. «Демократизатор» и наруч-ники хороши, как оружие только в борьбе с подвыпившими согражданами, да и то, если у тебя за спиной пара или тройка таких же бравых ребят, как ты. В критиче-ских ситуациях, даже электрошокер, который он носил на всякий пожарный вместо пистолета в кобуре, был практически бесполезен.
-В дежурку не прорваться, оружейка закрыта и опечатана, – просчитывал ситуа-ции Команин. - Думай, Федя, думай! - подстёгивал себя младший сержант. - Дол-жен, обязательно должен найтись какой-то выход!
-По какому поводу салют?
Голос капитана Степанченко, старшего следователя, в этот вечер задержавшего-ся на работе дольше обычного, заставил вздрогнуть ушедшего в себя блюстителя порядка. И не то, чтобы у Степанченко дел скопилось невпроворот. Характер выка-зал, не пустив заневестившуюся дочку Дашку с подружками на дискотеку. Глупо, конечно! И ведь сам понимал, что гонором ничего не доказать, что выросла девоч-ка, но привык брать нахрапом. Он сидел с умным видом, смотрел по «ящику» фут-бол и держал ключ от входной двери в кармане, как фигу. «Переходный возраст!». Его принципиальная настырность грозила перейти в затяжной конфликт поколений, и Анатолий Игнатьевич не придумал ничего лучше, чем с головой окунуться в бу-маги, от которых его только что оторвали похожие на выстрелы хлопки.
-Так ведь не салют это, товарищ капитан!
-Тогда что же? Доложите обстановку, товарищ младший сержант! - потребовал от него старший по званию.
-Отделение атаковано превосходящими силами противника. Старшина Востри-ков убит. Старший лейтенант Карнаухов ведёт неравный бой.
-Так-так-так, – мрачнел на глазах Степанченко. – Вы уже связались по рации со всеми постами?
-Никак нет! Не успел.
-«Ну, да, «не успел», - подумал про себя следователь. – «Скажи: «растерялся»».
-Ладно, дай я! Кроме нас в отделении никого?
-Четверо гражданских. Один из них – мальчишка.
-Кто такие?
-Да карманники. Взяли с поличным. Но по новому законодательству придётся оформлять, как административное правонарушение.
-А это что за клоун? – спросил следователь, указав на связанного.
-Обычный алканавт. Писал в неположенном месте. Выражался.
-И за это вы ему «ласточку» организовали? Сам-то не пьёшь?
-Это всё Востриков! – младший сержант уставился на носки своих ботинок.
-Теряем время. Бери этих двоих, и немедля вскрываем оружейку. Остальными, – его взгляд скользнул по мальчишке, – займёмся позже. Ответственность беру на се-бя.
Вскрыть дверь для Степанченко оказалось плёвым делом.
-Может, он и не следователь никакой! - промелькнуло в голове у Команина, но он тут же прогнал эту мысль.
-Берите автоматы и попробуйте их отвлечь. Поднимитесь по служебной лестнице на второй этаж и постарайтесь не подпускать бандитов к окнам - решётки могут не выдержать. А я, надеюсь, вытащу ещё старлея из заварушки.
-«Хотя шансов и никаких!»
Услыхав сухие щелчки затвора, понял: «крандец Карнаухову!»
-Не раскисать! Все по местам! Иначе нас здесь, как кроликов…
Дюжина бугаёв в лёгких кольчугах раскачивала на цепях бревно с окованным медью наконечником и что есть мочи лупила им по решётке, ведущей в коридор. Не ожидал увидеть такое Степанченко. Никак не ожидал. Однако трагикомичность си-туации если и смутила его, то на какие-то доли секунды. Не мешкая более, он при-сел и открыл огонь. «Предбанник» тут же наполнился запахом пороховой гари.
-Эх, сейчас бы гранату со слезоточивым газом или, на худой конец, дымовую шашку, - подумал капитан. - Гадом буду, всех бы положил. Карнаухова я им нико-гда не прощу!
Вместе играли в шахматы, ходили в баню. Дружили семьями. И вдруг такое…
-Если бы пил, как лошадь, решил бы, что «белочка» в гости пожаловала. Так ведь нет! В «завязке» я, черти зелёные!
Лейтенант страдал близорукостью, но скрывал это. Он различал силуэты и вновь и вновь нажимал на курок.
Ему вторили автоматные очереди из окон второго этажа.
Где-то неподалёку завизжал тормозами УАЗик и послышались выстрелы.
-Пронесло! - Степанченко вытер пот со лба и расслабился.
-Удирают! - кричал на всё отделение младший сержант, спускаясь к нему. - С этими-то, что будем делать?
-Да отпусти ты их. И мальчишку с клоуном тоже.

III.

Свечи в люстрах гасли одна за другой. «Мальчишка» сидел во главе стола и раз-глядывал свисающую с потолка паутину. Пиршество, устроенное в его честь, давно окончилось, «гости» разошлись, а Энн Ичей как проклятый сидел на почётном мес-те и никуда не мог уйти, потому что все двери были заперты. В сущности, запертые двери никогда не представляли для гномов преграды, но, он сотворил защиту, не надеясь на благосклонность короля. Ядов-то он не боялся, на яды у него иммунитет.
-Конечно, Тан Порик хитёр, рассуждал Энн, - но, по-моему, я всё ещё ему ну-жен. А мне нужен он, точнее, это место. Сдаётся мне, что-то здесь не так.
Гном погрузился в воспоминания. Там, в далёком далеке, на его Родине шла война. Опустившийся внезапно чёрный туман накрыл гномий город, расположен-ный глубоко в центре планеты, и уполз, не оставив после себя ничего живого. А потом пришли эти рогатые иномиряне с козлиными мордами…
Ичей был тогда совсем юным. Отец, обладающий завидной интуицией, успел укрыть сына во временн;м коридоре. С тех пор от него «ни слуху, ни духу».

Башня замка Дрой Ди, вырезанная в монолите скалы, стояла на месте капища. Капище было древним, пещерным. Потревожить его не решались, однако жертвен-ный алтарь и старинные захоронения от греха подальше заковали в камень. Дабы отвлечь алчущих тайных знаний, первые владельцы замка устроили искусственный водопад, который срываясь с высоты, дробился уступами и падал в стремительную горную речушку. Речка, извиваясь незатейливой буквой «омега», пересекала доли-ну, поросшую некошеной травой и вереском. По преданиям, незатянутая петля реки указывала на пересечение силовых полей. Только Ичи знали, что отсюда легче строить переходы в пространстве и времени. «Наводить мосты», как они выража-лись.
Земля-2 не была родным миром Энна. Его привело сюда любопытство. Гном шёл основным туннелем, когда почувствовал нечто вроде лёгкого ветерка в одном из боковых ответвлений. И вот посмотрел! Воронка засосала мгновенно, не дав опомниться. Ведь знал же он от деда о существовании таких воронок и всё равно попался, как кур в ощип.
В параллельном мире отчётливо слышались звуки далёкого лура и на видимой ещё неясно, словно через матовое стекло, тропке показался марал. Отсветы света и теней плясали на его боках и рогах. Миновав лес, олень замер, прислушиваясь. За-тем задрал морду и протрубил тоскливо, протяжно. Оленя преследовали собако-волки. Они неслись за ним с громким лаем и подпрыгивали, норовя вцепиться в бо-ка. На открытом пространстве животное было обречено: слишком хорошая мишень для арбалетных стрел! Вот сейчас из-за деревьев покажутся всадники на разгоря-чённых конях… Но что это? Наперерез одним всадникам летели другие. Похоже, королевская охота превращалась в охоту на короля.
Невольно гном зажмурился: запахи и звуки налетели на него, норовя опрокинуть, расшибить, растоптать. Конский топот, земля, осыпающаяся с копыт, яростный крик дюжины глоток, распаляющих себя для убийства, копья, раздувающиеся нозд-ри скакунов, лицо короля, перекошенное ужасом и он, стоящий между двух огней - всё слилось в одном растянувшемся мгновении. Когда Энн Ичей открыл глаза, у не-го было только одно желание - провалиться сквозь землю и не ощущать этих любо-пытствующих и, вместе с тем, презрительных взглядов.
-Ну, гном! Ну, растерялся! Не соблаговолил вовремя «сделать ноги»! Что же те-перь, так и будем на меня пялиться? А был бы ты, Тан Порик, сейчас нанизан на пи-ку, как вепрь на вертел! Так может, хотя бы «спасибо» скажем такому ничтожеству, как я?
Король, надо отдать ему должное, вышел из ступора первым.
-Благодарю тебя, чужестранец! Похоже, сегодня ты спас мою жизнь!
-Всего лишь, очутился в нужном месте, - пробормотал Ичей себе под нос.
Ворота другого мира закрылись, поглотив заговорщиков, и не так-то просто те-перь подобрать к ним ключ. Энну ничего не оставалось, как надеяться на милость коронованной особы и его приближённых, заставших гнома врасплох. Поэтому он снял нелепую по здешним меркам вязаную шапочку с козырьком и раскланялся:
-Рад, что оказался полезен Вам, Ваше Величество!
-Надеюсь, ты не откажешь в любезности отужинать с нами, мой добрый друг?
-С превеликим удовольствием! – ответил гном, посматривая на заряженные ар-балеты, приходящих в себя участников парфорсной охоты и вслушиваясь в при-глушённое рычание возвратившихся домашних зверей.
Гному полагалось закрыть глаза и связать руки, дабы он «не сотворил магию», но Тан Порик от этого отказался.
Гостя усадил на коня впереди себя один из егерей. «Попробуй тут шевельнуть-ся!»
-А ты не так-то прост, король! - думал Энн, любуясь изумрудной зеленью трав, поднимающейся до стремян всадников. - Как верно ты всё рассчитал! Непонятно только, почему пропадает даром такая плодородная почва?
Вглядевшись пристальнее, Ичей заметил едва сохранившиеся следы давних пе-пелищ. Король сделал вид, что не заметил внимательного взгляда гнома, но по его внезапно насупившимся бровям тот понял многое.

IV.

-Эй, пацан, глянь-ка, клетка заперта?
-Да какой я тебе «пацан»? - обиделся Энн. - То же мне, нашли молодого!
-Ну, не сердись. Сам видишь, я в таком положении, в котором трудно тебя как следует рассмотреть. Так закрыта клетка?
-Да какая разница?
-Ты, разве, не хочешь поскорее уйти отсюда?
-Ах, вот ты о чём… Плохо тебе?
-Муторно. И так голова болит, а этот гад ещё и ноги к рукам привязал.
-Погоди немного.
Толстая верёвка неожиданно лопнула, и задержанный едва не ударился лицом о доски.
-Вот ведь: мент гнилой и верёвка гнилая!
Мужчина сел и огляделся. Сквозь прутья решётки на него смотрело сочувст-вующее лицо мальчика.
-Так чего же ты на «пацана» дулся? Сколько тебе, четырнадцать-то есть?
-Четырнадцать раз по четырнадцать! Ни разу живого гнома не видел, что ли?
-Да ладно заливать! Фэнтези обчитался, что ли?
Энн отошёл вглубь «обезьянника».
-Эй, ну извини, мальчик! Не обижайся, ладно? На дураков ведь не обижаются.
«Странный малец. Хочется ему выглядеть взрослым, ну и Бог с ним»! - подумал про себя протрезвевший дядька.
Что-то ударилось об пол и гнома охватило фиолетовое сияние. Дверь клетки распахнулась, и из неё вышел Ичей.
-Ты, правда, всё ещё хочешь уйти? - спросил он.
-Так ведь стреляют же!
-А мы пойдём другим путём, Сте Пан.
-Меня, вообще-то, Виктором кличут.
-Я буду звать тебя Сте Пан, если ты не против.
«Чудит опять. Ладно, лишь бы выбраться отсюда, а там видно будет».
-Хорошо, идёт, - вслух сказал Виктор.
-Не забудь поднять свой кошелёк и возьми меня за руку.
-Надо же! Я-то думал, сержант его с собой утащил.
-Похоже, старшине он больше не понадобится, вот тот, что моложе его и подбро-сил. Да, и вещи свои забери: пояс, завязки от обувки и механизм, определяющий время - они в столе.

V.

Лагерь ещё спал. Солнце только-только показалось из-за горизонта, а Сергей был на ногах. Ему нравились рассветные часы, когда река окутана парами тумана и утоптанная тропка ведёт через свежескошенный луг к зарослям ракитника, как мно-го столетий назад.
Глинистые берега небольшой речушки, камыш да осока и цветущие кувшинки на широких листьях. Вокруг – ни души. Хорошее место, притягивающее, древнее. И ощущения здесь другие - как будто мир стал свежее на сотни веков.
-Чудаки, считающие нас чудаками! – думал Сергей, входя в обжигающе-прохладную воду. Несколько шагов по вязкому илистому дну - и глубина. – Да, мы «ролевики», но не играемся мы в историю! Россия, Рось - не звук пустой! Росы на травах и цветах, глыба лет, прапамять… Корни и крона. Родина Ариев, где у каж-дого слова сакральный смысл: «соасти» - счастье, соучастие, Ра дуга – солнечная дуга… Прочие языки, пожалуй, попроще будут, а значит народы, говорящие на них, помоложе. Зачем же мы корни свои по живому-то рубим!
Наплававшись, он пребывал в прекрасном расположении духа. Вышел на берег, надел порты и просторную суконную рубаху. Открыл котомку, достал свёрток и развернул тряпицу. Ещё раз посмотрел на артефакт. Навершие копья выглядело но-вым, словно год назад его ковали, а не двенадцать тысячелетий назад. Кузнечный промысел давал Сергею средства к существованию, поэтому знал он толк в таких вещах.
Около года назад случилось невероятное: на райотдел милиции напала конница варваров, заблудившихся во времени. Местная жёлтая пресса «докопалась до исти-ны», обвинив в произошедшем чеченских террористов. «Ясное дело, абреки. А то, куда же без них?» Учёные из Москвы приезжали, изъяли всё и опечатали. Только и опечатывать, по большому счёту, и нечего было: несколько копий да сломанных стрел. Трупы же варягов исчезли из холодильных камер морга чуть ли не на глазах у изумлённого персонала.
Сергей приладил к острию древко и опёрся на него, словно на посох. Неожидан-но пейзаж изменился, будто выцвел в одночасье. По посеревшей траве пробежали волны и в поблекших небесах возникли контуры летающей тарелки, похожей на планету Сатурн. Речка сместилась куда-то в сторону, и по бескрайнему полю ухо-дили в зенит силуэты мужчины и мальчика, державшего его за руку.
Видение длилось доли секунды.
Исчезли мужчина с мальчиком и «летающая тарелка», вернулись цвета и запахи, только речка не желала возвращаться в своё русло. Сергей прислушался. В утрен-нем воздухе по-прежнему звенели едва различимые колокольцы и землю взбивали копыта невидимых коней. Он стоял один среди вздрогнувшей тишины, нелепый со своим древним оружием, и с удивлением смотрел на тающие на лету снежинки.
Закованные в железо всадники возникли внезапно и мчались на него во весь опор. Тот, что вырвался вперёд, изогнулся в седле, приготовив меч для удара. Лицо конника скрывало опущенное забрало, но Сергей чувствовал кожей горящие нена-вистью воспалённые глаза. Он так и стоял, не шелохнувшись, словно смирившись со своей участью, но в последний миг копьё метнулось разящим жалом и погасило навсегда презирающий всё и всех взгляд.
Сердце Сергея сжалось. Живая стена катилась неотвратимо, беспощадно. За-мелькали лошадиные морды, крупы коней и ноги рыцарей, вдетые в стремена. Те-чение времени замедлилось. Он лавировал в стремительном потоке, и пришёл в се-бя только, когда войско непонятным образом оказалось впереди. О нём будто забы-ли.
Армия разделилась надвое. Окружив убитого, солдаты остановились, как вко-панные, заставив коней закусить удила. Человек в рогатом шлеме соскочил на зем-лю, склонился над мёртвым. Он жутко закричал. Ему вторили оглушительные уда-ры рукоятей мечей о щиты.
Копьё, которое Сергей не выпускал из рук, должно было защитить от неминуе-мых ударов. Но один из клинков всё-таки задел плечо, содрал кожу. Рукав рубахи над раной пропитался кровью, плечо саднило, времени отвлекаться на такие «мело-чи» не было: с минуты на минуту его хватятся, и тогда не сносить головы!
Огляделся. До спасительного леса – рукой подать, но не уйти ему от погони на своих двоих! Метавшийся в испуге конь, потерявший хозяина, едва не сшиб его. Конечно, бывший кузнец догнал иноходца и впрыгнул в седло. Но чего ему это стоило!
-Так что же ты? – с тоской произнёс, освобождая коня от ненужной ноши и вскаки-вая в седло.
Жеребец взвился на дыбы, стараясь сбросить непрошенного седока. Вдогонку им летели стрелы.

VI.

Он обладал плотным телосложением и ростом чуть выше среднего. Ноги немно-го не доставали до стремян. Это спасло ему жизнь. Жеребец, споткнувшись, упал. Сергей перелетел через голову коня и не мог остановиться, пока наконечник копья не упёрся в землю и не сломался. Восторженный гогот разозлил его. Покрепче ух-ватив то, что осталось от копья, Сергей развернулся и побежал.
Лишившись единственного глаза, лучник бросил поводья и закричал, закрывая лицо. Испуганная лошадь взбрыкнула, ударив задними копытами вылетевшее из седла тело.
Воспользовавшись древком, как шестом, Сергей запрыгнул на круп коня и рез-ким движением рук сломал шейные позвонки ошеломлённого всадника. Трофейный меч снёс голову ещё одного. Теперь они остались один на один и, придерживая ко-ней, изучали друг друга.
Тяжёлый, увенчанный рогами, шлем был отброшен. Седые вьющиеся волосы со-рокалетнего рыцаря развевались на холодном ветру. Полный ненависти взгляд, пы-тающийся испепелить Сергея, напомнил ему первого всадника Апокалипсиса, сулившего ему смерть в этом мире.
Противник пришпорил коня и гортанно завопил. Сергей едва успевал отражать посыпавшиеся на него удары. Он пятился под неумолимым натиском, и рывок впё-рёд, под занесённую для окончательного удара руку, оказался для того полной не-ожиданностью. Противник успел натянуть поводья, но не успел повернуть коня. Голова, ещё скалившаяся немой и безумной жаждой мести, скатилась на покрытую тающим снежком траву.
Сергей пытался проснуться и не мог. Сон был чересчур реальным; в глазах му-тилось. Едва держась ослабевшими руками за уздечку, он склонился над землёй. Его вытошнило. Далёкими и нереальными казались лязг мечей, разгорячённые го-лоса и стоящее в зените солнце.

VII.

Сергей всегда считал, что настоящий мужчина должен держать себя в руках. Но сейчас он не мог сдержать слёз и плакал, как какой-нибудь пацан. Он здорово пере-трусил, когда оказался один против целой армии. Но именно этот страх придал си-лы. Теперь ему стало жаль себя.
-Это нужно же было так вляпаться в чужую историю! – сокрушался Царёв.
Конечно, как и все нормальные люди, он знал о существовании параллельных миров, но до сих пор эти самые миры представлялись ему красивой фантазией – не более того.
-Ну что ж, добро пожаловать в сказку! Будем сражаться с лешими, бабами Ягами и змеями Гаврилычами, - ёрничал он. - А мои мальчишки останутся прозябать в стране победившего капитализма.
Он представил Славика и Толика, досматривающими сны в стареньких одноме-стных спальниках, жену, хлопочущую у костра, и ему стало грустно.
-Уж лучше бы смерть принял, прости меня Господи!
Сергей услышал Натальину песню в своей душе под медленные переборы струн лютни. Песня трогала сердце и не давала покоя. Пелось в ней о суженом, уходящем на войну. А потом припомнилась треклятая цыганка, предсказавшая: «Быть тебе большим человеком, может быть, даже Царём!». Оно конечно, фамилия обязывает. «Позолоти ручку, сердешный! Всю правду открою, как на духу! Пятачок в троячок заверни, троячок в десяточку…» Тьфу ты, мерзость какая! И не так десятку жалко, сколько стыдно, что так легко купился. «Вернись, сердешный, ведь жалеть потом будешь!»
-Вот и сбылось, ведьма. Вот я сижу и жалею. А фамилия «Царёв» досталась мне от далёкого прапрапрапрадеда. Он действительно у царя конюхом служил.
Сергей посмотрел на свои ладони.
-Руки, как руки, привычные ко всякому труду.
Был мальцом, помогал отцу кузнечить. Батяня умер в самый разгар перестроеч-ной вакханалии. Потом и завод Серёгин развалился вместе с Советским Союзом и остался Серёга без работы. Приехал погостить в родную деревеньку, не удержался, с погоста забрёл на кузницу, развёл огонь, да и выковал из завалящего обломка ста-рой рельсы меч.
-«Смастерю после ножны, на стене повешу. Будет о батяне память…»
Завернул поделку в ветошку и домой отправился. Прикорнул в электричке, раз-вернулась тряпица, и попутчик один всё допытывался: откуда да откуда клинок? Неужели, сам? Да у тебя руки золотые. С тех пор и кузнечу: кому оградку, кому доспехи рыцарские «для форсу» - гостей поражать. Не сказать, чтобы без сучка и задоринки, но на жизнь хватало…
Отягощённый грузом воспоминаний, Сергей не сразу заметил приближения всадников. А, заметив, подниматься не стал.
-А, - решил, – Бог с ними! Всё одно - от судьбы не уйдёшь!

VIII.

Шестисотый «мерс» притормозил у реки. Мужчины пошли ставить мангал, Инка же решила освежиться.
В школе она слыла первой красавицей, да и отличницей к тому же. Весь мир ле-жал у её ног. Суженый, Никита, души в ней не чаял. «Не плачь, девчонка, пройдут дожди, солдат вернётся, ты только жди…» Она ждала, полная планов и надежд. Что могут изменить какие-то два года? И солдат вернулся. Из Чечни. В цинковом сар-кофаге.
С тех пор много воды утекло. Она встретила ещё раз молодого человека на во-кзале, куда в свободное время ходила встречать поезда. Будто бы Никита с войны вернулся. Игорёк был таким ласковым и обходительным, цветы дарил… Инкино сердце почти излечилось от неизлечимой тоски. Три года они прожили в граждан-ском браке, потом она ему «наскучила». Когда-то любящая и любимая, теперь Инка разуверилась во всём.
«Жизнь дала трещину», по выражению мамашки. С тех пор повзрослевшая дочка покатилась «по наклонной». Не сразу, конечно. Поначалу ещё пыталась «брыкать-ся». Но их с подругой челночный бизнес прогорел. Вместе пристрастились к вину. Весёлая компания, в которой в центре внимания всегда она, Инна Владимировна. Компашка распалась сама собой, когда Нинку дружок по пьяной лавочке зарезал. Инке жаль было подругу, и себя было жаль, но тянуть лямку, как все, сил больше не осталось. «Сильный пол», глядя не неё, «ломал глаза», а Инке стало всё равно.
-«Кобели, они и в Африке кобели», - говорила себе она и, скрепя сердце, прини-мала ухаживания.

Выйдя на берег, Инка озадачилась, не найдя одежды. Джинсики и блузку, словно корова языком слизнула.
-Прикалываются ребятки, - решила, - с них станется. Придётся, видно, идти к ним «в чём мать родила».
Вдруг на какое-то мгновение ей стало боязно и зябко. В ушах звенело после ку-пания, и что-то было не так. Она не могла понять, что, но что-то было не так. Не-обычно. Страшно и сладостно одновременно.
-Эй, мальчики, вы где! - крикнула и не дождалась ответа.
Сделала несколько шагов.
-Машина исчезла. Исчезла Машина, – поняла она. - Кинули меня, что ли?
Оглянулась. На ветке прибрежной ракиты маячила неизвестность загрустившим белым пятном.
«Пятно» оказалось пышным платьем, усыпанным бриллиантами.
-Королевы, наверное, такие носят, - подумала Инка и преобразилась.
Привычный мир закружился в ослепительных солнечных пятнах.
За поворотом грунтовой дороги её ожидала карета.
-Неужели Юрик способен на такое!
Она закрыла за собой дверцу и приказала:
-«Трогай!»

IX.

