Рифма

Сидит, вскрючив свою спину у окна поставленым изваяньем - унылой тенью бросив взгляд во двор. На голове - последствия раздумий, разворошившая прическу фея муз. Натружено сжаты кулаки, лицо страданием разбито. Пред ним - листок, исчерканый до сини - труды мучений духа. Остались лишь две строчки. Последние, разбрызгав чашу чувств его сполна, должны уж лечь бесценно на бумагу, зацементировав навеки человека мощь.
Поэт иссяк. Всё, здесь начертанное, звалО, манило: "Доверши!" Но вместо слов, лишь стон рождало его сердце. Он взмок, вымучивая рифму.
Все бесполезно, кофе, никотина смог, пластинка Стинга... А, быть может, взять этот лист, поджечь и нет уж более - страданий, рифм, мучительных сомнений...
- О, Господи, ты видишь, я иссяк! Ты видишь труд незавершенный! Помилуй, Господи, мне рифму дай! Прошу тебя впервые!
И вдруг, раздвинув плотность бытия, расцветив вЕчера завесы, явился Голос, тайных сил сполна насыщенный и добрый.
- Я рифму дам тебе, поэт, чтобы светИло творение твое в веках! Чтобы потомкам смысл давать на жизнь, чтобы возвышеннее стал твой мир! Прими ее ты робко! Я говорю тебе: "Ботинок- Полботинок!"
И все исчезло, стало тихо - поэт застыл, навеки поражен. Великих слов огромнейшая мощь еще вибрировала в его теле.
- Но как же, Господи, прости! Как же Ты мог, мне этакую рифму подарить? Смотри! Ты видишь - я рыдаю, в надежде замысел постичь! Я не могу, прости меня, о Боже, испортить этим "дАром" этот Труд! Яви мне, Господи, действительную рифму!
Заскрежетали небеса, поблекла штукатурка, стекол единое бряцАнье слилось в один аккорд.
- Я для того тебя создал, чтоб ты, греша, молился, чтоб стоном боли радости равнял, чтоб духом ты со мной сравнился, не лепетал бы здесь, у Ног! Поэт здесь ты! Единственный, правдивый, открой себя и выплесни до дна - тогда восполню утешительной я рифмой - "ботинок - полботинок" - насвегда!
Поэт сражен стоял во мраке. Душой поникнув было, но воспрял, припал, как внове он к бумаге, вздохнул всем телом и доначертал.