Ожидание

Савве.
Он научил меня ждать…


Встреча однокурсников в гостях у одного из них. Большая компания в большой квартире… Кто-то не видел друг друга несколько дней, кто-то – несколько лет… У кого-то уже семья, кто-то одинок… Некоторые пришли со своими женами и мужьями, девушками и молодыми людьми… некоторые поодиночке.
Полчаса дружно просидели за столом и разбрелись: кто курить – на кухню или на лестничную клетку, кто к компьютеру – смотреть фотографии… Несколько стоят в коридоре, мешая другим проходить, и отчаянно спорят на профессиональные темы… Шум… Слова… Идеи… Эмоции…
Алина стоит у открытого окна, одна в темной комнате, и курит. Она прислушивается к голосам, доносящимся из коридора, – то улыбается, то задумчиво смотрит на улицу… Она пришла за компанию – ее муж увлечен разговорами, как всегда, на научные темы… Ей не обидно. Ей хорошо от того, что он рядом, что ему – интересно… Ей спокойно.
Минута-две одиночества… дверь открывается шире – в комнате появляется девушка. Миловидная, с умным и строгим взглядом, но вид у нее расстроенный и растерянный. Она достает сигарету, зажигалку… закуривает, встает у окна шагах в двух от Алины и смотрит куда-то в сторону…
– Надеюсь, не очень помешала… Нас, кажется, так и не представили друг другу. Я – Лена, училась вместе со всей этой шайкой. – И уже более бодрым голосом продолжила. – А ты, как я поняла, Гришина гражданская жена? Как тебя зовут?
– Алина. – Ответ прозвучал не очень-то заинтересованным голосом.
– Приятно познакомиться. Ты давно с ним?
– Почти два года…
– Он не рассказывал о тебе. По крайней мере – мне. – Лена понизила тон. – Ты его любишь?
На губах Алины появилась усмешка:
– Конечно.
Лена погрустнела, но продолжила, делая вид, что этот ответ ее не задел.
– Я тоже его любила… и, кажется, так и не разлюбила. И не два года, а уже лет шесть.
Взгляд Алины выразил то ли сочувствие, то ли понимание, но сама она молчала. Потушила окурок и тут же закурила следующую сигарету. Лена продолжала:
– Мне его не хватает. Столько отношений было после него! А все не то. Гришка – самое светлое воспоминание. До сих пор не могу заставить себя забыть то, что было между нами, хоть все закончилось – к этому и шло. Сейчас, что ни новый парень – все равно Гришку вспоминаю… И чувствую, что другие – не мое. – Лена затушила сигарету и повернулась спиной к окну. – Знаешь, я помню тот взгляд, которым он смотрел на меня, когда мы с ним встречались, когда все было хорошо. И вот сегодня я поймала на себе тот же взгляд – сразу, как вы вошли. И я в тот же момент поняла, кто мне на самом деле нужен. Пока за столом сидели, я несколько раз замечала, как Гришка на меня смотрит. Ты, наверное, в курсе, что он просто обожает женщин – но так смотрит далеко не на каждую. – Пауза. Прикурила сигарету… затянулась медленно и глубоко… также медленно выдохнула… Взгляд ее изменился, стал более дерзким, и в голосе прибавилось уверенности и настойчивости. – В общем, ты как знаешь, а я за него поборюсь. И даже скрывать от тебя не буду – воевать так воевать. Тем более, раз он так смотрел, да потом на кухне даже приобнял, у меня есть все шансы. Я знаю, что лучше тебя его пойму – у нас одна сфера деятельности, он, как и я, человек науки, трудоголик, с утра до ночи на работе… ну и по другим интересам, насколько я помню, мы во многом пересекаемся. – Лена затянулась резко и сильно, словно перед каким-то решительным действием. – Может, сразу отступишь? Все равно ведь уведу…
Алина выкинула бычок и вытряхнула пепел из пепельницы в окно. Дошла до кресла и села в него, поджав под себя ноги. Она посмотрела на свою собеседницу грустными глазами, затем перевела взгляд на пол и, немного помолчав, ответила:
– А ты знаешь, что такое – любить его? Ты знаешь, что такое хотя бы один вечер провести без него? Не утро, когда спешишь на работу, не день, забитый делами… а вечер – когда уже все на свете переделано, и ты сидишь одна в квартире и ждешь его… и не звонишь ему, опасаясь услышать фразу «я пока на работе, милая»… потому что это «пока» может быть очень долгим…
Ты приходишь домой, какое-то время занимаешься самыми обычными делами, потом смотришь на часы – его рабочий день вот-вот закончится. И ты надеешься, что он будет вовремя. Готовишь ужин, накрываешь на стол… Думаешь – ну, через часок, максимум, будет. И идешь к телевизору. Посмотришь часть какой-то программы – в это время ничего интересного не показывают… Но затем все равно возвращаешься на кухню. Ужин остыл. Подогреваешь, все еще надеясь, что вот, с минуты на минуту… А потом выключаешь плиту, встаешь у окна и высматриваешь его. И глядя направо, не обнаруживая там его, веришь в то, что он уже подходит слева – только лишь переведешь взгляд, как увидишь его. И так же думаешь потом, глядя влево…