Всадники спешились и направлялись к нему. Первый выступал впереди, второй нёс на вытянутых руках какую-то вещицу.
-Как зовут тебя, чужестранец? – обратившийся к нему говорил на неведомом язы-ке, отдалённо похожим на русский. Фразы незнакомого наречия строились странным образом, нечто вроде: «Чуже стны сы, зву тя а?»
-Сергей.
-Сэр Гей?
-Сэр Гейк, - поправился Царёв, подумав: – А то ещё, не ровён час, за «голубого» примут.
-Герр Маник цны ми!
Говоривший отошёл в сторону и следовавший за ним протянул Царёву покрытый рунами меч.
Сергей принял дар, наклоном головы выражая благодарность. Тяжесть клинка опьянила его, овеяв чем-то родным и до боли знакомым. На миг почудилось, будто сам он его ковал. Да только руны вырезал не он.
-Добрый меч! – произнёс Царёв, понимая, что за подарком последует приглаше-ние разделить с незнакомцами стол, а потом - и поле битвы.
Ещё не поздно было отказаться, но Сергею не хотелось оставаться наедине с собственными мыслями.
-Как-нибудь разберусь, кто мне друг, а кто – враг, а пока пусть события идут своим чередом, – решил он, некстати вспомнив отцовскую присказку: «Дают – бе-ри, а бьют - беги».
После шумного застолья Сергея сморил сон.
-Не слишком ли беспечны здешние военоначальники? – засыпая, подумал он. – Случись сейчас нападение неприятеля, вряд ли сумеем дать достойный отпор. Хотя, чего это я с бухты-барахты, уже зачислил себя в отряд?
Но, пробормотав: «Враг разбит, победа будет за нами!», смежил веки.
Царёв открыл глаза, когда над походными шатрами сияла безлунная звёздная ночь. Он вышел, плеснул из бадьи в лицо ледяной воды, запрокинул голову и долго смотрел на изменившиеся очертания знакомых созвездий. Прошёлся вдоль кост-ров, проверяя посты, прислушался к разговорам. С трудом разбирая слова, по инто-нациям и настроениям составлял впечатление. Ни страха, ни возбуждения, ни аг-рессии на лицах. Только затаённое любопытство из-под тишка брошенных взгля-дов: «дескать, что ты за зверь такой и откуда взялся?»
Сергей вернулся, сел, по-турецки скрестив ноги, задумался. Из отдельных фраг-ментов составил для себя картину битвы.
Получалось, что князь Маник был убит, его войско рассеяно и пустилось «во все тяжкие», преследуемое Ражым Пориком. Тут, откуда ни возьмись, появился он, Серёга Царёв, и, в целях самозащиты, укокошил сына этого самого Порика, будь он не ладен. «Комар наскочил на слона». Естественно, Ражий взъярился, но Серёге-то терять было нечего, а принимать смерть «абы где» не входило в его планы. Вывер-нулся, одним словом. Тут и подмога подоспела. Ударили с флангов, сатрапам мало не показалось. К тому же, беглецы пришли в себя и развернули коней, пешие рат-ники ощетинились копьями. Обескровленное воинство не смогло сдержать натиска. Так вот и угодил он, Серёга, в герои.
За размышлениями время пролетело незаметно. Зарозовел на востоке горизонт, но не весть откуда набежавшие тучи заслонили начинавшийся рассвет. Тяжёлыми хлопьями повалил снег, и у Царёва застучало в висках. Мгновенно похолодало. Сергей завернулся в шкуру местного шерстистого носорога, но так и не смог со-греться. Неожиданно засветился бледно-фиолетовым стоящий в углу рунный меч, забегали в суматохе люди.
-Неужто и впрямь начинается бой, потому, что сердцу тревожно в груди? Про-рвёмся ли на этот раз, Сергей Андреич?
Трубил боевой рог, ему вторила нарастающая барабанная дробь.
-Ражий! Ражий! – слышалось то тут, то там.
Сергей пулей вылетел из шатра, схватил на бегу меч.
Воины уступали ему дорогу, лица их каменели от ужаса.
Он вскочил на коня, твердя, как заклинание: «Покойники не воюют! Мёртвые должны лежать в земле!» Поцеловал нательный крестик и сорвался в галоп, не за-ботясь о том, следует ли кто за ним или нет. Царёв рубил с плеча, направо и налево, сокрушая воинство призраков. Он словно жнец прошёлся по полю брани, вспоми-ная, как в детстве выкашивал деревянным клинком чертополох. Ему противостояли тысячи мертвецов. Холодный снег падал на непокрытую голову, на ещё зелёную траву, на рассыпавшиеся кости сражённых. Сергей оглянулся на мгновение. Заме-тив, что с холма ему на выручку спешат несколько десятков всадников, с удвоенной силой обрушил удары, пробиваясь к рыцарю в красном плаще.
-А ты, оказывается, козёл! Ну, сейчас я тебе рога-то поотшибаю!
Царёв почему-то не удивился, когда платиновая маска слетела и на него устави-лась ухмыляющаяся козлиная морда.
-Ты меч-то в руках держать умеешь, животное? – прокричал Сергей, наполовину исполнив обещание.
Металл встретился с металлом, высекая искры.
-Силён, бродяга! – парировал Царёв.
Соперник ушёл от удара, и, спасая голову, потерял второй рог.
Мечи скрестились вновь. Смертоносные лезвия скользнули друг о друга, клинок был выбит из руки Сергея, но он поймал его левой, вовремя отскочил в сторону и пронзил сердце зверя.
Тот лишь дико загоготал: этот выпад не причинил ему существенного вреда.
-И всё-то у тебя, не как у людей! – разозлился Сергей, и, крепче обхватив руко-ять рунного меча, рассёк вражину надвое.
Его всё ещё била нервная дрожь, когда с неба сорвался любопытный огненный шар, заглянул ему в глаза и улетел. Сорок всадников озирались по сторонам, не на-ходя соперника: свежевыпавший снег был девственно чист.

X.

Стены сорвались с места и налетели на них. Виктор попытался высвободить руку и не смог. Мальчик сильнее стиснул его ладонь. Два слоя краски, положенные один на другой, штукатурка, кирпичи… То же самое с обратной стороны. Потом комната с дощатым полом, снова стены и комнаты. Асфальт, машины, облака…
-Ты, случаем, ни Гарри Поттер?
-Это ещё кто такой?
Завораживающий космический холод, блистающий мириадами звёздных систем, кольцо гигантской планеты, состоящее из множества глыб и мельчайшей пыли, ми-азмы аммиачных испарений и переливающаяся огнями бездна под ногами. Суме-речный лес, ветер, волнами бегущий по выцветшим травам, склоны гор, пропасть и река глубоко внизу - мир мчался навстречу, словно пейзажи немого кино.
Каменная кладка старинной башни с бесконечными коридорами сменилась ка-мерой пыток с пылающим камином и чёртовой дюжиной ужасных приспособлений, созданных изощрённой фантазией маньяка и кажущихся обагрёнными кровью в багровых отсветах огня.
-Ну, вот и всё! Вот и попал я в ад! – обречённо подумал Виктор.
Его прошиб холодный пот, выступивший испариной на лбу. По спине побежали мурашки, и рубаха в одно мгновение стала липкой и мокрой.
-Не бойся, Сте Пан! – ободрил его гном.
-Что, приплыли?
Спутник Энна отёр рукавом лицо, но бисеринки пота выступили вновь и превра-тились в застилавшие глаза ручейки.
-Безвыходных положений не бывает! – возразил Ичей.
-Скажи это кому-нибудь другому! Зачем только ты вытащил меня из ментовки?!! Конечно, там было хреново, но не смертельно! - психанул мужчина.
-Успокойся. Мы сейчас тихо выйдем отсюда, ты лишь постарайся, чтобы нас ни кто не заметил.
-Как же мы выйдем? Дверь-то заперта, – Виктор перешёл на шёпот.
-О, дверь не проблема.
Чуть слышно щёлкнул замок, выпуская их, и тяжёлый засов занял своё первона-чальное положение.
-Как?..
-Тсс, - гном приложил палец к губам. – «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог», - сказано в книге вашего мира. – Слова – это вибрации. Все вещи состоят из слов.
После небольшой лекции мужчина надолго погрузился в задумчивость и едва не вскрикнул, неожиданно увидав за поворотом получеловека-полубыка, вооружённо-го огромной секирой.
-Стало быть, полукровки охраняют здесь все входы и выходы, – констатировал Энн. – Что ж, нам это на руку. Соображалка у них работает хуже.
Они ухитрились пройти незамеченными ещё один коридор и, поднявшись по уз-кой винтовой лестнице, остановились. Гном начертил в воздухе сияющий прямо-угольник и пригласил Виктора в пиршественную залу.
-Поешь чего-нибудь с дороги! Еда не отравлена, я проверял. – И, через минуту, - Плохи наши дела!
На висевшем напротив гобелене, изображавшем сцену королевской охоты, волк моргнул жёлтым глазом.

XI.

-И что теперь? Опять сваливать?
-Расслабиться и попробовать умереть достойно!
Виктор чуть не подавился.
-Это что, юмор такой?
-Да успокойся ты. Не знаю, что за существо находится на той стороне, но попы-таюсь «отвести ему глаза». Если только там не сам король.
-А что, король тоже умеет показывать фокусы?
-Ну, не всегда же он был королём. Раньше Тан Порик был шутом.
-Надо же! Поразительный карьерный рост!
-Нет. Простая ловкость рук. Убить своего господина и представить всё, как не-счастный случай, дано не каждому.
-Воистину, от смешного до великого – один шаг. Как же подданные-то шута от короля отличить не смогли?
-Ты напрасно улыбаешься, Сте Пан! Тан Порик был на редкость любознатель-ным мальчиком. В его распоряжении находилась вся королевская библиотека! Сна-чала он нашёл «Книгу Мёртвых», потом ещё парочку оккультных книг. Думаешь, ему доставляло удовольствие развлекать вельмож? Подданные нашли мёртвым сво-его властелина в обличье шута, а шут щеголял в новом платье короля и в его теле, посмеиваясь над ними.
-Послушай, гном, скажи мне, ради Бога, зачем ты притащил меня сюда? Только не впаривай, что тебе тут одному скучно было!
-Страшно?
-Не то слово! – посерьёзнел Виктор.
-Страх – хорошее лекарство, Сте Пан. При том условии, что все лекарства хоро-ши в меру. Я надеюсь, ты понимаешь, что случайностей не бывает?
-Кажется, я уже ничего не понимаю! Вразуми.
-Мы, гномы, пролагаем ходы между мирами. Этот же тоннель оказался тупико-вым. Ловушка захлопнулась, когда в неё угодили охотники на короля. Не скажу, были ли у них шансы избавить свою Родину от тирана, купающегося в крови ново-рождённых младенцев и девственниц, потому что не знаю. Скорее всего, шансов у них было не больше, чем один на миллион. Король, как бы это сказать попроще, - зачарован, что ли? Не досягаем для оружия, одним словом. Будет казаться, что по-разил его насмерть, на самом же деле клинок, или остриё, или что-то ещё застыло в нескольких сантиметрах от тела. Только выходец из параллельной вселенной спо-собен изменить порядок вещей, поскольку он, по идее, не должен вписываться в этот мир.
-Но я же не воин, Энн, а простой пьяница!
-«Сте Пан» означает «восставший из пепла», если ты ещё сам не понял. Тебе сейчас очень хочется выпить?
-А ни кто и не предлагал!
-Ни кто и не просил! – в тон ему ответил Ичей. - Держи и не надейся,
что выпивка поможет забыться!
Запотевший бокал с искрящейся прозрачной жидкостью возник прямо из возду-ха.
-А без фокусов нельзя было?
Виктор открыл рот, поднёс бокал к губам, но пить не стал. Почему-то не щекотал ноздри знакомый запах, и показалось, что напиток не так обожжёт горло, и не так ударят в голову пары алкоголя. Привиделось, как его, пьяного и беспомощного, кромсают на части ударами мясницких топоров те самые бычары, которых видел он ненароком в этом Богом забытом замке. Он с тоской поглядел на крепкое вино и вернул его Энну. Бокал исчез, едва коснувшись пальцев гнома.
-Теперь ты готов выслушать меня до конца?
Мужчина кивнул.
-Так вот, приняв заговорщиков, дверь захлопнулась и не то, чтобы открыть, а и нащупать её я не смог. Единственно доступным для меня оказался вход в ваш мир, но и тут Тан Порик приготовил мне сюрприз. Какой, ты, конечно, догадываешься?
Виктор кивнул снова: «Не надо считать меня глупее паровоза!»
-И что, по-твоему, мне оставалось делать?
-Затеряться в толпе.
-Угу. «Подставить правую щёку», как это у вас называется! В, общем: подста-виться. И как, позволь спросить, ты представляешь себе толпу гномов, в которой я должен затеряться? Даже среди лилипутов, дальних, кстати, наших родичей, я был бы слишком заметной фигурой. Конница варваров, безусловно, впечатляет больше, нежели, чем удар стилетом в спину, тем более что после удара под сердце впечат-лений не остаётся. О чём это говорит? Только о том, что я всё ещё нужен королю. Зачем, я догадываюсь. Вот поэтому-то я и захватил вас с собой, что королёк-то здешний мне, как раз, и не нужен. Надеюсь, вчетвером мы разыграем достойную партию! Потому, что я не просто гном, а упрямый гном. Кстати, ты не забыл меха-низм, определяющий ход времени? Когда я вынужден просчитывать течение мигов Вечности, я отвлекаюсь от прочего.
-Стало быть, я здесь не один? – спросил Виктор, вынимая из кармана часы и поднося к уху.
Часы не тикали. Минутная стрелка оторвалась, стекло треснуло.
-Встали? – поинтересовался Ичей.
-Встали! – неохотно подтвердил мужчина.
-Ничего! Ведь предметы помнят, какими они были раньше.
Энн надел браслет на руку и воскликнул, показывая циферблат спутнику:
-Вот видишь: пошли!

XII.

Карета остановилась перед дворцом. Придворный лакей распахнул дверцу, пода-вая принцессе затянутую в белую перчатку ладонь. Ошалевшая от впечатлений Ин-ка потеряла дар речи. Она во все глаза смотрела на бьющий причудливыми уступа-ми фонтан, вслушивалась в пение экзотических птиц, разглядывала необычные де-ревья фруктового сада и ни как не могла поверить, что это случилось с ней. На ходу сорвала несколько ягод и положила в рот. Плоды по вкусу напоминали крыжовник.
Привратник три раза ударил посохом покрытый мрамором пол и провозгласил:
-Принцесса Ингеборга!
-Тесса Геборга! – трижды повторило эхо.
Когда Инка переступила порог, она невольно зажмурилась: маленькие оконца, расположенные под самым потолком, почти не пропускали света. В длинных и вы-соких коридорах царил полумрак. На мраморных плитах отражались разноцветные пятна от витражей, а вдоль стен стояли скорбные статуи обнажённых женщин, в протянутых ладонях которых горел огонь. Иногда Инке казалось, что их полные страдания взгляды обращены на неё и её, Инку, пронзали леденящие иглы ужаса. Резные колонны обтягивал чёрный креп. Дворец был погружён в траур.
В сопровождении придворных дам Инка проследовала в опочивальню. Девушки помогли ей раздеться и взобраться на альков. Она не возражала – возражать не ос-тавалось сил. Здешние контрасты так утомили её, что Инка мгновенно отключи-лась. Проспала она почти весь день, а, проснувшись, кое-что начала понимать.
Поднялась, раздёрнула шторы. Сквозь мутные кристаллы слюды взглянула на высыпавшие на небосвод звёзды. Затосковала о безвозвратно утерянном, хотя со-всем ещё недавно казалось, что терять-то уже нечего. Зеленоватый свет полной лу-ны наполнил комнату. Где-то за стенкой монотонно и протяжно распевали голоса.
Инка приоткрыла тяжёлую дверь – голоса стали слышнее. Как была, босая, в по-лупрозрачном неглиже она вышла в коридор, сделала несколько шагов и замерла, прислушиваясь. Пели этажом ниже.
Колючий холод, поднимающийся от камней лестницы, пробирал до самого сердца. В помещении, похожем на грот, стояли два саркофага, вокруг горели свечи. Пахло ладаном и жимолостью. Пол усыпали лепестки красных роз.
Заворожённая зрелищем, Инка подошла ближе. Люди в чёрных балахонах, каза-лось, не замечали её. Когда они расступились, новоявленная принцесса вгляделась в восковые точёные лица, охваченные бледно-голубым свечением, уронила лицо в ладони и зарыдала. Руки безвольно опустились, и брошенный ненароком под ноги взгляд уловил растекающиеся по неровностям пола тонкие алые ручейки. Она за-кричала и потеряла сознание.

XIII.

После того, как Инка очнулась от обморока, её охватила депрессия. Говорить ни с кем не хотелось, да и что собственно, она могла им сказать: «Извините, я ошиб-лась временем?». Тем более что не могла связать и двух слов на здешнем наречии. Она считала за благо молчать, пока новоявленные родственнички её не раскусили. А то посадят за решётку или того хуже – поставят к стенке, скормят крокодилам… Воображение каждый раз рисовало новые картины - одну кошмарнее другой. Ин-ка прикинулась убитой горем и твёрдо решила отыграть свою роль до конца.
В течение двух месяцев ей это удавалось. По крайней мере, она считала именно так. Потом начала понимать язык окружающих.
После похорон и панихиды, придворные девушки исподволь стали готовить Ин-ку к замужеству. Она и не противилась этому. Плевать ей было на замужество с вы-сокой башни. Хотя, ой как понимала она сейчас настоящую Тессу, гордую и свое-нравную, променявшую мягкие перины князя Маника на обжигающе-прохладные воды реки!
-Сэр Гейк! – зазвенело по залам Сиреневого дворца непривычное имя.
Душа Инки встрепенулась. Рыцарь был красив и молод. Узенькая бородка от-нюдь не портила его, а напротив, облагораживала. Серые глаза казались одновре-менно печальными и бесстрашными. Он шёл к ней, эхо повторяло и усиливало звук его шагов, и шаги эти звучали в унисон с биением Инкиного сердца.
Он поцеловал протянутую руку.
-Герр Маник де е? – спросила она.
-Герр Маник па, поселеши кои ве нты! Тесса зна ны? – ответил он.
Инка-Геборга, никогда и в глаза не видевшая князя Маника, облегчённо вздох-нула, узнав, что «Великий Воин пал, упокоившись в стране вечных снов».

XIV.

То, что принцесса Геборга была помолвлена с князем Маником, ни каким Мака-ром Серёгу не трогало. Не трогало до тех пор, пока Царёва не объявили преемни-ком. Мало того, что он так и не врубился окончательно, кто симпатизировал князю, а кто строил козни, теперь предстояло расхлёбывать ещё и эту кашу.
«Как Тесса, дочка Рыжего, могла стать наречённой невестой Маника? Что связы-вало двух столь непохожих людей и что заставило их встать на путь непримиримой вражды?». Ответы на эти вопросы никак не укладывались в Серёгиной голове. Он бы ломал голову ещё не один десяток лет, если бы один человек не разрешил его догадок.
Человек этот был священником. Звали его отец Манор, «Оте Маноре» по-здешнему. Он добивался аудиенции у Царёва и «сэр Гейк» ожидал его с минуты на минуту.
Сергей принял странника по-походному, в шатре, как равный равного. Полагал-ся, конечно, Серёге по должности «штал» и недавно благочестивые подданные притащили в палатку огромное кресло, выложенное мягкими шкурами, но не любил новообращённый князь смотреть на людей сверху вниз и как-то немножко даже по-баивался престола. Куда как проще было разговаривать по-старинке.
Вошедший откинул капюшон, провёл правой рукой по коротко стриженным се-дым волосам.
-Долги дны ти, герр Гейк!
-Долги дны ти и добры сир тече, оте Маноре! – повторил формулу приветствия Сергей. – Зело тр;па ве ти к ми?
Старик положил обе ладони на
дорожный посох, брови его сошлись на переносице, он заглянул прямо в лицо Сер-гею и произнёс:
-Я видел, как был убит Маник.
Естественно, сказал он это по-своему.
-Ну и как же?
-Он оставил своё войско и меч-оберег, и на белом коне с белым флагом поскакал вперёд, выкрикивая имя Ражего.
-И что Ражий?
Царёв знал ответ заранее, но озвучить его не спешил.
-Ражий проткнул князя своим клинком, после чего его армия, выкрикивая слова проклятия, сорвалась с места.
-Что же такого сказал Маник Ражему, что тот забыл данное слово и пришёл в не-описуемую ярость?
-Маник рёк, что двоюродный брат Ражего - шут.
-«Так вот где собака зарыта», - подумал про себя Сергей. – «А ведь тут что-то есть, дыма без огня не бывает!»
-Стало быть, вот как дело обернулось! – произнёс Гейк уже вслух.
-На всё воля Неба! – ответствовал странник. – Оно одно знает людские дороги.
-Вразуми, отец святой, ведь они не были врагами? Насколько я знаю, даже дочку свою Рыжий хотел за Маника отдать!
-Ежели у господ общие враги это ещё не значит, что они друзья.
-Сам-то где был, раз так хорошо речи складываешь?
-Я стоял по другую сторону.
-У Ражего, значит?
-У него. Один я и уцелел!
-Так, так, так… Всё интереснее и интереснее… А о призрачном воинстве ничего не слыхал?
-Это-то меня и тревожит. Я предостерегал Ражего, он меня не послушал. Во всём потакал своему двоюродному братцу, безбожнику, охрани Небо мою бессмертную душу! Да и Маник-князь не особенно от него отставал.
-Оте Маноре, прошу тебя, ради всего святого, что осталось на грешной земле, не уходи далеко! Мне ой как нужно во всём разобраться! А то, опасаюсь, не ровён час, крыша съедет.
-Да куда мне идти-то!
Священник ещё раз пристально посмотрел на Сергея, поражаясь быстрому и не-ожиданному взлёту чужака и его манере излагать мысли.
-Благодарю тебя, святой отец, от всего сердца благодарю! Только не уходи! Я распоряжусь, чтобы накормили. Не уходи! Не уходи только!

XV.

Инка-Геборга самой себе боялась признаться, что влюбилась.
-Принцессы не должны влюбляться! – в который раз повторяла Тесса, но ведь принцессой-то она была не опытной, а оттого и тренинг на ум не шёл.
Часто она ловила себя на том, что мечтает о замужестве. Лежит вот так с закры-тыми глазами на своей широченной постели, облитой солнечным светом, и строит планы.
-Кто он такой, этот сэр Гейк? Откуда взялся?
Лапаторика рассказывала, что появился он неизвестно откуда и в одиночку одо-лел целое войско.
Что с того, что это было войско её отца? Во-первых, отец-то он не всамделиш-ный, а во-вторых, надо же кому-то вести хозяйство? А рыцарь оный такой галант-ный и настоящий, не чета манерным увальням, ошивающимся при дворе. И глаза у него такие грустные, будто пережил он великую потерю.
Инке захотелось прижать голову «рыцаря печального образа» к груди и прилас-кать, но рыцаря рядом не было, и она прижала к груди подушку, влажную от слёз.
Тесса попыталась устраивать балы, однако балы ей вскоре наскучили.
-Ну, когда же, когда же? - торопила она время, а Гейк, ставший теперь князем вместо Маника, не торопился сделать ей предложение.
И Инка решила ехать к нему сама.

XVI.

Боевой рог снова трубил сбор, и снова занимавшуюся розовым светом зарю за-навесили снеговые тучи. Рунный меч горел голубым пламенем.
-Словно огонёк газовой горелки! - подумал Царёв.
Он не спал накануне, ворочался тревожно на ложе из шкур и вот, поди же ты, «предчувствия его не обманули»!
-Они смяли наши тылы, княже! Чёрные воины захватили нас врасплох! – гово-ривший был забрызган кровью и объят ужасом. Повторял одно и тоже, пока Сергей не остановил его.
-Ранен?
-Нет, это кровь не моя.
-Чернецов?
-Их убить невозможно обычным оружием! Мечи и копья будто пронзают тени, не нанося никакого урона! Кровь товарища на мне, – гонец потупил взор и замол-чал.
-Как же сторожевые посты-то проглядели? Спали, поди?
-Не спали, княже. Ночь была темна, как души врагов. Солдаты падали замертво и тушили собой костры, не успев понять, что произошло.
Посланец протянул своему властелину остро отточенный металлический диск, облитый алым.
-Вот этим? – спросил Царёв.
Воин кивнул.
-Спасибо, дружище!
-За что? – удивился солдат.
-За то, что выжил и не спасовал!
Герр Гейк похлопал воина по плечу и прокричал:
-По коням! Всем верховым захватить с собой факелы, лучникам и арбалетчикам приготовиться стрелять по огневым шарам, ежели таковые появятся!
Прошептал:
-Не убоюсь я зла!
Тайком взглянул на крестик с панагией, дарённые когда-то в незапамятные вре-мена матерью, и пришпорил коня.
-Небось, опять в этой чёртовой армии найдётся парочка козлов! – пронеслась в голове мысль.
Чернецы, как он и предполагал, шарахались от огня, будто черти от ладана, од-нако, отскочив на несколько шагов, настырно продолжали наседать. Сергей рубил нечисть рунным мечём, но преимущество сегодня было не на его стороне.
Приготовился было «пасть смертью храбрых», когда краем глаза узрел замеша-тельство в стане врага.
-Оте Маноре, ай да молодец!
Священник в коричневом, покрытом снегом балахоне, более похожий сейчас на американского Санта Клауса, чем на святого отца, во весь опор скакал на своём гнедом жеребчике и кропил оружие княжьих ратников какой-то прозрачной сияю-щей водичкой.
Вот теперь-то враги занервничали! Ещё бы: облитые лунной жидкостью стрелы выкосили их ряды почти, что на треть. Мечи и копья так же не оставались без дела.
Нападавшие бились беззвучно. Если бы не свет факелов, могло бы показаться, что княжие ратники сражаются с пустотой. Но невидимые во тьме тени были жи-выми.
Князь отвлёкся на мгновение и вылетевший невесть откуда получеловек-полубаран едва не разлучил его с головой. Лезвие рунного меча опустилось, не за-дев соперника, рукоять же не оглушила твердолобого, а осушила княжескую длань. Избегнувший раздвоения монстр обрушил на Сергея удар сумасшедшей силы. Кли-нок просвистел в каких-то сантиметрах от шеи. Князь едва успел увернулся.
Памятуя о прошлом неудачном опыте («Кто его знает, может, у этих тварей во-обще нет сердца?»), Царёв вонзил клинок ему в горло. Существо захрипело, выро-нило меч, попыталось чудовищной лапой остановить ударившую фонтаном кровь, но, выронив поводья, распласталось на побуревшем снегу.
Сергей поднял коня на дыбы, спиной чувствуя занесённый меч. Потерявший равновесие супостат упал под смертоносные копыта.
-«Сила есть, ума не надо!», - только и смог вымолвить Царёв.
Потрясённый, он стоял и смотрел, на сражающихся, будто происходящее не ка-салось его ни каким боком.
-Козлы, бараны, да колобки недоделанные! Сколько можно!
Неожиданный и резкий взмах меча разделил возникший перед глазами огненный шар. Сверкающая трещина увлекла взгляд Сергея далеко сквозь озаряемые всполо-хами края. В конце её он различил парящую в облаках башню, в одной из комнат которой на него пристально смотрел человек в причудливом серебристом головном уборе, напоминающем опрокинутый полуконус.
Видение истаяло. Обе половинки огненной сферы съёжились до чёрных обуг-ленных горошин и испарились.
Словно свет фар на короткий миг ослепил Царёва. Невидящими глазами он узрел полчища тёмных всадников от горизонта до горизонта и тысячи переливающихся шаров над ними.
-Держись, княже! – услышал он знакомый голос, с трудом пробивающийся из обступавшей темноты.

XVII.

В княжеских покоях курились благовония. Воздух наполняли ароматы трав и ла-вандового масла. За стенами дворца плескалось море, серые пенистые волны то и дело набегали на холодный песок и откатывались назад.
Жизнь побеждала смерть. Медленно, но уверенно Сергей приходил в себя. Голо-са выплывали из далёкого далека, и, подобно пению волн, то приближались, то ста-новились еле слышными.
-Они рассыпались снежными светлячками…
-Ещё бы, оте Маноре его буквально с того света вытащил!..
Как же было отрадно вновь слышать звуки человеческой речи.
-Какое это всё-таки блаженство, жить! – открыл для себя Царёв и опять стал по-гружаться в забытьё.
-Смотрите, Небеса, кажется, услышали наши молитвы! – сказала женщина, по-правляя на нём одеяло из шкур.
Сергей попытался разлепить веки, но это ему не удалось. Лицо князя осветилось слабым отблеском улыбки.
-Посмотрите же, он улыбается!
-Князь ещё очень слаб, – молвил, подойдя к постели, священник. – Худшее поза-ди, но лучшее, что мы сейчас можем сделать - не тревожить его. Сон для князя - лучшее лекарство.
Придворные удалились вместе со святым отцом, а женщина, склонявшаяся над ним, осталась. Сквозь сон Царёв ощущал её присутствие и там, в грёзах, воображе-ние рисовало ему прекрасную принцессу, сидящую на стуле у стены и тихо молив-шую князя о его выздоровлении.


XVIII.

