Из последних сил

Вечером их осталось трое…

 Вечно хмурый Испытатель первым из маленькой группы доковылял до замеченной им еще пару часов назад пещеры в скальном массиве. Следом за ним туда же пришла Корректировщик. За день она сильно стерла ногу, и теперь прихрамывала. Её глаза, скрытые за солнцезащитными очками на мгновение встретились с глазами Испытателя. Затем они оба одновременно отвели взгляды. По худому, небритому лицу Испытателя пробежала судорога.
 Теперь они вместе смотрели назад, туда, откуда пришли. Ждали третьего — Воплотителя. Его нескладная фигура маячила тенью на фоне заходящего солнца примерно в полукилометре от пещеры. Он тщательно отмерял каждый шаг, боясь оступиться, и, поставив ногу, несколько секунд балансировал на ней, прежде чем перенести вес тела. Быть может, кому-то показалась бы смешной эта шатающаяся походка, но только не тем двоим, что следили за Воплотителем с напряженным вниманием.
 Корректировщик поджала тонкие, потрескавшиеся от жары губы и по её подбородку потекла капелька крови. Машинальным движением, женщина вытерла кровь рукавом белого комбинезона, добавив к нескольким уже потемневшим полоскам на нем, свежую, ярко-алую.
Солнце заходило, его последние лучи бросили на пустыню рубиновое покрывало. Воплотитель все еще шел. Все они знали, что он должен успеть до наступления темноты, но сам он даже не пытался сколько-нибудь ускорить шаг. Брел, выбрасывая вперед ногу, слегка раскачавшись, подтягивал вторую, неловко взмахивая руками и изгибаясь всем телом для удержания равновесия. Теперь он был уже недалеко от пещеры и стало видно всю его изможденную фигуру. Иссохшие руки болтались как будто независимо от туловища, палки ног были еле прикрыты обрывками когда-то белоснежного комбинезона. Голова бессильно свесилась на грудь и моталась из стороны в сторону при каждом шаге, длинные спутанные волосы падали на грудь, прикрывая висевший на шее медальон с замысловатой эмблемой.
 Подойдя ближе он резко вскинул голову, посмотрев на своих спутников. Это движение оказалось роковым: потеряв равновесие, его тело грузно шлепнулось на песок. Он даже не пытался смягчить падение руками и лежал ничком, нелепо раскинув конечности в стороны.
Корректировщик, поколебавшись, сделала шаг вперед, навстречу упавшему. Сзади на плечо ей легла тяжелая рука Испытателя и слегка сжала его. Напрягшись на мгновение, женщина опустила голову и осталась на месте.
 Воплотитель неподвижно лежал на песке. Начавшийся ветер шевелил лоскуты его одежды и пряди волос. Рука, оказавшаяся впереди слабо скребла песок.
Диск солнца почти скрылся за линией горизонта, повеяло холодом. Испытатель сделал шаг вперед и неотрывно смотрел на человека, лежавшего совсем близко от укрытия, на щеках ходуном ходили желваки. Он бессознательно нащупал пальцами руки ладонь Корректировщика и судорожно сжал её. Она мягко высвободила руку и отвернулась.
 На потемневшем небе загорелись первые звезды, когда Воплотитель, наконец, зашевелился и, дергаясь всем телом, попытался подняться. Упираясь дрожащими руками в песок, человек подтягивал следом ноги, но они не повиновались ему, и когда ослабевали руки, он каждый раз падал все так же, лицом в песок. После нескольких неудачных попыток встать Воплотитель попробовал ползти. Это ему удавалось, и он даже преодолел несколько метров с частыми передышками. По песку за ним тянулся неровный и извилистый след. Усилившийся ветер сглаживал его и горстями бросал песок на спину ползущего человека.