Через какое-то время понимаешь, что он опять надолго задержался на работе, что у него много дел, что он весь в науке… И хотя за окном уже темно и все твои знакомые сидят с семьями перед телевизорами, ты опять одна… Даже не хочется ни с кем общаться, чтобы скоротать время – а вдруг за разговором не услышишь, как он открывает дверь… и надо будет прощаться с собеседником вместо того, чтобы поймать его улыбку сразу, как он войдет… И только единственный вопрос тебя волнует: когда он придет?
И ты отходишь от окна, так как понимаешь, что ждать так – бессмысленно. Хочешь есть, но без него кусок в горло не лезет – если и решишь поужинать, то лишь поковыряешь еду вилкой, да так и оставишь, ни грамма не взяв в рот.
И вон на столе стоят две чашки. Пустые. Рядом – кофе в турке, уже помолот. Его любимый кофе. Осталось только воды налить и на огонь поставить. И можно было бы сделать себе чашку кофе и снова у окна ждать и высматривать… Но эти чашки – две. И наполнены они могут быть только вместе. И выпиты – вместе.
Опять идешь в комнату к телевизору. Включаешь его, перещелкиваешь каналы, пока не надоест… Снова подходишь к окну – бросаешь беглый взгляд на улицу: уже знаешь, что его появление где-то вдалеке – это скорее всего обман зрения. Берешь сигарету, и ни в коем случае не курить дома, потому как опять простоишь у окна… Выходишь на лестничную клетку – там окно слишком высоко, чтобы в него смотреть: может, пока ты куришь, он дойдет до дома, откроет дверь подъезда – и ты услышишь его шаги… Куришь минуту, две, три… Шаги! Кто-то поднимается по лестнице. Он? Прислушиваешься: не он. Не его поступь. Этот «не он» доходит до тебя, здоровается… Ты, выжимая из себя улыбку, отвечаешь… Обмен парой фраз – и попрощались. А ты докуриваешь, все еще думая, что каждый скуренный миллиметр сигареты сближает тебя и его…
Возвращаешься в квартиру – идешь к окну на кухне, так как наивно веришь: раз столько времени прошло, пока курила, он обязательно должен уже быть в пределах видимости. Но ошибаешься.
На кухне опять надоедает. Переходишь в комнату. К окну подходить бесполезно. Телевизор включать – тоже. Бессмысленно передвигаешься по комнате, сперва перебирая под руку попадающиеся предметы, потом протирая какую-то уже мифическую пыль… Уговариваешь себя заняться чем-нибудь другим, в чем есть больше смысла… что хотя бы отвлечет от столь тяжелого ожидания. Ищешь занятие… какое-нибудь механическое дело, так как для другого не сможешь сконцентрироваться… Потом вспоминаешь, что хотела связать ему теплый свитер на зиму, и где-то лежит купленная для этого пряжа. Находишь ее, устраиваешься поудобней на диване, берешь в руки спицы… и начинаешь вывязывать петлю за петлей, веря в то, что каждая каким-то магическим образом сокращает расстояние между ним и тобой.
Стрелки часов уже приближаются к полуночи… Ты сидишь и вяжешь. В полной тишине. Тебя одолевает дрема – и так, сидя, со спицами в руках и мотком на коленях, засыпаешь…
И спустя какое-то время улавливаешь звон ключей и едва приметный слуху скрип двери. Шаги в прихожей. «Наверное, снится», – мелькает мысль, и боишься просыпаться и открывать глаза: а вдруг и правда только сон, и он не пришел, а времени уже…
Но тебя будит его шепот – и чувствуешь, как он откладывает пряжу, спицы… Его руки обнимают твои плечи… Поцелуй в нос… Он! Никакой это не сон! И уже не страшно просыпаться – вот его выражающие усталость, но полные нежности глаза, вот его улыбка… И обнимаешь его, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать от радости…
Нет никаких вопросов, вроде «Почему не предупредил?» или «Что так поздно?»… Нет никаких упреков. Потому что радость от того, что он здесь, рядом с тобой, перекрывает все – и она несравнимо сильнее пережитого: тоски, печали, ожидания…
И ты смотришь на него и видишь, как он устал, как он хочет покоя… Пять минут с тобой… и покоя. И ты больше всего на свете хочешь дать ему этот покой.
А утром вам обоим на работу – тебе раньше, ему чуть позже…
Алина замолчала и перевела взгляд на дверь. Казалось, она уже не замечает собеседницу – погрузилась в свои мысли. Она встала с кресла, подошла к окну, прикурила сигарету, глубоко затянулась… и заняла ту же позу, что и до входа Лены. Алина снова вслушивалась в голоса в квартире, пытаясь уловить среди них один – Гришин. Лена посмотрела на нее пристально.
– Прости, – тихо, едва слышно произнесла она и покинула комнату.
Алина простояла у окна минут пять, затем прошла в прихожую, оделась и, ни с кем не попрощавшись, ушла. Уже на улице она достала телефон, набрала sms: «Родной, не задерживайся надолго! Я тебя жду…» – нажала на «отправить» и пошла домой: готовить ужин и намолоть его любимого кофе.

21 января 2006 г.