Покрытый бархатной скатертью стол, два бокала красного вина, зажжённые све-чи…
В комнате уютно и тихо. Пылает огонь в камине, драгоценными каменьями пе-реливаются угли. Стены и потолок волнуют причудливые тени. За огромным, в че-ловеческий рост, слюдяным кристаллом окна море слизывает с песка нападавшие снежинки.
-Спасибо вам, Тесса, за заботу. Если бы не святой отец и вы, блуждать бы мне теперь в стране вечных снов.
Он накрыл ладонью её руку.
-К чему пустые слова, князь! Вы в одиночку противостояли силам тьмы, так вне-запно обрушившимся на наши владения и я, недостойная дочь своего отца, сделала лишь малую часть того, что могла.
-Не судите себя строго, Тесса, и не переоценивайте мою роль в этой войне! Я - всего лишь чужестранец, волею судьбы оказавшийся между двух огней. До сих пор не могу понять, для чего я здесь? Может быть, принцесса Геборга будет настолько любезна, что объяснит мне происходящее?
Тесса высвободила руку, пригубила вина.
-Я сама теряюсь в догадках, князь. И знаю, похоже, немногим больше вашего.
Герр Гейк отхлебнул из бокала, обдумывая следующий вопрос.
-До того, как Ражый повздорил с Маником, они ведь не питали вражды друг к другу?
-Я была обручена с князем.
-Знаю, – перебил Гейк и сделал ещё глоток. – Я вот о чём… У них ведь были об-щие враги?
-Спросите что-нибудь полегче! Были, полагаю. Земли у нас не из бедных.
-А что, вашего отца так легко было вывести из равновесия? Почему он вдруг за-был про общие интересы и общих врагов? Зачем он убил выгодного союзника и, убив, не удовольствовался только его смертью?
Тесса покраснела.
-На все ваши вопросы, князь, я могу ответить только одно: «не знаю». Ни Маник, ни отец не посвящали меня в свои планы.
-Прискорбно!
Гейк поставил на треть опорожнённый бокал и замолчал.
-Я не враг вам, князь! Я готова подтвердить все прежние договорённости. Мне жутко жить в постоянном кошмаре среди холодных стен! После смерти отца и бра-та мне всё здесь кажется чужим!
-Извините, Тесса, я не должен был приставать с расспросами. Как ни крути, я - убийца вашего отца и брата! Пусть даже и невольный.
-Пустые слова! - повторилась Тесса. - Былого не вернуть, как не войти дважды в одну и ту же воду. Расскажите мне лучше о своей Родине.
-Давайте не будем переливать из пустого в порожнее, принцесса. Я не располо-жен сейчас к сантиментам. Тем более что вернуться назад вряд ли смогу…
-Хорошо, не будем. Я не хотела вас обидеть, князь. И я не виню вас в смерти родных. В конце концов, они сами нарвались! Я только хочу спросить, что вы наме-рены предпринять? Не станете же вы сидеть, сложа руки? Так, может быть, нам стоит объединить усилия? Вы научите меня драться, герр Гейк? Я и мои люди це-ликом в вашем распоряжении.
-Тесса, вы хотите сказать…
-Я была обручена с Маником. Его нет. Наш союз был бы выгоден нам обоим.
Она побледнела и добавила:
-Я не навязываюсь вам князь, но… Мне страшно! Особенно по ночам.
-Простите, принцесса Геборга, на Родине у меня осталась семья, - он махнул ру-кой, указывая куда-то далеко, за море. - Жена и двое ребятишек. Они, поди, все гла-за выплакали, гадая, что же случилось со мной.
-Вы же говорили, что вряд ли сможете вернуться! Стоит ли казнить себя, князь?
-А что ещё остаётся делать? Смириться?
-Жить! Не искать смерти, во всяком случае!
-Забыть… Забыться… Это выше моих сил!
Значит, мой поезд ушёл, так?
Инка заплакала.
-Поезд? Какой поезд? - недоумённо пожал плечами князь. - Повторите, пожалуй-ста, то, что вы только что сказали, Геборга!
-Ах, герр Гейк, не берите в голову слова глупенькой принцессы! Это выражение такое. Присказка, не более.
-На моей Родине тоже когда-то ходили поезда. - Он пропел, немного фальшивя, - «Но не летят туда сегодня самолёты и не едут больше поезда…». Так как вас зовут на самом деле, принцесса?
-Инна, - неуверенно ответила она, вытирая пальцами слёзы.
-А меня - Сергей. Сэр Гейк по-ихнему.
-Милый! Ты не знаешь, как же плохо быть одной!
Она обняла его и разрыдалась.

XIX.

Ночь пролетела незаметно.
Догорели и погасли свечи, растаявшие звёзды сменились забрезжившим светом, а Инна и Сергей не могли наговориться. Ещё бы: жили на соседних улицах, учились в параллельных классах… Но это было в другом мире, много веков вперёд.
-Ты-то как сюда попала?
-В карете. Думала, меня разыграли.
-А где же настоящая Геборга?
-А настоящая принцесса, наверное, утонула в реке…
-Надо же, как в кино! И ведь не скажешь: «Моя хата с краю».
-Да уж!
-Знаешь, Инн, что-то не хочется быть подсадной уткой. Раз уж мы здесь, давай как-то крутиться!
-А я что, против? Знаешь, когда-то по телеку крутили Кашпировского с Чума-ком, потом вошли в моду курсы экстрасенсов… Я к тому, что всё тут пропитано ма-гией, я её нутром чую! Должно быть, рядом место силы.
Сергей пристально посмотрел в глаза молодой женщины, произнёс:
-Насчет магии, ты в самую точку! И место это я видел, и колдуна. Он мне едва мозги не выжег!
-Ты прав! Вдвоем нам его не осилить! Нужно искать союзников.
-А то! Я уже всю голову над этим сломал. Здешние людишки, по-моему, впиты-вают страх с молоком матери.
-Погоди, не будь так скор в суждениях. Ты же сам говорил, что сорок рыцарей последовали за тобой?
-Тридцать девять, - нехотя поправил Царёв.
-Пусть тридцать девять, с тобой - сорок. Но ведь последовали?
-Ну и? Скорее всего, им просто некуда было деваться.
-Второе сражение вы выиграли?
-Не проиграли. Хотя могли. Если бы не оте Маноре!
-Хорошо! Оте Маноре… Они тебе поверили, пошли за тобой. Пошли, преодолев свой страх. Значит, выбор свой сделали. Значит, не хотят быть баранами, ведомыми на бойню.
-Не хотят, - повторил он. - И что с того? С шашками на танки?
-Ну, почему же «с шашками»? На каждую хитрую попку найдётся свой хитрый… - Она замолчала, смутившись.
-Да знаю я! Проще всего задрать лапки кверху и идти на поклон к Тёмному. А он тебя за хобот и в яичницу! Нужен какой-то нестандартный ход, только вот какой? Бесконечно сражаться с легионами мертвецов и прочей нечисти - гиблое дело!
-А что это за огневые шары?
-Скорее всего, какие-то машины. По-моему, с их помощью Тёмный извлекает из прошлого своих големов. Сбить их - практически нереально. Они уходят от мечей и стрел, будто обладают зрением. Мне вот удалось расколоть один, сама видишь, чем кончилось.
-Хорошо бы и нам иметь такие шарики!
-Хорошо бы, конечно! Только пока шарики имеют нас! – Сергей улыбнулся не-нароком соскочившему с уст каламбуру. - Оте Маноре считал Ражего, да и Маника, кстати, безбожниками. А ведь и у него, и у твоего так называемого отца богатые библиотеки. Полезно было бы покопаться в книгах, но у меня, к сожалению, по анорийскому двойка. У тебя, я догадываюсь, тоже?
-Не совсем так. Я тут натолкнулась на букварь почившей в бозе принцессы, на-хваталась азов. Язык, в принципе, не сложный. Читать, правда не пробовала. Наде-юсь, нужные книжки окажутся с картинками.

XX.

Столица Манории ликовала.
Свадебный кортеж растянулся на несколько узеньких улочек. Князь Гейк на бе-лом коне ехал в середине процессии, за ним следовали придворные. Принцессу Ге-боргу несли в увитым светлыми цветами паланкине. Из раскрытых окон под ноги влюблённым падали белые розы и мелкие монеты.
Один из пажей, несших паланкин Тессы, споткнулся. Это спасло ей жизнь. Ар-балетная стрела, просвистев совсем рядом, упала на мостовую, потеряв смертонос-ную силу. Окрестные дворы прочесали, но так никого и не нашли.
Конечно, досадное происшествие не смогло испортить праздника. Под звуки торжественной мелодии принцесса и князь вошли в собор. Облачённый в белые ри-зы священник подвёл их к алтарю, прочёл слова обряда и соединил руки Гейка и Тессы.
На площадь перед княжими хоромами выкатили бочки с вином и специально на-значенные виночерпии угощали всех желающих, а желающих выпить за здоровье князя и принцессы отыскалось не мало.
На следующий день, отобедав, Тесса и Гейк вместе со свадебной процессией на-правились во владения невесты, коим волею закона теперь суждено было стать об-щими.
Всех удивил оте Маноре, попытавшийся объявить их союз недействительным на том основании, что «герр Маник не нашёл успокоения в сырой земле».
-Действительно, тела князя в могиле не оказалось! – как один твердили бывшие слуги, хорошо знавшие Маника.
-Какая муха его укусила? - переглянулись наречённые.
-Пусть даже и нет князя в могиле, что это меняет? – увещевали они святого отца.
-Вы нечего не понимаете! Может так случиться, что герр Маник жив, с него ста-нется! Вполне возможно, вместо себя он послал кого-то другого, - стоял на своём священник.
-Кого другого, оте Маноре?
-Того я не ведаю, други мои!
-Оте Маноре, а если подданные перезахоронили князя? Или враги выкрали его тело?
-О, об этом я даже думать не смею!
-А вы подумайте, святой отец! Тем более что этот союз нам всем необходим.
Слова священника расстроили Инну.
-Что им всем от меня надо? Кому я помешала? Может быть, кому-то из кровных родичей Ражего перешла дорогу Лжетесса? - шёпотом спрашивала она Сергея.
-Успокойся, родная! Всё образуется! Не могу исключить, что оте Маноре прав в чём-то, но одно знаю наверняка: раскисать нам с тобой нельзя!
Она поджала губы и благодарно кивнула.
За свадебным столом звучали здравицы в их честь, герцоги, бароны, короли и князья клялись в верности общим интересам, заверяли в добрососедстве и дружбе, а Инне отчего-то было грустно. Может быть, оттого, что ей казалось – здравиц этих и заверений она не заслужила? Да и звучали клятвы и здравицы как-то натянуто и фальшиво.

XXI.

Свет полной луны тревожил Тессу и не давал ей уснуть. Сладкая истома, расте-кающаяся по телу после княжеских ласк, только усиливала предощущение внезап-ной потери.
-Что с тобой, Инусик? Похоже, ты так и не сомкнула глаз?
-Не по себе мне что-то, Серёженька! Гложет что-то вот здесь! - она взяла его, от-нюдь не княжескую руку в свою маленькую ладошку, прижала к груди.
-Да образуется всё, Инн! В конце-концов, на всё воля Божья!
-Здесь совсем другие Боги, Серёжа!
-Неправда! Бог вездесущ!
Он дурашливо, как-то по-детски поджал губки и опустил глаза, заставив моло-дую женщину улыбнуться.
-Вот видишь, не всё так плохо!
Выше нос, принцесса!
-Чего вскочил-то, любимый? - вернула она его с неба на землю.
-Пойду, прогуляюсь.
-Серёжа, я днём-то боюсь здесь гулять, а ты ночью затеялся. Если в туалет нуж-но, так и скажи!
Инна поднялась с алькова, достала из-под кровати фарфоровый горшок.
-На вот. Если стесняешься, могу отвернуться!
Сергей повертел горшок в руках, думая о чём-то своём. Потом поставил на пол. Глаза почему-то стали влажными. Он прикрыл веки, сдавил переносицу большими пальцами. Произнёс:
-Извини, Инн! Не могу. О ребятишках напоминает. Вот как сейчас вижу их, не-смышлёнышей! Пойду я, пройдусь!
-Ой, смотри, Серёженька! Что-то боязно мне!
-Не кличь беду, а то придёт! Я меч на всякий случай с собой возьму, чтобы тебе спокойнее было!
Прислонённый к стене клинок едва заметно светился белым.
Князь шёл по бесконечным коридорам, стараясь не потревожить тишины, и ог-ромная тень то следовала за ним, наступая на пятки, то забегала вперёд и ложилась под ноги. В бледном свете луны статуи, стоявшие вдоль стен, казались живыми и тревожили разыгравшееся ни с того ни с сего воображение.
Он спустился по узкой лестнице на нижний ярус, держа наготове меч. Закован-ные в железо истуканы не двинулись с мест.
Князь Гейк отодвинул тяжёлый засов, приоткрыл массивную дубовую дверь, вдохнул полной грудью пропитанный лунным светом воздух, расслабился… и едва успел отразить обрушившийся из-за спины удар.
-Не так всё просто в этом мире! - произнёс, отбиваясь от ещё одного нападавше-го. - Ну, идите сюда, нехристи! И не думайте, что буду играть с вами в поддавки!
Двое. Он чувствовал - где-то рядом третий, но это его сейчас не волновало. Меч князя отбивал то один клинок, то другой. Изловчившись, Гейк рубанул того, что выскочил первым, поперёк груди. Тот опёрся на свободную руку и застонал. Кровь из раны брызнула на камни брусчатки.
-Уже легче! - сказал князь и вонзил остриё в горло второго.
Вытащить клинок не успел. Занесённый над ним меч сверкнул с быстротою мол-нии.

XXII.

Сталь встретилась со сталью. Нападавший разжал ладонь, и меч, перевернув-шись несколько раз в воздухе, упал. В следующее мгновение платиновые когти ра-зорвали предплечье незваного гостя.
-Кажется, я подоспел во время? - спросил незнакомец. - Вижу, моё оружие не стоит без дела! Не много ли берёте на себя, господин чужестранец? Мой меч, моя невеста, мой родовой замок!
-Полагаю, я имею честь разговаривать с непостижимым образом воскресшим князем Маником?
Незнакомец кивнул.
-Так вот, Ваше княжеское величество, я готов вернуть и ваш меч, и родовой за-мок…
-И Тессу тоже?
-Извините, князь, но Тесы со мной нет. Боюсь, невеста ваша умерла, и нет в том моей вины. Видит Небо, я не рвался сюда и не нанимался устраивать разборки ни с Ражим, ни с его монстрами.
-Как погибла Тесса и кто та женщина, что сейчас с тобой?
-Она такая же чужестранка, как и я. А невеста ваша, похоже, утонула.
-Пустое. Тесса прекрасно умела плавать.
-Может быть! В таком случае, ей помогли или позволили утонуть. И не спраши-вайте меня, кто! Я ни черта не понимаю в вашем долбаном мире! Возьмите меч и раз-руливайте всё сами.
Манник протянул руку и почти сразу же отдёрнул её.
-Нельзя мне!
Он вышел из тени, и сквозь него стали видны ночные облака. Волосы на голове у Сергея зашевелились.
-Придётся тебе, сэр Гейк, идти до конца. Возьмёшь меня к себе на службу? Я стану волком, буду перегрызать глотки твоим врагам.
-Скорее уж - нашим, герр Маник! А что, забавно звучит: «Сергей Андреевич и серый волк»! Сказка, да и только!
-Не заносись, сэр Гейк, а то и передумать могу. Не хочешь взглянуть, кто на тебя напал?
-Не худо бы.
-Так за чем же дело стало?
Сергей перевернул того, который лежал ничком.
-Тот самый воин, что принёс диск чёртовых выродков! Остальные мне тоже зна-комы – совсем недавно сражался с ними плечом к плечу. Они что, зомби?
-Зомби не порхают, как мотыльки. Зачарованы. Подверглись внушению. Так по-нятнее?
-Понятнее.
-Ты не представляешь, чужеземец, в какую игру ты ввязался! Но у тебя нет вы-хода.
Сергей лишь вздохнул тяжело.
Призрачный силуэт герра Маника заколыхался на ветру и сгустился, обернув-шись небольшой тучкой.
-Пока луна полная, меня можно найти в замковом лесу, сэр Гейк! Увидишь све-тящееся окно, заходи, потолкуем. Выбежит на встречу серебристый волк - не бойся.
Голос всё ещё звучал, хотя самого князя и след простыл.

-Где так долго? – спросила Инна, когда Царёв вернулся, и, заметив кровь на ру-башке, всплеснула руками, непроизвольно копируя жесты и слова набожной ба-бушки Марии. – Батюшки святы!
-Угадай, кого я сейчас встретил?
-Да уж не Архангела ли Михаила?
-Князя Маника.
-Поговорили?
-Поговорили.
-Ну и как?
-Три трупа. Если бы не князь, третьим был бы я. Извини, Инулька, дураком я был, что тебя не послушал.

XXIII.

Высоченные деревья щекотали нагими ветвями матовый шар луны. Шар этот иногда казался Сергею глазом невидимого гигантского циклопа, равнодушно взи-рающего на людей и будто поощряющего их на нехорошие подвиги.
Царёв принял приглашение Маника. Он настороженно брёл по заиндевевшему лесу, и листья предательски скрипели под тонкой корочкой наста.
-Вон он и огонёк, мелькает среди кургузых сосёнок, заманивает одинокого пут-ника к лешему на блины! – шептал новоявленный князь.
Страшно ему идти в гости к мёртвому, и он подзадоривает себя прибаутками. Волк, как и было обещано, встречает: подбежит поближе и уходит, поторапливает словно. Никакой прочей живности в округе не видно.
-А волк-то голодный! - догадывается Сергей. – Ну что же, княже Серебристый, сейчас ужинать будем. Только предупреждаю сразу - я не вкусный! А вот оно и ок-но - висит себе в пустоте и сияет ярким электрическим светом!
-Не обессудь, сэр Гейк, мебели у меня нет! – говорит волк и приглашает присесть на пенёк в небольшом овражке, насыщенным дурманящими ароматами перепре-вшей листвы и хвои, попутно превращаясь в князя Маника. - Ты хотел послушать сказочку? Так слушай: «Жил да был один шут, который однажды решил, что трон ему подходит больше, нежели колпак с бубенчиками. Случилось это много веков назад, ни кто сейчас и не припомнит, сколько. Король, надо сказать, обожал своего шута и позволял ему некоторые вольности. И однажды эти вольности стоили ему жизни. Но перед этим любимчик короля показал своему господину забавный фокус с зеркалами…»
Манник прервал рассказ, уставившись на Сергея немигающим взглядом.
Царёв не отводил глаз от воткнутого в землю рунного меча. Меч излучал ровное серебристое сияние в тон шерсти встречавшего Царёва волка.
-Сказка ложь, да в ней намёк?
-Именно так, Гейк. Именно так. Башня Дрой Ди вырезана в скале и является со-средоточием силы.
-Её я увидел, разрубив шар? Столько ненависти было в глазах Тёмного Власте-лина…
-Тебе повезло, что остался жив! – в голосе Маника зазвенел металл. – Только Тан Порик не Тёмный Властелин.
- Кто стоит за ним?
-Ты не понял. Тан Порик сильный маг. Но маг он не чёрный, а красный. Слышал что-нибудь о магии крови?
Смутные воспоминания не смогли оформиться в слова.
-Если и знал, то напрочь забыл - произнёс Сергей.
-Печально. Как же собираешься сражаться с Таном? Или намерен отсидеться?
-Отсидеться не получится!
-Рад, что ты это понимаешь. Рунный меч, кстати, тут тоже вряд ли поможет!
-О том, что не поможет, я понял. А поможет что?
-Одно время в вашем мире был популярным лозунг: «Знание - Сила!», но позд-нее вы заменили его другим: «Сила есть, ума не надо!», - скаламбурил князь и не-весело усмехнулся своему каламбуру.
-Герр Маник, я пришёл за советом! Мне было страшно, но я пришёл.
-Я не знаю, как убить Порика… Но если ты не убьёшь Тана, он погубит не толь-ко тебя… Видел, как действует лунная вода?
-Смертельна для нежити.
-Нежить убивает мгновенно, людей - медленнее, - подтвердил князь. - Северо-американские индейцы называли эту воду огненной, а венецианские купцы когда-то продавали, как лекарство от многих болезней и действительно настаивали на лун-ном свете… Тебя не удивляет, откуда я так много знаю?
-Полагаю, князь Маник много путешествовал.
-К сожалению, не только князь Маник. Тану Порику, например, мир ваш при-шёлся по нраву, он и пыжится построить его модель. Разумеется, взяв за основу са-мое лучшее. Лучшее в его понимании.
-Герр Маник, откуда вы можете знать, о чём думает король? Если он достаточно сильный маг, то не допустит копания в мозгах. Да и широко обсуждать свои планы вряд ли в его духе!
-Сэр Гейк, вы полагаете таким личностям, как, скажем, Адольф Шикльгрубер из вашего мира, был резон скрывать свои планы? От кого? От марионеток, ниточки управления которыми сами тянутся в руки? Фигуры-то давно расставлены, и белое становится чёрным простым поворотом шахматной доски. Достаточно понять, с кем имеешь дело. Просчитать остальное - дело техники. Пешка убивает короля и стано-вится королём… Не по правилам, но заманчиво! Шут повелевает царедворцам со-гнать крестьян с насиженных мест, сжечь несогласных вместе с домами, уничто-жить плодородные поля, потому что они портят вид из окон королевских покоев - и те безропотно исполняют его волю. Кровь и Огонь – чего ещё можно ждать от Красного Властелина? Мы всего лишь снимся ему, а он управляет снами. Не пора ли открыть глаза, сэр Гейк!
-Что я могу сделать! - в отчаянии воскликнул Царёв.
-Один - ничего! - ещё раз подтвердил Маник. - Объединив усилия, можем от-влечь его, лишить слуг. Вот нашёлся бы способ выманить его из башни или отлу-чить от Силы…
-Герр Маник, почему вы помогаете мне? Почему Тан Порик стал
вашим личным врагом?
-Потому, что я не слепой. Я видел, как меняются вокруг меня правители, словно становясь другими людьми. Я был глупцом, пытающимся открыть глаза невидя-щим, докричаться до не желающих слышать. Умерев, я защитил себя. Надеюсь, я удовлетворил твоё любопытство? Тогда оставь меня, князь Гейк! Мне надо побыть одному.

XXIV.

Умирать не хотелось. Но что делать, когда привычный, любимый и понятный с детства мир уходит из-под ног?
Идея выступить в поход против Красного Властелина принадлежала не Манику. Но он, Манник эту идею поддержал:
-Объединившись, мы сможем свернуть горы! Никакая цитадель не выстоит пред армиями магов!
-Дань, наложенная Таном слишком велика! - гордец Рыжий на поклон идти не хотел. - Брат он или не брат, вилами по воде писано, а всякое терпение имеет пре-дел!
Тан Порик частенько шёл на встречу своим вассалам и охотно взимал «причи-тающееся» рабынями и младенцами. В принципе, это устраивало Рыжего. Ведь не только в его королевстве дети исчезали бесследно. Подобные казусы случались по-рой и в среде высшего сословия. С неизбежным злом приходилось мириться. Чашу переполнило исчезновение новорождённого внука прямо из колыбели. Великий ни-когда не откровенничал с кузеном, но Ражий догадывался, кто и для чего выкрал ребёнка.
-Если не получится стереть чёртову скалу в порошок, я знаю тайную тропу во дворец этого ублюдка!
-«Какая муха укусила Ражего? Только вчера он разделял мои взгляды и Тессу в жёны собирался отдать, а нынче будто подменили его! Теперь Ражий Порик вза-правду считает Тана своим двоюродным братом, а меня - злейшим врагом. И ниче-му другому не поверит король, не поверит!» - мелькали мысли в голове князя.
-Флаг! - выкрикнул он.
Оруженосец протянул княжеский штандарт. Маник воткнул штандарт в землю, узрел, как опечалился Ганотер.
-Белый!
Насаженное на боевую пику полотно было подано.
-Я просил простую палку и белый
лоскут, олухи! - и добавил, после того, как приказание исполнили в точности: - В бой не вступать, ни при каких обстоятельствах!
Меч князя последовал за штандартом, и белый конь понёс седока на встречу по-гибели.

XXV.

Серебристый волк сидел на краю леса и наблюдал за последующей бойней. Из глаз его катились крупные слёзы.
-Я должен был предугадать! Теперь даже память обо мне смешают с грязью! - корил себя вероломно убитый.
Душа князя не находила успокоения. Мысленно она перечитывала магические книги, когда либо находившиеся под княжьей дланью, но не находила ответов на терзавшие её вопросы.
Неожиданно появившийся на поле брани чужестранец спутал все карты всемо-гущего Тана и подарил мёртвому надежду. Дело было даже не в том, что свалив-шийся с неба обезглавил Рыжего, а в том, что следовать планам императора не все-гда безопасно.
-Открылась дверь между мирами - значит, надёжны не все запоры. А если где-то рядом гном, то маленький человечек может стать большой проблемой для Всемо-гущего.
Князь провёл несуществующей ладонью по несуществующему лбу. По всему выходило, что у Красного Властелина есть соглядатай, наделённый Силой. Откры-тие это весьма Маника опечалило.
-Иноплеменник так же храбр, как и наивен! - не уставал твердить себе князь. - Ежели предаваться бесконечным раздумьям, волосок, соединяющий жизнь со смер-тью, может оборваться, и тогда миры полетят в бездну!

XXVI.