 Защищаясь от летевшего в воздухе песка, Корректировщик и Испытатель отступили вглубь пещеры, не спуская взгляда с Воплотителя. Последний, собравшись с силами, сумел встать на колени, упираясь руками в податливый песок перед собой. В таком положении он пробыл несколько долгих минут. Затем медленно выпрямился, хватаясь руками за воздух, точно слепой, и сделал первый шаг. Корректировщик еле слышно выдохнула, и стоящий рядом испытатель услышал частые глухие толчки — так билось сердце.
 Последние метры Воплотитель преодолел практически бегом. Ветер подгонял его, осыпая с ног до головы песком. Добежав до пещеры, он упал на руки ждавших его людей, и они быстро оттащили его назад. Там, в глубине пещеры царил ледяной сумрак, и единственными звуками, нарушавшими тишину, были шаги троих человек да шорох песка, осыпавшегося с одежды Воплотителя.
 Солнце давно зашло, и теперь только вой ветра оживлял пустыню.
 Люди остановились; в глазах Испытателя промелькнула тревога и страх. Он провел пересохшим языком по тонким губам, и они беззвучно прошептали только одно слово «сейчас».
 Вдруг ярким голубым огнем полыхнула пустыня. Он бежал по песку, ведя за собой волну удушливого жара. Испытатель глухо застонал и медленно осел на пол пещеры. Он прислонился затылком к холодной стене, и двое людей ясно услышали, как он скрипит зубами от невыносимой боли. Загорелое лицо Корректировщика покрыла бледнота, перемежавшаяся отблесками голубого пламени, бушевавшего снаружи. Близился и её час, и она знал об этом, хотя и надеялась, что в этот раз все будет иначе. Жар пустыни, наконец, проник вглубь пещеры, и Воплотитель, отдыхавший в легком забытье на полу, подтянул ноги ближе к туловищу. Рядом с ним тихо уселась Корректировщик. Восход голубого светила достал и её. Теперь, весь недолгий день они с Испытателем проведут в бессознательном состоянии, а Воплотитель сможет передохнуть.

 Они никогда не отказывались от поручаемых заданий, какими бы сложными те ни казались. Зной и холод, страшные звери и неимоверные лишения не могли остановить этих людей. На каждой планете у них была одна цель — создать маяк флота, по сигналу которого смогут прибыть транспортные корабли для строительства постоянной базы и освоения планеты.
В каждую подобную экспедицию отбиралось по четыре человека: Испытатель, Корректировщик, Воплотитель и Связист. Вместе они добирались до ближайшего места выброса планетарной эфирной энергии, будь то вулкан, тектонический разлом, или магнитный полюс. Там, в строгой очередности, силою одной мысли, они настраивали, усиливали и перенаправляли хаотичный поток, бьющий из недр, в сторону Главного Приемника, на Землю.
 Такие экспедиции были крайне опасны. Современные технологии позволяли по детектированному эфирному излучению перебросить на планету лишь нескольких человек с минимумом снаряжения. Из десяти выбросок, удачными оказывались, в лучшем случае, пять.
 Для крупных, массивных объектов требовался четкий направляющий луч, который могли обеспечить только четверо смельчаков, которые, рискуя жизнью, создавали маяк. Это был единственный известный, оправданный временем и затратами способ освоения космоса.
Испытатель и Корректировщик были оснащены специальными имплантантами для усиления своих врожденных способностей. Остальные просто умели хорошо управлять мысленной силой. Малочисленность подобных людей не позволяла создавать экспедиции, целиком состоящие из телепатов.
 Этот бросок, был, по существу, экспериментальным. Специалисты Центра сумели обнаружить очень слабый сигнал из противоположного завитка Млечного Пути. База, созданная в этом месте могла бы стать не просто транспортным пунктом, а новым Приемником.
Но агрессивная окружающая среда погубила одного из участников экспедиции, а магнитные бури, вызываемые восходом голубого гиганта, второго солнца планеты, постепенно разрушали имплантанты и мозговую ткань Испытателя и Корректировщика.
 Собственно, потеряв составную часть маяка, группа потеряла и первоначальную цель, но выбора у них не было, поэтому уже третьи сутки они шли к источнику эфирного потока, не представляя, что будут делать дальше.


