Палыч

Кто служил – знает, как называли собаку, бегающую по территории части в ожидании кусочка хлеба, который бросит солдатик, а иногда даже и сахарную косточку, если повезет.

Выбор был не большой, либо Дембель, либо по имени командира части. Причем имя командира часто некоторые шутники писали на боку бедной дворняги масляной краской. Не смоешь, да и не будешь же брить бедное животное наголо.

Эта дивизия была исключением. Поскольку уважал солдатский люд командира. За глаза звали не батя, а Палыч.

Полное имя было Виктор Павлович, полковник, уже под шестьдесят, но очень следивший за собой, так что те, кто не знал, никогда не дали бы больше пятидесяти.
Был строг, но справедлив.

С солдатским юмором все в порядке.

К провинившемуся солдату обращался:
“Сынок, у тебя уже дети в яйцах пищат, а ты все дурью маешься”

Или к тем, кто на стрельбах вместо мишени чуть не попадал бронебойным в купол церкви деревушки, расположенной рядом со стрельбищем:
“Ну что, как выходные так все просите – город дай, сиську дай, а отдачи то хрен! Командир взвода, ко мне. Три недели пусть ткачихи потаскуют”.

А еще очень любил женщин.

И все знали про эту слабость, поскольку его интрижки были на виду. Впрочем, и дамы часто отвечали ему взаимностью, что служило поводом для сплетен в небольшом гарнизоне.

Но каждый знал и про заветную мечту Палыча.

Говорят, что плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.

Он был отличным воякой и, поэтому, мечтал о генеральских погонах уже, будучи курсантом.

Дивизия была на отличном счету. Нет, не за боевые заслуги. Просто дислоцировалась в таком месте, где неподалеку располагались дачи больших шишек из Генштаба.
Помочь солдатиками?
Выделить пару КАМазов для подвозки песка или личную Волгу, чтобы встретить дочку с внуками с электрички?
Без вопросов.

Его за это приглашали по выходным на эти самые дачи. Выпить, искушать шашлычка.
Послушать, как он играет на баяне.
И слегка пожурить за очередную, отнюдь не служебную связь с женой старлея, которого он отправил на переподготовку в академию, поскольку нужен же парню рост по службе.

Стены его кабинета были увешены грамотами, да и на кителе почти не оставалось места для медалей.

Но Палыча это не радовало.

Шутили, что он носит лампасы на кальсонах.
Так продолжалось лет десять.

И однажды случилось чудо.

Его решили отправить на пенсию, поскольку трудно было объяснить кадровикам, за какие это заслуги полковник в шестьдесят продолжает командовать столь ответственным соединением.

Видимо у кадровиков дачи были в другом месте, но и до того места доносились слухи о его, уже бывших, похождениях.

Друзья постарались и решили подсластить ему пилюлю.

Каким-то образом выхлопотали, чтобы его отправили на пенсию в генеральском чине.

По этому поводу в гарнизонном клубе собрали весь личный состав, включая и гражданских служащих. Даже места в проходах были заняты.

Все искренне радовались за Палыча и шепотом интересовались, а кого же пришлют вместо него.

Под звуки оркестра вышел генерал-лейтенант, присланный из Москвы.

Произнеся длинную, трогательную речь он пригласил на сцену для вручения погон Палыча.

Тот быстро взбежал к трибуне.

Передавая генеральские погоны и долго тряся руку важный чин не уставая повторял, что мол ну вот, Виктор Павлович, то о чем ты давно мечтал.

Палыч, видимо не заметил, что микрофон был очень близко, и его слова услышал весь зал.
“Спасибо, товарищ генерал-лейтенант. Но лучше бы вы сейчас вручили мне лейтенантский член”.