Мягкий свет серебристой луны падал сквозь щель между неплотно задёрнутыми шторами на подоконник и спускался на пол. В камине уютно потрескивали поленья, навевая королеве сон.
Сергей миновал стражей и проследовал в опочивальню. Снял камзол, поправил на Инне одеяло. Спать не хотелось. Беспокойные мысли роились, не давали покоя. Раз-говор с убитым князем всё не выходил из головы.
Он исподволь взглянул на умиротворённое лицо наречённой. Забавно было на-зывать её Тессой и слушать, как придворные обращаются к нему не иначе, как «герр Гейк».
Ветер толкнулся в окно, бросив в него охапку листьев. Потом что-то ударило в слюдяной кристалл ещё и ещё раз. Царёв отодвинул портьеру и вгляделся во тьму. Тьма была полной, почти кромешной. Чёрные тучи душили лунный свет. Серебря-ный луч, минуту назад спускавшийся с подоконника, истончился и померк.
Дождевые капли вязли в сугробах, но упрямая вода падала и падала. Дождь раз-бивался о древние стены, пробивал замороженный в фонтане водный пласт. Поры-вы леденящего ветра трепали кроны деревьев, огненные зигзаги молний полосовали небо. В мгновение ока нападавший за неделю снег превратился в грязное месиво.
Сергей обернулся, спиной ощутив чей-то пристальный взгляд. Мёртвый князь стоял и смотрел на него. Дверь королевской опочивальни просвечивала сквозь эфирное тело. Царёв содрогнулся от ужаса. Он побледнел ещё больше, когда по-койник окликнул его прозвищем, прилипшим с детсадовского возраста.
-Не бойся, Царь, я не причиню тебе зла! Живых бойся и не верь никому, - голос звучал глухо, как из могилы.
-Не за себя опасаюсь я, герр Маник! - произнёс Сергей.
Нотки испуга дрожали в тесном пространстве запертой комнаты.
-Жены твоей я не трону, Царь! Я призван охранять вас и уберечь от предатель-ства. Смерть бродит неслышно по коридорам дворца в личине неизвестного тебе чёрного мага. Тёмный может принять любой облик, а может казаться невидимым.
-А облик мертвеца он может принять?
-Исключено, Царь! Живой может принять только облик живого. Правда, Правая рука короля Тана способен вызвать из небытия любую нежить. При этом он неиз-менно должен находиться где-то рядом.
Царёв окинул взглядом комнату.
-Невидим, говоришь? А почём я узнаю, что его нет здесь?
-Марево, как от раскалённой земли в жаркий день, немного закружится голова. При приближении Нечистого пламя в камине закачается, словно от сквозняка, сла-бые огоньки погаснут.
-От тебя веет холодом…
-Привыкай, князь! Придётся привыкнуть. Нам суждено стать неразлучными, как братья.
-Как Ражий с Таном! - озвучил свою мысль Сергей.
-Ты не должен был этого говорить, Царь!
-Почему?
-Это одна из формул. Такие слова способны накликать беду. Настоящий Тан По-рик умер. Мнимого Тана хоронили не однажды. Но ни в одной из многочисленных могил ни кто не найдёт тела.
Воздух заколебался перед лицом Сергея, словно рядом пролетела невидимая птица.
-Фу ты, летучая мышь! Хотя откуда она в опочивальне?
-Вентиляционные шахты. Просто поверь мне и расслабься, - звучало откуда-то из стены.
Маленькая чёрная мышка сидела на багете, сложив крылышки, и сверлила Гейка настороженными красными глазками.

XXVII.

-Мне надо, чтобы ты пошёл со мной! - голос был всё тем же, замогильным.
-Что я должен сделать?
-Взять меня за руку.
-И всё?
-Всё!
Сергей обхватил ладонью холодную пустоту: «Веди!», и даже не удивился, когда они прошли сквозь стену, словно через сгустившуюся до состояния студня воду.
-Красивая у тебя жена! Но не Тесса. Хотя и очень похожа!
-Герр Маник, мышь… Она не вампир?
-Мышь, это мышь, - молвил погружённый в свои мысли князь. - А, ты вот о чём… Нет, не вампир. Я оставил там свои глаза, чтобы тебе и мне спокойнее было.
-Спасибо, князь.
-Не за что!
Пройдя несколько шагов, они провалились сквозь мраморный пол, ставший вдруг не плотнее манной каши, и оказались в подземелье. В затхлом помещении пахло плесенью и сыростью. Покрытые паутиной стены слабо фосфоресцировали.
-Где мы?
-Мы в склепе, Царь.
Сергею вновь стало жутко. То ли страх, то ли холод этого места пробирал его до костей.
-Не называй меня больше Царём, ладно?
-А как прикажешь тебя называть?
-Сэром Гейком… В общем, как угодно, только не Царём…
-Хорошо, сэр Гейк. Подними, пожалуйста, крышку саркофага. Мне трудно это сделать, не имея рук.
На мгновение Сергею показалось, что он сам выбрал место упокоения.
«И ни кто не узнает, где могилка моя…» - пропел кто-то в его голове.
Но, отбросив малодушные мысли, он закряхтел от прилагаемых усилий.
-Король Ражий?
Пустые глазницы посмотрели на убийцу и будто бы узнали его. Голова Рыжего находилась на своём законном месте, словно никогда и не покидала его.
-Да, это Ражий Порик, - подтвердил мёртвый князь. - А что тебя удивляет?
-За чем мы здесь?
-Чтобы спросить у него, где тропа и кто такой Тёмный маг. Но нас, кажется, опе-редили.
-Кто?
-Служители тёмного культа, кто же ещё? Похоже, покойник плясал под их дудку. Вот и доплясался!
-Выходит, пришли сюда зря?
-Ну почему же? Вот она, тропа!
Словно на киноэкране, Сергей узрел петляющую среди покрытых скудной рас-тительностью скал узенькую тропинку, протоптанную горными козами. Резвый козлёнок забежал вперёд, обгоняя стадо. Мелкие камешки вырвались из-под копыт и полетели в пропасть, отскакивая от изъеденных коррозией утёсов.
Голова у Царёва закружилась.
-Эй, мы ещё не в горах! - вернул его в пропахший тленом склеп Маник. – По-смотри, губы короля шевелятся, будто он сказать нам что хочет! Ты слышишь?
-Монах! Монах! - шептали сведённые челюсти мумии.
-М-монах, - повторил потрясённый Сергей.
-Вот видишь! А ты говорил: «зря!»
-Каюсь, герр Маник!
-Не кайся. Я на пределе своих способностей был. Душу-то они из него, само со-бой, вытрясли, да только знания о тропе упрямый Порик далеко запрятал. Знал, на-верное, что искать станут. А вот о Тёмном одно и смог сказать, что монах. Ну, да и это уже кое-что.
Инна открыла глаза.
-Не спится? - спросил Сергей.
-Зябко что-то. И сон дурной приснился.
-Что за сон?
-Будто стоите вы с покойным Маником в могиле и с Ражим разговариваете. Ра-жий что-то сказать силится, не разжимая губ, а вы понять не можете, что…
-Вздор! – перебил Царёв. - Спи лучше! Иди ко мне, я тебя согрею.
-Как же, с тобой уснёшь! - улыбнулась Инна. – Ой, а это кто?
Дремлющий в изножье кровати серебристый волк зашевелился.

XXVIII.

Монах и мальчик пришли с запада, из Великой пустоши. Сергей слышал, что скалы там трескаются от разницы температур. Умопомрачительная жара сменяется морозными ночами, но жить можно и в пустыне, как выясняется. Люди доброволь-но уходят в изгнание, терпят невзгоды и лишения, лишь бы дышать свободой и не зависеть от власти «Красного демона».
Они так и вошли в тронную залу: впереди монах в чёрном балахоне, опоясанный верёвкой, за ним - мальчик, почти юноша, лицо которого скрывала тень капюшона.
-Долги дны ти и добры сир тече, герр Гейк!
Парочка застыла в нерешительности, склонив очи долу, время от времени бро-сая осторожные взгляды в сторону стражи.
-Долги дны ти, чуже стны сы! - ответил на приветствие князь, подумав про себя: - «Не тот ли это монах, о появлении которого предупреждал мёртвый король?»
Волк, спящий у трона встрепенулся при их появлении, но почти сразу же успо-коился, положил морду на лапы и приготовился внимательно смотреть и слушать.
Сергей подивился реакции зверя – даже ему ворожба видна невооружённым гла-зом, но упорствовать не стал: «Раз Маник решил, что эти двое не опасны – так тому и быть!»
-Подойди, монах! - Царёв изобразил приглашающий жест. - Реки, что за заботы привели тебя в княжеские хоромы!
Пилигрим не спешил. Перед тем, как сделать шаг в сторону трона, обменялся с мальчишкой многозначительными взглядами.
-Разговаривают они, что ли на своём рыбьем языке или онемели от слов гос-подина? - ломал голову Сергей.
-Не гневись, княже! Я с дарами к тебе и вестями благими! Прозвище моё Сте Пан. Дозволь, провожатый мой иконку тебе передаст?
-«Рискуешь, Царёв! Головой рискуешь! То, что животнюга обоих субъектов иг-норирует, ровным счётом ничего не значит! Ану, как у волка в этой игре свой резон есть? А то и попросту зачаровали Серебристого? Ты посмотри только, какой гро-мадный посох у того, кто называет себя Сте Паном! Такая палка да в руках опытно-го мага запросто может стать оружием!» - рассуждал князь, но всё же решил идти ва-банк.
-Что за иконка, монах? Кажи!
-Простая иконка, князь. Деревянная.
Сергей и глазом не успел моргнуть, как тронная комната заискрилась звёздами.
-«Теперь точно стражу звать поздно! Придётся своими силами!»
-Не спеши, герр Гейк! Зачем нам лишние глаза и уши?
-Морок? - спросил Царёв.
-Он самый. Передай, пожалуйста, икону, Энн!
Ичей откинул с лица капюшон и протянул князю заветную дощечку.
-Гляди-ка, Богоматерь с младенцем! - Сергей показал подарок Инне, сидящей на соседнем троне.
-Дева Мария с младенцем Иисусом, - подтвердил Сте Пан. – А вот ещё три.
Дощечки с ликами святых материализовались из воздуха.
-Николай Угодник, святой Георгий и Архангел Михаил! - прокомментировала Инна.
-Точно так, моя госпожа! Но это не только иконы. Это ещё и двери в высшие ми-ры. «Стучите и будете услышаны…». Так, кажется, если мне не изменяет память. Да, вот ещё!
-Лампадка!
-Лампадка. Без света дверь не откроется.
-Верь ему! Гномы не врут по определению! - подтвердил волк. - «Миры состоят из слов»… Ведь так, Энн?
-Неужто я слышу голос Маника? Кто загнал тебя в этот комок шерсти, князь?
-Сам себя и загнал, - уныло пробормотал волк. - Ничего другого не оставалось.
И, обращаясь к Гейку:
-Встречай земляка, Серёга! Похоже, тёплая у нас собирается компашка! Да эдак мы любому Красному фору дадим!
-Не загоняйся, герр Маник! Много голов будет сложено, предвижу! Противник у нас сегодня не по-детски серьёзный! Это вот тот, в балахоне, - земляк?
-Ну не гном же! Кстати, на Родине меня знакомые Виктором звали. Энн забав-ную кликуху придумал: «Сте Пан». Талдычит, это типа охранной грамоты от не-приятностей всяких. Оно и правда, Бог пока миловал, роптать грешно…
-Меня Сергей зовут.
Они пожали друг другу руки.
-А это - Инна, - представил Сергей княжну.
-Очень приятно! - Виктор коснулся губами её запястья. – А вы неплохо устрои-лись, ребята! Эх, пил я горькую и горя не знал! Держи, Серёга! Вместо свадебного подарка будет. Не знаю, как здешних магов, а здешних тушканчиков бьёт наповал. А какое Энн из них жаркое готовит!
Виктор протянул Царёву пистолет «ТТ».
-У меня ещё и «Калаши» есть там, в повозке.
-А сопрут, не боишься?
-Иск-лю-че-но!
-Бережёного Бог бережёт…
-Иск-лю-че-но! - повторил Виктор со смаком. - Слово гнома вернее всякого зам-ка. Кстати, ты часом не кузнец? Что-то такое Энн про тебя рассказывал. Одну шту-ковину сковать надо. Типа сферы. Ичей её то ли под конденсатор приспособить хо-чет энергию аккумулировать, то ли под аккумулятор энергию конденсировать. Тьфу ты, совсем запутали, черти! Так сможешь, Серёг?
-Отчего же не смочь?
-Знаешь, а Энн ещё хронолёты придумал. Что-то навроде летучей тарелки, толь-ко с пропеллером. У немцев, говорят, такие в Отечественную были. Сам, лично, по телеку слышал. Представь: сижу я в такой тарелочке, палю из лазера, и преслову-тые огненные шарики лопаются? Ичей, правда, просил один на развод оставить. Че-го лыбишься? Не веришь, да?
-Да верю, верю!
-Ага, знаю: «Всякому ежу, а тебе погожу!»
-Да что ты, в самом деле? Инка насчёт обеда распорядилась. Давайте к столу!
-Не обессудь, Серёга, возницу своего позову. Тот ещё типчик!
Виктор сорвался было с места, но опомнился, спросил:
-Позволишь?

XXIX.

-Говорила нам бабушка: «Храните деньги в сберегательной кассе!» Ну и просто-филей я был, что бабушкиным сказкам верил! Плакали мои денежки! Что делать, не было у меня тогда знакомого гнома… Устал небось, сердешный?
Невысокий человек нарезал круги вокруг запряжённой средних размеров зве-роящерами повозки, держа на вытянутых руках автомат Калашникова. Сидящий на козлах возница смотрел на него с недоумением, не зная, плакать ему или смеяться.
-Отпусти! Не по своей я воле!
-Кто же сподобил тебя, бедолага, чужое добро тырить? После, поди, обижаться станешь, мол, руки отсохли? Ладно, погуляй малехо, обмозговать надо, что делать с тобой. Идём, Чин, князь к столу зовёт!
Просторный чёрный балахон скрывал истинный облик возницы, а облик этот, как говорится, «бросался в глаза». Чин был широкоплеч и высок, метра под два рос-том. При всём том, он ещё немного сутулился. Тень, отбрасываемая капюшоном, не скрывала росший на носу рог, достигавший лба. Вытянутую физиономию с боль-шими умными глазами венчала шапка жёстких, похожих на шерсть, волос.
-Где ты его откопал? - шёпотом спросил Сергей, когда после соблюдения необ-ходимых формальностей они сели за трапезу.
-Да всё там же, в Великой Пустоши. Его племя скрывается от «милостей» Крас-ного Короля. Чин зуб на него имеет и, гном говорит, может быть нам полезен. Да, чуть не забыл, во дворе чудак один вокруг нашей повозки ходит. Ты, князь, прямо как в воду глядел! Распорядись насчёт него, окажи милость. И пусть «Калаш» у не-го отберут, а то у парня, не ровён час, руки отвалятся.
-Отвалятся, пришьём! - сострил Чин, обратив на себя всеобщее внимание. - Я, может, и не полукровка, а четвертькровка, может, моя прапрабабка и была верблю-дицей, но мозги у меня на месте, в отличие от королевских прихвостней! Нужда не жить, а выживать заставила. И головой работать. Ведь там, в пустыне, только кам-ни. Да змеи, драконы и тушканы среди камней. Не очень-то растолстеешь от подоб-ного обилия пищи!
-Драконы - вараны тутошние, - пояснил Виктор. - Не чета комодовским: те оленя - запросто! А у этих – кишка тонка! И то сказать, часто несчастным животным по-ститься приходится. Зато, и человечинкой по случаю не брезгуют, и соплеменника-ми…
-Вы забываетесь, Сте Пан! - вмешалась Тесса.
-Извините, княжна, грешен! «Посади свинью за стол!» Я только скромно позво-лю напомнить, что участь вражеского засланца до сей поры не разрешена.
Виктор уткнулся в тарелку и действительно стал «тише воды, ниже травы».
-Что скажешь, гном? - спросил Сергей.
-То и скажу, княже, что он даже под пытками вряд ли что скажет! Скорее всего, речь станет, что любимая Тессина кошка его послала или что-то вроде того. При-пугнуть негодника следует, а там глядишь, из него и выужу что…
-Или я! - прохрипел Серебристый.
Князь хлопнул в ладоши, подзывая стражу.
-Моих гостей пытались ограбить в моих владениях. В пыточную камеру вора!
-Сколько людей у тебя, Чин? - обратился Царёв к человековерблюду.
-Двести воинов, князь! В бою один семерых стоит! - ответил тот, пропустив ми-мо ушей двусмысленную оговорку.
-Ручаешься?
-За каждого, как за себя! - и добавил. - Головой!

XXX.

Сергей стоял, скрестив на груди руки, на пороге камеры пыток. Любые проявле-ния насилия не одобрял князь, бывало, вздыхал тяжко, прежде чем за ремень взять-ся. Впрочем, это было в другой реальности. Теперь же реалии изменились.
Забавно наблюдать со стороны за обнажённым по пояс человеком, орущим бла-гим матом, вцепившись задранными руками в прикованный к цепям автомат. Ну, а тому, попавшемуся в подобное положение, каково? При одном виде вилки для вы-рывания жил в пальчиках гнома кто угодно задрожит и сознание потеряет. Вот и этот упал, выпустив незнакомое оружие, прямо на каменный пол. Князь с Энном даже соломки подстелить не успели.
-Он, случаем, не того? - спросил Царёв. - Я имею в виду, не переусердствовали ли мы?
-Да жив он, разве сами не видите? Ушибся, конечно, бедняга. Ну, до свадьбы за-живёт! - ответил за гнома волк и лизнул упавшего в щёку.
«Поцелуй» волка возымел странный эффект: провинившийся сел, словно ки-пятком ошпаренный, окинул присутствующих недобрым взглядом, и так, сидя, с расширенными от ужаса зрачками, в которых отражались оскалившиеся в улыбке клыки, стал пятиться, пока не упёрся в стену.
-Ты что же, дурашка, никогда не видел, как волки улыбаются? - поинтересовался Энн.
-Похоже, язык проглотил! - высказал предположение бывший Маник. – Ничего-то теперь он нам не скажет.
-Ну да, тебе не скажешь! У тебя даже мёртвые говорят! - вмешался в разговор Сергей.
-Так он-то живой пока!
Пойманный с поличным съёжился, обхватил голову руками и затараторил скоро-говоркой всё, что знал. А знал он немногое, тут гном оказался прав.
-Нет, понять его можно… В таком интересном положении трудно говорить не-правду!
-Ты что же, Энн Ичей, в самом деле считаешь, что Инкина кошка подвигла его на подвиги?
-Не горячись, князь! Рассуди здраво: говорил тебе Маник, что Тёмный способен принимать любое обличье? Говорил. Вот он и прикинулся кошкой.
-А как ты-то про кошку догадался, Энн? Ведь загодя свою догадку высказал!
-Подозрительность твоя не знает границ, герр Гейк! Ты, и не знаешь, что гномы роют ходы во времени? Тем более, в данном конкретном случае ответ лежал на по-верхности. Я всего лишь высказал самое нелепое предположение, только и всего. В логике Тёмному не откажешь: я говорю заведомую чушь, эта чушь оказывается правдой, мы ссоримся, союз наш распадается. Что и требовалось и Чёрному, и Красному. Всё. Точка. Финиш.
-Извини, Энн! Ты прав, а я нет. Давай, не допустим, чтобы чёрные и красные развели нас по разные стороны баррикад! Ты умнее меня. У меня такое ощущение, что ты прожил не одну жизнь. Помоги выиграть войну Энн, я в долгу не останусь. В конечном итоге, победа ведь нужна всем нам? Судьбы людские – не игрушка, я знаю, что не имею права ошибаться, но всё равно ошибаюсь, и буду ошибаться. Не гроссмейстер я, что поделаешь! Не могу видеть на перёд! К тому же, в магии не бум-бум. Ни в чёрной, ни в белой, ни в красной!
-Ты серую магию ещё забыл упомянуть! У тебя другие таланты, Гейк, за что я тебя и уважаю. А ворожба - дело наживн;е. Вот, скажем, мороженое: представь вкус, цвет, запах, проанализируй пропорции компонентов, ощути, как тает оно во рту. Элементарные частицы не элементарны - они живые. Они - суть вибрации, зву-ки, слова. Жизнь - это стихия. Вообрази, почувствуй всё многообразие мира! Вот тебе и колдовство! Ап! - гном проделал почти неуловимый пасс, и на его ладони как бы само собой выросло эскимо. – Поверь, не сложнее, чем мечом махать. Ладно, это лирика! Пора к физике переходить. Сферу сможешь сковать?
-Какую сферу?
-Обыкновенную, сферическую. Метров трёх диаметра. Да обёртку-то разверни. Ешь, не бойся - мороженное у меня настоящее, пальчики оближешь. Понадобится ещё вот такая конструкция…
Ичей вдохновенно водил пальцем перед лицом Сергея, затем подвесил в пустоте ватманский лист.
-Металлический шар с опорой, - Царёв и не заметил, как съел эскимо и облизал пальцы.
-Серебряный шар, - уточнил Энн.

XXXI.

-Не представляю, зачем нам эту изображающую луну сферу ковать? Ичей запро-сто может её с помощью магии сотворить! – вопрошал Виктор.
-Полагаешь, он ищет, чем нас развлечь? Меха-то раздувать не забывай!
Царёв ловко орудовал молотом, мускулы так и переливались на обнажённых ру-ках. По лицу катились крупные капли пота. Лоб он обвязал лентой, чтобы непо-слушные волосы не лезли в глаза.
Инка стояла в сторонке и любовалась мужем, а Серёга воображал себя царём Петром, кующим оружие возмездия.
-Не знаю, странные вещи он порой излагает. Не поймёшь, когда серьёзен, когда шуткует. Вот, к примеру, говорит, что семь дверей есть в семь миров, помимо на-шего и из каждого мира ещё в семь миров попасть можно. Планеты дрожат, гово-рит, в эфирном пространстве, как раскалённый воздух, и делятся на семь парал-лельных миров! А про семь стихий загнул, слышал? Ну, вода, огонь, земля, небо - это я ещё могу понять! Но и жизнь, и смерть, и время он тоже стихиями нарёк! Ка-ково? Представляешь, по-евойному выходит, что не умирает ни кто, просто кто-то остаётся, пытаясь переиграть судьбу, когда другие уходят дальше. Прошлое, на-стоящее и будущее, получается, одинаково реальны, только отстранены от нас, буд-то дальние страны. Вот, скажи, ты в Штатах был?
-Ну не был, а при чём тут Штаты?
-Прикинь, вдруг это наше прошлое или будущее? Вдруг нет, в самом деле, ника-кой Америки, а есть таинственная terra incognita, которой мы не знаем.
-Не удивлюсь. Разучился как-то удивляться, когда сюда попал. Здесь наша terra incognita. Мне Энн говорил, что всё состоит из вибраций. Есть положительные виб-рации, притягивающие, созидательные. А есть - разрушительные, разъединяющие. Вселенная разумна, она стремится познать самоё себя, и расширяется, расширяя свои познания.
-Да ты, я погляжу, идеалист! А я-то думал, ты в Бога веришь.
-Что, по-твоему, есть Бог? Может быть, это и есть те самые торсионные поля, о которых я пытаюсь тебе втолковать!
-Хорошо, допустим на минуту, что Бог - это живое информационное поле. Тогда, что ж, по-твоему, Дьявол?
-Хаос. Разрушение. Разупорядоченность. Противодействие процессу познания и стремление вернуться в исходную точку, с которой всё началось.
-Я преклоняюсь перед тобой, Светлый Маг! Объясни неразумному, как вписы-ваются в твою теорию такие личности, как Нерон, Калигула, Гитлер, Сталин и иже с ними?
-Хорош придуриваться! Пробовал хоть раз добыть мамонта при помощи камен-ного топора или согреться без огня в морозную ночь в ледяной пустыне? Или по-нять, зачем звёзды пронизывают тебя насквозь холодными взглядами? Если не за-думывался никогда о смысле жизни, трудно свою задницу от табурета оторвать! Я надеюсь, ты понимаешь, что не о заботе о хлебе насущном сейчас излагаю, а пыта-юсь осмыслить вместе с тобой так называемые «высшие материи»?
-Вот и Энн всё о звездных домах рассуждает. Он просто помешан на числе семь. Говорит, после семёрки всё замыкается на бесконечность, девятка у него - перевёр-нутая шестёрка, а десять - единичка с нулём. Пустота, одним словом.
-Истинная пустота существует только в сердцах, в остальном природа не терпит пустоты. Одиночество порождает чудовищ, одержимых жаждой власти.
-Слышь, Серёга, а чего ты в священники не пошёл? Ишь, чешешь, как по писан-ному!
-Виктор, тебе ни кто не говорил, что ты бываешь не выносим?
-Отчего же, выносили. И морду били, когда бывал сильно пьян. А напивался я от тоски и одиночества, когда понимал, что ничего в своей жизни изменить не могу. А здесь вот - могу! Может, поэтому и здесь я, и, заметь, к стакану не тянет. Ну, ниско-лечки!

XXXII.

Дождь лил, как из ведра. Окрестные дороги развезло. Ранняя весна не отличалась от поздней осени: деревья стояли голыми, во дворе было слякотно и сыро.
-Вы бы перекусили, мальчики! - сказала Инна. - Подождут немного дела!
-Ты-то чего в такую рань поднялась? - спросил Сергей.
-Грустно что-то. Дождь плачет будто.
-Ох, княжна, оставь ты эти мысли! - вмешался Виктор. - Работы ещё хренова ту-ча, а гном просил к сегодняшнему вечеру закончить.
-Ладно, Инусик, накрывай на стол, мы сейчас будем.
-Я вам, ребятки, картошечки напекла. Хороша картошечка с кваском! Бабушка моя знатный квасок варила и мне секрет свой передала!
-Сама что ли наготовила?
-Сама, Серёженька, сама.
-А слуги на что?
-Да ну их, слуг этих! Только испортят всё. Картошечка здешняя не чета, конечно, нашей, российской, - похоже местный Мичурин переусердствовал, скрестив её с кормовой
свеклой, но я старалась, как могла.
-Спасибо, Инусик!
Сергей опустил молот и отер пот со лба тыльной стороной ладони. Виктор ото-шёл от мехов.
-Отвык я, други, от домашней еды. А вот и Энн. Лёгок на помине!
-Инн, накрывай на четверых! Гном вернулся!
Сергей соскользнул с крыльца под качающийся мутной пеленой дождь, взял ко-ня под уздцы.
-Здорово, Ичей!
-Здоровее видали!
-Что случилось, гном? Почему ты не в духе? - встревожился подоспевший Вик-тор.
-Сфера готова? - вопросом ответил Энн.
-Почти, - сказал Сергей. - А что случилось?
-И этот туда же! - пробурчал Энн. - Ничего не случилось. Пока. Чувствую, на-блюдает за нами кто-то, а выследить не могу! Пришлось небо дождём занавесить! Но вряд ли это его остановит.
Гном спрыгнул с жеребца, поднялся под навес. Снял мокрый плащ. Встряхнул и отдал Виктору.
-Никогда, кажется, так не уставал!
-Ну, всё! - обнял друзей Сергей. – Верный Боливар накормлен. Пора перекусить и нам. За трапезой и поговорим.

XXXIII.