 Испытатель пошевелился и попытался открыть глаза. Правый отреагировал как обычно, но левый так и остался закрытым. Вся левая половина лица онемела и не двигалась. Пережив кратковременный приступ страха, он равнодушно подумал: «Все равно осталось недолго».
Над ним склонились Корректировщик и Воплотитель. На их лицах была написана тревога. Корректировщик протянула руку и осторожно потрогала разом ставшую чужой половину лица Испытателя. Он покачал головой и улыбнулся правой половиной рта, отчего вышла не улыбка, а уродливая гримаса. Корректировщик резко отдернула руку и беспомощно оглянулась на Воплотителя. Он оставался невозмутим, но во взгляде его читалась безысходность. Видя, что Испытатель пытается встать, он ухватил и помог подняться на ноги. Ноги держали Испытателя, но правая рука висела плетью. «Следующий рассвет будет для меня последним», –подумал он, Воплотитель внимательно взглянул на него и чуть заметно кивнул. Корректировщик не могла так же свободно читать мысли, но по этому легкому кивку поняла все.
 Испытатель оперся здоровой рукой о стенку, ощущая тугой звон в ушах и остаточную головную боль, окинул взглядом смутные в полумраке пещеры фигуры товарищей.
«Зачем все это?» – повис в воздухе невысказанный вопрос. Его поняли. Корректировщик опустила плечи, потеряв тот напружиненный вид, который упорно сохраняла весь вчерашний день. Воплотитель, напротив, гордо выпрямился, отбросив движением головы назад слипшиеся пряди волос. Было слышно, как стучат по его комбинезону осыпающиеся с волос песчинки.
 Для него это не являлось вопросом – это была цель. Испытатель явственно ощутил волну энергии, исходившей в тот момент от Воплотителя, он нахмурился, крайне неудачно, одной половиной лица и посмотрел наружу. Скоро второй рассвет и уже пора выходить. Отталкиваясь здоровой рукой от стен, Испытатель осторожно пошел к выходу, он еще не совсем доверял своему изменившемуся телу, ежеминутно ожидая очередного подвоха.
Продвигаясь вперед, он размышлял. Далеко ли до нужного Источника? Воплотитель считал, что не более дня пути. Но вчера он же отмел несколько подходящих, по мнению Испытателя, вариантов, а потом погиб Связист. Погиб глупо, оступился и при падении ударился виском о невесть откуда взявшийся в пустыне обломок скалы. Хоронить его не стали: подобные формальности не нужны были мертвому, а живые теперь не скоро вновь ступят на эту планету. Сраженный приключившимся несчастьем, Испытатель поневоле винил во всем Воплотителя.
 Его раздирало противоречие: с одной стороны он понимал, что телепат лучше их всех разбирается в Источниках, но с другой… Ведь можно было попробовать, черт возьми! А вдруг бы получилось? «А если нет? И потерян целый день», – авторитетно возражал рассудок. Сегодня вчерашние размышления казались раздутыми и бессмысленными. Испытателю стало стыдно перед товарищем, которого он чуть было не оставил умирать в раскаленном аду. Одно утешало – Воплотитель, несомненно, ощущал его настроение и поймет, что он, Испытатель, просит прощения. Обижаться теперь не имело смысла ни на кого – близость смерти сделала его удивительно равнодушным ко всему. Еще один день, короткая ночь, и все.
Шаг за шагом, они тащились по песку, и солнце пекло лица. Казалось, что силы окончательно покидают Испытателя, и он шагал только по привычке, тяжело дыша и глядя только себе под ноги. Внезапно ему вспомнились последние минуты жизни Связного. Он слышал тогда, как утихает биение сердца, шелестит воздух в спадающихся легких на последнем выдохе, и видел, как лицо человека в один неуловимый миг преображается в маску смерти. Это было настолько жутко, что невольно он ускорил шаг. По некоему тайному ощущению единства Испытатель понял, что другие думают о том же, о чем и он, и снова скорбят по погибшему. Они ничем не сумели ему помочь.
