Прощальное письмо

Савве...

Они стояли у входной двери, с тоской глядя друг на друга. У него был немного растерянный и виноватый вид, у нее – тоже растерянный, но обиженный.
– Может, ты все-таки передумаешь, поменяешь свои взгляды, посмотришь на это по-другому, проще? – спросил он напоследок, с уже маленькой долей надежды.
– Нет, я не могу себя пересилить. Мы уже все сказали друг другу по этому поводу, и как бы мне самой не хотелось все воспринимать иначе, я не могу. Извини, если что не так. – обреченно прозвучал ее голос. – Так, я все вещи забрала. Наверное, больше не увидимся.
Она накинула пальто, взяла сумку. Он подошел поближе, обнял ее… Минуты две они простояли так, в тишине. Она прервала молчание:
– Не надо – так тяжелее… Я пойду. Да, и… в верхнем правом ящике письменного стола… Короче, мне легче было все написать – там письмо тебе. Держи ключи. Ну, прощай.
Она вышла, захлопнула за собой дверь. Он слушал, как стихают ее шаги… Когда их совсем не стало слышно, прошел в комнату, выдвинул верхний правый ящик письменного стола и достал оттуда запечатанный конверт. Какое-то время он думал, стоит ли его вскрывать, но потом сел за стол, разорвал по краю, вынул письмо и стал внимательно читать.
«Милый, я знала, что все так получится. Знала с тех самых пор, когда мы едва были знакомы. Тогда ты периодически говорил о своей ненадежности, о своем непостоянстве… Мне не хотелось в это верить, но твои слова родили мои страхи. Я боялась, что ты сделаешь мне больно, боялась тебя потерять, и в то же время понимала, что так оно и будет. Ведь то, чего сильнее всего боишься, обычно и происходит.
И я знала, что это будет за боль. С самого начала наших отношений мы постоянно натыкались на тему измены – то в переписке друг с другом, то в беседах с твоими друзьями… И ты всегда оправдывал ее, а я – никогда. С самого начала я сказала тебе, что я – верный человек, и ты ответил честно: ты – нет.
Дело не в том, что я совсем не могу изменить… Могу. Но не тебе. После нашей первой близости вопрос, изменю ли я тебе когда-нибудь, передо мной не стоял – у меня был точный ответ на него: нет. Все, что я искала в людях, сконцентрировалось в тебе одном. И раз так, то зачем мне еще кто-то?! Да, бывало, снилось, что я с другим… Но когда я просыпалась, то знала: ни с кем другим у меня ничего не будет.
У меня была возможность проверить себя. Я пошла в клуб на вечеринку, заведомо зная, что там будут несколько мужчин, перед чьим обаянием я не могла раньше устоять. И наша связь с каждым могла продолжиться – дело было только в моем желании… Я общалась с каждым из них так же, как и прежде… но больше ничего не хотела. Я перестала смотреть на них как на мужчин. Они стали для меня просто лишь знакомыми. Тогда я спросила себя: «А смогла бы я себе простить, если бы с кем-нибудь из них провела хотя бы одну ночь, изменив тебе, просто поддавшись сиюминутной слабости?» И поняла, что нет. А по твоему мнению, это надо прощать…
Что может толкнуть человека на измену? Похоть? – Надо уметь сдерживать свои желания, а не подчиняться животному инстинкту. Неудовлетворенность в сексуальной сфере? – Не думаю, что это касается нас с тобой. Желание чего-то нового? – А не сам ли человек выбирает: связать судьбу с кем-то одним или постоянно искать новых ощущений, новых партнеров?!
Помнишь, я еще задавалась вопросом, зачем делать другому больно изменой? Заслужил ли он это? И самим фактом измены ты ставишь штамп: заслужил. А не напоминает ли тебе это неправильно вынесенный обвинительный судебный приговор, ломающий невиновному жизнь? Простил бы ты такую судебную ошибку, допущенную по отношению к тебе?
Может, я не с тех позиций смотрю на нашу жизнь – с устаревших или с наивных, – но я не могу простить измены, потому что не могу понять и оправдать ее.
Но я знала, что она будет… может, только физическая, но будет. Соврать или не сказать мне о ней – это тоже измена, только уже духовная.
Я знала, что смирюсь с неизбежностью этого. Понимала и то, что со свершившимся фактом смириться не смогу. Я знала, что мне придется уйти… Поэтому мне не так больно, как могло бы быть, если б ты с самого начала притворялся святошей и клялся в верности. Эта боль разделилась на все то время, что мы были вместе, и не так сверхъестественно остра в результате.
Помнишь Питер? Ровно два месяца со дня нашего знакомства, ну, только без нескольких часов… Мы пили в сквере коньяк и говорили об основной идее «Мастера и Маргариты». Я тогда произнесла слово «всепрощение». Можно, конечно, стать выше обстоятельств, наступить себе на горло и, взяв на вооружение всепрощение, жить дальше… Но как жить? Постоянно превозмогая боль?
Не держи на меня обиды за то, что я не могу простить тебя. Я знаю, что надо любить человека таким, какой он есть. Я старалась… с самого начала понимая, какой ты… но только одно «но», возникшее тоже с самого начала, стояло у меня поперек всех моих стараний. Мне нелегко было – и из-за своих взглядов, и из-за твоих…
Наверное, это моя ошибка.

Твое солнышко.

P.S. Я не знаю число, месяц и год, когда ты это прочитаешь. Не знаю, сколько времени к этому моменту мы будем вместе. Сегодня 23 января 2006 года – если быть точной, два месяца и семнадцать дней с того дня, как мы познакомились.
Помнишь, я говорила, что тебя так легко просчитать…»

23 января 2006 года