-Выступать надо немедленно! - без всякого предисловия начал гном. – Похоже, Красному известны наши планы и он готовит радушный приём. Вряд ли удастся врасплох его застать, и всё же медлить нельзя!
-Не вижу логики! - заметил Виктор. - Ежели поход ожидаем, к чему лезть на ро-жон? Ради сомнительного удовольствия вываляться в грязи? Думаешь, в таком имидже Порик нас не застукает?
-Погоди ты, не тараторь! Дай высказаться Энну. Не верится мне что-то, что гном шутки шутить приехал!
-Да Сте Пан, ты прав - не хочется соваться к чёрту в лапы! И всё же: «Четыре всадника с четырёх сторон спешат в Манорию. Они мертвы, но ещё не знают этого. И убить их нельзя, ибо нельзя убить дважды. Ужас, смерть и запустение несут они в города…»
-Этой книге тысяча лет! Откуда ты знаешь, что в ней сказано о нашем времени?
Серебристый волк возник в дверном проёме неожиданно, испугав внезапностью своего появления Сергея и Виктора. Хрустальная чаша выскользнула из рук княж-ны, рассыпалась сотнями брызг. Гном склеил её автоматически и вернул на стол.
-Знаю!
-Послушайте, что за всадники Апокалипсиса? - высказал своё недоумение Вик-тор.
-Чума, Сте Пан, чума! - ответил гном. - Стихию предотвратить невозможно.
-Получается, обречены?
-Боюсь, что так, моя госпожа. Передо мной брезжит слабая надежда дойти к зам-ку первыми. Но, даже уничтожив Красного короля, сможем ли мы предотвратить эпидемию?
-Паны дерутся - у холопов чубы летят! - задумчиво молвил князь. - Четыре всад-ника, говоришь? А нас в школе учили, что болезни разносят вирусы…
-Сфагмы, - поправил гном. - Грибы, растущие в телах людей. Они поедают из-нутри, разрывая органы живых. Их споры летят по ветру и сеют смерть.

XXXIV.

Волк крался по руинам разрушенного землетрясением города. Дорогу пересекали тени, но мёртвых волк не боялся. Он прислушивался к мыслям ушедших и чувство-вал, что несчастные души сами сторонятся его.
-Мы сущие, чужак! Мы скорбим об утраченной идиллии. Не мешай нашей скор-би! - звучали в голове голоса.
Лапы взбивали вековую пыль. Поняв, что бесполезно расспрашивать лишёных плоти о пути в лабораторию, Серебристый шёл по наитию.
Полустены полудомов, груды хлама, сухие деревья, навсегда осыпавшие листья попадались на встречу. Волку и самому стало тоскливо и страшно гнетущей неиз-вестности, наступавшей ото всюду.
Бывший князь перепрыгнул зловонный ручей и оказался лицом к лицу с по-добием человека. В разлитых по покрытым худосочной травкой буграм серых чер-нилах сумерек заступивший тропу был мрачен и чёрен.
-Не сидится на месте, герр Маник?
Волк вырос до гигантских размеров, поднялся на задние лапы и оска-
лил пасть.
-Испугал, аж поджилки трясутся!
-Проваливал бы ты в свои чертоги, Саторик!
-А то что?
-Чёрной пылью я прах твой развею, мрак могильный на тень твою ляжет, тонкий луч предзакатного солнца обожжёт неизбывной печалью…
Силуэт мертвеца закачался и померк.
-Грустно терять друзей, но что делать, когда прежние соратники не на твоей сто-роне!
Серебристый сжался до первоначальных размеров и метнул лапами пыль, похо-жую на пепел, в сторону, где мгновение назад стоял оживший товарищ. Так пред-писывал ритуал развоплощения. Душа Манника понимала, что поступила правиль-но, но холодная игла совести всё же больно кольнула в место, где раньше находи-лось сердце.
Жёлтые глаза волка светились в темноте. Слизнув набежавшую слезу, он по-смотрел на пришедший в запустение храм.
Храм Неба стоял на холме в окружении укутанных тишиной могил. Над пло-скими крышами культовых построек переливались узоры звёзд. Украшенные вит-ражами окна светились, словно приглашая войти.
-Лучшего места для лаборатории трудно и придумать! - сказал себе не нашедший упокоения князь.
Он сделал шаг и ощутил, как сгущается перед ним тьма.
-Мёртвые охраняют живых? Забавно!
Волк приготовился к схватке, но наблюдавшие за ним тени биться не решились, и Серебристый так и шёл под их взглядами, опасаясь нападения сзади.
Входная дверь оказалась запертой. Волк царапнул когтями дерево.
-Кто там? - поинтересовались с той стороны.
-Они что, такие наивные или ждут кого-то? - озадачил себя вопросом Маник и ответил: - Свои!
-Погодите, я сейчас!
Послышались чьи-то шаркающие шаги и лязг отодвигаемого засова. Серебри-стый влетел в помещение, подмяв под себя человека.
-Господи, помилуй мя! - пролепетал тот, закрывая лицо руками.
-Ты что, дурак? Думать нужно, кому открываешь! И горло своё беречь от укусов! - посоветовал зверь, и, увидев, что оппонент приготовился впасть в забытьё, лизнув того в ухо, спросил: - Ты кто?
Человек, напуганный видом говорившего и сбитый с толку вопросами, похоже, гадал, на который отвечать первым.
-Ну-у-у! - прорычал волк.
-Сторож я местный, Ваше Волчье Величество! Чужие тут раньше по ночам вроде не ходили, потому и открыл… - робко пробормотал служащий.
-А свои, стало быть, не все дома? Или ты один тут обретаешься? - продолжил допрос Серебристый и для большей убедительности сопроводил слова приглушён-ным рычанием. - Ты, я вижу, не из этого мира будешь, а по сему не я, а ты здесь чужой!
-Господа учёные, наверное, почивать изволят…
-Веди, самоубийца, посмотрим, чего они там изволят!
Перетрусивший сторож поднял с пола отставленный в сторону керосиновый фо-нарь и засеменил по коридору.
-Странно, дрыхнут все, что ли? Видишь, пёсик, свет из-под дверей не льётся!
-«Какой я тебе пёсик!» - хотел было рявкнуть Маник, но передумал.
-Максимилиан Ибрагимович обычно так храпит, что за версту слышно! - поде-лился наблюдениями провожатый.
-Ладно, двери вышибать не будем. Ключи есть?
-Обижаете, Ваше Волчье… - начал сторож и осёкся, дрожащими руками переби-рая ключи из связки.
-Вот, пожалуйте!
-Да чего жаловать. И так чую, что никого!
-Где схорониться могли?
-В подвале, должно!
-Чего стоим?
-Осторожно, ступеньки прогнили…
Волк оставил его слова без ответа.
-Вона, так и есть: бдят! - обрадовался сторож. - Вишь, свет не погашен?
Поставив лампу, он заглянул в замочную скважину.
-Ты что ли, Станиславыч?
-Я, я! – зачастил старик.
-Чего шастаешь? Не спится, полуночник?
-Бессонница замучила, Максимилиан Ибрагимович!
-Что ж таблетки не пьёшь, какие я тебе дал?
-И то, правда. Пойду, приму!
Встал волк на задние лапы и, последовав примеру Станиславыча, заглянул внутрь. От увиденного шерсть стала дыбом, и Серебристый едва не зарычал. Двое в защитных костюмах и страшных намордниках с большими круглыми стёклами на месте глаз колдовали над лежащей на прозекторском столе нагой девушкой. Груд-ная клетка её была вскрыта, обнажённые легкие и сердце покрывали уродливые бе-лесовато-красные наросты. На мгновение перед затуманенным взором Маника ока-залась утонувшая, якобы, Тесса, но он тут же отогнал это видение.
-Здесь все? - спросил он полушёпотом, опускаясь на четыре лапы.
-Никак нет! - отрапортовал сторож.
-Сколько?
-Двенадцать. Э-э… Тринадцать, в общем, со мной.
-У вас это называется «чёртова дюжина»…
-Так точно!
-Как на войне, - подумал Маник. - А мы ведь и есть на войне. На вражеской тер-ритории. Остальные где?
-В Африке. Мозамбик. Ограниченный воинский контингент, - Станиславыча пе-реклинило на чём-то своём. - Вспышка неизвестной болезни, а мы - единственные врачи на всю округу. Тем более - военные врачи. Выживших не было. Люди мёрли, как мухи, и, несмотря на все наши старания, ни кто не пошёл на поправку. Трупы сжигали в госпитальном дворике, во избежание распространения заразы. Потом черномазые бомбу сбросили! Вот сволочи! Всех насильно на тот свет загнали, представляешь? Вроде и мы помёрли. А оказались вот здесь. Вся наша санчасть с Ибрагимычем во главе.
-Да не о том я. Остальные где? - повторился пришелец.
-Почём знать? - пожал плечами сторож.
-Ну, что ж, будем искать.

XXXV.

Искать долго не пришлось. Один из пропащих брёл в их сторону нетвёрдой по-ходкой, отхлёбывая на ходу из горлышка поллитровки.
-Всё кончено! Вы опоздали, господа! - изрёк он, поравнявшись со сторожем и волком и глядя на них добрыми, но ничего не понимающими глазами.
Словам хмельного пророка вторили пистолетные выстрелы, и незнакомый голос надсадно орал:
-Жечь! Жечь всё к ядрёней Фене!
Серебристый хотел было спросить у Станиславыча, кто такая «ядрёная Феня», уж не та ли съеденная заживо сфагмами девушка, которую видели они на покрытом белой скатертью ритуальном столе? Почему-то всё не шла из головы Тесса. Но Ста-ниславыча и след простыл. В памяти плавало услышанное когда-то от Гейка выра-жение «попасть под раздачу», и Маник никак не мог вспомнить, что оно означает.
-Ладно, - решил волк, - «ядрёная Феня» подождёт, кем бы она ни была. Гораздо важней сейчас ключевое слово «жечь»! «Жага»? «Агна»?
Худшие догадки подтвердились: запах дыма щекотал ноздри, где-то, как надоед-ливый комар, пищал зуммер. Серебристый метнулся на запах гари. В запертой ком-нате корчились в агонии охваченные пламенем люди. Не заглядывая за витражи, Маник знал, их было трое: двое белых мужчин и темнокожая женщина. Лопались и сгорали, выбрасывая смертоносные споры, прилепившиеся к стенам сфагмы. Поте-рявшее человеческий облик существо в белом халате подливало дурно пахнущую жидкость из канистры под дверь, приговаривая:
-Гори, гори ясно, чтобы не погасло!
Заметив волка, обезумевший доктор выпустил в него несколько пуль, но все они ушли «в молоко».
В следующем помещении за столом сидели двое. Оба были явно и безнадёжно мертвы. Огонь уже подбирался к ним.
-Пятеро. Идиот, паливший в меня, - шестой. Если считать мёртвую девушку и Ибрагимыча с коллегой - девять. Сторож и пьяный пророк - одиннадцать. Двое - под вопросом.
Серебристый развернулся на сто восемьдесят градусов, с разбегу перепрыгнул увлечённого своим делом поджигателя. Дверь в прозекторскую была приоткрыта. Девушка лежала в прежнем положении.
-Нет, не Тесса! - облегчённо вздохнул Маник.
-О, Глюки пожаловали! - приветствовал его Ибрагимыч. - Твоё здоровье, волча-ра!
При этих словах подполковник медицинской службы опрокинул в себя рюмку синильной кислоты. Тело его задёргалось в конвульсиях и замерло на холодном по-лу.
Приспособленную под прозекторскую комнату разделяла перегородка. За пере-городкой стояла ванна для омовения. Безвольно раскинув руки по её краям и запро-кинув голову, в воде, ставшей розовой от крови, истекавшей из вскрытых вен, ле-жал голый мужчина.
-И этот туда же! – молвил волк.
Маньяк ворвался почти следом за ним, удовлетворённо хмыкнул при виде тру-пов.
Серебристый не стал дожидаться, пока его заметят, и проскользнул в коридор между ног доктора.
Тот замычал и кинулся за ним.
Волк вылетел сквозь дверной проём на свежий воздух, огляделся. Обернулся на голоса. Четверо седлали коней.
-Вот они, всадники!
Станиславыч возбуждённо говорил что-то остальным, указывая на Серебристого.
Ошалевший от погони сумасшедший поставил канистру с керосином на землю и тёр рукой, сжимавшей пистолет, набухавшую на лбу шишку. Он пытался стрелять в беглецов, но промазал.
-У-у-у! – взвыл он в бессильной ярости, бросил пистолет и затопал ногами. По-том облил себя из канистры, сбегал за фонарём и совершил публичное аутодафе.
Огонь разгорался, охватывая помещения храма. Всадники разъезжались в разные стороны, подгоняя шпорами коней.

XXXVI.

Лошадь неслась во весь опор. Преследующий всадника волк не отставал. Муж-чина вытащил притороченный к седлу автомат, выпустил очередь в зверя. С таким же успехом он мог бы палить из пушки по воробьям. Серебристый чувствовал, куда полетят раскалённые свинцовые пчёлы, и уклоняться от их укусов не составляло особого труда.
-Заговорённый он, что ли? Или простые пули его не берут? - гадал человек.
-Ты даже не представляешь, насколько ты не далёк от истины! - отвечал на его мысли волк.
Но двуногое существо не желало его слушать. Двуногое слушало только себя, воображая, что общается с внутренним голосом. Серебристый не хотел разрушать иллюзии. Он был поглощён своими мыслями.
-Не гном ли открыл дверь, соединяющую миры, а потом выдал свою ошибку за пророчество? Слишком легко у Энна всё сошлось!
Волк преследовал всадника, а волка преследовало ощущение того, что его под-ставили. Причём конкретно, как последнего лабуха.
-Ну, догоню я его! Ну, разберу на запчасти! Дальше то - что? Мёртвый он ещё опаснее живого станет. Причём именно во столько раз, на сколько запчастей я его разберу. Да и лошадка-то, вряд ли мою сторону примет! Эта кляча считает себя вкусным обедом, не подозревая даже, что её уже едят! О, Небо, вразуми неразумно-го!
Челюсти Серебристого щёлкали в каком-то метре от ног кобылы. Всадника охва-тила паника.
-Волки огня боятся! - пришла из подсознания спасительная мысль. - Фонарём, что ли в него запульнуть? Хотя, чего это я: «фонарём»? Есть способ лучше!
Догоняемый порылся в седельной сумке, извлекая оттуда напалмовые шашки, выписанные предусмотрительным Ибрагимычем за день до того, как «наши афри-канские друзья нас же и разбомбили».
-Фу ты! - чертыхнулся, разбивая стекло, - едва свет не загасил.
Подумать о том, что «лучше бы загасил» не успел: вторую шашку, в пику пер-вой, передержал, дав фитилю «как следует разгореться». Лошадь подпрыгнула, пе-рескакивая очередной ухаб изрытого сусликами поля. Это подлило масла в огонь: горючая жидкость обожгла пальцы, шашка упала на колени седока. Он вспыхнул почти мгновенно, несмотря на то, что даже запах керосина, вылитого на них с Наи-ной из канистры съехавшим с катушек старшим прапорщиком Нетрепайло, каза-лось, выветрился. В данной ситуации хоть и был Пётр Горовой на коне, всадником он был, всё же, не медным, и одежда занялась на нём, как пучок соломы. Сгорел, можно сказать, на работе…
-С первым, как ни крути, покончено. Второго-то, где нелёгкая носит?
Серебристый напряг глаза. Необычный волк и видел необычно - его глаза иска-ли цель в радиусе сотен километров.
-Ага, вот ты где, Станиславыч! Мчишься, не разбирая дороги, прямо на стороже-вые посты! Лошадь твоя понесла, что ли? Хотя, с какой такой стати? Тормози, Ста-ниславыч! Там ведь впереди пропасть, костей не соберёшь!
Арбалетная стрела избавила Тихона Станиславовича от мучений, пробив больное сердце. В бурную горную речушку на дне глубокой пропасти он упал уже мёртвым.
-Вот и второй, вслед за первым ушёл по извилистой тропе в страну вечных снов. Третий? Не так уж и далеко!
Выглянувшая из-за туч луна заиграла серебряными лучами на шкуре Серебри-стого.
-Надо же! А я и забыл, что сегодня новолуние! Может быть кстати?
Мёртвый воин возник перед мордой чёрного скакуна. Жеребец заржал и взвился на дыбы, едва не сбросив седока. Испуганный конь летел, не обращая внимания ни на хлыст, ни на шпоры, ни на проваливающуюся под ногами землю. Лес поредел. Перед всадником простиралась бескрайняя топь с манящими огоньками гнилушек. Провалившийся в трясину конь пробовал плыть, но эти его пробы больше походили на барахтанье в зловонной жиже. Наездник силился ухватить качавшиеся перед лицом тонкие ветви, но пальцам не хватило нескольких сантиметров длиною в жизнь. Волк метался между болотом и лесом, не зная, на что решиться: помочь вы-браться на твёрдую почву или смотреть, как захлебнётся грязью красивая женская головка, не сделавшая лично ему, Манику, ничего плохого. Ему-то ничего.… И другим - ничего… Пока. А после миллионы жизней останутся на его совести. Она-то уже ничего чувствовать не будет! Серебристый, скрепя сердце, метнул парали-зующее заклинание, и девушка умерла раньше, чем утонула.
-Ну да, остался только один! Делов-то! Если бы они знали, что, убивая, он каж-дый раз умирает вместе с ними…
-Да постой ты, постой! Давай сядем, потолкуем! - кричал он последнему всадни-ку.
-Вот ещё, стану я с волками разговаривать! - отвечал тот.
Под копытами и лапами в бледном мельхиоровом сиянии мелькали травы и тени.
-Послушай, чудак, я ведь тебя всё равно догоню! И ты умрёшь, потому что дол-жен. Думаешь, я кровожадный монстр? Отнюдь. Мне не доставит ни малейшего удовольствия процесс лишения тебя жизни! Но, когда на одной чаше весов - одна жизнь, а на другой - миллионы, я не хотел бы оказаться малодушным. А ты?
-Чёрт с тобой, ешь! - преследуемый резко осадил коня и спешился.
-Очень надо грызть твоё тощее, прокуренное и пропитое тело! – обиделся волк. - Ты инфицирован, и не можешь не знать об этом. Так давай на что-то решаться!
-Если хочешь напомнить о клятве Гиппократа, то это не ко мне! Я свой долг вы-полнил!
-Ой, ли? Ты в этом абсолютно уверен?
-На все сто! Похоже, американозы опять намутили со своими экспериментами, а мы вполне сгодились на роль стрелочников! Даже кастинг проходить не пришлось.
-Ну да, мы бедные овечки! Нас гонят на бойню, а мы молчим! Причём, молчим из принципа. А кто, скажи мне, друг любезный, ватный тампон и пинцет в теле па-циента забыл, отчего у бедолаги началось загноение? Или это тоже - не к тебе? Да, ты скажешь сейчас, что больного спасли, ни кто не пострадал! И причём тут клятва Гиппократа? Действительно, ни при чём! Но человек доверил тебе жизнь! А ты жизнь человеческую поставил под угрозу!
-Меня зовут Иваном!
-Хорошо, не Иванушкой. А меня - Маником! - Серебристый подал лапу.
-Не скажу, что очень приятно! А почему лапы холодные?
-Ты тоже в скором времени превратишься в холодную пустую оболочку.
Иван привязал к дереву коня, собрал сухой валежник. Развёл костерок.
-Присаживайся! Так откуда такая непоколебимая уверенность в том, что я – хо-дячий контейнер со смертоносными вирусами?
-Иван, с тех пор, как я умер, я покойников за много дней вижу, поверь
мне.

XXXVII.

Маник стоял, скрестив на груди руки. Сквозь него просвечивала сосна, к которой он прислонился спиной.
-С одного такого покойника всё и началось! - задумчиво изрёк назвавшийся Ива-ном. - Американские археологи, гробокопатели хреновы, явились, как снег на голо-ву к чёрту на кулички! И откуда только прослышали о древнем захоронении? На нём ещё пирамидка из камней стояла, и надпись была выбита на неизвестном языке. Я так полагаю, что-то вроде: «Руками не трогать!».
-Может, имя?
-Может и имя, пёс его знает! «Анахорет», вроде. Иероглифы были похожи на египетские, только ещё старше. Я откуда всё знаю: мы ведь с американозами этими водку пили, а потом они Богу души отдали - все, как один! Но не от водки…
-Не «Анабурэт»? Не «Анабурэт» было имя?
-Точно не скажу! Этот самый Анабурет лежал в саркофаге, словно живой. А ко-гда бинты, пропитанные какой-то гадостью, сняли, он, говорят, моргнул от ударив-шего в глаза солнца! Впрочем, тут американозы наверняка прикалывались для пу-щего эффекта. Эффект наступил утром, когда братья во Христе похмельем маялись. Даже мертвяк от них сбежал, не вынеся запаха перегара! Пришёл Табурет в дерев-ню, весь оливковый. Глянул будто бы на местное население и рассыпался в прах. А они потом к нам, всей деревней! И
кем был этот Табурет, так ни кто и не узнал. Наверняка, какой-нибудь древней шишкой!
-Анабурэт - демон. Его изгнали после долгой войны. Место, где он правил, те-перь зовётся Великой пустошью. Припёртый к стенке, он выпрыгнул за пределы ре-альности, однако был пойман в вашем измерении и приговорён к вечному заточе-нию Союзом Трёх с помощью магии Земли, Огня и Воды. Не случайно Взрыв пере-нёс вас в храм Неба. Храм построен на руинах капища, носившего имя Анабурэта …
-Сфагмы огня боятся, это точно! Вполне очевидно так же, если закапывать умерших на большой глубине, то смертоносные споры не вырвутся на поверхность. Того, что, разбухая в воде, они теряют подвижность, ни кто не проверял.
-Очень надеюсь, что твоё предположение истинно. Иначе эпидемия расползётся при помощи жаб, ежей и ужей…
-Как я должен уйти? - перебил Серебристого врач. - Я человек верующий, моя религия не позволяет наложить на себя руки!
-Послушай, Иван! Никакая религия не одобряет самоубийц! Но во времена войн находятся люди, закрывающие собой пулемётные гнёзда. Их почитают, как героев.
-Служил?
-Мне служили, Иван! Как никак, я был князем. И убили меня за то, что пытался предотвратить кровопролитие. Правда, ни белый флаг, ни моя жизнь не смогли ос-тановить резни.
-Всех князей ещё в семнадцатом…
-О, дружище, вы с вашей компанией перепутали не только миры, но и эпохи, да-же не заметив этого! Оружия, подобного тому, из которого меня пытался прикон-чить твой коллега, здесь ещё с десяток тысяч лет не будет, я надеюсь! И вовсе не потому, что мы такие тупые. Одним словом, расклад такой: или ты продолжаешь путь, неся гибель моим подданным…
-Бывшим подданным бывший князь!
-Пусть так, не стану придираться к выражениям. Либо ты несёшь погибель и умираешь в страшных муках… Та девушка, ты видел, что случилось с ней?
-Ивонна?
-Может быть, Ивонна. Не знаю.
-Она была моей женой, князь! - произнёс Иван и замолчал.
Голова его поседела. Он снял с пояса фляжку со спиртом, побултыхал её и вы-лил в костёр.
-Я готов!
-Ты хочешь, чтобы я разорвал тебя на части?
Собеседник лишь поднял и опустил глаза.
-Это не решит проблемы, Иван! Сфагмы не исчезнут сами собой после того, как ты уйдёшь в небытиё!
-Помяни добрым словом, князь Маник, капитана медицинской службы Ивана Орлова! Был он, в общем- то, неплохим хирургом, хотя и забулдыгой, но сволочью никогда не был!
Капитан Орлов вынул из бокового кармана куртки раскладной пластиковый ста-канчик, встряхнул его, достал из другого, внутреннего, пробирку, вытащил зубами резиновую пробку.
-Ашдваэсочетыре! - сказал, выплеснул в стаканчик содержимое пробирки, под-нёс к губам. - Я предвидел такой исход, князь! Грустно и обидно, конечно, умирать в чужой стране, на пороге неведомого мира! Но, ты прав, у меня не осталось ниче-го, за что стоило бы держаться: ни кола, ни двора, ни любимой женщины… Весь наш выпуск - кто от ножа, кто от пьянки, кто в Афгане!
Пластик плавился и тёк. Капельки кислоты пузырились на обожжённых пальцах.
-К чему такие сложности, Иван? Конечно, ты мне не друг, но ведь и не враг! И уж точно не заслужил такой смерти!
В воздухе запахло озоном, и над головой капитана возник потрескивающий элек-трический шар размером с небольшой апельсин.
Иван Орлов встал, удивлённый, выронил наполовину расплавившийся стакан. Голубоватое сияние охватило его и спалило в мгновение ока. В дотлевающий кос-тёр упала лишь горстка золы.
-Мир праху твоему! - вымолвил Маник и закрыл несуществующие веки невиди-мыми руками.

XXXVIII.

Мёртвый князь погладил коня. Каурый заметался. Уздечка, которой он был при-вязан к дереву, развязалась сама собой.
-Хороший ты конь, но больной! Беги, я отпускаю тебя!
Он заглянул в глаза каурому, и тот побежал мелкой рысью в сторону болот.
Уходя, волк бросил прощальный
взгляд в сторону поляны. Костёр догорал. Над могилой с крестом из двух связанных палок кружились огненные шары.
-Вот и гости пожаловали! А я ещё на гнома грешил! Только на этот раз у вас ни-чего не получится, потому что я тоже кое-что умею, Тан! Ты очень любишь загре-бать жар чужими руками, но, убив меня, ты здорово просчитался! Я и мёртвый тебя с того света достану!
Серебристый увидел своё отражение и немного опешил. Воздух впереди стал плотным и обрёл способность отражать тропу и деревья.
-Хороший ход, Порик! Забросить меня в другое измерение, в котором даже мыс-ли мои станут связанными! До скорой встречи, Тан! Я надеюсь, она окажется для тебя не особенно приятной! - подумал Маник и рассеялся, ускользая от распахи-вающейся двери пеленой серого тумана.
За чертой горизонта забрезжил рассвет. Лунный диск смотрел на поднимающее-ся солнце, будто чьё-то улыбающееся лицо.

XXXIX.

Серебристый едва волочил лапы от усталости. Не обращая внимания на людей, он прошмыгнул во дворец.
-Глядь-ка, княжеский волчок пожаловал! - толкнул один стражник другого. - Пойти, доложить чтоль?
-Стой, где стоишь, Апок! Без тебя доложится!
-И то, правда, Кийка! А то ещё попадёшь под горячую руку!
-Запросто!
Волк чуть повернул голову. Вчерашние слуги его не узнали. Хотя в глазах того, что звали Кийка, блеснули озорные огоньки. Или показалось?
-Князь где, Кийка?
-На заднем дворе, должно! С мечами балуют.
-Ты чего? – обратился к напарнику Апок. – С кем это ты сейчас говорил? Уж не сам ли с собой? Гляди, турнут тебя из стражей!
- Ты что, глухой? Маник покойный спросил, где господин. Я и ответил.
-Да ты сдурел? Нечто покойные разговаривать мог;т?
-Не-а! Только я приснопамятного князя голос ни с каким иным не спутаю. Он только что стоял здесь.
-Окстись! - Апок постучал по голове кончиками пальцев.
У Серебристого даже улыбнуться
сил не было. Он нашёл Гейка, пробормотал: «Апокалипсис отменяется!», уронил морду на лапы и погрузился в благодатный сон.
Герр Гейк, естественно, его не услышал. Мысли князя были заняты созерцанием движений отягчённых мечами рук.
Неожиданно враги посыпались, словно черти из табакерки. Сергей едва успевал уходить от ударов и отбиваться. Нападавшие накинулись на него сразу всем ско-пом, клинки сверкали то справа, то слева. Царёв исхитрился, проткнул одного, по-том разрубил сразу двоих, повернулся, снёс голову третьему. Заговорённая сталь со свистом рассекала воздух.
Князь остановился, позволив себе расслабиться. Вороги пропали, как по манове-нию волшебной палочки.
-Это называется «бой с тенью», да, Маник? А я ведь почти поверил! Такого стра-ху натерпелся! - он потрепал загривок хищника.
Волк растянулся в блаженстве и
никак не реагировал на его слова.
-Думаешь, на войне с тобой станут в поддавки играть? - услышал Царёв в своей голове не свои мысли.