 Испытатель помотал головой, отгоняя страшные воспоминания. Внутри него росла волна возмущения. Злость на эту планету, на проклятый обломок скалы лежавший именно там, где ему не следовало лежать, на солнце, причинявшее такую боль, и больше всего на свою теперешнюю немощь. В нем просто бурлил гнев и он явно почувствовал, как отшатнулся в изумлении Воплотитель.
 «Мы должны… обязаны дойти!» – в эту мысль он вложил весь смысл своего существования и тягу к жизни. Даже не оглядываясь, он понял, нет, знал, что другие услышали его и теперь будут идти до последнего вздоха. «Даже если придется пешком добираться до полюса,» – злобно подумал Испытатель, ускоряя шаг. Солнце все пекло.


 Ближе к вечеру они дотащились до ничем не приметного участка песка. Едва подойдя к нему, испытатель ощутил, как в тело вливается мощная холодная струя, которая одновременно бодрит и выматывает. Испугавшись, он отшатнулся и вышел из основного потока. Да, это не походило ни на один из встречаемых ими ранее Источников. Мощь этого чувствовалась так явственно, что её мог чувствовать даже тот, чьи способности во многом зависели от имплантантов, а они, как известно, не могут передавать ощущения.
Изможденный Воплотитель приблизился к Источнику только на десять метров. Дальше не пошел, а только устало кивнул головой, подтверждая правильный выбор. В течение дня он постоянно отставал, и товарищи ждали его. Пару раз Испытатель даже пронес его на себе несколько десятков метров, но в последний раз у него самого закружилась голова, и он тяжело упал боком на песок. Корректировщик стерла вторую ногу и при каждом шаге болезненно морщилась. Солнцезащитные очки упали с переносицы несколько километров назад и она не стала их поднимать. Теперь не её лице четко выделялся участок незагоревшей кожи.
«А глаза-то у нее голубые… как небо на Земле», – нечаянно подумал на одном из привалов Испытатель, сам удивившись своей мысли. Она посмотрела на него, чувствуя, что он подумал о ней, но не улавливая точного смысла. Воплотитель поднял удивленные глаза и посмотрел сначала на Корректировщика, потом на Испытателя, и, неожиданно, его обычно бесстрастное лицо разрезала неловкая улыбка. Испытатель ощутил волну доброты, потом тоску по дому, потом жгучее чувство любви. Здесь улыбнулась и Корректировщик и снова струйка крови потекла по лицу, улыбка сменилась болезненной гримасой.
 И вот конец пути. Что делать дальше никто не знал. Они из последних сил стремились сюда, не думая ни о чем, и вот финал. Без Связного весь их долгий путь оказывался совершенно бессмысленным. Испытатель, Воплотитель и Корректировщик стояли друг напротив друга и жадно искали ответ на один и тот же вопрос в глазах товарищей. Солнце клонилось к закату, никакого укрытия поблизости и даже на горизонте не было видно. Этот день будет последним для них. Кто не погибнет от магнитной бури, того сожжет страшный жар голубого гиганта.
 Быстро прокрутив в голове такие мысли, Испытатель отошел от других и приблизился к Источнику. Он чувствовал его энергию, его пульс и ритм. Эти ощущения были сознательными, обусловленными имплантантами, Воплотитель — вот кто мог насладиться этой энергией по-настоящему. Но Испытатель не завидовал ему. Каждому свое, в конце-концов.
Помедлив, Испытатель сосредоточился, и, сперва нерешительно, а потом со все возраставшим воодушевлением принялся за работу. Остальные подошли и с азартом наблюдали за его действиями, даже не наблюдали, а чувствовали их. Он же скручивал и обуздывал тугие струи потока, ловил их и пытался увязать воедино. От напряжения, на здоровой половине лба собрались складки кожи. Испытатель медленно, чтобы не нарушить гармонии, опустился на колени, уперевшись левою рукой в песок.