XL.

Во всём объединённом королевстве бронники ковали брони. Оружейники рабо-тали, не покладая рук. Гном расписывал рунными узорами закалённые в лунной во-де мечи. Крутились ветряки. Сте Пан сосредоточенно правил топоры, клинки и на-конечники копий на самодельном токарном станке.
Вечером опробовали в полях за городом сотворённый Энном хронолёт. Ичей на чём свет стоит частил Сте Пана за медлительность, но в глубине души остался им доволен. А уж как Сте Пан был доволен, когда освоился с управлением! Верхние винты вращались в разные стороны. Сверкающая на солнце машина чутко реагиро-вала даже на слабые прикосновения пальцев, таяла буквально на глазах и появля-лась из ниоткуда.
-Ну, ты, Витёк, оторвался по полной! - заметил ему Сергей.
-Это настоящий папелац, Серёга! Настоящий! - Виктор захлёбывался от востор-га. - Ты видел, как я опытно веточки тепловым лучом посрезал?
-Да, это было великолепно! Сейчас мы их соберём, запалим костёрок, и будем водить вокруг него хороводы, славя Ярилу.
-При чём тут Ярило?
-А при чём тут папелац? Не на прогулку собираемся, Витёк!
-Да понимаю я! В той, другой жизни, я на многое закрывал глаза, потому что многого не хотелось видеть. А, может, и не было её, другой жизни-то? Может, я и жить-то по-настоящему начал только сейчас?
Сергей не нашёл, что ответить, и махнул в сердцах рукой. Иногда, как вот те-перь, Виктор ставил его в тупик своими откровениями.
Отойдя в сторону, Царёв погрузился в раздумья. Он вдруг остро почувствовал, как, всего за несколько дней, изменились люди: исчезли с лиц суровость и замкну-тость, появилась решительность и непреклонность. Простой народ, казалось, лучше князей и королей знал, куда и на что идёт. Это и раздражало и радовало одновре-менно.
-Что, и хочется, и колется? - прервал его размышления гном. - Спешить вроде некуда, так? Семь раз проверь… Не узнаю я тебя, князь! Именно сейчас нельзя рас-холаживаться! Надо одним решительным ударом…
-«Это есть наш последний и решительный бой!» - неожиданно затянул Царёв.
-Пожалуй, и так! - ответил Ичей. Ты знаешь другой путь?
Сергей иного пути не знал.

XLI.

После того, как волк отменил Апокалипсис, прошло две недели. Все эти две не-дели Сергей и Инна постились. Вечером перед походом, по завершении скромной трапезы, князь и княжна уединились для молитвы.
Комнату наполнял свет свечей. На стене висели иконы. Те самые, что были даро-ваны Виктором и гномом. Под ликами святых сама собой раскачивалась зажжённая лампадка. Иконы мироточили.
-«О, Матерь Божия Неопалимая Купина, заступи мя от людской напасти, от пан-ской карности, от неугасимого огня, от наглой смерти, от вечной муки и скрой ри-зой Своей Небесной меня. Аминь»
-«…Внемли же воздыханиям сердец наших, Георгий Победоносец, и будь покро-вом и защитой Христолюбивого воинства: на войнах, воин Царя Небесного, сра-жающихся за веру и Отечество, невредимыми сохрани и служить Господу во всякой правде и благочестии наставь…»
-«…И избави Христово стадо от волков, губящих е; и всякую страну христиан-скую огради и сохрани святыми твоими молитвами от мирскаго мятежа, труса, на-шествия иноплеменников и междоусобные брани, от глада, потока, огня, меча и на-прасныя смерти…»
-«…Демонов сокрушитель, запрети всем врагам, борющимся со мною, и сотвори их, яко овцы, и смири их злобные сердца, и сокруши их, яко прах перед лицом вет-ра.
О, Господень Великий Архангеле Михаиле! Шестикрылый первый Князь и Вое-вода небесных Сил - Херувимов и Серафимов, буди нам помощник во всех бедах, скорбях и
печалях…» - звучали слова молитв.
Герр Гейк и Тесса молились до утра. Едва первые лучи солнца позолотили небо-свод, княжее воинство в полном боевом облачении собралось у дворцовых врат. Князь с княжной вскоре вышли к ним бледные, но словно светящиеся изнутри.
Царёву подали коня. Он запрыгнул в седло. Рог протрубил: «В поход!» И тут Инна, не помня себя, подбежала, обняла облачённую в кожаный сапог ногу:
-Не доброе чувствую, Серёженька!
Слёзы отчаяния бежали из дорогих сердцу глаз солёными струйками. Сергей на-клонился, отёр их ладонью.
-Не гоже плакать княжне! На тебе - целое королевство!
-Да на кой ляд мне королевство без короля?
-Ведь знаешь, не за себя ратую, милая! Будущее этого мира лежит на моей совес-ти… Бог не выдаст, свинья не съест!
-Постарайся вернуться живым, Серёжа!

XLII.

Казалось, Тан Порик был беспечен: граница Красного королевства не охраня-лась. Подобная беспечность объяснялась отчасти удобным географическим поло-жением: в песчаные пляжи Антартии на севере и востоке бились воды Партрийско-го океана, с запада нависали безжизненные скалы Великой пустоши, а на юге уз-кую горловину ничейной земли заполнял кишащий гадами заболоченный лес. С другой стороны, если королевство не охранялось людьми, это совсем не означало, что оно не защищено иными существами и сущностями.
Жители приграничной деревеньки, которую миновали войска князя Гейка, пове-дали историю о чудовищно огромных собако-волках, похищающих младенцев. Ис-ториям этим сами местные жители верили не вполне, потому как описываемые ими монстры не оставляли следов. Отпечатки лап на песке, конечно, вещь не надёжная, и всё же, всё же, всё же… Не сбросишь же просто так со счетов факт, что дожи-вающие свой век старики не имели детей! Дыма без огня не бывает!
Фола, Касти, Гулак и иже с ними. Два десятка душ, кормящихся со скудной зем-ли. Вспоминая узловатые, покрытые пигментными пятнами руки и изборождённые морщинами лица, князь и представить не мог, что такие люди способны что-нибудь нафантазировать.
-Дети! Большие дети! - проникновенно шептал он.
Армия, оснащённая всем необходимым, углублялась в пустыню. Караван растя-нулся на целую лигу. Здесь были и верблюды, и лошади, и огромные ящерицы, по-парно впряжённые в повозки со спиртом и водой. Возницы время от времени кор-мили их вяленой олениной, и те, другие вараны, следовавшие за войском по зыб-ким гребням на почтительном расстоянии, завидовали им. Посланные вперёд раз-ведчики не встретили ничего необычного. Только дующий с востока пропахший водорослями ветер разметал песок, словно позёмку с древней мощёной дороги.
Забытый тракт из спрессованного и окаменевшего песка, выложенный в незапа-мятные времена аборигенами, жался к горам. Животные едва переставляли ноги, солдаты в лёгком облачении поминутно отирали вспотевшие лица. Даже в тени стояла ужасающая жара. Сергей и без термометра определил: за тридцать градусов!
Не требовалось богатого воображения, чтобы угадать в барханах, тянущихся до линии горизонта, контуры городов. Путь то и дело перебегали странствующие ша-ры перекати-поля. Далёкие, серые тучи, бесконечно меняющие очертания, да бре-дущий на встречу силуэт, покачивающийся в раскалённом мареве … Миражи… Море, пальмы, тишина и беспощадное солнце.
Когда Царёв обнаружил, обернувшись, исчезновение неутомимых преследовате-лей, он поднял вверх правую ладонь. Верный слуга без проволочек доставил про-водника.
-Что происходит, милейший?
Провожатый загалдел, путаясь в словах незнакомого языка, о надвижении песча-ной бури. Сбившиеся в кучу, животные и люди укрылись под припасёнными загодя тентами.

XLIII.

Их было, как и апостолов, двенадцать. Двенадцать смельчаков, решивших искать горный переход. Пока позволяло не разразившееся ещё ненастье, не хотелось зря терять времени.
Они лихо поднялись по тропке, преодолевая недавние обвалы, на высоту десяти человеческих ростов. Тропинка упёрлась в каменную стену. Это их слегка озадачи-ло, но не остановило. По вбитым в трещины крюкам, будто по ступеням, Сергей и его команда полезли вверх. Закреплённые на поясе мешочки с лёгкими, прочными крючьями, которые князь ковал самолично, быстро заканчивались и Царёву переда-вали новые.
-Если так пойдёт и дальше, никаких приспособлений не хватит! - сетовал князь.
Он задал неплохой темп, стремясь обогнать песчаную бурю и одолеть подъём до темноты. Но почти отвесная скальная стена сдавалась неохотно – пару раз от крепо-сти верёвки зависела длинна человеческих жизней.
-Не Эверест, конечно, но попотеть придётся! – ворчал замыкавший группу Вик-тор. - И почему я не человек-паук?
Его беззлобный матерок вызывал усмешки и разряжал обстановку. Свыкшись с ворчанием нелюдима, все дружно глянули в бездну, услышав сорвавшееся в серд-цах «Ну ни фига себе!». Посмотреть было на что: взъярившийся ветер поднял пес-чаную пыль и бросил её в сторону затаившейся армии. Потом набравший силу ура-ган завертелся неистово, и серые клубы скрыли от взглядов живое и неживое.
Повторяя про себя слова Иисусовой молитвы, Сергей с удвоенной энергией про-должил карабканье по уступам и выступам. Маленький отряд преодолел оставшую-ся часть подъёма в угрюмом молчании.
На небольшое плато они выбрались перед закатом. Лежавший на отрогах гор ни-когда не тающий снег слепил глаза. До купающегося в облаках перевала, куда им ещё предстояло попасть, было рукой подать. Однако люди понимали, что расстоя-ние в горах – штука обманчивая.
Неожиданный солнечный блик ударил в лица.
-Зеркала? Откуда здесь зеркала? – подумал Сергей.
-Душманский снайпер! – пронеслось в голове Виктора, и он заорал во всё горло: «Ложись!»
Примеру его последовать никто не спешил. Одиннадцать человек, как один, гла-зели на вспорхнувшую с края утёса крупную длинношеею птицу с сияющим на го-лове хохолком в форме обнажённого клинка.
-Извини, Серёг, сорвалось! - Виктор обнажил плечо, показав след от пули. – Аф-ганский подарок. В сантиметре над сердцем прошла! Я когда на «гражданку» вер-нулся, поначалу никак обвыкнуть не мог, крышняк сносило капитально! Бывало, от солнечных зайчиков шарахался, а по ночам спросонья автомат под рукой искал да товарищей погибших звал. Жена меня такого долго терпеть не смогла, развелись мы. Вот тогда и запил по-чёрному. В тюрягу по пьяной лавочке угодил: на Перво-май вместе с дружком мастеру своему харю начистили. Думал, отмотаю срок – с пьянкой завяжу! Не тут-то было! «Руки, - говорили, - у тебя, Витёк, золотые, но водка тебя погубит!» Вот и постоял я на самом краю, как Владимир Семёнович пел.
-Проехали. И забыли! - Сергей похлопал друга по плечу.
Солнце спряталось за гору, погрузив окружающий мир в кромешную тьму. В двух шагах за одно мгновение стало не разобрать ни зги.
-Привал! – объявил Царёв, развязывая скатанные шкуры и кутаясь в них. – Сове-тую всем хорошенько выспаться. С зарёю продолжим путь.

Сергея разбудила тишина. Он моргнул несколько раз и огляделся. Глаза не сразу привыкли к темноте, но, когда привыкли, он заметил в скудном свете звёзд едва различимую фигуру, стоящую на краю пропасти. И рта не успел раскрыть князь, как человек, раскинув руки, полетел вниз. Ощупывая камни, Царёв находил лишь пустые шкуры. Он выкликал имена, но ему никто не отвечал. Сергей обхватил го-лову и застонал.
Мелькнувший меж скалами луч озарил место ночлега. Тёплые меховые одежды были разбросаны в беспорядке и ещё хранили тепло человеческих тел. Самые луч-шие и преданные воины навсегда оставили своего господина.
Погружённый в тяжкие думы, не сразу расслышал Царёв чьё-то невнятное бормотание и слова, пролившиеся, словно бальзам на рану:
-Мы здесь, князь!
Их осталось двое: Виктор и Барток – один из тех немногих, последовавших за ним в первом бою. То ли повинуясь неясному наитию, то ли укрываясь от холодно-го ночного ветра, они переползли во сне за лежащие полукругом камни.
Теперь соратники виновато смотрели на него, так же, как он на них.
-Свиллы! – произнёс Барток. – Духи гор. Я слышал о них в детстве
от родителей.
-Странно, как это они нас-то с ума не свели? Ночи что ли им мало?
-Не гневи судьбу, Виктор! Кажется, светлые силы этого мира пока на нашей сто-роне! Что делать-то намерены, други?
-Сматывать удочки, чего же ещё! – безапелляционно заявил Виктор.
-Я поддержал бы Сте Пана. В создавшемся положении продолжать путь – чистое безумие!
-Да я и не спорю! Конечно, возвращаться надо, пока свиллы эти не выстудили нам мозги. Обидно только, что мы товарищей своих как бы предаём!

XLIV.

Волк выл долго и тоскливо над могилами павших товарищей. Истончившийся месяц висел над ним, словно серп Жнеца. Мраморные копья, перечёркнутые мра-морными дугами, равнодушно смотрели на Небо. Волчий вой мог бы достать и мёртвого, но мёртвые не спешили на рандеву.
Тогда Серебристый затянул победную песню и услышал голос.
-Что делают живые среди мёртвых?
-Я очень похож на живого? Ты не справедлив ко мне, Канак! Между прочим, я погиб на несколько минут раньше.
-Маника, что ли, принесла нелёгкая?
-Ты удивительно догадлив, барон! Только, сдаётся мне, будучи живым, ты рас-суждал расторопнее!
-Кто бы говорил! Не по твоей ли воле я здесь?
-Не по моей, Канак, не по моей! А по чьей, догадываешься?
-Ну, конечно, вали всё на Ражего! С него станется!
-И не надейся, что Ражего не подставили, как и нас с тобой! Это он думал, что сделал свой выбор. Но выбор был не его.
-Не его? Ну, конечно, не его. Уж не твой ли, князь?
-Ты сколько раз присутствовал на похоронах Тана?
-А что, короля хоронили дважды?
-Даже не трижды, Канак!
-Послушай, Маник, к чему ты клонишь?
-К рати, любезный барон! Дело, которое мы должны были довести до конца, за нас теперь делают другие! Ражий, кстати, убит этим другим вместе с наследником престола.
-И кто же этот другой?
-Тебе не придётся рыться в аналлах своей памяти. Имени Гейка в ней нет! Зато под слоем пыли запросто отыщешь другое: «Шикль!».
-Внук, стало быть, нашёлся?
-Он никуда и не пропадал! Я устал препираться, барон. Посмотри, мы не одни уже!
Любопытные лица забыли даже про свои призрачные тела. Они снова готовы были служить покойному князю Маннику верой и правдой, простив ему его не-вольную вину.

XLV.

Морским волком Маник был, что называется, буквально. Пока Гейк искал тор-ную тропу в горах, приснопамятный князь решил проверить на прочность океан-ские рубежи Антартии. Восемь кораблей по тайной договорённости с герром Гей-ком дрейфовали в виду необитаемых Сантильских островов. Команды, как и было условлено, покинули суда, добравшись до берегов Манории на спущенных на воду шлюпках.
Невдомёк было призракам, что оставленные без присмотра фрегаты стали лёгкой добычей пиратов, давно облюбовавших безлюдные территории. Флибустьеры, на-блюдавшие из укромных мест, не могли не заметить странной поспешности, с кото-рой экипажи покидали суда. Но рыцарям «Весёлого Роджера» сам чёрт был не брат.
Серый туман опустился на палубу головного фрегата. Стоявший у руля бородач решил, что хватил на кануне лишка, когда, словно бы из ниоткуда, пред его ясные очи возник недобро скалящийся серебристый волк и с ним ещё тройка скелетов, вооружённых мечами и палками.
-И который тут у вас за главаря? – спросил волк, приведя в трепет видавшего виды пирата.
-Р-Ранжус на кап-питанском м-мостике будут! – заикаясь, проговорил он.
-Надеюсь, ты будешь настолько любезен, что проводишь нас к нему? Ванок, по-держи, пожалуйста, штурвал!
При явлении необычной делегации главарь пиратской шайки застыл, как истукан с отвисшей челюстью.
-Ответь мне, любезный Ранжус, по какому такому праву ты захватываешь мои корабли без моего высочайшего соизволения? Я так понимаю: ты уже самовольно зачислил себя и свой сброд в мою команду? Не слышу ответа, достойного чина, ко-торый ты на себя возложил! Кроме «А-а-а» ничего не хочешь мне сказать? – сыпал вопросами волк.
Ранжус понимал, что зверя лучше не злить, и в то же время не находил, что отве-тить. Да и что тут ответишь? Он всегда предпочитал действовать по праву сильного и теперь вдруг оказался этого права лишён.
-Ладно, сэр Ранжус, я принимаю ваше молчание за знак примирения и согласия и зачисляю вас и вашу команду в свой штат. На довольствие, правда, поставить пока не могу, да, думаю, это самое довольствие вам в ближайшем будущем и не понадо-бится. Ибо вряд ли у вас есть какое-то будущее. Ничего не попишешь: издержки профессии! Одно могу обещать твёрдо: если всем нам повезёт, и вы и ваши люди чудом останетесь в живых – препятствий чинить не стану и отпущу на четыре сто-роны света! Командуй, кеп, раз взялся! Курс на Эсфахан!
-Ю ру, диа рапле пар ве! Тоа дер ве! (Эй, на руле, два румпа вправо! Так держать велю!)
Паруса наполнил попутный ветер. Фрегаты под синими флагами с перекрещен-ными костями и мёртвой головой, которые Маник и не подумал менять, летели по волнам на встречу неизвестности.
-Извините, не знаю, как величать, но нас несёт прямиком на рифы! – осмелился вставить словечко свежеиспечённый капитан.
-Прорвёмся, Ранжус! Ты ведь не первый год замужем? Не первый! Тебе и карты в руки! Хотя, я догадываюсь, ты и без карт здешние воды наизусть знаешь?
-Не настолько хорошо, чтобы не ошибиться, Ваше Величество.
-Я всего лишь князь, Ранжус! Не дотянул при жизни до «Величества». Так что, ты полагаешь, наши шансы невелики?
-Пятьдесят на пятьдесят. Если повезёт – проскочим.
-Постарайся, чтобы повезло!
-Герр Манник, стра зе льди!
Подошедший Канак указывал вдаль, протягивая князю подзорную трубу.
-Извини, дружище, лапы под твой прибор не приспособлены! Да и не нужна мне труба! Веришь, я и без неё прекрасно вижу? Отдай вот этому, он сегодня капитан!
На горизонте сгущались тучи. Неровные линии огня метались между водой и небом.
-Будет шторм! – произнёс предводитель пиратов.
-Шторм? – переспросил Серебристый. – Ты видишь шторм?
-Я вижу штормовые тучи! - поправил Ранжус.
-А я вижу чёрные корабли пяти морских демонов! Перечислить их имена?
-Мы можем попробовать перепрыгнуть рифы, хотя риск и велик.
-Мне больше по душе развернуть фрегаты и принять бой, но это, видишь ли, бес-смысленно! Теоретически, чтобы одолеть демонов… Нет, не получится! Луна сего-дня на убыли. Ты помнишь магию Силы, Канак?
-Что-то припоминаю…
-Ни черта ты не припоминаешь! Скажи, цвет пентаграммы голубой или фиолето-вый?
-Кажется, синий.
-Вот именно, «кажется», барон! Давай не будем искушать судьбу! – Серебристый встал на задние лапы и, посмотрев на повернутые передние, изрядно опечалился. – Совершай манёвр, Ранжус! Всё в твоей власти!
Они почти проскочили рифы на гребне волны, но это самое «почти» оказалось роковым и пропороло левый борт. Вода хлынула в трюмы, фрегат опасно накренил-ся, мачты затрещали. Двум следующим кораблям повезло не намного больше: один прочно сел на риф, другой врезался в него. Так и застыли они, словно сладкая па-рочка, в прочных объятиях друг друга, а многоэтажные волны обрушивали свою неистребимую ярость, окатывая беззащитные суда с верхушек мачт до самых ва-терлиний.
Пять оставшихся кораблей с насмерть перепуганными экипажами уносило в от-крытое море. Демоны, накликавшие стихию, забавлялись, теша себя своей безнака-занностью.

Через несколько часов над местом кораблекрушения светило солнце и носились неугомонные чайки, всё требующие у кого-то: «Вой-ну, вой-ну!» Обломки некогда грозных фрегатов покачивались на спокойных и кротких волнах. Обломки эти, всюду разбросанные во множестве, бились о раскорёженные остовы кораблей, бес-сильные что-либо изменить.
Серебристый окинул печальным взглядом картину недавней трагедии, заглянул в остекленевшие глаза выброшенных на берег моряков.
-Я не провоцировал вас на эту авантюру, сами напросились! Поэтому и вины на мне нет! – сказал волк.
Канак и прочие ушли, не упоённые радостью отмщения. Маник опять оказался в глазах прежних боевых товарищей несостоятельным командиром.
-Демоны опустили меня ниже ватерлинии, потому как я явился на рать плохо подготовленным, каюсь! Знаю, вы готовы были погибнуть снова, но, извините меня, - я умирать второй раз пока не собрался! Есть у меня в подлунном мире ещё не-оконченные дела, и есть, кому предъявить счёты за себя и за вас!

XLVI.

Буря утихла, высвободив из-под многовекового песчаного плена верхние этажи каменных строений. Если не считать хронической усталости, других бед рассвире-певшая стихия не натворила. Люди грелись у костров после кошмарной бессонной ночи. К одной такой разношерстной компании и присоседился Сергей со товарищи. Подданные пытались вскочить, едва завидев князя, но Царёв подал знак не суетить-ся.
-Чьи будете?
-Пленные, Светлейший князь! – доложил генерал Чин.
-«Надо же, долго жить будет, не заметил! И опять-то он в своём балахоне! Не любит генерал выделяться, не любит».
-Извини, генерал! Не сразу признал. Долго жить будешь! Так откуда, говоришь, пленные? Столкновений-то боевых вроде не было. Или я пропустил чего? Не вижу что-то, чтобы к так называемым «пленным» была приставлена охрана!
-О, мой дорогой господин, в охране нет надобности! – заверил Чин. – Сурганы так напуганы, что никакая охрана не нужна. Да и идти им, собственно говоря, неку-да – пустыня кругом. Вообще, они готовы встать под наши знамёна! Они считают, что Тан их предал, и служить ему не является более делом чести, а скорее наоборот.
-Вот и бери их под свои знамёна! Однако я на твоём месте так легко бы им ве-рить не спешил.
Князь обратил внимание на странную группку людей с неестественно бледными лицами и большими остроконечными ушами. Неожиданно Сергею приспичило по-трогать эти ушки, дабы проверить, такие же они мягкие, как у людей, или кожа и пух прикрывают костяные раковины. Конечно, на то он и князь, чтобы не совер-шать глупых поступков, но притаившийся глубоко в нём ребёнок придерживался иного мнения. Естественно, авторитет взрослого победил, а загадка так и осталась неразрешённой.
Держались сурганы особняком, ни с кем в разговоры не вступали. Только пере-ругивались между собой на тарабарском наречии. Царёв сумел разобрать лишь одно заковыристое словечко: «гауданты».
-«Вот настоящие белые люди» - подумалось вдруг. – «Мы с Виктором, в сравне-нии с ними – негры!»
-Кто такие «гауданты»? – спросил Сергей вслух.
Все двадцать восемь сурганов задёргались, как припадочные. Потом старший из них сказал, странно растягивая узкую щель рта: «Белый огонь!»
Выплеснув это зловещее для них понятие, вожак умолк. Притихли и остальные.
-Ты понимаешь что-нибудь, Чин?
-Да, Светлый князь!
-Так объясни мне, неразумному, что сие означает!
-Белый огонь, князь, он холодный. Он сжигает изнутри. С виду – обычное пламя, только холодное. Для горения ему не нужны дрова.
-Ты, стало быть, сталкивался с ним?
-Приходилось.
-Ну и как? Ноги выручали?
-Голова. Нужно просто ни о чём не думать. Представить себя пустым коконом. Гауданты реагируют на мысли. Причём реагируют мгновенно. «А!» не успеешь ска-зать, как превратишься в пустую бессмысленную оболочку.
-Попробуй заставить целую армию не думать! Особенно перед походом! – озву-чил свои размышления Сергей, помянув добрым словом службу в рядах Советских Вооружённых сил.
-Всё проходит, князь! И плохое, и хорошее. Все мы когда-то обратимся в прах!
-Однако каждый стремится растянуть этот миг между прошлым и будущим на неопределённо долгое время и за это самое «неопределённо долгое время» обеспе-чить себе максимально комфортное существование! Да ты, я погляжу, философ, ге-нерал!
-Положение обязывает! – возразил Чин, потупив нескладную голову. - Мой на-род доверяет мне. Сам-то я давно завёл бы клочок более-менее плодородной земли, да домик, да семью. И жил бы припеваючи! Многое ли мне нужно, князь?
-Мне, поверишь ли, то же! Только сначала нужно одолеть пресловутого Тана. Иначе этот самый чеканутый волшебник покажет нам с тобой и семью, и домик в деревне!
-Согласен! – ответил человековерблюд.
-Как считаешь, стоит нам тревожить древние пески или лучше сразу повернуть назад? Сдаётся мне, Порик готовит очередную ловушку. В горах – свиллы, на море – чёрные корабли, ведомые демонами, как мне только что волк доложил, здесь, вы-ясняется, гау, как их там?
-«Белый огонь» запоминается легче. Думаю, поворачивать сейчас нет резона. Ес-ли что, гауданты всё равно нападут, с них станется. Шарахаться - людей морочить. Роптать начнут!
-Полагаешь, начнут?
-Я бы на их месте начал. Что за военноначальник нерешительный, сам не знает, чего хочет?
-Не заносись! Я-то знаю, чего хочу! Вопрос в том, какую цену платить придётся!
-Цена в любом случае будет высока, князь! Мы оба прекрасно это знаем. А, если не знаем, то догадываемся.
-Пустыню хорошо знаешь?
Чин пожал плечами:
-Как свои шесть пальцев.
-Однако! А ведь, и вправду - шесть!
-А то!
-Ладно! Пусть люди отдохнут пока. А свечереет – ты веди. Не доверяю я нашему проводнику! Уж не лазутчик ли? Идти долго?
-Девять дней, если поторопиться.
-Ого!
-Передумали, ваше княжеское?
-Просто раскинул мозгами. Лучше для всех, кажись, вечерами торить путь. Не так жарко и костры жечь не надо!
-Ночи здесь действительно прохладные! По семь шкур на себя напяливать при-дётся!

XLVII.

Южные ночи казались короткими, а пески бесконечными. Чин вёл их одному ему известной тропой и временами Царёв склонялся к мысли: «Уж не заблудился ли генерал?»
-Грешно, конечно, во всех видеть лазутчиков, но больно похожи эти барханы один на другой, - нашёптывал Сергею внутренний голос. - Чин – существо душев-ное, но не совсем человек. Не в такое далёкое прошлое люди катались на его родст-венниках. Будь он местным Иваном Сусаниным, не избежать встречи с Великим и Ужасным!
Путешествие было слишком комфортным для пустыни, поэтому ни с того ни с сего в голову лезла всякая блажь. Конечно, с чего это вдруг песчаное дно колодца наполнилось водой, и коварное отражение подмигнуло Сергею, пообещав не чинить препятствий? Знамо дело, не обошлось без вмешательства волка! Серебристый им ещё и ветерок попутный подогнал, дабы не парились. И предлагал ещё всё под ми-раж завуалировать, но Царёв отверг эту идею напрочь.
На шестую ночь песчаное море иссякло. Звуки, напоминавшие удары хлыста доносились со стороны скрывшихся из виду гор. Разбросанные всюду камни лопа-лись, словно грецкие орехи.
Забрезживший рассвет пригасил бледное сияние дюн. Плясавшее на покрытых инеем валунах пламя было трудно различимо.
-Только без паники, князь! Ты хотел знать, что такое «белый огонь»? Он перед тобой! - Чин старался оставаться спокойным. – Мы почти обманули гаудантов, но они нас нашли. Выбор небогат: двигаться вперёд – потерять, как минимум, полови-ну войска, тихо и осторожно отойти назад, пока сияющая мерзость не набрала силы, – есть шансы отделаться лёгким испугом.
-Передай по цепочке: возвращаемся! – обратился Сергей к следовавшему на не-котором отдалении Виктору.
Тот не без усилий сбросил с плеч навалившееся дремотное состояние и ощуще-ние скорого привала.
-Тихо и осторожно не получится, князь! Гауданты уже нас почуяли и разминают свои огненные щупальца для молниеносного удара.
-У нас появилась альтернатива, герр Маник?
-Предупреди сурганов – зрелище будет жестоким. Я собираюсь вызвать сюда те-ла их товарищей, - звучал в голове Сергея голос волка.
-Полагаешь, гау-мерзость польстится на пустые тела? Им души подавай, и никак не меньше!
-Ты скажи им, князь, а дальше не твоя забота! Сам видишь: умерев, я не разучил-ся думать. Так почему не вложить в опустошённые головы немножечко чужих мыс-лей, а? Получится, не получится – вопрос десятый. Отвлечём голодных тварей от проблем насущных, выиграем часок-другой, а там, глядишь, и достать нас сложнее станет!
-Возвращаемся, возвращаемся! - прокатилось по растянувшейся колоне.
Несмотря на то, что герр Гейк шепнул пару слов на ухо вождю сурганов, те не вы-держали, оглянулись. Зрелище, действительно, было не для слабонервных.
Лишённые душ солдаты появились из-за бархана и брели, будто на шарнирах, пря-мо на встречу врагам. Глаза их были пустыми. Из полуоткрытых ртов текли слюни.
Огни, двинувшиеся в сторону песков, застыли в нерешительности. Потом отдель-ные ручейки, а за ними и все остальные, потянулись назад, соблазнившись более лёг-кой и близкой добычей.
То, что воины были усталыми и полусонными, ввело гаудантов в заблуждение. Они-то думали достать и тех и других. Когда гауданты почувствовали себя обману-тыми, догнать и окружить людей уже не получалось.
Обозлённые, так и не набравшие должной силы языки «белого огня» бежали за армией Гейка до невидимой, отмеренной им черты, возле которой остановились, как вкопанные.
-Здесь и расстанемся до поры! – сказал Чин.
-Ни пуха!
-Заберу сурганов, если не возражаешь, Светлейший?
-А ну, как они в темноте тебя твоим же кинжалом?
-Ну, это вряд ли! – отшутился генерал. – Без меня им в песках каюк. Ладно, вто-рой раз прощаться не будем. До встречи в бою, князь!

XLVIII.

Возвращаться тем же путём, не солоно хлебавши, не хотелось. Но другой путь, если и существовал, то оставался проводниками не разведан. Да и зачем подвергать себя риску? Ради поиска острых, сомнительных ощущений? Кто знает, что за мон-стры живут во дворцах погребённого под слоями веков города? И не там ли отды-хают от погони за людьми вечно голодные гауданты?
Грустные мысли, горькие мысли… Пустыня – царствие «белого огня» и бездуш-ных варанов. Биллионы песчинок, словно столетья, истёршиеся до мгновений. «Не выделяйся, ты здесь – чужой» - шуршат пески и трескаются, и крошатся в мельчай-шую пыль величественные горы. А там, высоко в горах, обитают свиллы. И для них ты тоже чужак. «Посмотри, как прекрасен и совершенен мир! Что ищет тут человек, далёкий от совершенства?» Мысли сводят с ума. Мысли убивают или гонят прочь…
Огни небольшой деревеньки, в которой время остановилось, увлечённо вырезая морщинки на лицах, показались уже затемно. Сергей хотел объехать её стороной, поскольку нечего было сказать людям, состарившимся за каждодневным монотон-но-однообразным трудом, но передумал. Во-первых, не хотелось соваться на ночь глядя в гиблый лес, лежащий по другую сторону спокойной, заросшей ряской и осокой реки. Во-вторых, не отдавая себе отчёта, почему, Царёв ещё раз желал за-глянуть в выцветшие глаза Касти, Гулака и Фолы.
Утром старики сами пришли к догоравшим кострам.
-Не откажись отведать нашего хлеба, князь!
Ни тени осуждения во взглядах.
-Благословите меня, отцы, и ты, мать Фола, на битву с силами зла!
Они говорили какие-то слова, слова были не важны, но заставляли оттаивать впавшее в отчаяние сердце.
-Доброй тебе дороги, сынок! – пожилая женщина прижала склонённую голову князя к груди и заплакала.
Сергей и сам чуть было не заплакал, усилием воли сдержал слёзы. Теперь он ве-рил: ещё не зная, как, но этот путь они одолеют.

XLIX.

Лес, как лес, только пропитанный влагой и аммиачными испарениями. Многие деревья накренились, обвитые тощими удавами лиан. За поредевшими вековыми стволами худосочные кусты ольхи и поляна, полная цветов на краю зловонного озера.
-Эти нехорошие цветы только с виду хорошие! – обратился к князю Гейку гном. – Вели своим людям держаться от них подальше, а то съедят за милую душу!
-Ладно, Энн! Мы ведь не цветочки сюда собирать приехали! Скажи, объехать гиблую топь никак нельзя? Я вижу, там, по краям сафараги растут!
-Ты удивительно точно выразился, князь. Тебе такое название «сафараги» ни о чём не напоминает? В гиблом месте и деревья мёртвые. Они прогнили насквозь! Ткни пальцем – рассыпятся!
-А те, которых доедают лианы?
-Лианы мертвечину есть не станут, даже изголодавшись.
-Тогда что же? Остаётся мостить гать? Как минимум, до следующего утра прово-зимся. Если всем скопом. Не хотелось бы… Времени у нас в запасе, конечно, море разливанное. Терпения тоже не занимать. Только, какие твари шастают тут по но-чам? Каких чудовищ рождают сны необозримых болот? Я что-то ни одной, даже самой мелкой зверушки не встречал! Тебя такой факт не настораживает?
-Не расхолаживает, во всяком случае. Что предпочитаешь: лететь на ковре-самолёте или идти по воде, яко по суху?
-Не пойму что-то, когда ты серьёзен, а когда дурью маешься?
-Начинай мостить гать, князь, пока хромалы спят!
-Что ещё за хромалы?
-Хромалы, князь Гейк, буквально: «грязные люди». Только не люди они, поверь!
-Нелюди, значит, ждут нас с распростёртыми объятиями, а ты советуешь мостить гать?
-Пока не поздно. Если надеешься успеть до темноты.
-Ну, ну! А ты собираешься сидеть, сложа руки?
-Сложа руки, я сидеть не буду! Такой ответ тебя удовлетворит?
-Вполне.
Озадаченный поведением гнома, Сергей закатал рукава. Мёртвую тишину нару-шили перестуки топоров и взвизги пил.
-Пней будет больше, чем людей в моей армии, и, всё равно, брёвен вряд ли хва-тит! – сжав зубы, злился он.
Не смотря на то, что работали, не покладая рук, уливаясь потом и поминутно от-биваясь от укусов насекомых-вампиров, к полудню был готов только первый уча-сток.
-Лихо беды начало! – заводился с полуоборота и Виктор, глядя, как отлыниваю-щий от всеобщей трудовой повинности гном придирчиво осматривает сделанное. – Не заругаться, так заругаешься!
Когда солнце, завершая дневной путь по поверхности небосклона, уходило за не-твёрдый горизонт, едва державшиеся на ногах воины, не обращая ни малейшего внимания на чудаковатого гнома, тащили последнюю секцию. Они никак не могли поверить, что миновали трясину.
Однако место, где им предстояло провести ночь, оказалось хоть и большим, но всё же островом.

L.

Кто-то отчаянно тряс его за плечо.
-Серёга, проснись!
-Витёк? Ты чё? – Царёв с трудом разлепил веки. – Кажется, я здорово вырубился.
-Побереги язык! Гном наказал не будить тебя раньше времени, но, думаю, ты не простишь себе, если пропустишь самое интересное! А интересное вот-вот начнётся!
Костры горели всюду, выхватывая из темноты чёрные пространства болот. Под зыбящейся поверхностью что-то происходило, что-то готовилось вырваться и на-пасть, но, вопреки ожиданиям нечисти, солдаты были на чеку.
-Пьян? Оприходовали бочки со спиртом?
-Угомонись! Цел твой цедваашпятьоаш! Энн своё дело знает! Отвар разрыв тра-вы ставит на ноги в одну секунду! И бодрит лучше всякой водки! Гляди, сейчас по-лезут!
-Ты посмотри, гать исчезла!
-Не то замечаешь, князь! Гном повернул дорогу в другую сторону и скрыл её от посторонних глаз. Готовь лучше свой рунный меч!
-Слушай, Вить, а ведь болота-то торфяные!
-Ну?!!
-Помнишь, два года назад в Подмосковье торфяники горели?
-Ещё бы! Этот похожий на дым туман едва мне глаза не выел!
-Мне снится: нежить, лунная вода, горящие торфяники? Мы, правда, собираемся сражаться с идиотами?
-Дельная мысль: заставить хромать хромал в геенну огненную! Не знаю, как ос-тальным, а мне их нисколечки не жалко! Пусть только сунутся!
-Так готовь бочки! Зря, что ли мы их за столько километров тащили!
Виктор удалился и через некоторое время вернулся расстроенный:
-Ичей что, наши идеи ворует?
-На то он и гном! Я вообще удивляюсь, зачем ему солдаты?
Грязь вокруг острова вздыбилась и обрела формы. Легионы хромал поднимались из тёмных глубин, чтобы утащить живых в небытиё. На встречу им тянулись то-ненькие ручейки спирта, горящие призрачным голубоватым цветом.
Достигнув берега, «грязные люди» пятились от огня, соскальзывая в породившие их нечистоты. Болото бурлило, словно призывая назад свои творения. Создания тьмы корчились в агонии, нигде не находя спасения. Непроходимые топи заволаки-вало дымом.
-Вперёд, воины! – прокричал Царёв и закашлялся. – Пока труды наши не сгорели синим пламенем!
Дорогу ему преградила стена огня.
-Сделай же что-нибудь, Ичей! Иначе всё окажется бесполезным!
-Бес и не может быть полезным! – отозвался гном. – А я пока могу! Чувствуете разницу? Милости прошу!
Огонь полыхал с двух сторон, обдавая жаром, но не обжигая. Люди шли, окру-жённые стонами и воплями гибнущих существ. Иные закрывали глаза, иные заты-кали уши, иные старались запомнить всё увиденное и услышанное. Шли растянув-шейся многокилометровой цепью, шли, боясь взглянуть под ноги и встретить там всепоглощающую пустоту.

LI.

-Ну, здравствуй, Антартия! - произнёс Сергей, когда они миновали редколесье.
Позади них осталось туманное прошлое, укутанное клубами дыма, впереди жда-ла разросшаяся густым разнотравьем неизвестность.
Заметно похолодало. На ничейные луга упали тени снеговых туч.
-Юг называется! – пробурчал Виктор. – Картина Репина «Приплыли».
В седле он держался неуверенно, но старался не показывать этого.
-Небось, всю задницу отбил с непривычки? – улыбнулся Царёв. – Обратился бы к гному или к оте Маноре. Они большие спецы по травам. Дали бы тебе мазь какую-нибудь.
-Вот ещё! – отмахнулся земляк. – У них в ближайшем будущем наверняка най-дутся проблемы поважнее моей задницы!
-Как знаешь!
Виктор задрал голову, проследив за пристальным взглядом Царёва.
-Матерь Божья!
Краешек луны соприкоснулся с диском солнца.
-Видел когда-нибудь затмение? – спросил Сергей.
-Приходилось, будь спок! Ты туда посмотри!
В разрывах туч мелькнули красные огоньки.
-Вовремя! Сейчас, кажется, всё и начнётся! Где же гном со своим хронолётом?
-Не суетись, ладно? – Сергей дотронулся до руки земляка. – Всё будет хорошо!
-Да, ты так считаешь?
-Ичей ещё никогда не опаздывал!
Меж тем солнце скрылось почти на половину, и сгустившиеся тучи опустились до самой земли.
-Не поминай тёмных всуе!
Царёв обернулся, но не заметил за правым плечом Виктора. Сей факт его озада-чил, но размышлять было некогда.
-По коням! Приготовиться к бою! Зарядить катапульты амфорами с лунной во-дой!
Повалил снег. Под тяжестью похожих на пух хлопьев прогнулись цветы и травы. Из туч материализовалось сумеречное воинство. Их было тьмы и тьмы.
-Ну что же! Пробил наш час! Вперёд за всё то, что нам дорого! Вперёд во имя тех, кто надеется на нас!
Амфоры разбивались в стане врага, причиняя ему значительный урон. Но про-тивник смыкал ряды, и эти ряды и не думали таять.
Засвистели стрелы, осыпая обе стороны смертоносным дождём. Когда дождь ис-сяк, наступил черёд мечей и копий.
Чёрный всадник, выставив пику, скакал прямо на Сергея. Сергей встретил не-приятеля лицом к лицу, но на одно короткое мгновение, когда он одним рунным мечом перерубил древко, а другим сбил за раз со шлема оба рога, а у Чёрного зазве-нело в ушах, Царёву почудилось, что своё лицо он всё же потерял. Ошеломлённый противник как две капли воды был похож на него.
-Господи Иисусе, помилуй мя, грешнаго! – прошептал Сергей, разрешив про-блему двойника ударом клинка. Подобие хищно оскалилось и, раздвоилось, грох-нувшись оземь обеими неживыми половинами. Князь дух не успел перевести, как на него насели ещё трое Царёвых.
-Неужели, во мне столько говна? Неужели оно меня задавит? Извините, ребята, но я один всё ещё вас семерых стою!
Царёвы, Царёвы, Царёвы… Несть им числа! Но ведь учил же Александр Василь-евич: «Не числом, а умением!». На том и стоим!
-Вы, очевидно, решили, мерзавцы, что руки на себя поднять не посмею? Думали: сдрейфит князь Гейк убить себя самого? Решит, «крыша поехала». Не тут то было! Если бы вы знали, скольких себя я убил в себе! Возможно, ничего моего во мне уже и не осталось!
Гора неприятельских трупов лежала у ног Сергея. Руки, державшие мечи, неме-ли. Суконная рубаха под кольчугой стала липкой от пота.
-Извини, Инулька, родная – не сумел выполнить обещания!
В последний раз князь обратил взор к небесам. На противоположном краю лун-ного диска сверкнул яркий солнечный луч. Кружащие над полем брани огневые шары лопались, словно мыльные пузыри.
-Слава те, Господи! Кажись, миновала меня чаша сея! Где же ты валандался до сих пор, Витёк?
Впрочем, ни хронолёта, ни пресловутых лазеров Сергей так и не увидел. Зато он увидел другое. Увиденное поразило его похлеще всяких хронолётов. Едва первый солнечный луч коснулся земли, на небе появились сияющие всадники. Они были настолько светлы, что сами, казалось, излучали свет. Сумеречное воинство обраща-лось в ничто от одного вида их.
-Это черновой мир, - услышал Царёв в своей голове. – Он не должен был сохра-ниться, но сохранился, вопреки всему. Мысль воплощённая проявилась действи-тельностью, не адекватной замыслу Творца. Только потому мы здесь и делаем ма-лую толику того, что должны. Мы не можем не соблюдать нами же писаных зако-нов!
-Вы кто?
Вопрос повис в воздухе.
-А кому ты молился? – спросил сам себя Царёв. – Вспомни сказку Шарля Перро: «Дёрни за верёвочку, дверь и откроется!» Вот и открылась дверца! А ты и не ожи-дал? Да, маловато в тебе веры! Хотя молитвы ты
вызубрил на зубок прилежно!

LII.

Бой длился немногим более часа. Однако для кого-то это «немногим» оберну-лось «более», а тем из не выживших, у которых в Манории остались жёны и дети, «более» обернулось болью.
-«Война всё спишет?» - мучился Сергей. – Не спишет. Не надейся! Будут смот-реть во след, и показывать пальцем: «не уберёг!». И не ответишь им, правым: «не в детском саду чай, а я не воспитательница, которая чайку попить отошла!». Души погибших отошли в мир иной «всерьёз и надолго»! И не изменишь ничего, хотя ох, как хочется! Ты – князь, а потому всегда виноват!
Перед собранным на спех воинством опустился хронолёт.
-Ты где был? – собирался спросить Царёв у Виктора, но передумал, сообразив, что этот хохмач, скорее всего, ответит: «пиво пил!».
-Всё же не удержался, спросил.
-Будто не видел?
-Чего? Сбитых тобою шаров? Извини, не сподобился!
-Трупов, коих пять числом. С двумя вражинами я, с горем-десять, справился, троих волк одолел. Напали, стащили с седла, и ойкнуть не успел. Спасибо Серебри-стому! Уделал мерзавцев, словно Бог черепаху! И все, как один, моё обличие при-няли! Представляешь картину, князь: «Виктор Безродный убивает своего господи-на»?
Сергей не смог удержаться от приступов смеха, хоть и был этот смех горьким.
-Ты чего, князь?
-Действительно, кинушка ещё та: «Антикилллер Витёк»! Лазутчик, как всегда, остался в тени?
-Не обессудь, князь!
-Сдаётся мне, на этот раз волк что-то учуял. Иначе стоял бы с тобой рядом. Лад-но, - оборвал он сам себя, - Время покажет. – И, обращаясь к оставшимся в живых, - Доблестные рыцари! Сегодня вы совершили невозможное! Но этого мало! Надо до-бить зверя в его логове, пока он зализывает раны. («А эти раны не так уж глубоки!» - подумал Сергей, но озвучивать свою мысль не стал.) – По коням! Труби поход, Баторик!
Седовласый герольд, раненую руку которого поддерживала повязка, поднёс к губам лур.
В долине, на подступах к которой они услышали грохот камнепада, потрясённые воины застали следы недавней баталии.

LIII.

Генерал Чин нутром чувствовал недоброе, но сомнений своих не высказал.
-Если не я, то кто? Пришла пора поквитаться с Красным!
«Твёрдолобые» пёрли напролом. Их было много больше, чем солдат Чина. Но войска генерала на голову разбили полукровок и ворвались в ущелье на плечах не-приятеля. Вот тут-то и ждал их неприятный сюрприз.
Человековерблюд боковым зрением увидел высоко в горах крохотные фигурки. Намерения их не вызывали кривотолков. Вдогонку за мелкими камешками заранее спланированной осыпи покатились гигантские валуны. Повернуть не представля-лось возможным. Чин исключил такую возможность ещё до того, как дорога назад оказалась отрезанной. Да и воины его считали бегство с поля боя делом бесчестным.
Шансы прорваться вперёд были мизерными. Но они были. Если бы здесь, в до-лине, их не ожидала вымуштрованная до автоматизма движений личная гвардия Красного короля.
-Что делать? – обратился Чин к соплеменникам.
-Драться! – слились в один ответ голоса.
Ничего другого он и не ожидал.
-Ты как, Диаместис? – спросил генерал.
-Я подчинюсь воле большинства. Не знаю, как для вас, а для моих воинов Порик уже придумал пытку. Поэтому сдаваться ни кто из моих воинов не желает.
-Хорошо! - Чин окинул взглядом оставшихся. – Тридцать пять моих, одинна-дцать сурганов. Против полутысячи отборных головорезов. Не густо. Что ж, поста-раемся продать свои жизни подороже! Диаместис, без обид, ладно? Поставь своих солдат в тыл, ваш черёд скоро настанет. А у нас для гвардейцев кое-какие гостинцы припасены. – Эгей, Нестик! Подходи ближе, не стесняйся, нас ведь так мало! Что же ты прячешься за спинами своих баранов?
Гвардейцы не спешили. Куда им было спешить? Горстка отчаявшихся храбрецов решила оказать сопротивление? Ну, ну! Пусть попытают счастья.
-Ну, ребята, как вас учили!
Автоматные очереди превратили первые ряды танова рыцарства в решето, из-рядно поубавив спеси. Чин отбросил бесполезный «Калаш» в сторону, отстреляв два магазина. Солдаты последовали примеру командира, избавившись от непри-вычного оружия.
-Извини, Нестик, я немного уровнял силы. Соотношение один к пяти меня уст-раивает как-то больше. А тебя? Что ты там вякаешь о чести, минотавр недоделан-ный! Ты и честь – понятия несовместимые. Скачи лучше сюда, скрести со мной меч!
Чуда не произошло. Численный перевес оказался решающим. Обозлённые гвар-дейцы, мстя за смерть своего предводителя, мечами и копьями добивали раненных. Белых сурганов с похожими на черепа лицами и вовсе изрубили в куски, как пере-метнувшихся на сторону неприятеля. Ещё живому, но истекающему кровью Чину, отрубили голову, насадили эту голову на пику и оставили на всеобщее обозрение. Зверолюдям было, отчего озвереть: каждый десятый не поднялся с поля, обильно политого кровью.

LIV.

Матитору рос в обычной крестьянской семье. Мальчиком он был замкнутым, но, как говорится, себе на уме. Он тянулся к знаниям, самостоятельно выучился читать и писать, прослыв среди сверстников «белой вороной». Приятелей не приобрёл, девчонки его избегали, считая странным. С детства к нему приклеилась кличка «монах». Тари терпеливо и молча сносил подножки и подначки, однако обид нико-му прощать не собирался. Ждал своего часа. И вот этот час наступил.
Когда солдаты Тана сгоняли крестьян с насиженных земель, те неожиданно для правителя дали отчаянный отпор: убили стряпчего, закололи конвой и схоронились в горах. Тари Матитору выдал королевскому наместнику место сбора заговорщиков.
-Совесть потом мучить не станет? – спросил не по годам прыткого юношу видав-ший виды вояка.
-Отчего же? Ведь я выполняю свой гражданский долг? – не лез за словом в кар-ман маленький проныра.
Конечно, он солгал тогда - совесть его уже мучила, но Тари решил, что сумеет обуздать неуместную жалость: его-то не жалели…
Порик, не мудрствуя лукаво, приказал выкурить непослушных дымом дурман-травы, а потом расстрелять стрелами. Восставшие предпочли задохнуться.
С этой «мелкой услуги» и начался стремительный взлёт Матитору по карьерной лестнице. За два века службы королю Тари ещё не раз докажет свою преданность, но то, первое предательство, занозой сидело в душе.

Чёрный маг стоял на скале и готовился творить заклятие. Он немного злился на себя: позволил выйти ситуации из-под контроля. Давно следовало уничтожить чу-жака, но князь Гейк был ему симпатичен.
-Такой же, как я – один против целого мира! – не переставал восхищаться Мо-нах.
Понимал, что льстит себе, что не так уж и прост чужестранец, но ничего не мог поделать.
-Пока я размазывал слюни, герр Гейк оклемался и сумел собрать значительные силы. Тягаться с Таном ему, разумеется, рановато, однако пора внести ясность и показать, кто здесь хозяин!
Он посмотрел вниз, на копошащихся без толку людишек и мысленно открыл за-ветную книгу.

LV.

Армия Гейка остановилась ввиду цитадели, расположенной высоко в горах. Ца-рёв не знал, как подобраться к замку и потому пребывал в нерешительности. Он вы-слал разведчиков узнать дороги и, разбив лагерь, стал ждать вестей.
Стена каньона задрожала, всполошив бойцов. Каменистую почву покрыли не-глубокие трещины. Из-под земли послышался гул и частые удары, похожие на шаги гигантских чудовищ. Завеса пыли, поднятая первыми толчками, закрыла от людей готовящееся светопреставление.
Когда пыль осела, воины с ужасом увидели проявляющиеся на гранитных плитах лица.
-Дондареллы! – объяснил происходящее подскакавший Барток. – Ожившие ка-менные истуканы. От них нет спасения!
На какой-то момент Царёву показалось, что лица втягиваются обратно. Раздался полный ужаса и отчаяния вскрик. Ему вторил леденящий душу вой волка. Сергей озирался по сторонам и нигде не находил Серебристого.
Меж тем за минуту до этого на вершине скалы слышались слова: «Свен дон-дареллы вес буди! Яви те к ми!» Серая тень накрыла Монаха.
-Узнаёшь? – беззвучно шептали губы тени.
-Герр Манник? – изобразил удивление Матитору.
Пальцы Монаха тянулись к невидимой книге.
-Не угадал, оте Маноре! Теперь меня зовут «Твоя Смерть»!
Серебристый прыгнул. Челюсти волка сомкнулись на горле фальшивого свя-щенника, и оба полетели в разверзшуюся под ними бездну.