 В самый отчаянный момент, когда, казалось, с таким трудом собранный пучок вырвался из-под контроля, Испытатель вдруг почувствовал, что он не один. Кто-то еще включился в работу и мягко, но с большой силой удержал энергию в уже созданном русле. Непередаваемое чувство радости и единства охватило все существо Испытателя. Все тело, казалось, пело, и он вдруг ощутил покалывание и мурашки в парализованной конечности и половине лица. Мертвую тишину пустыни разорвал его смех, издаваемый пересохшим горлом, больше похожий на кашель, но настоящий человеческий смех.
 Воплотитель наблюдал за работой Испытателя и Корректировщика поначалу спокойно, отмечая лишь правильность и четкость действий, но постепенно и его захлестнула волна азарта и радости единства. Он разом отбросил все, что камнем лежало на душе, все мысли, страхи и тревоги, и присоединился к ним. С его помощью, втроем, они окончательно оформили, усилили и направили поток в сторону Земли. Оставалась сущая ерунда — на выделенный луч потока, использовавшийся для передачи данных нужно было всего-то навсего бросить специально оформленный мысленный пучок, дождаться ответа и продержать луч еще пару минут. Но без Связного эта задача была невыполнима. Никто из них не мог ослабить воздействие, а тем более создать специальной формы мысленное послание. Это был настоящий высший пилотаж. Смерть, ухмыляясь, заглянула в душу каждого и поманила грязным пальцем.
Что-то хлестнуло Испытателя по лицу, и он открыл глаза, не прерывая контакта. Уже наступила ночь, и ветер все больше и больше заносил песком одинокие фигурки, затерянные в бесконечной пустыне. Когда-нибудь, Испытатель вдруг ясно и спокойно поверил в это, придут другие группы и сделают то, чего не удалось им. Он уже не надеялся прожить хотя бы минуту после восхода, до которого оставались мгновения, но это не пугало. Была только горечь от невыполненной работы. Если бы он только мог…
Поток направленной энергии бил прямо в темное небо, следуя за Землей в её бесконечном движении. Там, в Главном Приемнике, должно быть удивлялись, почему нет завершающего сессию сигнала. Флот, наверное, уже наготове, ждет только приказа, чтобы нырнуть в вечность и выскочить около призывного маяка. Без этого последнего сигнала он рисковал промахнуться на десятки световых лет и навсегда потеряться в бесстрастной бесконечности, имя которой – космос.
По песку пустыни снова неслось голубое испепеляющее пламя. Испытатель глухо вскрикнул, чувствуя, как выходят из строя имплантанты и разрушается его мозг. Жизнь замедлилась до темпа ударов сердца. Эти глухие толчки метрономом отсчитывали его последние мгновения жизни. О многом успел подумать и многое вспомнить Испытатель. И внезапно он понял, что нужно делать, решение оказалось простым до невозможности, это был последний шанс. Он почувствовал, как встрепенулся Воплотитель и даже не успел удивиться, как может это знать без имплантантов. Из последних сил, вложив в мысленный толчок всю свою сущность, свои мысли и воспоминания он увидел перед собой родную планету...
...и умер...
Воплотитель открыл глаза. Вместе, они сделали все, что могли и даже больше — силой жизни Испытателя. Рядом на песке сидела Корректировщик, морщась от подступавшей боли, а на коленях у неё голова Испытателя. В его открытых глазах плясало голубое пламя, как небо Земли…
Воплотитель отвернулся от адского пламени, грозившего испарить их хрупкие тела и замер. Встрепенулась не потерявшая еще сознание Корректировщик. Там, на темной части небосклона, разгоралась новая звезда. Она росла на глазах, рядом появилась вторая и еще и еще, целый рой разноцветных звездочек.
В сознании двух людей условным кодом зазвучал направляющий сигнал, зовущий домой…