Воинство князя застыло в оцепенении. Солдат переполняла решимость сражать-ся с какой угодно напастью, но против циклопической гранитной орды они были бессильны.
-Эх, гранотомёт бы сюда, хоть самый завалящий! – прошептал себе под нос Вик-тор и закричал:
-Ичей, помоги! Иначе – всем хана!
Людей накрыло ослепительное фиолетовое сияние, и на головы посыпались об-ломки камней.
Не тронувшийся с места Царёв видел, как материализовавшаяся из ниоткуда лунная сфера наполнилась светом, и как этот свет ударил по прущей буром камен-ной нежити, разметав её на миллионы гранитных брызг.
-Трудно пришлось, князь? – как ни в чём не бывало спросил гном.
-Ничего! Терпимо. Лицо вот только посекло маненько! – ответил Сергей. – Жить трудно, а умирать большого ума не надо!
-Не скажи! – произнёс Энн. – Чин с Манником погибли с умом.
-Серебристый тоже?
-Серебристый погиб в схватке с Чёрным магом. Так что, оте Маноре навсегда покинул суетный мир и чинить нам препятствий не станет.
-Оте Маноре?
-Да. Оте Маноре и был чёрным магом. А я-то, чудак, думал, ты разучился удив-ляться!
-Господи, он ведь столько раз жизнь мне спасал! Даже убивать меня не пришлось бы! Может, ты ошибаешься, гном?
-Поверь, Сергей, я рад бы ошибиться, да не умею! У всего есть причины и всё рано или поздно кончается. И плохое и хорошее. Прости.
-За что?
-За то, что я тоже не идеальный…

LVI.

Со дня на день король ждал прихода гостей, но отнюдь не собирался устраивать им радушный приём, поскольку гости были незваными. Все они хотели его смерти, и Тан горел желанием посмотреть, как эти «поборники справедливости» собирают-ся осуществить своё намерение. Король давно разучился что-либо чувствовать, о чём-либо сожалеть, потому считал себя неуязвимым. Бывший Мылоторик умирал не раз, не раз позволял класть себя в тяжёлый саркофаг и засыпать землёй. По на-стоящему страшно впервые. Потом путешествие в мир мёртвых входит в привычку, особенно, когда заранее готовишь пути возвращения… Приобретённые в древних книгах знания требовали практики.
В бытность свою шутом, изучив людские ужимки, он сказал себе:
-И господа и рабы слеплены из одного теста! Однако не у всех хватает смелости занять подобающее место!
Подданные казались ему смешными, но в то же время и интересными. Порик чи-тал их, как раскрытую книгу. Немногих он считал равными себе, а вернее сказать – никого. Естественно, кого-то нужно было приблизить, кого-то – отдалить, без этого не возможно царствовать, и он виртуозно играл на страстях человеческих.
-«Папа, купи мне вон ту игрушку, и тогда я стану хорошим! В каждом человеке сидит ребёнок. Что же, я не жмот! Мне не жалко игрушек, у меня их – уйма! Только будьте послушными! А не станете слушаться, придётся взяться за розги и навести в своём доме порядок!» Вот и вся хитрость!
Досконально изучив людей, Тан взялся за животных. Здесь всё оказалось не так просто. Прирученные, казалось бы, звери иногда выказывали свой норов, «отказы-ваясь ходить на задних лапках за кусочек сахара». Купающийся в крови младенцев и девственниц, Красный Властелин, сначала зауважал их, а после и полюбил. По-любил по-настоящему. Дети, рождённые от кровосмесительных браков, выглядели совершеннее, обладали недюжинной силой и были друг другу под стать. Минотав-ры, кентавры и прочие тавры…

LVII.

Отпустив армию на вынужденный перекур, Царёв со товарищи вновь отправился брать приступом горы. Боязно было ступать по каменному праху дондарелл, - ещё не верилось до конца, что рассыпавшиеся обломки не соберутся воедино, подобно созданному из жидкого металла терминатору номер два. Сжав зубы, Сергей, Виктор и Барток с величайшей осторожностью делали первые шаги по проклятому месту. Первые вбитые крючья выскакивали из гранитных трещин, словно занозы из заду-бевшей кожи великанов.
-Где-то здесь должна находиться козья тропа, ведущая к стенам цитадели! – упорно твердил, как заклинание, Царёв. – Ещё рывок – и: «Враг разбит! Победа бу-дет за нами!».
Напрасны были увещевания Виктора о том, как «прекрасно они смотрятся сверху и какой идеальной мишенью для вражеских лучников могут оказаться». Ни на кого не обращая внимания, Сергей продолжал карабкаться к видимой одному ему цели и слышать не хотел ни о каких затаившихся «альпийских стрелках» и «коварных свиллах».
-Натурально достал его Красный! – говорил Бартоку Виктор, продолжая следо-вать за другом, превознемогая страх и усталость. – Ишь как торопится схватить чёрта за глотку и даже не думает, что чёрт его может опередить!
-Не ворчи, Витёк! Без тебя тошно! – огрызнулся Царёв. – Не так страшны враже-ские луки, как те сюрпризы, которые готовит Тан! В конце-концов, автоматы у тебя и у меня за спиной ничем не хуже любого здешнего человеческого оружия. Только против лома у нас нет приёма! Так что, смотри в оба!
-Смотрю, смотрю! – вяло обещал Безродный. – Но у меня всего два глаза и те не косят по сторонам!
Время текло медленно. Порою казалось, что оно вовсе остановилось.
-Нас заметили! – констатировал Барток, различив на скальном выступе неясную фигуру.
-Прятаться не где, ребята! Драпать я лично не хочу, да и смысла не имеет! Пона-деемся ещё раз на волю провидения! Что нам остаётся? - сказал Сергей и зашептал слова молитвы.
-Отступать некуда – позади Москва! – вздохнул Виктор и последовал за ним. – Глупо, конечно, но мне почему-то кажется, что там, впереди, друг! Хотя, откуда тут взяться друзьям?
-Бард, посмотри, не нам ли он рукой машет?
-Похоже, что нам… А не Ичей ли это?
-Ты удивительно догадлив, Барток Бард! – закряхтел гном, помогая друзьям вы-браться на небольшое плато. – Вон ваша козья тропа! Но мы туда не пойдём. По-тому что, во-первых, там нас действительно ждут, а во-вторых…
-Есть способ лучше? – закончил фразу Виктор. – Ты хоть бы предупредил как-то, а то не долго и разрыв сердца получить!
-Заорать, например, во всю глотку, вызывая лавину, или каким другим способом неприятеля привлечь? А способ действительно есть. Старый, как мир, и, к счастью, доступный не многим.
В правой руке гнома что-то сверкнуло, и этим чем-то он очертил в прозрачном горном воздухе прямоугольник.
-Милости прошу во дворец!

LVIII.

Гном исчез. Его голос звучал поблизости, но самого Энна не было видно.
-Ну же, ну! – звал он с той стороны.
Первым шагнул Сергей. Лёгкие обожгло отсутствие воздуха. Неожиданно про-странство сделалось вязким, словно кисель, и Царёв, преодолев переход, дышал тя-жело, как спринтер, выложившийся на стометровке. Из ниоткуда рядом появились Виктор и Барток.
-Слушай, гном, Тёмно-красный тебя, случаем, не завербовал? У меня складыва-ется впечатление, что ты, ему в угоду, собирался нас всех здесь ухандокать!
-Привыкай, Сте Пан! Дороги не всегда бывают ровными. – Он оглядел осталь-ных. - Вы в порядке?
-Почти. Отдышаться время позволяет? – спросил Сергей.
-Пока позволяет. Но время – стихия эфемерная, чуть что, может и взбрыкнуть.
-Хорошо! Уже хорошо! – произнёс Царёв, расправляя плечи. – Пять минут – и я, как огурчик! Веди нас, Ичей.
Во дворе замка, отделённого от внешнего мира высоченной каменной стеной, цвёл сад. В горах же деревья стояли голыми.
Контраст поражал воображение и не укладывался в голове. В голове укладыва-лось лишь одно слово: «магия». Со второго яруса галереи, по которому шли Сергей, Виктор, Ичей и Барток, что деревья, похожие на травы, и травы, похожие на дере-вья, пристально смотрят на них глазами-листьями. Царёва при взгляде вниз сковал ужас.
-Что? Там? – горло словно продрали наждаком.
От неестественно крупных насекомых на ножках ходулях Виктор то же был не в восторге, однако на этот раз почему-то смолчал.
-Пауки авокато собственной персоной, - подытожил Бард. - Существа плотояд-ные и безжалостные. Корову за четверть часа обгладывают.
-Адвокаты, действительно, те ещё пауки! Приходилось иметь с ними дело, - за-вёлся, было, Виктор, но внезапно посерьёзнел. – Ичей, скажи, они, случайно, не по наши души?
-Кто бы сомневался! – вместо гнома ответил Барток.
-Естественно, я – козявка супротив большинства, но, по-моему, пора делать но-ги!
Безродный еле успел отскочить от смертоносной булавы. Трёхметровый гигант с головой медведя, выскочивший неожиданно из тёмного проёма, с минуты на мину-ту грозил превратить отчаянную четвёрку в бессмысленную пыль. Оставалось толь-ко диву дивиться, гадая, как этот безмозглый Кинг Конг не проломил пол.
-Витёк! Укоротим это чудовище! Иначе – хана! – прохрипел Сергей.
Косолапый проревел что-то нечленораздельное на одному ему понятном наречии и занёс своё «не балуйся» для сокрушительного удара. Удар был действительно со-крушительным: мелкие двуногие одновременно полоснули обоюдоострыми мечами по щиколоткам, оставив бедного мишку калекой на всю недолгую оставшуюся жизнь. Дальний родственник циклопа упал, ударился головой о колонну и полетел вниз, распугивая карабкающихся по стене голодных пауков.
-Сергей! – Виктор повалил его. Объясняться было некогда.
Стрелы чудом никого не задели, овеяв сердца и головы неприятным холодком. Виктор сорвал с плеча автомат, перекатился на спину и дал очередь. Близнецы-кентавры поскользнулись в собственной крови, и, нелепо упав на каменный пол, за-дрожали в конвульсиях. В глубине души бывший «афганец» восхищался этими соз-даниями и ни за что на свете не нажал бы на спусковой крючок, если бы у него был выбор. Но смерть, какую бы форму она не принимала, оставалась смертью, и Вик-тор лупил по ней на автопилоте, как по мишеням в тире.
-Уходим! За мной! – Безродный уже спускался по лестнице и звал за собой сры-вающимся голосом.
Они попали в холодный, сырой и мрачный каземат. Темень стояла, хоть глаз ко-ли. Ичей надыбал откуда-то светляков и рассыпал их в затхлом воздухе подземелья. В зеленоватом призрачном свете копошились неясные пугающие тени. Что прята-лось в нишах оставалось гадать.
Энн собрал светляков в рой и осветил один за другим выдолбленные в скале гро-ты. Их взорам предстали вмурованные в стены решётки, цепи и кости. Кости, без всякого сомнения, человеческие…
В наступившем безмолвии слышно было, как разбиваются о гранит невидимые капли. Где-то рядом текла вода. А впереди, на самой границе освещённого про-странства, стоял каменный куб. Его предназначение тоже не вызывало кривотолков.
Гном сделал шаг в сторону и растворился в темноте.
-Ичей, ты где? Мы тебя потеряли! – испуганным шёпотом звал приятеля Виктор.
-Вон он! – указал Барток на одну из ниш. – Плачет, похоже.
-Это совсем на него не похоже! Что-то недоброе витает здесь. Вы, разве, не чув-ствуете?
-Погоди, Витёк! Скажи мне, тебе оттуда лучше видно, что делает Энн? Прико-ванную к цепям куклу обнимает или мне показалось?
-Не куклу, - сказал Бард. – Иное. След. Временной слепок кого-то очень близко-го. Сдаётся, мы угодили в ловушку. У тебя ведь есть огонь, герр Гейк?
-«Откуда?», - хотел ответить Царёв, но с изумлением обнаружил в левой руке знакомую с детства рукоятку батареечного фонарика. Он нажал кнопку. Электриче-ский луч брызнул под ноги, выхватив из темноты бурый от крови ручей и полчища подбирающихся со всех сторон насекомых.
-Этого-то я и боялся! – Барток был, как никогда, мрачен и задумчив.
-Мы что, так и позволим мелкой нечисти съесть себя заживо? - бесцветным голо-сом поинтересовался Виктор. – Чего стоили все наши победы, если мы ничего не можем противопоставить зарвавшимся насекомым?
-Витёк, извини за фамильярность, ну, тысячу ты ухлопаешь, как нечего делать, но их здесь – миллионы! Ты же не думаешь, что гибель каких-то нескольких тысяч соплеменников остановит легионы голодной мелкоты? – констатировал Сергей. – Похоже, этот самый пресловутый Красный нас переиграл!
-Послушайте меня, - произнёс Бард. – Если вы собрались умирать, я вам не указ-чик. Но мы пришли сюда не за этим! Гном, конечно, сейчас в отключке. Но ведь и я тоже кое-что умею!
-Ну, так делай же что-нибудь! – прокричал Виктор, отбиваясь от ощутимых уку-сов.
-С вашего высочайшего соизволения, князь! – Барток поднёс ко рту амулет и трижды дунул в крохотное отверстие.
Клопы, как их окрестил Царёв, продолжали кусаться, но постепенно их жёсткая хватка ослабевала. Хитиновая броня трещала и лопалась под подошвами башмаков. Пол был чёрен от паучьих трупов.
-Ичей! Где Ичей? – вопрошал Сергей.
-Впереди, - ответил Барток. – Похоже, его ведут!
Перепрыгивая через несколько ступенек, они поднялись на первый ярус, стара-ясь угнаться за Энном.
Явно озабоченный чем-то, Ичей летел, не разбирая дороги, и на окрики не реаги-ровал.
-Ё! – выругался Царёв, невольно схватившись за голову.
Плиты разошлись под гномом, и он ухнул в образовавшуюся пустоту.

LIX.

Втроём они поднялись на вершину башни, и, не встретив серьёзного сопротив-ления, (несерьёзное подавлялось огнём «Калашей»), вломились в тронную залу. Вломившись, обомлели.
-Добро пожаловать, господа! – произнёс Тан. – Чем обязан?
Голос успокаивал и призывал забыть обо всём. У изножья трона сидел мальчик лет пяти.
-Как тебе нравится эта троица, Шикль? Дяди пришли поиграть с тобой! А ты хо-чешь поиграть с ними?
-Не-е-е! – нараспев промурлыкал мальчик, вставая. Дяди не нравятся Шиклю!
-Ну, так покажи им фокус-покус!
От малыша так и лучилась энергия. Энергия чёрная, затягивающая. Он распра-вил ладони, поднял их на уровень живота, и направил на вошедших. Руки его по-крыло пока ещё слабое малиновое сияние.
Неизвестно, что случилось бы дальше, если бы Барток Бард не прервал эти поту-ги. Резким движением он вскинул правую руку с направленным вниз большим пальцем. Силуэт мальчика искривился, задрожал и исчез.
-Куда ты его? – не утерпел Виктор.
-В ваше прошлое. Кажется, в конец девятнадцатого века. Там ему самое место!
-Ты знаешь хоть, какие монстры появились в нашем двадцатом веке? Теперь я понимаю, откуда возникли эти исчадия ада! – вмешался Сергей. – И что, ничего нельзя исправить?
-Бард отрицательно мотнул головой:
-Слишком сложно, князь! Мне и не по зубам такое…

LX.

-Напрасно вы мальчишку-то! – посетовал Порик. – Может, он и умел чего, но куда ему со взрослыми магами тягаться?
-Король, я привык доверять своим людям! Думаю, взрослый маг не испугался бы младенца, не почувствовав в нём немерянную силу, - сказал Сергей.
-Сам-то силён? – ухмыльнулся Тан.
В воздухе запахло озоном. И ещё чем-то, похожим на горелую изоляцию.
-Силушкой Господь не обидел! Был бы бой честным!
-По чести и честь!
В пол перед Царёвым ударило с десяток молний. Он отшатнулся невольно, за-крывая лицо, а Виктор разрядил автомат в поднимающуюся с трона фигуру. Пули превратились в огненных пчёл, сгоревших в ауре Красного.
-И это называется «честно»? – растягивал слова Тан.
-Извини, возможно, погорячились. Но я, знаешь ли, не маг. Тем более, не маг та-кого уровня! – Сергей обнажил рунный меч. – Вот решить вопрос полюбовно, это в моих принципах!
-Ну что ж, ты сам выбрал свою смерть! Я тебя не неволил! Тогда один на один! Прикажи своим людям отойти в сторону!
Тан вырос перед Царёвым с обнажённым полутораметровым клинком. Зазвенели мечи. Сначала наседал Порик, но его натиска хватило ненадолго. Сергей не уронил в грязь лица, ополовинив ненавистное оружие. Князь Гейк взял инициативу в свои руки и теснил Красного. Металл в последний раз встретился с металлом. Тан отбро-сил бесполезный, лишённый лезвия меч. Царёв в азарте боя последовал его приме-ру. Повалив Порика, он вцепился в глотку противника и давил, что есть мочи. Тан задыхался, хрипел. Казалось, одно, последнее усилие, и его власти придёт конец. Царёв даже предположить не мог, что маг играет с ним, как кошка с мышкой.
Слишком поздно сердце кольнуло предчувствие неизбежного, и память пронзили наставления гнома.
Как Сергей мог забыть их?
Стилет Тана вошёл в беззащитное тело, дважды повернулся в ране и исчез, будто его и не было. Удивлённый Царёв поднёс окровавленную руку к глазам и никак не мог поверить очевидному. Ноги холодели, жизнь толчками покидала князя. Он ви-дел светящийся тоннель, куда влекло его потрясённую душу.
Порик улыбался наивности чужака. Пыл, с которым тот с места в карьер кинулся в бой, его позабавил. Теперь он размышлял, что приготовить остальным, и диву да-вался, как эти бестолковые пришлецы смогли подобраться к нему так близко?

LXI.

-Есть ещё желающие проверить, какого цвета у меня кровь? Ну же, ну! Кто сле-дующий? Ты, Барток, сын верзилы Тари, возомнивший себя чароплётом? Что глаз-ки-то опустил? Кишка тонка? Может быть ты, Витёк? - в голосе мага прорезалась издёвка. – Вон как здорово ты из своей пукалки шарахаешь! Успевай только пули ловить! Или тоже в штаны наложил?
Два взрослых мужика застыли, и не ведали, что предпринять. Были они не роб-кого десятка, но сейчас, в самом конце пути, стушевались перед недостижимостью цели. Смерть товарища их потрясла. Тем более, такая нелепая смерть! И ничего уже не изменить!
-А со мной, самозванец, сразиться не хочешь?
Тихие слова, сказанные почти шёпотом, заставили Красного вздрогнуть.
-Это ещё кто там такой шустрый? – храбрился он.
-Неужто, не догадываешься?
Гладь зеркала заколыхалась, Вытолкнув на поверхность человека, выряженного в шута. Бубенчики позвякивали на раздвоенном колпаке, и позвякивание это никак не вязалось с мрачной решимостью вошедшего.
-Что, пёс, не по нраву сюрпризец, да? Поди, и думать обо мне забыл? Так я осве-жу твои воспоминания!
Настроение незваного гостя было приподнятым, но он умело скрывал его.
-Я готов! – выдавил Тан.
В правой руке Порика вырос клинок, извилистый, как его душа.
-Это не твоё оружие, Малоторик! Сражайся, как подобает Великим, раз уж взял-ся за гуж!
Меч мгновенно расплавился и потёк, словно восковая свеча. Тот, кого назвали Малоториком, скривился, обжегшись.
-Не нравится, да? Это тебе не с беззащитными биться! В глаза, в глаза мне смот-ри! Или боишься?
-Я не… - насилу выдавил Тан.
Невидимая железная ладонь стиснула безжалостное сердце, и не собиралась от-пускать.
Стены пропали куда-то, и двое оказались высоко в горах, среди белоснежных каменных вершин.
-«Ка-роль» - прохрипел Лже-Порик, и, оступившись, рухнул вниз, в не ведаю-щую пощады бездну. – Не успел! - слова Энна вывели Виктора и Бартока из оцепе-нения.
-Что делать, гном? – спросил Безродный, указав на поверженного князя.
-Ничего не делать! Мы, - Ичей выделил это «мы», - сделали всё, что могли. И что не могли, тоже.
Глаза гнома увлажнились. Он взял тяжелеющую руку Царёва в свою крохотную ладошку, прошептал чуть слышно:
-Не знаю, будет ли хорошо тебе там, откуда ты родом, но я рад, что наши пути пересеклись.
-Что он говорит? – спросил Бард.
-Он уже не говорит. Вы оба научились слушать мысли.
-Тессаиннатессаиннатессаинна! – камертоном звенело в ушах.
-Я не мог раньше! – выдохнул Энн. – Там, где я вынужден был вас покинуть, в каменном мешке лежали останки отца. А в подземелье, где вы впервые увидели плачущего гнома, остались мать и сестра. Они погибли, унеся с собой тайну тысячи путей во внутренние и внешние миры! Так что, это была моя война, Бард Барток и Сте Пан! Погибшие родичи подсказали, как одолеть Красного.
-Так это ты был шутом? – спросил Виктор.
-Шутом был фантом, марионетка. Я лишь дёргал за ниточки. Тан воевал сам с собой.

Слабеющим сознанием Сергей наблюдал конец всемогуществу Красного, но ра-дости не испытывал. Душе его, находящейся по ту сторону добра и зла, было почти всё равно. Она неторопко летела светлыми коридорами межмирового пространства, не отягчённая больше грузом земного бытия. Чёрный бесплотный сгусток квази-энергии, выбившийся некогда из шутов в короли, стремительно нёсся следом и, обогнав Царёва, свернул в непроницаемо-тёмный тоннель.

LXII.

Яркий свет прожекторов ударил в зрачки. Царёв увидел на операцион-ном столе своё распростёртое тело.
-Всё! – произнёс человек в светло-зелёной хирургической робе сквозь марлевую повязку, скрывающую половину лица. Он вытер тыльной сто-роной ладони бисеринки пота, выступившие на лбу и, стянув с третьего раза латексные перчатки со вспотевших рук, кинул их в корзину для му-сора. – Выйдите, кто-нибудь к его жене, скажите, что мужа её мы выта-щили. А то у меня уже сил никаких нет. С ног валюсь.
Анатолий Петрович, конечно, лукавил: силы у него были и вообще был он немного «навеселе». Ведь вызвали его на операцию буквально из-за праздничного стола.
-Хорошо ещё, что не много успел на грудь принять, а то быть бы беде! Мог, мог отказаться, но кто, кто ещё? «Золотые руки», один на весь рай-он, а зарплата с гулькин нос! Но жизнь человечья на весах всегда пере-вешивала голос ворчливого недовольства, загнанный глубоко в подсоз-нание. И врал, выходит, себе, что мог отказаться – не мог! Не мог, и всё! – бурчал он себе под нос.

Сергей улыбнулся, скользнул в себя, как в постель, и погрузился в приятное забытьё.

-Ну и работка! Видно, мне придётся идти! «Практикант, учись общать-ся с людьми!» - передразнивал дылда-медбрат «главного». – Анекдот, да и только: Два чудака потеряли подругу и, решив, что утонула, на всех парах мчаться искать спасателей. Спасатели не волшебники, вряд ли по-могут – времени-то прошло сколько! Да утонувшую ещё и найти нужно. А тут этот чудак с копьём нарисовался посреди дороги! Цирк, натураль-но! Смех сквозь слёзы!

Наталья проплакала почти всю операцию, сидя на стульчике в вести-бюле. Стульчик этот она взяла приступом, прорываясь из обшарпанного приёмного покоя через все: «Не положено!».
-Серёжа-Серёженька, как же так?- причитала она сквозь всхлипыва-ния. – Что будет со всеми нами? Не оставляй нас, пожалуйста!
Она подняла просительный, воспалённо-зарёванный взгляд на вышед-шего из дверей человека в белом.
-Красивая! – подумал он. – Везёт же людям! – а вслух сказал: - Жив, жив ваш муж! Слаб только. Ему бы отлежаться.
Женщина кинулась благодарить, полезла в сумочку. Он юркнул назад, в операционную, пробубнив: «Сумасшедшая!».

LXIII.

Его мучили сны. Сны были яркими, цветными. Он терзал ими себя и Наталью. Он пытался излить ей душу, а она и слышать ничего не хотела о параллельных мирах.
-Бред это всё, Серёженька! Посттравматический шок! – копировала она слова доктора.
Доктор был докой в медицине и иной мистики, кроме мистики челове-ческих отношений, не признавал.
Брак висел на волоске. Супруга досаждала своей ласковостью и преду-предительностью.
-Что я, маленький, что ли? – выплёскивал в сердцах он. – Ты прям со мной, как с ребёнком, ей Богу! Ну нельзя же так, Нат!
-Серёжа! Врач сказал: «Кризис!». Это пройдёт, перетерпеть надо! Вы-карабкаемся! И всё, как прежде станет.
-Иногда мне кажется, что не станет! В психушку ты меня загонишь, Наточка!
-Ну, хочешь, Серёж, я со всем соглашаться стану, чтобы тебя не трав-мировать?
-Не понимаешь ты меня, Ниточка! – отвечал он и уходил в одиночест-ве бродить по городу.
-Пусть его! – говорила детям жена. – Лишь бы не запил с тоски! Не-легко нынче моему другу сердечному.
Сергей пропадал всё дольше и дольше. Небывалая тоска по тому, чего и быть вроде бы не должно, обжигала душу.
Однажды в своих бесплодных скитаниях он забрёл на кладбище. Ко-нец сентября выдался слякотным, моросил мелкий дождик.
-Эй, прохожий! Подойди, выпей с нами за помин души! – окликнули его молодые люди, стоящие в ограде одной из могил. – Да ты, никак, тот самый, которого мы сшибли! Как жизнь? Не сладко, видно, тебе?
-Не сахар…
Он взял стакан с водкой.
-Сорокавины?
-Сорокавины.
-Упокой, Господи её грешную душу! Земля ей пухом!
-Он поднёс водку ко рту и обомлел. С фотографии на памятнике на не-го смотрела, улыбаясь, Инна.

2006 – 18. 07. 2007г.г.



© Copyright: Андрей Фролов, 2007
Свидетельство о публикации №2710110217